Глава 1. Похищение
17 декабря 2019 г. в 11:00
Прислонившись спиной к необъятному, нагретому солнцем стволу, Иртен читала. Рядом стояла пустая корзинка.
Это было ее любимое место: исполинские деревья обступали небольшую поляну, будто зачарованные стражи, а в тихом шелесте листвы слышались печальные голоса, словно лес вспоминал былое и грустил. Немного в стороне звенел небольшой ручей с кристально-чистой водой, в которой отражалась изумрудная зелень высокой травы и пестрые венчики цветов, вокруг которых гудели трудяги пчелы и порхали разноцветные бабочки. В кустах орешника посвистывала зарянка, недовольно стрекотала белка. На другом берегу ручья паслась пепельно-серая кобылка.
Погрузившись в чтение, девушка совсем забыла о том, для чего отпросилась сегодня у дедушки за травами и даже вздрогнула, когда ее окликнули по имени. Подняв глаза, она увидела юношу, стоящего в нескольких шагах.
— Видир, — она смущенно улыбнулась. — Прости, я зачиталась…
Видира — сына кузнеца из ближайшей деревни — Иртен впервые увидела незадолго до того, как пробудился ее Дар. Он часто помогал отцу в кузнице и был очень хорош собой: высокий и широкоплечий, с пронзительно-голубыми глазами и пшеничными кудрями. Старше на три года, он давно пользовался повышенным интересом противоположного пола: на него заглядывались многие, и не только девушки на выданье. Тем удивительнее было то, что он стал проявлять интерес именно к ней: предлагал помощь, провожал, дарил цветы и мелкие безделушки.
Кузнец Титгрид, судя по всему, был этому совсем не рад, а дедушка Альбо, растивший Иртен после смерти родителей, вовсе невзлюбил Видира и часто строго повторял:
— Он не пара тебе и не сделает тебя счастливой!
Причин такого отношения к юному кузнецу он не объяснял, что очень огорчало девушку, в мечтах рисовавшую себе счастливое замужество, кучу детишек и дедушку, нянчащего правнуков. От обиды перехватывало горло и щипало в глазах, но Иртен молчала, не желая ссориться с единственным родным человеком.
Когда в пятнадцать лет у Иртен открылся магический дар, ее это совсем не обрадовало, ведь теперь по достижении восемнадцати лет придется уехать в столицу, чтобы поступить в Академию. К тому же, с этого момента дедушка стал еще строже приглядывать за внучкой, запретив одной ездить в деревню, и Иртен оставалось лишь печально вздыхать, издали глядя на деревенских красавиц, напропалую заигрывающих с Видиром. Лишь узнав о том, что дедушка обладает даром предвидения — редчайшим среди магических талантов — она задумалась о том, что его неприязнь к сыну кузнеца могла быть не беспочвенна. Иртен стала наблюдать и замечать то, чего не видела раньше: у молодого кузнеца было немало недостатков, не последнее место среди них занимали гордыня и самовлюбленность. Чем дальше, тем яснее она понимала, что дедушка прав: не станет Видир ждать ее возвращения, к тому же неизвестно, сможет ли она вернуться…
Пару дней назад младшая сестра Видира сильно заболела, и семья кузнеца была вынуждена обратиться за помощью к Альбору Дорлу. Пока дедушка был занят, Иртен ждала снаружи: с тех пор, как ей заинтересовался Видир, ей казалось, что кузнец и его жена относятся к ней с тщательно замаскированной неприязнью. Возможно, ей стоило привыкнуть, ведь простой люд боится тех, в ком есть Дар, но такое отношение от тех, кто знал ее с детства, глубоко ранило. Улучив момент, Видир уговорил ее встретиться с ним там, где им не помешают. Иртен не хотела обманывать дедушку, но юноша сказал, что хочет обсудить что-то важное, а потому сегодня она вызвалась не только отвести на пастбище их лошадь Мышку, но и пополнить запасы некоторых трав. Дедушка бросил на нее странный взгляд и нахмурился было, но неожиданно передумал и отпустил.
Видир едва заметно поморщился. Сам он читать не умел и не одобрял пристрастия Иртен к книгам. Особенно раздражало, когда она пыталась обсудить с ним прочитанное.
До встречи с Иртен Видир выделял среди прочих девушек деревни Аштрис, дочку мельника, еще в детстве обещанную ему в жены. Умом она не блистала, но, в отличие от многих других, обладала не только красотой, но и кротким нравом, и терпеливо сносила выходки ветреного жениха. Сам же Видир, считая себя лучше прочих, не желал, подобно отцу, всю жизнь быть простым кузнецом из глухой деревни и был готов на все, чтобы добиться большего. Поэтому восхищение и интерес, которые он заметил во взгляде юной внучки старого Альбора Дорла, не только польстили самолюбию юноши, но и обещали заметные выгоды ценой минимальных усилий. Многие в деревне судачили о том, что старый маг совсем не беден и, по слухам, даже когда-то жил в столице и преподавал в Академии. Оставалось лишь убедить малышку в своих чувствах, дождаться подходящего возраста и, женившись на ней, заставить старика воспользоваться связями и выхлопотать для внучки и ее супруга место при дворе. В своих фантазиях он представлял себе сытую и праздную жизнь, но не все было так просто.
Сперва пришлось многое выслушать от родителей, которые не желали вместо Аштрис получить в невестки внучку мага. Следом заупрямился сам старик Дорл, запретив Иртен визиты в деревню без его сопровождения, а у самой девушки открылся магический дар. Жена-маг в планы Видира не входила, тем более, что, достигнув восемнадцати лет, она уедет в столицу и кто знает, вернется ли.
Законы Клафаста отличались строгостью, и покусившегося на честь девушки ждал в лучшем случае крупный штраф, но отказываться от перспектив легкой жизни не хотелось, а потому Видир составил план: уговорить Иртен на тайную встречу, соблазнить ее, чтобы она понесла от него, и тогда у старика не будет иного выбора, кроме как отдать внучку за него. Он был уверен, что предавать случившееся огласке они не станут. Составив план, Видир всеми силами избегал Альбора: ему казалось, что старик видит его насквозь, а под пронзительным и цепким взглядом ясных зеленых глаз по спине молодого кузнеца пробегал предательский холодок, который испытывали все простые люди при встрече с магами. Даже во взгляде Иртен он порой видел нечто, не поддающееся описанию, но пугающее, и оставалось надеяться, что это исчезнет, если она не сможет развить свой дар.
Тем временем восемнадцатилетие Иртен приближалось, и уже осенью ей предстояло уехать в Нотвит, а он никак не мог поговорить с ней наедине, чтобы условиться о встрече. То, что младшая сестра заболела, стало для Видира настоящей удачей, и пока старый целитель хлопотал у постели больной, он все же убедил девушку согласиться на тайную встречу. Оставалось лишь воплотить свой план в жизнь.
Присев рядом, он окинул Иртен долгим оценивающим взглядом. Она была недурна собой: светлая кожа, зеленые глаза, пушистые ресницы, чуть вздернутый носик, немного полноватые губы и отливающие бронзой рыже-каштановые волосы, заплетенные в длинную, тугую косу. Вот только сам Видир предпочитал блондинок, к тому же изящная и миниатюрная Иртен казалась худышкой в сравнении с рослой, полногрудой красавицей-Аштрис, пришлось снова напомнить себе о перспективах, которые сулит брак с ней.
Неловкая пауза затягивалась и Иртен, не выдержав, заговорила первой.
— Так о чем ты хотел поговорить?
— О нас, — отозвался Видир, проговаривая давно заготовленную речь. — Я не хочу, чтобы ты уезжала! Останься здесь… со мной!
Иртэн выглядела смущенной и как никогда печальной.
— Но… я не могу, — нахмурилась она. — Я должна…
— Я люблю тебя! — перебив ее, горячо воскликнул Видир. Он опасался, что переигрывает, но и упустить эту единственную возможность не мог: Иртен в последнее время держалась отстранено, а вместо былого восхищения во взгляде все чаще таились печаль и задумчивость.
— Любишь? — переспросила Иртен, заметно нервничая.
— Безумно, — прошептал он и, воспользовавшись секундной растерянностью, стремительно обнял ее и жарко прильнул к губам.
Видир был уверен, что Иртен, как и прочие, не откажет ему: в своих неотразимости и обаянии он не сомневался, да и обращаться с женщинами умел. Именно поэтому, когда девушка уперлась ладонями в его грудь, пытаясь оттолкнуть, он решил, что она просто смущается, и только крепче стиснул в объятиях, опрокидывая на траву. Иртен протестующе пискнула, и Видир, оторвавшись на миг от ее губ, пробормотал:
— Не бойся, тебе понравится…
— Нет, я… — он не дал ей договорить, запечатав рот поцелуем, а одна из ладоней по-хозяйски скользнула с талии на бедро и дальше вниз в попытке забраться под подол платья.
В душе Иртен вспыхнули обида и гнев: да за кого он ее принимает?! Рванувшись из сильных рук, она вскочила на ноги и, залепив юноше звонкую пощечину, со всех ног помчалась к пасущейся кобылке.
Не привыкший к отказам Видир витиевато выругался, прижимая руку к щеке, на которой алел отпечаток ее ладони: он совершенно не ожидал, что Иртен отреагирует иначе, чем другие, которые совершенно не возражали против подобных вольностей.
Между тем девушка вскочила на лошадь и через мгновение скрылась среди деревьев, рядом с ним осталась стоять забытая корзинка и лежащая в ней книга.
— Такая же сумасшедшая, как ее дед, — проворчал он, только теперь задумавшись о том, чем может обернуться вся эта ситуация. Видир даже содрогнулся, подумав о том, что из-за такой малости как сорванный без согласия поцелуй, его могли заставить платить штраф, а то и вовсе изгнать из деревни, если она пожалуется старосте, который и без того не любил беспутного сына кузнеца. К тому же, старый целитель наверняка воспользуется своим влиянием, чтобы поквитаться с обидчиком внучки… Нужно догнать ее и вымолить прощение, да поскорее.
Мышка быстро несла Иртен по знакомой тропе. Вскоре впереди показалась небольшая поляна, на которой стоял двухэтажный дом из белого камня. Цепкие побеги плюща заплетали стены причудливым зеленым кружевом, взбираясь почти до красной черепичной крыши, отчего дом казался пристанищем сказочных существ.
Старые друзья из Академии не раз предлагали Альбору Дорлу перебраться хотя бы в одну из деревень, но он предпочитал жить отшельником в лесу, не отказывая в помощи никому из тех, кто приходил к нему. О том, что помимо таланта целителя он наделен сильным даром предвидения, знали лишь единицы. Правда, сам Альбор считал этот дар проклятьем, особенно после того, как десять лет назад не сумел предотвратить гибель дочери и ее мужа от набега улуров — никто не поверил старику, умолявшему отправить воинов в деревню, где жила его дочка, сказав, что улуры не заходят так далеко на запад. Оказалось, что заходят. Большинство жителей деревни были убиты или угнаны в плен и участь последних была еще более незавидной. Лишь единицы чудом спаслись, среди них оказалась и Иртен, внучка Альбора, которой тогда едва исполнилось семь лет. Старик забрал девочку к себе и вместе с ней уехал далеко на запад, в надежде уберечь. Ее часто мучили кошмары, и тогда старый маг подолгу сидел у кровати внучки, рассказывая самые удивительные и добрые сказки из тех, что мог вспомнить.
Спрыгнув с кобылки, Иртен сделала несколько глубоких вдохов в попытке успокоиться: она не хотела лишний раз тревожить дедушку, который в последнее время и так был рассеянным и просиживал над своими записями до рассвета. Она чувствовала, что его что-то тревожит, но дедушка лишь улыбался и отговаривался старческой бессонницей.
— Дедушка Альбо! Я вернулась! — приоткрыв дверь, крикнула девушка.
Мышка отчего-то нервничала, и Иртен сперва отвела ее в конюшню и лишь потом вернулась. Стоило ей войти в дом, как она, вскрикнув, замерла: в паре шагов от двери в луже крови лежал убитый улур, а в его груди торчала стрела из дедушкиного самострела.
Страшные воспоминания из детства вспыхнули ярко, всколыхнув забытый страх, и Иртен, дрожа, попятилась было, но остановилась.
— Дедушка Альбо! — испуганно позвала она, но ответа, как и прежде, не было. По настоянию дедушки, на поясе всегда висел кинжал, который в ее руке выглядел скорее как короткий меч. Простой и широкий клинок около двух футов длиной имел толстое и прочное лезвие и скошенный к острию обух, что позволяло одинаково эффективно рубить, резать и колоть. И хотя ножами ей пока приходилось пользоваться лишь на кухне, оружие в руках придало уверенности и, обойдя тело, Иртен бросилась вверх по лестнице в кабинет, где дедушка проводил большую часть дня. Кабинет был пуст, от мебели остались одни щепки, а на полу валялись книги, ингредиенты для зелий и травы, заботливо собранные и засушенные дедушкой. Самого Альбора нигде не было.
На стене, напротив дедушкиного письменного стола, висел портрет ее матери. Сейчас он представлял из себя жалкое зрелище: резная рама треснула и покосилась, а само полотно висело рваными лоскутами. Всхлипнув, Иртен шагнула ближе к растерзанной картине и заметила странный знак на стене. Сняв портрет, она увидела под ним небольшое углубление в виде солнца, внутри которого была гравировка с символами стихий, только располагались они неправильно.
— Не может быть, — прошептала Иртен. Буквально несколько дней назад дедушка подарил ей медальон с такой гравировкой. Сняв медальон, она по наитию прижала его к центру выемки, и в тот же момент из медальона с тихим щелчком выдвинулись «лучи», а сама конструкция повернулась в правильное положение, открывая дверь тайника. Внутри лежали увесистый кошель с золотом и толстая книга в кожаном переплете — дневник с дедушкиными записями. Пробежав взглядом по строчкам, Иртен сползла по стене на пол, пытаясь осознать написанное:
…времени все меньше. Улуры, ведомые злой волей, рыщут по Ильмэру в поисках того, что поможет им найти Властитель Душ… Осенью Иртен уедет в Академию, а мне нужно предупредить всех… нельзя допустить возвращения Улуроха, и только объединившись, народы Ильмэра смогут спастись…
Ниже шли рисунки, на которых был изображен некто в плаще с капюшоном. Перевернув страницу, Иртен невольно вздрогнула: с еще одного рисунка на нее из-под капюшона смотрело разрисованное лицо с сильно выраженными скулами и впалыми щеками. Нарисованное очень детально, оно казалось живым, только не выражало ни единой эмоции и не имело рта. Совсем. Странный рисунок будто тоже смотрел на нее, поэтому девушка поспешно захлопнула дневник.
Мгновение она сидела неподвижно, отказываясь поверить в то, что все это действительно происходит с ней, после чего поднялась и побежала собирать вещи. Сунув в сумку золото, дневник и кое-какие редкие ингредиенты, Иртен поспешила прочь из дома. Дедушку похитили, и, судя по записям, рассчитывают с помощью его дара найти какой-то артефакт… О том, как улуры узнали о даре Альбора, она не задумывалась, знала лишь, что должна найти его.
Мышка фыркала и переминалась с ноги на ногу, всем своим видом демонстрируя недовольство тем, что ее вновь седлают. Уже сев верхом, Иртен увидела появившегося из леса Видира с ее корзинкой в руках.
— Иртен, я пришел попросить у тебя прощения, — остановившись поодаль, начал он, озадаченно окинув взглядом дорожное платье и сумки, притороченные к седлу. — Я не должен был…
— Дедушку Альбо похитили, — всхлипнув, перебила его Иртен. Только сейчас, произнеся это вслух, она поняла, что произошло нечто действительно страшное.
— Похитили? — недоверчиво переспросил Видир, но, увидев слезы в глазах Иртен понял, что она говорит серьезно. — Но кто?
— Улуры, — еле слышно выдохнула она. — Ты поможешь мне?
— В таком случае его уже нет в живых… Но ты не беспокойся, я не держу на тебя зла и позабочусь о тебе. — Видир мысленно ликовал: мало того, что улуры избавили его от вредного старика, так еще и появилась возможность добиться своего.
— Позаботишься? — гневно вскинулась Иртен. — Я найду его и верну! Глупо было надеяться на твою помощь! Дедушка был прав…
Она ткнула кобылку пятками, и та сорвалась с места и вихрем понеслась в сторону города.
— Точно сумасшедшая, — проворчал Видир, проводив ее взглядом. Войдя в дом, он прихватил несколько вещиц подороже и поспешил домой. Он не станет никому говорить о случившемся, пока как следует не проверит дом. Делиться с другими жителями деревни добром сгинувших магов в его планы не входило, а в том, что следом за дедом сгинет и сама Иртен, он не сомневался.