Платье в полоску и черный мундир ( Banded Dress and Black Coat )

       Алгарин Пендалойн, известный в Черной Башне под именем Эмарин, сидел на мягком стуле на веранде своего маленького дома в Шар’Амане, наблюдая, как его внуки играют с другими детьми Черной Башни. Рядом с ним сидел его старший внук, одетый в черный солдатский мундир без булавок, и пытался развести огонь, чтобы приготовить ужин на вечер. Какая-то часть Алгарина знала, что он спит, но это не имело значения.       Внезапно Алгарин почувствовал, как от земли поднимается холод, атмосфера темнеет, словно туча, закрывающее солнце. Такое иногда происходило. На протяжении всей его жизни это случалось, скажем, раз в год. Сны о том, что может произойти. Это случалось гораздо чаще с тех пор, как он присоединился к Черной Башне, словно отвечая на то, что он принял эту последнюю часть себя. Книги покойного Ранда ал’Тора описывали это как Талант, называемый «Сновидением».       Дети исчезли, как будто их никогда и не было. Алгарин вскрикнул, почувствовав, обжигающий жар, и, обернувшись, обнаружил, что стоит в нескольких футах от своего горящего дома. Сон изменился, и он увидел, как весь Шар’Аман горит, небольшая группа людей в  темно-серых  мундирах смеясь, уводят всех Аша’Манов в цепях.       Сон снова изменился, и он увидел, что-то же самое происходит в Тар Валоне, Белая Башня рушится перед ним, когда уводят Айз Седай.       Сон изменился в последний раз, и небольшая группа людей наблюдала за горящими Башнями с вершины скалы. Большая ласка с черным мехом и белыми отметинами на ключице. Белая кошка с красными бликами на голове и шее, сжимающая в зубах серебряную цепочку. А на конце цепи сидела черная собака, дружелюбное создание, излучавшее печаль и стыд. Ласка и кошка посмотрели на собаку, которая вздрогнула от страха. Оба зверя пугающе хохотали человеческими голосами.       Алгарин сел, потрясенный ужасом, который он испытал. Части сна были безошибочны. Обе Башни находились в ужасной опасности, но ее можно было избежать, если правильно вмешаться. В каждой Башне будет предатель, они объединятся, используя верного Аша’Мана в качестве инструмента.       Другие части не были ясны. Кто эти предатели? Кого будут использовать против Черной Башни? Как их обмануть или заставить напасть? Зачем этим двоим все это делать? После минутного размышления Алгарин решил, что-то, чего он не знал, со временем проясниться. Все, что они могли сейчас сделать, это похвалить Создателя за то, что его предупредили, и разумно использовать свое время.       Алгарин быстро оделся и направился к дому Лорда Логайна. Он вряд ли оценит поздний час, это было где-то перед рассветом, но он должен об этом узнать. И Свет поможет им, когда это произойдет.

***

      Риф сидел за маленьким столиком в своем доме в Черной Башне. Он, Бодевин и Аливия провели еще несколько дней в Камфри после его «нервного срыва», как назвала это Аливия. Риф поговорил с матерью, которая лично рассказала ему истинную историю его отца. После этого Тора и Боде пришли к некоторому взаимопониманию. Это сделало их оставшееся время более спокойным.       После Камфри, и заверений его матери, что все трое будут здесь желанными гостями, и ее расспросов о том, когда она увидит своих внуков, «поскольку она не становилась моложе», закончились, Аливия открыла Врата в Черную Башню. Странствия Рифа подошли к концу. Странствия были выбором для тех, кто только что стал Аша’Маном, возможностью увидеть и ощутить мир, который они обязались защищать. Риф завершил это, так что его служебные обязанности, какими бы они ни были, должны были начаться в ближайшее время.       Но в данный момент Риф думал не об этом. В данный момент он рассматривал кожаный наруч, украшенный похожими на «монеты» тер’ангриалы. За последние несколько дней он много думал о своем «срыве». Он смирился со смертью отца, с тем, что позволил гневу затуманить свой рассудок. И он очень сильно удивлялся тому, что он сделал, чтобы заставить эту Коричневую сестру так легко рассказать ему тщательно охраняемые секреты, заставить ее упасть в обморок и, что он сделал в Хранилище, чтобы в книге открылась нужная страница, когда он в ней нуждался.       Но сейчас он думал о Защите. Он должен был видеть ее, должен был знать, что Айз Седай защитят свои секреты Единой Силой. И все же, без паралич-сети, в особенности выгравированной на «монете» Лисе, которая растворяла плетения, он в лучшем случае пострадал бы; в худшем случае он был бы мертв.       Риф провел пальцем по коже, удерживавшей «монету» с Лисой на месте. Она была запечатана, и кожа была обработана Единой Силой очень прочно. К тому же он не хотел повредить наруч. Повинуясь импульсу, Риф направил тонкий поток Духа на край «монеты». Кожа вокруг него реагировала, поглощая поток и… отступая. Наруч, казалось, слегка вибрировал, и кожа отступала, пока «монета» с Лисой не выскочила из окружающей кожи, которая снова заросла и «монета» не оставила после себя ничего, кроме небольшой вмятины.       Риф взял Лисью «монету», которая оказалась больше, чем он думал, и провел по ней большим пальцем. На самом верху, ранее скрытом кожей наруча, было небольшое отверстие. В голову пришла идея, и Риф быстро вышел из дома, направляясь к городскому рынку и кузнецам.

***

      Аливия, одетая в крепкое черное платье с серебристым подолом, стояла посреди большого круга, вырытого в земле одним из Посвященных Черной Башни, недавно получившим булавку с Мечом. Мальчик, которому не приходилось бриться чаще раза в неделю, нервно теребил меч. Аливия ухмыльнулась; ее репутация опережала ее. Даже бывшее так называемое «оружие» опасалось ее. Круг других Посвященных и инструктор Аша’Ман наблюдали за происходящим снаружи круга.       Глаза Посвященного приняли стальной оттенок, который Аливия давно ассоциировала с их «пустотой» и приготовилась нанести удар. Она обняла Источник и сплела серию слабых вспышек Огня; не нужно причинять мальчику боль. Посвященный вырезал их Воздухом, правильно угадав расположение ее плетений. Чего он не видел, так это нитей Земли, которые она опустила в землю. Земля под ее противником взорвалась, отправив его в воздух; он приземлился с глухим ударом и стоном, не серьезно раненный. — Примите это как урок, ребята, — сказал инструктор, голос которого был усилен. — Сражение не поставлено, не запланировано, неподвижно. Оно хаотично, и малейшая вещь может пойти не так. Ни один план не выдерживает первого контакта с врагом. Как солдаты, мы должны быть гибкими, адаптируемыми. Всегда планируйте, но никогда не будьте заложниками этого плана. Приготовьтесь к импровизации. — Посвященные отдали честь Аша’Ману и разошлись по своим делам.       Аливия тоже ушла и начала бродить по городу Шар’Аман, в конце концов устроившись в небольшой таверне. Она заказала лучший пунш из фруктов, выращенных в стенах Башни. Прежде чем она успела заплатить, кто-то хлопнул перед ней серебряной кроной. — Сдачу оставь себе, — сказал молодой голос. Аливия обернулась и увидела молодого Андорца с темными волосами и жидкой бородкой. Он посмотрел на Аливию с легкой улыбкой, потягивая свой напиток. — Спасибо, — сказала она. Мужчина пожал плечами. — Было бы неправильно, если бы леди пришлось платить за себя, — сказал он как ни в чем не бывало. Аливия изогнула бровь и улыбнулась. Этот человек был вежлив и… она предположила, что он красив. Она все еще не очень хорошо разбиралась в этом. Она решила, что на него приятно смотреть. Держа стакан в одной руке, другую она протянула ему. — Аливия, — представилась она. Мужчина усмехнулся и пожал ее руку. — Джейм Торфинн, — ответил он, — и я знаю, кто ты. Все, кто был в Башне до Последней Битвы, знают, кто ты. — В самом деле, — сказала Аливия, — а что ты обо мне знаешь? — Джейм скривил губы, выглядя виноватым. — Говорят, ты была Дамани, освобожденной из армии Шончан, верной Ранду ал’Тору, который освободил тебя. Они говорят, что ты настолько могущественна, насколько может быть сильна женщина, но тебя не волнует твоя сила. Говорят, ты ничего не знаешь о людях. — К концу он покраснел, на лбу выступили капельки пота. Аливия почувствовала, как что-то шевельнулось у нее в животе. Можно ли считать мужчину… очаровательным? Неужели Мин так сказала? — Ну, … я должна признать, что на этот раз сплетни правдивы, — призналась она, хотя не могла сказать почему. Ей пришла в голову озорная мысль, которая заставит Мин гордиться, когда она расскажет эту историю. — Ты знаком с замедлением, которое происходит с направляющими? — невинно спросила она. Джейм кивнул. — Сколько мне лет? — сладко спросила она.       Джейм вздрогнул, потом нервно сглотнул, его глаза скользнули по ее лицу. Он поморщился, его рот скривился в почти болезненном выражении. — Около сорока? — рискнул он. Аливия не отрывала взгляда, улыбка играла на ее губах, как учила Мин. — Это мило, но попробуй чуть больше четырехсот, — сказала она. Джейм поперхнулся выпивкой, закашлялся и недоверчиво посмотрел на Аливию. — Ни за что, — сказал он. Аливия пожала плечами. С тех пор как ее освободили от ай’дам, она узнала, какой удивительной может быть Сила. Джейм посмотрел на нее прищуренным взглядом и провел большим пальцем по подбородку. — Могу я купить тебе еще выпить? — спросил он. Аливия улыбнулась. — Ты можешь купить мне два, — ответила она.

***

      Боде напевала мелодию, которую она выучила в Белой Башне, поднимаясь по ступенькам к дому Рифа, держа в руках небольшую стопку книг, рекомендованных Габрелле. Быстрый порыв Воздуха открыл дверь и закрылся за ней. Она огляделась в поисках Рифа, зная, что он близко, и обнаружила его дремлющим на маленьком диване в гостиной.       Боде осторожно положила книги и подошла, удивляясь мужчине, которого любила. Он выглядел таким умиротворенным, его губы изогнулись в спокойной, естественной улыбке. Повинуясь порыву, Боде опустилась на колени и провела пальцами по его волосам. Он, казалось, отреагировал на ее прикосновение, вытянув шею, чтобы лучше почувствовать ее. Боде хихикнула, прекрасно понимая, что она, должно быть, выглядит влюбленной дурочкой. Все правильно; она была влюблена.       Риф открыл глаза и посмотрел на нее, щеки его покраснели. Он улыбнулся и сел, целомудренно поцеловав ее в губы. — Хорошо… — он взглянул в окно и заметил заходящее солнце. — вечер, — закончил он. Боде усмехнулась.       Глаза Рифа заблестели, как будто он вспомнил что-то важное и притянул ее к себе. — У меня для тебя подарок, Боде, — сказал он, вытаскивая из кармана маленькую коробочку, в которой хранилось маленькое украшение. Боде взяла и посмотрела на него. Он кивнул в знак согласия. Боде открыла шкатулку и нашла кулон на серебряной цепочке, она ахнула от радости и подняла его к свету. Подождите, почему это кажется знакомым?       Боде посмотрела на наруч Рифа, подтверждая ее подозрения. — Это тер’ангриал? — спросила она. Риф кивнул с кривой усмешкой. — Называй это душевным спокойствием для меня, — сказал он. — Если ты наденешь это, по крайней мере, я буду знать, что тебе ничто не сможет причинить вред. — Боде почувствовала, как ее щеки покраснели, а грудь наполнилась благодарностью. Этот тер’ангриал был бесценен для любого, владеет он Силой или нет. То, что он отдал это ей, было удивительным подарком, а также проявлением доверия.       Риф взял ожерелье, и Боде повернулась, чтобы он застегнул его на шее. Оно идеально прилегало к ее груди, чувствуя себя естественно, насколько это было возможно. Боде оглянулась на Рифа, и в душе у нее вспыхнули радость и любовь. Прежде чем она успела передумать, она взяла Рифа за руку и повела в спальню. Быстрый порыв Воздуха запер дверь, чтобы их не беспокоили.       Аливии придется самой позаботиться о ночлеге.

***

      Аливия удовлетворенно напевала, обхватив Джейма за плечи, пока он тихонько храпел. Подумать только, она была вынуждена упустить… это в течение четырех столетий. Что за напрасная трата времени. Она провела ногтями по груди молодого человека, заставляя его крепче обнять ее. Она снова прижалась к нему, более довольная, чем когда-либо. С этим молодым человеком она чувствовала себя… в безопасности. И это было замечательно. Она чувствовала, что может привыкнуть к этому.

***

      Риф тихонько похрапывал, обнимая Боде за талию. Он чувствовал себя более расслабленным, более спокойным, чем когда-либо прежде. И он почувствовал через Узы еще до того, как Боде уснула в его объятиях, что она чувствует то же самое. И это было лучше, чем любая другая пара могла чувствовать.       Он продолжал дремать, пока что-то не коснулось его сознания. Он слегка пошевелился, уткнувшись щекой в волосы Боде, но это случилось снова. Риф глубоко вздохнул и слегка приподнял голову, не зная, спит он или нет. Снова возникло ощущение надвигающейся опасности. Полностью проснувшись, Риф осторожно отошел от Боде, к счастью, не разбудив ее. Он нежно поцеловал ее в висок, затем надел брюки и сапоги, держа в руках плащ и меч.       Риф вышел из дома в расстегнутом мундире, обнажая рубашку и с пристегнутым к поясу мечом. Он даже улучил момент, чтобы одеть паралич-сеть. Риф оглядел переулок, освещенный фонарями, которые горели с помощью Единой Силы. Это чувство снова коснулось его; он почти слышал свое имя. Риф следовал за этим чувством по улицам Шар’Амана, холодный ночной воздух заставлял его сожалеть о том, что он встал с постели. Сожалеть, что оставил Боде.       Через некоторое время, когда он приблизился к месту строительства Черной Башни, здания остались позади. Он огляделся по сторонам, и ощущение внезапно исчезло. Он повернулся, чувствуя себя дураком, прежде чем мурашки пробежали по рукам. В то же время он почувствовал, что его наруч нагрелся. Рядом с ним направляла женщина.       После долгой паузы, в свете фонаря появилась какая-то фигура. Когда она подошла ближе, Риф узнал… его. — Завьер? — Спросил Риф, внезапно насторожившись. Завьер злобно ухмыльнулся, и от него полетели нити Огня. Риф схватил Источник и срезал плетения Воздухом. В ответ Риф пустил стрелы Воздуха, трюк, разработанный им в Двуречье.       И так они сражались, стреляя друг в друга и рубя противника в воздухе, когда не уклонялись от них. Риф на мгновение заметил огромную защиту от шума, сплетенную вокруг, заглушая шум их борьбы. Значит, Завьер все спланировал? Риф решил покончить с этим.       Риф сплел перевернутые Врата смерти и послал их в сторону Завьера, который отреагировал криком удивления и отпрыгнул в сторону. При этом, он не заметил нитей Земли, посеянных Рифом, и рванув их вверх, взорвал почву под ногами. Аливия рассказала ему об этом, и он сам понял, как это сделать с саидин. Завьер приземлился с громким стуком и глубоким стоном боли.       Риф осторожно приблизился. По опыту общения с этим человеком он знал, что Кайриэнцы чрезвычайно высокомерны, но в то же время весьма коварны. Риф толкнул его сапогом, но тот даже не шелохнулся. Риф опустился на колени и обследовал его, не видя ничего, кроме синяков. Он это заслужил. Риф встал и отпустил Источник, поворачиваясь к дому. Его доклад может подождать до утра.       Но одно его беспокоило. Он чувствовал, как женщина направляет, так где же…? Ход его мыслей был прерван щитом, отрезавшим его от Источника. Риф обернулся и увидел еще одно неприятно знакомое лицо. Ирелла, Принятая из Белой Башни. Он заметил красный пояс на ней, который выдавал в ней одну из Родни. Он не мог заставить себя пожалеть ее.       Риф почувствовал, что направляют саидин, и закричал, когда его подняли за лодыжку в воздух и бесцеремонно бросили на землю. Он вскочил на ноги и увидел, что Завьер стоит. Они… работали вместе? Когда это случилось?! — Он защищен? — Спросил Завьер. Ирелла кивнула с мрачной улыбкой. Риф увидел, а затем почувствовал, как еще один щит встал на место, когда первый растворился. Теперь Завьер удерживал его. Ирелла подошла с чем-то металлическим в руке. Он подождал, пока она подойдет на несколько шагов, прежде чем начать действовать.       Риф потянул через Колодец в своей паралич-сети и легким порывом Воздуха отбросил ее назад, а затем с помощью Духа срезал щит. В тот момент отвлечения внимания, когда плетение рухнуло обратно в Завьера, он схватил Источник и послал нити Воздуха, чтобы обернуть вокруг лодыжек Завьера и поднять его, так же, как он это сделал с ним. Он уже собирался швырнуть самодовольного аристократа на землю, когда почувствовал, как что-то холодное щелкнуло у него на шее, и саидин растаял. Риф нащупал на шее металлическую полосу, надежно закрепленную над ключицей.       Слухи и описания из отчетов Аша’Манов хлынули в его сознание, страх связал их воедино. Он знал, что это такое. Риф вскрикнул от страха. Как это случилось?! КАК?!       Все это пронеслось у него в голове, прежде чем он почувствовал, как наручники заставили его упасть на колени, боль пронзила его, как расплавленный свинец в венах. Его голосовые связки сжались, не давая ему закричать. С губ сорвался лишь стон боли.       Завьер и Ирелла вошли в поле его зрения, и маленький металлический браслет на руке Иреллы привлек его внимание. Завьер усмехнулся и ударил Рифа по лицу. Ирелла позволила ему упасть, почувствовав, как по подбородку потекла кровь. Завьер опустился на колени перед ним, и эта усмешка показалась Рифу еще страшнее, чем раньше. — Кто теперь сильнее, а, Арасон? — спросил он тихо. — Давай повеселимся.