Мой любимый Дориан Грей

Вечер окутывал белые крыши одного из самых престижных районов Лос-Анджелеса. В доме, снаружи укрытом пышной зеленью, внутри – густым полумраком, было тревожно тихо. Только небольшое окно второго этажа подавало признаки жизни внутри одной из комнат с помощью мерцающего света. Возле окна, закинув ноги на стол, сидел мужчина с застывшей на молодом лице печалью. На его коленях лежал ноутбук – единственный источник света в этом доме. Мужчина лениво перелистывал веб-страницы, устремив невидящий взор в гущу размытых слов, знаков, символов, цифр и линий. Иногда его рука замирала на одном наборе клавиш, а её обладатель глядел в окно. Его голубые глаза вот уже месяц были затуманены слепой тоской. Опомнившись, мужчина отрывал руку от клавиатуры и в течение нескольких секунд хмуро глядел на монитор и взявшийся из ниоткуда хаотический комплект букв. Прошёл месяц с того самого дня, когда он опоздал попрощаться с ней. Не успел остановить. Поезд лишь мигнул ему яркими огоньками, скрываясь среди густого тумана и растворившись в пелене ночного мрака. Финал. Занавес. Конец. Так глупо и несправедливо! Его история закончилась без его же участия. Осталось только смутное понимание того, что Дорис Фаулер – неотделимый фрагмент его биографии. Хотя на деле она была ошибкой. Прекрасной, незаменимой ошибкой. Иногда он жалел, что не фатальной. Зашёл на почту. Восемь непрочитанных сообщений. Вдруг среди коротких регулярных оповещений мужчина заметил сообщение, пришедшее с незнакомого ему адреса. «Прочитать». Его взору открылось длинное письмо. Скользнув взглядом по первой строчке, Джаред захлопнул ноутбук и едва ли не уронил его с колен. Это она. Только она. Переставив ноут на журнальный столик, Джаред вскочил с места и принялся нервно расхаживать по комнате. Было трудно дышать. В последнее время он наблюдал у себя короткие приступы астмы при наиболее ярких и болезненных воспоминаниях. Вышел на балкон. Почему-то вспомнил о сигаретах, которые не волновали его уже много лет. Вдохнул прохладный воздух ночного города. Вернувшись в комнату, мужчина вновь открыл ноутбук и, глубоко вдохнув, принялся читать. «Мой любимый Дориан Грей! Пишу тебе. Глупо и неправильно. Может быть, даже зря. Но сейчас я думаю совсем-совсем иначе. Зачем пишу? Мне кажется, так нужно. Вчера ты снова приснился мне. Ты снишься мне каждую ночь, и каждую ночь просто смотришь на меня, не говоря ни слова. И глаза у тебя бесцветные. Но они ведь всё такие же, Джаред? Всё такого же небесного оттенка? Сейчас я сижу в одном из баров этого города. Прекрасный пейзаж и вино. Здесь очень мало народу – я попросила бармена включить джаз. Он странно взглянул на меня, но просьбу выполнил. Сейчас, пока я стучу по клавиатуре, а на столе стоят два холодных нетронутых бокала, откупоренная бутылка красного вина и мартини Bianco, он странно поглядывает на меня. Вино прекрасное. Выпей его со мной хотя бы мысленно, Джаред. Теперь я могу писать тебе более развязно и открыто. Нашу последнюю встречу трудно было назвать прощанием. Поэтому считай это письмо не новой встречей, а словами, произнесёнными перед разлукой. Ты делал меня счастливой. Ты УМЕЛ делать меня счастливой. Те 18 дней, 56 ночей и 5 часов, проведённые рядом с тобой, были самыми счастливыми за все 23 года моей жизни. Я всё ещё не могу забыть тебя. Это неправильно?.. Я ищу тебя в спинах прохожих, ищу твой взгляд в чужих глазах, ищу твою улыбку правым уголком рта на губах других. Но не нахожу! Пытаюсь найти тебя в этом городе, отчаянно забывая твой истинный образ, яростно, босиком топчу его в своей памяти, но… Не забываю!.. Так нельзя?.. Я пытаюсь произнести твоё имя вслух, но при первой же букве задыхаюсь, спотыкаюсь на каждом слоге и горю. Каждый день я хочу вскочить с кровати, начать новую жизнь и разлюбить чайные розы с белыми крышами, но остаюсь в обездвиженном положении со слезами на глазах..! Они всегда комнатной температуры, но всё равно безумно холодные!.. Начала курить. Лёгкие противятся, а всему остальному уже месяц как всё равно. Оказывается, женщины курят по двум причинам: они либо глупые, либо пытаются что-то забыть. Я умудряюсь сочетать в себе два этих качества, поэтому каждый день покупаю ровно две пачки горьковатых сигарет. Мне хочется продать свою душу. Может, я уже это сделала? Стая маленьких демонов ест её изнутри, превращая в израненное сито и не оставляя ничего, кроме никотина и красного вина вперемешку с мартини и джазом. Перестала заваривать чай с брусникой. Куда-то подевались пластинки Шопена и духи с ароматом вишни. Мне кажется, скоро потеряюсь и я… Но кое-что осталось. Плечи всё такие же острые (я похудела снова). И осанку стараюсь держать. Глаза, кажется, чуточку поблекли. Я бы ни за что тебе не написала, но… Ты знал, что самая безболезненная пытка для молчащих – вино? Я поняла это только что. Пишу в последний раз… Грустно. Совсем не немного. Впредь буду соблюдать расстояние и молчание. Каждое утро пью 100 грамм текилы – вроде бы лечит. В первый час – живу, дальше снова больно. Постоянно вспоминаю. Вспоминаю белые крыши, на которых мы лежали и пересчитывали звёзды. Иногда занимались любовью. Может, наоборот. Помнишь, ты, уходя рано утром, оставлял на кровати чайную розу? Каждое утро. На самом деле я слышала, что ты перед тем как уйти клал цветок рядом со мной на подушку и шептал: «Вернусь». Осторожно прикасался губами к моему плечу. Вечером возвращался. Теперь каждое утро я кладу на подушку чайную розу… Но ты не возвращаешься. Помню, как твои холодные пальцы сжимали мою кисть. Помню, как трепетали мои ресницы от жарких поцелуев. Помню твой смех и лукавый взгляд. Помню, как мы тонули в личном море друг друга. А когда стою посреди оживлённой кипящей улицы и смотрю по сторонам, вижу весёлые толпы и слышу смех, то наиболее остро ощущаю собственное одиночество. Тебя здесь нет. И не будет. Я сама не назову город. Сама перекрою все доступы к себе. Сама распишусь на краешке бесцветного документа с прямым заголовком «Одиночество». Уже. В этом городе есть горы. Я забиралась на самую их вершину!.. И видела облака. Прикасалась к ним дыханием. Знаешь, оказывается, это только пар. А я в детстве думала, что на облаках – рай… Может, рай нужно искать на земле?.. Уже глубокая ночь. Я почти допила бутылку красного вина. Бармен хмуро поглядывает в мою сторону, но джаз не выключает. Знаешь, сейчас я больше всего на свете хотела бы, чтобы ты оказался рядом. Хотя бы на минуту. Одну минуту. Обнял меня, как раньше – сильно-сильно и крепче всех на свете. Обнял всем телом и душой. Убрал рукой спутанные пряди и осторожно поцеловал в висок. Прошептал что-нибудь, какую-нибудь фразу, которая согрела бы меня лучше, чем это вино. Заставил растопиться окоченевшее сердечко, согревая его в своих ладонях. А потом… А потом не ушёл. Остался хотя бы в виде шёпота раннего осеннего ветра, в виде тревожной музыки дождя!.. Не ушёл. Я боюсь, что однажды ты перестанешь мне сниться. Боюсь, что потеряю твой образ даже в собственном сердце. Думаю, если это случится, я перестану дышать. Что ты чувствуешь, читая эти строки? То же, что и раньше? Ты не мог забыть… Не мог ведь, Джаред?.. Прошепчи мне ответ в ночь. Я его обязательно услышу. Мысленно меня обними. Как раньше – всей душой. Поцелуй запястье и тихо скажи ложное «Вернусь»… И никогда, слышишь? НИКОГДА не переставай мне сниться! Скучай по мне. Недолго. Пока не надоест. А потом выброси все стихи и удали все сообщения. Я каждый день прихожу на вокзал. «Преступник возвращается на место преступления». Я возвращаюсь к месту конечной остановки. К той самой жирной точке, за которой не последует многоточие. Возвращаюсь по вечерам и смотрю на рельсы. Уже не чувствую ветра. Сейчас я допью вино и отправлюсь на платформу. Не забуду захватить с собой мартини. Бармен успокоится. Прощай, мой любимый Джаред Лето. С любовью, Дорис Фаулер.» Взгляд мужчины несколько десятков раз пробежался по каждому прочитанному слову. Сердце сжалось в кулак. Снова перехватило дыхание. Прощание. Прощание. Она попрощалась. Она отправила простое электронное письмо. Письмо без запаха её потерянных духов. Обычный текст с кричащей душой. Она попрощалась. Балкон. Вечерняя прохлада. Закрыв глаза, мужчина сжал белые перила. Всё тело болело. Сердце неприятно пульсировало где-то в грудной клетке, разбивая кости. Хотелось курить. Вдруг Джаред бросился обратно в комнату. Схватив ноутбук, принялся быстро набирать текст. Иногда улыбался. Он писал ей ответное письмо. Письмо, в котором говорил обо всём на свете. О том, как дороги ему воспоминания. О своих снах. О музыке, которая напоминает о ней. О прощаниях. О встречах. О нежности, которую он испытывает всякий раз, вспоминая о своей девочке. О грусти. О дрожи осенних ветров. О вокзалах. Говорил обо всём, что не успел сказать ранее. Спустя полчаса он взглянул на образовавшийся текст. Улыбнувшись, дописал внизу «Вернусь». Нажал «Отправить». Через десять секунд пришёл ответ. Прочитав его, мужчина вскрикнул от боли и досады. Попробовал написать новое сообщение. Но в ответ приходил один и тот же текст с безразличными словами системного администратора: «Внимание! ДАННЫЙ АДРЕС БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. АДРЕСАТ НЕ МОЖЕТ ПОЛУЧАТЬ ПОЧТУ ПО ЭТОМУ АДРЕСУ. ВСЕ НОВЫЕ СООБЩЕНИЯ АВТОМАТИЧЕСКИ БУДУТ УДАЛЯТЬСЯ. С ВОПРОСАМИ ОБРАЩАЙТЕСЬ К СИСТЕМНОМУ АДМИНИСТРАТОРУ.» Снова балкон. Сжав длинными пальцами холодные белоснежные перила, Джаред зажмурился. Стиснул зубы. Перед глазами стояли две болезненные цитаты: «Скучай по мне. Недолго. Пока не надоест. А потом выброси все стихи и удали все сообщения» и «Данный адрес больше не существует». Не существует. Не существует. Но как он может не существовать, если этот самый адрес всё так же задевает каждую струну внутри? Как он может не существовать?! - Как он может не существовать?! – закричал мужчина в ночную тишину. – Как ты могла так поступить?! В висках эхом дублировались отдельные фразы из её письма. Между указательным и средним пальцем зажата сигарета. Мужчина, сидя на холодной плитке, глядел на звёзды. По его щеке бесшумно скользнула слеза. Вдруг, на миг опомнившись, он поднялся. Подойдя к перилам, чуть наклонился и прошептал тихо и нежно, как раньше: - Вернусь… …Где-то далеко от города Ангелов, соприкасаясь со стонами дождя, девушка в ярко-алом пальто и бутылкой мартини в руке стояла на платформе, улыбаясь и глядя в ту сторону, откуда должен был прибыть очередной поезд. Её история закончилась сегодня. Тихо-тихо. С шелестом отправленного через закоулки мировой сети прощального письма.