Сейчас не время

Ницца 2036 POV Zhenya Третий после короткой программы - это вполне достойный результат для фигуриста, выступающего на чемпионате мира впервые среди взрослых. Мы всё еще не смогли пообщаться с Мэттом, ибо сразу после возвращения с допинг тестов был ужин, а затем Миша с Брайаном отправились в его комнату, чтобы подготовиться к произвольной программе, внести последние корректировки. Всё это время мы провели время с Крисом, но он отлучился вечером, чтобы закончить некоторые свои дела.. Мы не могли не поговорить с ним насчет того интервью и я знала, что за чашечкой горячего капучино болгарин всё равно затронет её. И он делал правильно. Я видела в его глазах не просто сожаление о случившемся, впрочем сожалеть было не о чем, а какое-то глубокое разочарование во всем, что происходило со мной и тем, что я всё еще скрываю от Мэтта и не только правду. Всё тайное, рано или поздно становится явным - вот та суть, к которой меня хочет привести Крис, но сейчас не время её открывать собственноручно. По крайней мере, не во время чемпионата, не в течении сезона и я даже не смогла назвать Крису подходящий момент для этого. Вторым человеком, который на меня бросал многозначительные взгляды, а затем переводя свое внимание на Мэттью был Брайан. Нет, он не осудил меня тогда у него дома, не осуждал за то решение, которое я приняла, но мне всегда кажется, что внутри у него сжимается сердце, когда он видит Мэтта на льду. Быть вторым папой для человека, который сейчас даже не знает о существовании Мэттью, зная всю правду, кажется и ему становилось все тяжелее её нести с собой. Благо, он не пытался меня уговорить найти его и рассказать ему, Мэтту, всем, но одним своим взглядом, прямо как раньше, когда он стоял за бортиком во время моих выступлений и хмурился, он давал мне понять, что время идет и жизнь не вечна. Время подходило к десяти часам. Скорее всего, тренера уже покинули Мэтта, чтобы он ложился спать и сейчас я могла к нему спокойно пойти и побеседовать, но что-то будто бы не пускало меня к нему. Чувство вины? Может быть. Или же боязнь, что сын даже не станет со мной разговаривать после испытанного стресса. Тоже возможно. И таких вариантов для упрека в свою сторону я могла найти сотню. Но самым глупым поступком был бы тот, если я сейчас осталась бы у себя и не проведала бы Мэттью. Я беру с собой только телефон и открываю дверь. Тот, кого я вижу за своей дверью, нервно покусывал свои губы по привычке, не поднимая взгляда. - Мэтт? - единственное слово, которое я смогла выговорить из-за удивления тому, что он сам решил прийти ко мне. Теперь разговора было не избежать. - Мам, я могу войти? - спросил он, смотря на меня сверху вниз. Замечаю, как сильно он повзрослел. Волосы аккуратно уложены вправо, твердый взгляд с нотками усталости, сильные атлетические руки и не широкие плечи, которые мне напоминали другого человека из прошлого. Из далекого прошлого. И чем старше он становится, тем больше схожести.. нет, мне не следовало прямо сейчас думать об этом. Я пропускаю Мэтта в комнату и на его лице можно заметить сдержанную улыбку, от чего в сердце становится теплее. Он останавливается посередине комнаты, внимательно смотрит на меня, не начиная разговор. Я пытаюсь собраться мыслями, чтобы спросить его о подготовке, хотя было очевидно, что разговор сейчас должен пойти о другом. Последний раз на эту тему мы разговаривали давно. - Мэтт, я..сегодняшний инцидент, он из-за.. - Это неважно, правда. Я тебя ни в чем не виню, тем более за всего лишь вопрос журналистов. Он не дает мне договорить и крепко обнимает, утыкаясь мне в плечо. Я провожу по его густым волосам, по спине, пытаясь сдержать навернувшиеся слёзы. Нет, слёзы точно сейчас не вовремя. Скорее я сейчас нахожусь в его объятиях, а не он в маминых, как раньше, но от этого мне хочется улыбаться еще шире. Мэтт выпускает меня из своих объятий и нежно прикасается к щеке, чтобы убрать одинокую слезу. Мы немного забываем об его режиме и некоторое время разговариваем о сегодняшнем прокате и о завтрашнем дне. Я вижу, что он тревожится из-за произвольной программы, но я отвлекаю его беседой, чтобы он смог перевести свои мысли в другое русло. Хотя зная себя, я понимаю, что это практически невозможно. Я не стала разбирать с ним его выступление, ибо для этого у него есть тренера. Лишь спрашиваю его об атмосфере, самочувствии, о других фигуристах, за которыми он наблюдал. Как оказалось, к нему подходили представили федерации и расспрашивали как его дела и даже обо мне, что было немного неожиданно. - Мам, я спросил у Брайана, когда мне можно будет начать тренировать четверной аксель. Первым его исполнил Юдзуру Ханю и никто больше как он не смог чисто выехать с него, только были попытки, по моим заметкам. Но Брайан хочет чтобы я отложил эту мысль на неопределенное время, хотя я вполне стабилен в тройном акселе, значит можно уже начинать его усовершенствовать, - делился своими мыслями Мэтт. По коже пробежались мурашки, когда он упомянул его имя. Я поджала губы, внимательно слушая его, пытаясь сделать уверенный вид, что эти два слова, произнесенные ими так четко, будто бы выученные наизусть, прошли мимо моих ушей. Я всё еще отчетливо помню, как он оттачивал свой аксель. Изо дня в день, каждую тренировку, иногда даже после закрытия дворца, договариваясь самостоятельно с охраной, с разрешения руководства. Пару раз я заставала его на льду. Он падал, поднимался, морщась от боли, делал разминку, представлял на месте мысленно заход, делал пометки в блокноте. Я украдкой наблюдала за ним, не замечая как быстро проходит время, полчаса, час, стараясь не мешать ему тренироваться. Всё это снова пробежало перед моими глазами и я устало их прикрыла, чтобы оторваться от прошлого. - Послушай, если твой тренер говорит, что нужно отложить, значит ему нужно довериться. К тому же, скоро будет межсезонье и тогда ты сможешь вернуться к этой теме, чтобы обсудить её с Брайаном, - уверяю его я. Он кивает мне в ответ, немного задумываясь над моими словами. - Мы с Брайаном пересматривали перед чемпионатом мира старые записи, где еще тренировались Хавьер Фернандес, ЧжунХван, Джейсон Браун, Юдзуру Ханю, там также была Трейси и тебя тоже мы нашли, - продолжал Мэтт, - Мне кажется это действительно хорошая идея. Я немного не поняла о чем он и вопросительно посмотрела на Мэтта. - Я о том, что вы тренировались вместе, в паре, особенно прыжки. Как сказал Брайан, у всех была своя техника, разная, но тренируя вместе прыжки, скольжение, вы осваивали что-то новое для себя, что помогает овладеть элементом еще лучше. Больше всего из прыжков Брайан показывал Хавьера и Юдзуру, там была и скорость, и высота, и пластика. Невольно я расплываюсь в улыбке, когда Мэтт рассказывает о Хави и о нём. Их дружба была невероятно крепкой не только вне льда, но и на льду, где они были соперниками. Это был большой пример именно здоровой конкуренции, которая создавала ту атмосферу, где тебе постоянно хотелось совершенствоваться, развиваться, постоянно улучшать свои навыки, наслаждаясь процессом. После того как Хави завершил карьеру, японец безумно скучал по нему, часто упоминая его в разговорах. Они искренне радовались достижениям друг друга, подбадривая в трудные моменты и Юдзуру всегда говорил, что все его победы были заслугой Фернандеса, который мог настроить его перед стартами. И их эти качества, эта дружба всегда вызывало восхищение и восторг. Я рада, что Мэтт пришел ко мне, что мы смогли немного поделиться мыслями, поговорить в спокойной обстановке. Теперь он намного больше времени проводит на тренировках и пропадает в Крикете, тем самым мы видимся довольно реже, чем раньше. Мы еще немного беседуем о разном и я отправляю Мэтта к себе, пожелав спокойной ночи, чтобы он выспался перед завтрашним днем.

Следующий день, произвольная программа мужчин.

Сегодня на трибунах мы снова должны быть сесть с Крисом и я чувствую себя не совсем в своей тарелке из-за волнения внутри. Его билет у меня и место рядом со мной временно пустует, при виде чего схожее чувство возникает в душе - неизведанная для меня пустота. Начинается произвольная программа и на льду находятся спортсмены первой разминочной группы, поэтому я решаю проверить все мессенджеры. Моя мама, Катя, бывший тренер Мэтта желали ему удачи и посылали ему приветы. Я ответила каждому из них и в это время рядом со мной оказался болгарин с горячим напитком в руках. Он немного поделился со мной, чем был занят вчера и сегодня, пока спустя некоторое время я не заметила как пришло новое сообщение от Миши. Миша: Спустись, пожалуйста, в холл. Жду тебя. Что-то случилось? Первая мысль, которая пришла в голову, ибо перед выступлением Мэтта Миша бы не стал, наверное, меня звать по другому поводу. Я сказала Крису, что мне нужно спуститься вниз к Ге и он одобрительно кивнул, продолжая наблюдать за выступающим фигуристом. Я взяла вещи и выскочила с трибун, направляясь в холл торопливыми шагами. Я заметила фигуру друга, который был одет в костюм и посматривал на свои часы. Наконец дойдя до него, я посмотрела в его обеспокоенные глаза. Я смотрела на него вопросительно, терпеливо ожидая момента, пока он нарушит тишину между нами. - Доброе утро, - произносит он и обнимает меня по привычке. Я тоже желаю ему доброго утра в ответ, хотя сама думаю о том, доброе ли оно на самом деле. Жду, пока Миша продолжит. - В общем, Жень, я наверное должен тебе это сказать, - делает паузу он и продолжает, - потому что вы всё равно увидитесь рано или поздно, - говорит Миша и получается так по детски неуверенно. - Говори уже, увидимся с кем? - спросила я, не понимая о чем или о ком шла речь. Миша не стал заставлять меня долго ждать ответа. - Жень, Юзу.. вчера вечером он звонил мне несколько раз подряд, но я не слышал звонки, а затем пришло от него сообщение. Он сказал, что хочет поговорить и я ответил, что лучше будет сделать это при встрече. Он должен успеть к выступлению Мэтта. Внутри меня будто бы всё оборвалось. Каждая ниточка, которую я тщательно проводила столько лет вокруг себя, Мэтта, нашей семьи, нити, хранившие мою тайну, они все разорваны прямо сейчас, всего лишь одним словом. На это потребовались жалкие секунды, чтобы сердце стало биться чаще, а руки начинали дрожать от испуга, волнения, от того, что никакие узлы теперь не восстановить. Кажется, время остановилось и всё вокруг замерло. Лишь осознание того, что он с минуты на минуту будет здесь. Я смотрела на Мишу прожигающим взглядом, не находя нужных слов то ли от злости, то ли от удивления. Миша кажется понимал и ждал мою эту реакцию, потому что в его глазах были всевозможные извинения. И как только он мог додуматься сказать ему, чтобы он прилетал сюда. Это был самый крайний возможный исход событий, который я могла бы предположить. Юдзуру должен успеть к выступлению Мэтта. - Жень, ты же не думала, что я настолько слеп и глуп, чтобы не заметить всё то, что было столько лет тому назад? - нарушает это напряжение первым он, - я знаю вас обоих достаточное количество времени, чтобы понять всё с полуслова и даже с полувзгляда. Ханю рвал и метал, пока ты танцевала с Джеффри на том шоу, а ты не отрывала взгляда с его рук, которые крепко держали его пару, да и любую девушку. Он искал любой повод, чтобы оказаться рядом с тобой, прикоснуться к тебе, думаешь я не заметил, как вы оставались на льду по вечерам, чтобы потренироваться вместе? А через пару месяцев ты исчезла, просто так оставив всех нас без предупреждения, сменила номер, место жительства и через пятнадцать лет я случайно вижу Мэтта на этапе юниоров, который он выиграл. Тебя не было, но был он, эта фамилия, это стать, черт возьми, таких случайностей быть не могло - он снизил тон и перевел дух, глубоко вздохнул, прежде чем продолжить, - может быть для Юзу сложить два плюс два задача пока сложная, но твое появление, возвращение Брайана, вот эта вот недосказанность между вами, посмотреть даже просто на Мэтта и на то, как он катается, всё становится ясно, как белый день, Медведева. Я видела Мишу таким впервые. Каждое его слово запечатывалось у меня в памяти, потому что всё, что он сказал было абсолютной правдой. Я не могла с этим спорить и не собиралась этого делать, в этом не было смысла. - Мэтт узнает только от меня, а с Ханю делай что хочешь, - бросаю я, еле выговаривая. Прихожу в себя, смотрю на часы в телефоне и спешу на трибуны. Миша спешит к Мэтту, чтобы быть с ним рядом перед его выходом, совсем скоро. В моей голове лишь мысли о том, как я ему скажу. Господи, они не то чтобы не знакомы, они даже не виделись еще ни разу. Привести незнакомого мужчину в дом и сказать, что он твой отец, которого не было все шестнадцать лет - явно ненормально. Хотя, ведь не незнакомого же. В моей голове всё запуталось еще больше. Где-то внутри я надеюсь, что он не приедет сюда и мы не встретимся с ним. Я быстро нахожу свой сектор и место, смотрю на табло и вижу, как выступают еще спортсмены из третьей группы. Пытаюсь привести дыхание в норму, медленно плетясь к Крису. Он рассказывает мне какие-то детали предыдущих выступлений, на что я даже не могу физически прислушаться. Проходит еще некоторое время, прежде чем последний фигурист заканчивает свою программу и я наконец пытаюсь всё свое внимание обратить на лёд, осознавая, что на данный момент ничего не может быть важнее этого чемпионата мира и скоро черед Мэтта. - Мне мерещится или это действительно он? - обращается ко мне Крис, не отрывая взгляда от людей, которые находились за бортом. Я быстро перевожу взгляд и нахожу по костюму Мэтта. Фигуристы уже выстроились друг за другом и ждали, пока их объявят комментаторы. Мэтт был посередине, но Крис снова смотрит на меня, затем снова в сторону Мэтта. Я чувствую как сердце уходит в пятки, а мои надежды рассыпаются на мелкие кусочки словно разбившаяся хрустальная ваза. Я вижу Брайана и Мишу, но третий человек, который разговаривал с ними стоит ко мне спиной. Когда ко мне приходит осознание, ощущения такие, будто бы в меня вонзается самая острая пуля. Я забываю дышать, не могу элементарно моргнуть и просто не отвожу взгляда от этой тройки. Я замечаю его то же самое спортивное, крепкое телосложение, те же густые черные как смоль волосы, тот же тонкий стан фигуриста, только не в тренировочном костюме, а в солидном черном пальто. Руки были скрещены на груди, что было заметно, когда он повернулся боком ко мне. Я кусаю губы, не веря своим глазам, что человек, которого я забывала столько лет сейчас находится со мной в одном городе, в одном здании, на расстоянии в нескольких от меня метрах и не только ведь от меня. Взгляд. Всё начинается со взгляда. Когда-то, когда это ещё было по-юношески наивно, неуверенно, мы бросали на друг друга всего лишь секундные, мимолетные взгляды во время соревновании. А сейчас я лишь чувствую этот тяжелый взгляд, который полон вопросов и непонимании. Глаза. Я прекрасно помню его темные, родные, миндалевидные глаза и ощущаю, как с другого конца арены на меня кто-то смотрит. Внимательно. Смело. Прямо. На меня. И я откликаюсь, не могу оставить без ответа, пытаюсь смотреть так же смело, прямо, глубоко. На самом деле, это оказывается намного труднее – вот так вот ответить на взгляд незнакомого человека, это очень сложно, очень… пытаться скрыть бушующие волны в сердце, охваченное болью, большим сжимающим началом, чувствуя назревающий шторм изнутри. Черт, я совершенно забываю о Мэттью и смотрю на лёд, чтобы удостовериться, что он готовится к программе. То, что происходит дальше, рушит все границы между Мэттом и Юдзуру. Мэтт выполняет излюбленный бильман, элемент с произвольной программы, а Ханю, упираясь о борт, внимательно смотрит на него, не обращая внимания на то, как хлопает его по плечу Миша, пытаясь ему что-то сказать. Какого черта он делает там, в зоне, в которую без аккредитации не пройти никому, посторонним людям? Почему вообще всё это происходит не под моим контролем и когда я стала бессильна что-либо предпринять по отношению к своему сыну? Меня терзают миллион мыслей и вопросов и в один момент, Ханю больше становится не видно с тренерским штабом. - Больше всего я боюсь представить, что сейчас творится в кабинах комментаторов, особенно российских, которые скорее всего видели его там, их друг с другом, - говорит Крис, сжимая мою руку и давая понять, что он рядом и пока всё в порядке. От этого легче не становится. Я сижу все три выступления на иголках, не зная куда себя деть, куда провалиться, чтобы не видеть всё происходящее. Комментаторы приглашают Мэттью на лёд, Брайан держит его за шею, наклонив к себе, что настроить его на прокат. Миша хлопает уже по спине, когда фигурист отталкивается от борта и направляется к центру льда. Включается музыка и всё внимание направлено только к нему. Он начинает свою программу с мягких скольжении, за которым следует сольный четверной лутц. Он приземляет его достаточно уверенно, намного легче, чем вчера и это успокаивает. Мэтт выполняет хореографическую дорожку и музыка начинает набирать обороты, слегка увеличивается ритм и сейчас элементы начнут сыпаться как из рога изобилия. Дальше следует каскад из четверного и тройного прыжка, следом которого идет комбинированное вращение. Мне кажется, что я чувствую давления трибун и болельщиков на себе больше, чем чувствовал это Мэттью, находящийся на льду, старавшийся полностью перебороть себя. Мэтт заходит на прыжок, отталкивается на четверной риттбергер, который он выполняет впервые на соревнованиях. Ощущаю, как съемка будто бы замедляется, он докручивает его, но это самый коварный прыжок и выехать часто с него чисто довольно сложно. Но даже важно сейчас не это, потому что Мэтт не устоял на ногах и я вижу, как он падает, ударяясь, кажется коленом об лёд. Наверное, моя нижняя губа вся в крови из-за постоянных кусаний, ибо всё происходящее вокруг слишком нервозное. Смотря на то, как с места поднимается фигурист, трибуны взрываются овациями, оказывая как бы поддержку. Но что-то не так. Мне хочется верить, что его легкость исчезает потому что дыхание сбито, а не из-за более серьезной причины. Казалось, что на следующий каскад он заходит от безысходности и он заканчивается недокрутом и смазанным выездом, что и я ожидала. Музыка не дает ему расслабиться, потому что впереди еще окончание программы. Другие элементы даются ему тяжело и никакие баллы сейчас не имеют значения. Лишь его здоровье. Я перевожу взгляд на Брайана, он наблюдает за Мэттом, сдерживая все эмоции, лишь изредка одобрительно кивая. Во взгляде Миши ловлю намного больше тревоги и это настораживает еще больше. Его произвольная программа заканчивается бильманом, но он не в состоянии держать позу до окончания музыки и заканчивает на доли секунды раньше. Я устало прикрываю глаза, потому что наконец всё закончилось. Крис говорит, что нам лучше спуститься, ибо открыв глаза я тоже замечаю, как Мэтт практически не наступает на правую ногу. Его встречают тренера, но они не идут с ним в сторону kiss&cry, а исчезают с виду. Мы с Крисом моментально поднимаемся с мест и направляемся в поисках Мэттью и тренеров. Он ведет меня по лестнице и коридорам, будто бы зная здесь все наизусть, хотя мы шли, опираясь на его интуицию. Он немного опережает меня, обращая внимания на надписи рядом с кабинетами. Мы встречаем по дороге волонтеров и они подсказывают нам дорогу в медицинский пункт, в который увели одного фигуриста, вероятно Мэтта. - Брайан, Миша? - произношу я, как только Крис открывает дверь кабинета. Это была довольно просторная светлая комната в бело-синем оттенке, внутри которого находились все те, кого мы искали. Я смотрю на Мэттью и врача, который осматривает его ногу и прикладывает лёд. Брайан сидит рядом с ним, Миша стоит рядом и чуть дальше, к углу комнаты проходит Крис. - Предполагаю, что у молодого человека широко распространенное повреждение - разрыв связок коленного сустава, скорее всего из-за сильного удара. Надо делать рентгенографию коленного сустава, чтобы исключить переломы. Возможно понадобится магнитно-резонансная томография и артроскопия для оценки тяжести повреждений. Будем надеяться, что всё обойдется без хирургического вмешательства, - говорит врач, объясняя всем нам ситуацию. Брайан задумчиво смотрит на Мэтта, который морщится от боли и придерживает лёд. Смотря на него, мне хочется самую малость, забрать всю боль своего ребенка, лишь бы не видеть его немые страдания и слёзы. Нас просят покинуть кабинет и дать возможность обмотать колено эластичным бинтом, чтобы он смог доехать до клиники. Я упорно пытаюсь убедить Брайана, что с Мэттом лучше ехать мне, но наш спор прерывает Миша, который берет всю ответственность на себя. Крис заверяет меня, что мы поедем следом за ними и я невольно соглашаюсь. Мы расходимся с ними и я снова остаюсь с Крисом, который бережно, придерживая меня и обнимая за плечо, ведет на улицу, ибо свежий воздух сейчас точно не помешает. Я устало кладу голову на него, чувствую моральную утомленность. Слишком много событий произошли за один день. - Жень, Мэтт и мы со всем справимся, тем более врач сказал, что это не перелом, лишь разрыв связок, что уже хорошо и легче. Пожалуйста, не нужно изъедать себя изнутри раньше времени, - заботливо произносит Крис. Я слабо ему улыбаюсь и киваю в ответ. Мы подходим к выходу, но что-то останавливает меня прямо здесь. Я слышу негромкие шаги сзади и медленно оборачиваюсь, боясь увидеть там его, снова встретиться с его взглядом, снова почувствовать его взгляд на мне. Но этого не избежать. - Евгения, - слышу я голос вблизи, до боли знакомый. Он подходит к нам ближе, медленными шагами, будто бы специально заставляя меня больше времени наблюдать за ним. Он останавливается перед нами, в черном пальто, темных брюках и кофте с высоким воротом. Я замечаю, как он переводит взгляд на Криса, будто бы спрашивая разрешения, чтобы поговорить со мной. В голове мелькает мысль, что когда это ему нужно было чье-то разрешение, это ведь человек, который делает по своему, не важно, что думают или говорят другие. Но сейчас он вёл себя по другому. Чувствую, как болгарин выпускает меня из своего объятия и по спине пробегает холодок. Крис оставляет нас одних, выходит из здания, а Ханю почему-то упорно продолжает смотреть ему вслед. - Здравствуй, Юдзуру, - еле выдавливаю я из себя приветствие. Пытаюсь натянуть легкую улыбку, чтобы хотя бы немного разрядить напряжение между нами, висевшее в воздухе. - Мэттью..очень похож на тебя, - говорит он, снова отводя взгляд вдаль, прямо. "И на тебя", думаю я, но не произношу вслух, - как он? - Повреждение коленного сустава, без снимка ничего не ясно, я..я должна ехать к нему. Меня ждут, - тихо добавляю я, оглядываясь в сторону двери. - Да, конечно, извини, что задержал.. вас, - подчеркивает последнее слово Ханю, - кстати, он стал четвертым, - сообщает Юдзуру. Я не успеваю никак отреагировать, как звучит следующий вопрос, - мы..еще увидимся? - спрашивает он и я теряюсь, не зная что ответить ему. Он дотрагивается до моего плеча, внимательно смотрит на меня с..надеждой? Он проводит ладонью по моей руке, пока меня всю бросает в дрожь от таких слишком близких прикосновении. Когда ты стал таким смелым, Ханю? Я делаю маленький шаг назад. - Мы вылетаем в Торонто послезавтра, - ставлю в известность его я и оставляю его одного, пытаясь как можно быстрее выйти из здания. Я оказываюсь на улице, мое дыхание сбито, я вдыхаю глоток свежего воздуха. Мне хочется перемотать время назад, чтобы Мэтт не получал травму и я не встретилась с ним сейчас, но всё уже случилось. Мне хочется испариться, исчезнуть, но я беру в себя руки. Ради Мэтта.