Платье в полоску и черный мундир ( Banded Dress and Black Coat )

       На рассвете, через три дня после своего открытия возле горы Дракона, Риф стоял на территории Белой Башни, вызванный Лордом Галадом в сопровождении половины легиона Белоплащников. Галад стоял, как статуя, спокойный, невозмутимый и собранный. Риф чувствовал себя больным в этот момент, и был благодарен трюку игнорировать температуру. По крайней мере, он знал, что потеет от нервов, а не от жары.        Галад с мягкой улыбкой протянул руку молодому Посвященному. После минутного колебания Риф неловко улыбнулся в ответ и пожал ее. — Спасибо, Риф, что рассказал мне о моем Даре, — сказал Галад. Два года назад подобное откровение вызвало бы переполох у кого угодно, особенно у Белоплащника, и даже после стольких перемен Риф не ожидал благодарности. — Это нужно было сделать, — честно сказал Риф. Галад слегка улыбнулся в ответ. — Что мне делать, чтобы научиться этому? — спросил лорд Дамодред. Риф положил руку на подбородок, тщательно обдумывая ответ. Галад уже бывал в Черной Башне и, по крайней мере, был знаком с Логайном и Теламонами. Риф заметил, что все Белоплащники готовы к отъезду. — Я могу открыть Врата в Черную Башню. Пусть ваши люди проходят быстро, но осторожно; многие Аша’маны не забывают старых обид. Спросите Логайна и расскажите ему, что здесь произошло. Учитывая ваше положение, он, вероятно, назначит Аша’Мана Детям Света. Официально он, вероятно, будет эмиссаром, но он научит тебя тому, что нужно знать, чтобы справиться с собой. — Риф затаил дыхание, ожидая ответа Галада. Лорд Капитан-Командор одобрительно кивнул.        Риф схватил источник и сплел Врата на поле за главными воротами Черной Башни, достаточно широкие, чтобы два человека могли пройти бок о бок. Галад махнул рукой своим людям, которые начали проходить, лишь изредка бросая на них озабоченные или презрительные взгляды. Галад молча последовал за последним мужчиной. Он повернулся и отсалютовал Рифу, когда Врата закрылись.        Риф облегченно вздохнул. Поначалу вызов заставил его нервничать. Галад, возможно, хотел наказать его за «ложь» или даже убить. Но с другой стороны, Галад был не таким. Он всегда поступал правильно. Риф почувствовал прилив счастья от того, что у Детей Света наконец-то появился лидер с сильным моральным ориентиром.        Риф посмотрел на горизонт, солнце слабо светило над городским пейзажем. Было раннее утро, но он чувствовал себя измученным. Риф начал поворачиваться к крылу, в котором располагались специальные помещения и комнаты для гостей. Прежде чем его осенила идея. Боде обычно вставала в это время. Вместо этого он повернулся к крылу Принятых.

***

       Боде закончила приводить в порядок свою комнату, это одна из немногих физических обязанностей, которые требовались от Принятых, и взглянула на себя в выцветшее зеркало. Она выглядела… обычной. Сегодня у нее были занятия по плетению, первые с тех пор, как она поняла, что влюблена в Рифа, и решила погрузиться в них. Забыть про свои тревоги на несколько часов.        Боде вышла из комнаты… и остановилась в изумлении. Он был здесь, словно вызванный ее мыслями. Мужчинам не запрещалось входить в крыло Принятых, но все еще было редкостью увидеть их здесь. Очевидно, Риф не знал или просто не придал этому значения. С этой милой улыбкой и глазами, похожими на небо, он выглядел идеально. — Доброе утро, — поздоровался он.        Боде одарила его кокетливой улыбкой. — Доброе утро, — ответила она. Риф почесал затылок. — Ты была права, — сказал он. Боде пожала плечами. — Обычно да. Ты должен быть более конкретным. — Риф усмехнулся ее шутке. — Галад попросил меня придти сегодня на место для Перемещений. Он хочет научиться направлять. Он не злился. Просто… принял. — Риф улыбнулся еще шире. — И он немного благодарен, — добавил он.        На этот раз Боде улыбнулась более искренне, и ткнула пальцем ему в лицо. — Я же тебе говорила, — пропела она и мягко прижалась к его носу. Лицо Рифа покраснело от ее близости, но улыбка осталась. — Не хотите ли прогуляться со мной по городу? — спросил он. — Просто поговорить?        Боде приподняла бровь и неохотно покачала головой.  — Принятым не позволено покидать территорию Башни без сопровождения, — объяснила она. Ее улыбка вернулась. — Кроме того, я еще не завтракала. — Как будто в ответ на ее слова у Рифа заурчало в животе. — И, очевидно, ты тоже, — сказала она. Риф смущенно пожал плечами.        Боде хихикнула, взяла его за руку и повела в столовую.

***

       Карл Завьер, Посвященный в Черной Башне и наследник знатной семьи Завьер, безуспешно пытался обуздать свой вспыльчивый характер. Этот выскочка Арасон выставил его дураком, обыкновенным дураком! В тот день, когда он увидел, как этот маленький вредитель ведет себя с девчонкой из Двуречья, он пришел прямо к Амерлин, чтобы рассказать об этом зрелище. Она отказалась встретиться с ним, поэтому сообщение было передано ее Хранительнице Летописей, которая еще не передала его.        С тех пор Завьер возвращался каждое утро. Он был дворянином Кайриэна, его нельзя игнорировать! Хранительница, наконец посмотрела на него ледяным взглядом Айз Седай. Она встала, держа в руке пачку бумаг, и вошла в кабинет Амерлин, не сказав ему ни слова. Добрых десять минут спустя она открыла дверь. — Престол Амерлин будет говорить с тобой, — сказала она таким же холодным тоном, как и ее взгляд.        Завьер сдержал язвительный ответ и прошел мимо нее. Они заставили его ждать несколько дней, а потом впустили, как слугу?! Завьер снова попытался обуздать свой гнев, но с не бОльшим успехом, чем раньше. Он был дворянином Кайриэна и с самого рождения был воспитан, чтобы играть в Игры Домов даже во сне. Он не хотел, чтобы они добрались и до него.        Престол Амерлин, Певара Седай, заканчивала важное письмо, когда он вошел. Не обращая на него внимания, она подписала документ, запечатала его и протянула Хранительнице, пробормотав инструкции. Только тогда она обратилась к нему — еще один акт Даэс Дей’мар. — Мне… сообщили, что у вас есть жалоба на одного из ваших, — сказала Певара холодным тоном, в котором слышалось неодобрение. Завьер набрал в грудь воздуха, чтобы объяснить, но Амерлин подняла руку, требуя тишины; у него не было выбора, кроме как подчиниться. — Расскажите мне только о том, что вы видели. Не пытайтесь преувеличивать. Я узнаю, если ты это сделаешь. — Она впилась в него ледяным, стальным взглядом, который он видел только от нее, и он не сомневался, что она узнает.        Завьер объяснил, что видел: «Арасон сразился на дуэли с Лордом Капитан-Командором Галадедридом, а затем испытал его. Принятая Бодевин Коутон проводила его обратно в Башню и утешала его. Оба держали друг друга за руки очень тепло, даже любовно.» Он подавил злую усмешку, когда закончил, ожидая, что Певара Седай тут же назначит знаменитое наказание Айз Седай.        Певара Седай одарила Завьера спокойным взглядом, совершенно не изменившимся после его доклада. — Увлекательный рассказ, — сказала она с сарказмом в голосе, — и не для Престола Амерлин. Если вы хотите сообщить о Принятой, вы должны были пойти к Наставнице Послушниц. А что касается Посвященного, я полагаю, это тоже ее дело, пока вы здесь. А теперь, — она встала со своего места, — если вы не возражаете, у меня есть другие дела.        Певара Седай вышла из комнаты с грациозной элегантностью, оставив Завьера с разинутым ртом.

***

       Несмотря на прекрасное утро, проведенное за завтраком с Рифом, день Боде быстро испортился. Ее занятия становились все более напряженными, у нее не было времени наблюдать за Рифом на площадке для фехтования (времяпрепровождение, которым она наслаждалась), когда ее вызвали к Наставнице Послушниц Тиане Нозель.        Судя по всему, до Тианы дошли слухи о ней и Рифе, и она была недовольна ситуацией. Принятые должны держаться в стороне от мужчин и сосредоточиться на учебе, тем более, что они переживут любых друзей, которые не будут Айз Седай.        Боде привела довод, что дружба с Рифом (и это было все, что она могла признать) была тогда идеальной, поскольку он, скорее всего, проживет столько же, сколько и она. Это заставило Тиану задуматься, но она все равно наказала Боде за то, что она нарушила обычай Башни, заставив ее мыть кастрюли на кухне, — работа, которая продолжалась и после наступления темноты. И что еще хуже, она подслушала, что Рифу приказали уничтожить остатки недостроенного Дворца Элайды в одиночку, наказание, которое должно было длиться несколько дней.        Другими словами, Боде устала, ее руки покрылись волдырями и болели, и она откровенно говоря, находилась на грани своего привычного хладнокровия.        Боде, спотыкаясь, поднялась в свою комнату и во второй раз за день была удивлена появлением Рифа у ее двери, не только его присутствием, но и самим его состоянием. Мундир Рифа, обычно безупречный, был помят и покрыт пылью. Его лицо было грязным, с потеками пота на пыльном лице. Его глаза потускнели от усталости. И все же, несмотря на все это, он все еще улыбался ей.        Боде поправила прядь волос большим и указательным пальцами. Вероятно, она выглядела немногим лучше него. С этой случайной мыслью напряжение наконец достигло своего пика, самого предела того, с чем она могла справиться. Боде чуть не заплакала, и это, должно быть, отразилось на ее лице. Риф бросился к ней и заключил в крепкие объятия, на которые она с радостью ответила. Он гладил ее по волосам и шептал слова утешения, точно так же, как какая-то маленькая часть ее помнила, как это делали возлюбленные в Эмондовом Лугу.        Через несколько мгновений Боде успокоилась и выругала себя. Она была Принятой в Белой Башне, а не какой-то влюбленной деревенской девушкой, которую нужно утешать! Она отстранилась, собираясь отчитать Рифа за то, что он решил утешить ее, но один взгляд в эти красивые, усталые глаза заставил ее прикусить язык.        Выражение лица Рифа стало печальным, когда она посмотрела на него. — Прости, Боде, — только и сказал он. Боде побледнела, думая, что каким-то образом он прочитал ее мысли. — Я хотел, чтобы у тебя был хороший день, но все, что я сделал, это все испортил.        Боде задумалась на мгновение. — Как? — спросила она. Лицо Рифа исказилось, словно ему было больно. — Люди видели нас после того, как я проверил Галада. Они восприняли это как романтику и действовали соответственно. Я поставил тебя в такое положение, что тебя наказали, — сказал он, держа ее покрасневшие руки в своих, — и прошу прощения. — Он отпустил ее и склонил голову. — Пожалуйста, прости меня, — прошептал он.        Боде почувствовала, как в ней нарастает желание защитить его, смешанное с легким гневом. Она не позволит ему взять всю вину на себя. — Риф, это я с тобой так поступила, — сказала она, демонстрируя выносливость, о которой даже не подозревала. — Это не только твоя вина, но и моя тоже.        Риф недоверчиво посмотрел на нее и благодарно улыбнулся. Он положил руку ей на щеку, и его глаза… загорелись. Он притянул ее к себе, очень нежно… и поцеловал! Боде была потрясена. Несколько мгновений они стояли так и наслаждались блаженством. Затем Риф напрягся и отстранился, его лицо посерело от страха. — О, Свет! Боде, прости, я… я… я не знаю, зачем я это сделал, я… — Боде прервала его еще одним поцелуем, таким же успокаивающим, как и предыдущий. Она отстранилась и захихикала, увидев ошеломленное выражение лица Рифа. — Т-ты не… злишься? — нерешительно спросил он.        Боде усмехнулась. — Я уже давно хотела, чтобы ты это сделал, — честно ответила она. — Или еще лучше — сделать это с тобой. Боде поняла, что они крепко держатся друг за друга прямо посередине крыла Принятых.        Боде отстранилась и поцеловал Рифа в щеку. — Увидимся завтра, — прошептала она ему на ухо. Когда она вошла в свою комнату, то оглянулась. — Не забудь принять душ, — она быстро закрыла дверь и прислонилась к ней. Риф тоже заботился о ней! Если бы она не так устала, то завизжала бы от радости.

***

       Риф бесшумно пробежал через Белую Башню и заперся в своей комнате. Боде тоже заботилась о нем! Он быстро сплел стража от подслушивания и закричал от радости во всю силу своих легких, затем позволил потокам рассеяться. Потом он почувствовал какой-то неприятный запах. Он снова принюхался и понял, что потом пахнет от него самого.        Может, ванна — неплохая идея.

***

       Элле Финли сидела на кровати, из ее глаз текли слезы. Почти не задумываясь, она провела пальцами по своим светлым волосам, что было странным для девушки из Двуречья. Ее заменили! При этой мысли ее сердце пронзила боль.        Элле из Двуречья, с одной из отдаленных ферм, и входила в число четырнадцати, завербованных Верин Седай и Алланой Седай. Во время раскола в Башне они с Боде были вместе Послушницами и быстро подружились. Потом, после воссоединения в Башне, они вместе прошли испытание на Принятых, и вместе учились, их дружба стала крепче, чем когда-либо.        Потом пришел он … Арасон. На занятиях они пытались установить связь в круге, а потом, как вспышка, проводили все свое время вместе. Боде теперь редко проводила время с Элле. Как будто ее вообще не существовало. Эта шерстяная голова в черном мундире, размахивающая мечом заняла ее место в сердце Боде.        Когда им в наказание поручили работу по дому, предназначенную для того, чтобы разлучить их, Элле снова обрела надежду. Боде будет измучена и одинока, ей понадобится плечо, чтобы поплакать.        Но Элле пришла слишком поздно. Арасон был уже там, обнимая ее. Они разговаривали, и он… поцеловал ее! Она поцеловала его! Элле почувствовала, как гнев затопил ее вены, сжигая печаль. Это несправедливо! Боде была ее первым другом!        Элле попробовала упражнения для Послушниц, пытаясь успокоиться. Обычай Башни — об этом надо было доложить. Элле забралась в постель и плотнее закуталась в одеяло. Утром она отправится к Тиане.