Актриса!..

Она понимает, в чью пользу сделала свой выбор и кутается в одеяло сильнее, прижимаясь к нему спиной и чувствуя, как он крепче её обнимает. Так тепло… Она боится обернуться, потому что не хочет верить, что так легко ушёл из этой комнаты поганый дух, что так легко она согласилась на этот пьяный беспредел. Хотя стоит заметить, что они оба были достаточно адекватные, чтобы сейчас она могла сказать себе: «Я всё сделала правильно. Это то, чего я хочу.». Но она себе этого не говорит, а только думает, глядя в стену и проводя по голубым обоям указательным пальцем и прикрывая рот ладошкой левой руки: «Это не я… Я не могла так поступить, не могла согласиться на… Боже, до чего я докатилась?!». Она любит Чую, но такой ли любовь, как Осаму? Она любит, когда Чуя улыбается, когда задумчиво курит в коридоре, когда он обнимает её в этой комнате и гладит по волосам, когда у него колотится сердце оттого, что он волнуется, когда он снимает шляпу и кладёт её на стол, когда он заходит за ней по нечётным дням недели… Она любит Чую, но хочет ли она быть с ним? Она вспоминает каждое его прикосновение, каждый его взгляд, каждый поцелуй в щёку и своё желание, чтобы этого было больше, его хитрый прищур и изящные движения, когда он разливает вино. Он добрый, и она его любит, а Дазай мудак, но она любит его. Ей было, наверное, на роду написано не любить того, кто любит её, не быть любимой тем, кого любит она. — Прекрати это…- шепчет он сонным голосом, целуя её в шею и опускаясь к плечу. — Что? — она не понимает и резко разворачивается. — Прекрати себя корить, хорошо? Ты мне нравишься, но если ты не хочешь или не можешь мне ответить тем же, — он целует её и притягивает ближе за талию.- я пойму тебя. И не буду давить. — Чуя…- она едва слышно шепчет, но он слышит её и вопросительно смотрит в преданные грустные глаза.- Всё это время, -она внезапно осознаёт что-то совершенно невероятное и очевидное.-все эти чёртовы годы, которые я думала, что люблю Осаму, я была влюблена в тебя. Накахара принимает то, что она сказала, но держит в голове тот факт, что она не совсем вменяемая. Но почему бы не насладиться её невменяемостью, пока она сама не против, пока от этого нет вреда, пока всё тихо и спокойно? Она смотрит на него с лёгким испугом и напрягается всем телом, ожидая реакции на свои словам, а он молча целует её в щёку и трётся ровным аккуратным носом о её вздёрнутый детский носик. « " Тогда позволь мне остаться здесь?..» — шёпотом просит Чуя и слышит над самым ухом её тихий-тихий ответ и горячее дыхание: «Оставайся…». Она кидает в него тарелку и кричит, чтобы он ушёл, кричит, что он испортил ей столько лет жизни своей безответственностью, своим легкомыслием и своей ложью, кричит, что больше не желает его видеть. — Но ты же говорила, что любишь меня? — он пытается погладить её по голове, как делал это раньше, но она скидывает его руку и смотрит с такой злобой, что он её не узнаёт. — Ты тоже.- шипит она и отходит к стене.- Но я ошибалась, а ты этим воспользовался. — Я не…- он ищет слова для оправдания. — Уходи.-она указывает на дверь и отворачивается, чтобы не видеть его больше. — Я больше не уйду.- он подходит к ней сзади, кладёт руки на плечи и наклоняется, чтобы поцеловать шею и вдохнуть чайный аромат её волос. — Тогда уйду я.- у неё больше не сбивается дыхание, губы больше не дрожат, а тело вообще никак не отзывается на его прикосновения. Она оборачивается, а он хочет наклониться, чтобы поцеловать.- И надеюсь, больше тебя не увидеть.- с отвращением выговаривает она, положив ладошку на его губы, а затем уходит, хлопая дверью. Он стоит на том же месте и не представляет, что делать. Она настолько сильно его ненавидит, что ушла из собственного дома, в ночь, в темноту, в неизвестность. Лишь бы не видеть его. И это он ещё не знает, к кому она пошла. Чуя обнимает её и чувствует, как она глотает ком, застрявший горле, а сама она спрашивает, может ли остаться у него. «Мне там страшно.»-шепчет она.- «Я боюсь, Накахара-сан.». Она такая маленькая, а три года их знакомства уже могут позволить им обоим провести вместе оставшиеся три часа ночи. — Оставайся, принцесса. Она сбивчиво благодарит его, путаясь в словах, а он молча ведёт её в свою спальню, даёт свою рубашку и говорит, что будет в гостиной на диванчике, что она может придти нему, и уходит, щёлкая дверью. Проходит около двух минут, он уже почти спит, когда слышит тихие шаги маленьких ножек и чувствует, как она присаживается на корточки рядом с диваном. — Накахара-сан.-шепчет она и ждёт, пока он откроет глаза.- А вы можете лечь рядом? Я… боюсь спать одна в темноте. Это для него шок и откровение, но он давит в себе смешок и улыбается: — Ложись рядышком.- и поднимает одеяло, чтобы она смогла лечь рядом. Она смущается и краснеет, благодарит судьбу за то, что в темноте этого не видно, но ложится рядом, откидывает волосы назад на подушку и закрывает глаза, пытаясь отогнать ощущение его взгляда на себе. «Ты очень красивая.» — он гладит её по волосам и тихо-тихо шепчет комплименты, когда она совсем засыпает.-«Здесь тебе совсем нечего бояться. Пока я рядом, тебя никто не тронет.» Однако ночь проходит для Чуи ужасно. Рядом лежит маленькая и такая любимая она, пахнет кокосовым молочком для тела и его одеколоном, который не выветрился с рубашки, доверчиво сжимает его запястье, а он даже прикоснуться лишний раз к ней не может. Она ворочается и чуть не скатывается с кровати, и Накахара решает перелечь ближе к краю, чтобы она укатилась к стене. Однако не проходит и минуты, а его беззаботное разглядывание исполнителя прерывается её переворачиванием на другой бок. Она лежит к нему спиной, прижимаясь бедром и внезапно тяжело вздыхает, видимо, от кошмара. А вот Чуя глубоко вдыхает от осознания того, насколько у него сейчас тяжёлое положение. «И я тоже тебя не трону.»-думает он и засыпает, отвернувшись в другую сторону. Однако просыпается он уже через полчаса, обнимая её со спины и прижимая к себе, чувствуя, что кровь совсем не там, где надо, а пижамные штаны какие-то неудобно тесные. «Ну, не-е-ет!»-тянет он и уходит в ванную. Остаток ночи он провёл в беспокойстве и самокритике за то, что его собственное тело делает с его принципами и отношением к Рей. Осаму подхватывает её за бёдра и прижимает ближе к себе, поднимая голову, чтобы не разрывать этот долгожданный поцелуй, и сажает её на стол. Она боится, потому что сейчас ей в голову ударяет осознание того, что она делает, но она также осознаёт, что пути назад уже нет. — Может, не надо? — спрашивает она, еле-еле складывая слова в единое предложение, пока он целует её щёки, шею и ключицу. — Надо, милая, если хочется.-отрывисто шепчет Дазай и прижимает её ещё ближе к себе.- Не бойся… Она берёт его лицо в свои маленькие ладошки, отвлекая от своей шеи, и целует его, надеясь перестать бояться. Она идёт по ночной Йокогаме в слезах и не знает, куда себя деть от того, насколько ей сейчас паршиво. Она топает ножкой, стоя на перекрёстке, отчего что-то многозначительно звякает в пакете в её руках. /Рей, что случилось? / /Рей, давай поговорим/ /Рей, я не хотел, чтобы так вышло/ /Это ничего не значило/ /Зато ты не с ним. Он бы сломал тебе жизнь/ Она отключает телефон садится прямо на землю напротив Оды. Открытое пиво стоит на его надгробной плите, а она постукивает матовыми ноготочками по своей бутылке. — Одасаку, всё пошло по пизде.- хмыкает она и легко прикасается своей бутылкой к его.- Они оба уёбки, и люблю я обоих.Что мне делать? — с каждым словом её голос становится всё менее и менее твёрдым.- Я не могу оставить Чую. Я так…- она закрывает глаза и прижимает ладошку ко рту.- так люблю его.-она шмыгает носом и жмурится от боли, чувствуя, как слёзы катятся по щекам и шее, забирая с собой остатки туши и подводки. Она всхлипывает и метрит прям на надгробие, где красивым шрифтом выбито его имя и годы жизни.- Что тогда произошло между вами? Скажи мне то, что ты тогда сказал ему? — она откровенно рыдает от отчаяния.-Он не узнает об этом, я обещаю!.. почему он теперь так сходит с ума?..-она проводит рукой по холодному камню и едва понятно скулит.- Я так больше не могу Ода. Забери меня к себе…-голос сходит до шёпота.-Я скучаю по тебе, рыжик. Я устала быть одна. Ей никто не отвечает, поэтому она начинает рыдать в голос. Она совсем не знает, что делать, а теперь совсем никто не может сказать, как быть. Завтра она должна будет замазать эти мешки под глазами, унять дрожь во всём теле и посмотреть в глаза Чуе, который сегодня целовал Коё с таким упоением, а потом уйти из мафии, чтобы встретиться с Осаму по поводу работы, которая ей совсем не нужна. Ей нужен голос Оды, поцелуй и извинения Чуи и полное отсутствие Дазая в её жалкой жизни. «Он всегда тебе врал.» — Ода сказал бы так, а потом заставил бы думать, о ком же это было. Она вытирает чёрные дорожки с щёк и делает большой глоток ненавистного пива. Она принесла его только потому, что Ода любил. Она проводит пальцами по его имени и пытается сдержать желание разбить эту бутылку и вскрыться розочкой. Она вспоминает, как Ода обнимал её, когда ей было больно; как он улыбался и рассказывал бородатые анекдоты, чтобы рассмешить её; как он щёлкал её по вздёрнутому носу, когда она смеялась сквозь слёзы. Она вспоминает и понимает, что это ей сейчас жизненно необходимо, потому что идея с розочкой уже не кажется такой дерьмовой. Она совсем забывает о том, как она предала Осаму, когда Чуя резко прижимает её ладошки к кровати на уровне её головы и медленно, нежно, но настойчиво целует её, разводя её ноги коленом. Она забывает обо всём том дерьме, которое было последние недели, когда он держит оба её запястья одной своей рукой, а второй задирает её футболку, под которой уже нет белья. — Я сейчас пьяный, -признаётся рыжий, снимая с неё футболку, отпустив на секунду руки и вернув всё обратно, и тянется к пуговице на её чёрных джинсах, проводя едва ощутимо подушечками пальцев по её груди и животу под её сбившееся дыхание. — но прекрасно понимаю, что делаю и чего хочу. — И…-она пытается выровнять вдохи и выдохи, пока он целует её шею, опускаясь к груди и животу.- что же ты хочешь? — Тебя, Розен. Эти слова её удивляют, и это так странно, потому что с того времени, как Дазай ушёл, а она ему призналась прошло уже около пары месяцев, а они оставили ту идею с изгнанием поганого духа из её комнаты. — Мы не будем этого делать, если ты не хочешь.- выводит её из транса Накахара, запуская руку под её джинсы, вопреки своим словам.- Мне просто нравится, как ты дышишь… И она действительно почти задыхается, подтверждая его слова, и тянется за его поцелуем, забывая о том, как стеснялась находиться перед ним обнажённой, даже сейчас, когда на ней есть джинсы. Он отпускает её руки и позволяет ей делать то, что она хочет, а она скатится напротив его поджимая под себя ноги, смотрит на него около десяти секунд, а затем садится ему на колени, раздвинув ноги и осторожно целует его, зарываясь пальцами в его волосы и чувствуя, как он сжимает её грудь, чтобы насладиться её неровным, прерывистым выдохом. — Может, -она хочет снимает с него его проклятущую жилетку и трясущимися руками расстегивает его рубашку.- всё-таки будем? Он смотрит в эти хитрые глаза и ухмыляется: «Я очень хочу тебя, Рей, но сегодня точно нет.». Она просыпается на диване одна около десяти утра и обнаруживает рядом тяжёлый пододеяльник, набитый подушками, а не Чую, который вчера так любезно пустил её под пуховое одеяло. Она потирает заспанные глаза, оглядывая красивую светлую гостиную, спускается с дивана и лёгкими неуверенными почти детскими шагами идёт босиком на поиски хозяина квартиры. Накахара спит под не менее тёплым одеялом, но она совсем не понимает, почему он ушёл. Она загоняется по поводу того, что он ушёл из-за того, что она ему неприятна, что что-то в ней не так, но она не знает, что сейчас, когда она грустно идёт обратно в постель, ему снятся ужасно грязные вещи с ней. Он находит её спящей на кладбище. Она сидит, прислонившись головой к надгробию Одасаку, с опухшим лицом и бутылкой пива в руках. Он знает, что тут было и как ей всё объяснить. Но сначала он убирает волосы с её лица, проверяет всё ли на месте в её сумочке и подхватывает её на руки, чтобы отвезти домой. Она недовольно сопит и утыкается носом в его грудь, улыбаясь, чувствуя родной запах сигарет и легкого парфюма. Он целует её в лоб и пытается не выронить из левой руки её сумочку. — Прости меня.- он прижимает её ближе к себе прежде, чем усадить на заднее сидение своей машины.- Домой, милая, домой. Они едут домой, где завтра он ей всё объяснит, пока Дазай радуется тому, что Рей теперь его. Она актриса, но не его театра.