Поздно мы с тобой поняли...

На экране побежали финальные титры, и Олеся прерывисто вздохнула, осознав, что сидела, затаив дыхание, все эти три четверти часа, пока шел фильм с их с Никитой свадьбой. Она вытерла мокрые глаза, захлопнула крышку ноутбука и, откинувшись на спинку дивана, глубоко задумалась. На душе было …странно. Она не смогла ничего ответить Никите на его горячую и такую отчаянную просьбу. Скорее не просьбу, а мольбу. Так и лепетала что-то невразумительное в трубку, когда он позвонил на следующий день и, даже не дослушав её неловкие объяснения, сдержанно попрощался, сказав, что всё понял и тревожить более её не станет. Да ещё и прощения попросил. А она не смогла ничего сказать потому, что отчаянно не желала врать, давать надежду этому немногословному, спокойному и такому, оказывается, благородному и великодушному человеку. Да еще ко всему в сердце трепыхалась та давняя обида из-за Сони, хотя давно уже она поняла, что всё это глупость и стечение обстоятельств. Да к тому же ещё кружило голову новое увлечение – красавчик Морозов. Но она словно бы начинала приходить в себя от дурмана, в который была погружена столько времени. Та трогательная история, которую ей нечаянно разболтала Галка, вдруг словно прожектором высветила то, что Леся не разглядела за те полгода, что была рядом с Никитой. И она вдруг прекрасно поняла, отчего до сих пор так влюблена в него Соня. Хотя мало ли парней в Москве. Парней много. Таких – не очень. Поди поищи. Мама тогда сказала ей: не стоит давать надежду, привязывать к себе Никиту. Неблагородно это. Надо уметь отпускать и не дурить голову. Потому и мямлила она в трубку, не смея и слова сказать о том, что крутилось на языке: он вдруг стал нужен ей. Так нужен! Хотя скажи ей об этом кто-нибудь ещё недели две назад, она бы в лицо расхохоталась этому человеку: всё между ними кончено и - навсегда! У неё новая любовь - горячая, кружащая голову, с легким ароматом порочности, ведь оба они с Артемом были несвободны, да и подумаешь! И вот теперь сидит она в темноте, откинувшись на спинку дивана, и крутит в голове невеселые свои мысли. А решения, что делать дальше, нет как нет. Она потянула к себе телефон: что-то Морозов давно не звонил. Хотя он предупреждал, что они могут проезжать по таким местам, где связи нет, но всё же… Стыдно было в этом признаться, но она даже рада была, что Артем не звонит. Запуталась, завралась. В первую очередь самой себе. И как выбраться из этого клубка, в который она собственноручно смотала свою жизнь, она понятия не имела. Леся потрогала щеки – снова слезы. Вытерла сердито - что за малодушие, в самом деле! - и, поднявшись, пошла собирать дорожную сумку. Впереди выходные, и навестить маму – отличная идея. А там глядишь, она и подскажет, что же ей, Лесе, делать со всей своей кособокой и непонятной жизнью. ************ У двери в мамину палату Олеся притормозила, собралась с духом и, нажав на ручку, просунула в проем улыбающееся лицо. - Мамуля! Мама при виде неё ахнула: - Лесечка, ты как здесь?! Она проскользнула в палату и обнялась с поднявшейся к ней Леной: - Ой, мам, а тебе вставать-то можно? - Ну, конечно! Даже нужно. Я и гулять хожу, и заниматься йогой для беременных. Ты, Лесь, не думай, всё у меня хорошо. Через недельку выпишусь, дай бог. Но как ты здесь? - Да знаешь, так соскучилась по тебе и вот, приехала. - А учеба твоя как же? - Не волнуйся, учусь, сдаю зачеты, экзамены, рефераты пишу. Илья Сергеич меня натаскивает, прямо как борзую в охоте на лис. А тут так замоталась, устала и решила: хоть на выходные, но я у тебя. Они снова обнялись. Потом Лена пристально вгляделась в её лицо: - Ох, что-то ты от меня скрываешь, моя дорогая. - Да что я могу скрывать? - уклончиво отвечала Леся, теребя фенечку на запястье. – Хотя… Ничего от тебя не утаишь. Знаешь, мам, я ведь приехала за советом. Только дай слово, что не будешь огорчаться, расстраиваться и так далее. - Пугаешь? - Мам! - Ладно-ладно. Давай мы с тобой прогуляемся. Не волнуйся, не по холоду. Здесь есть чудесный зимний сад, там и посидим, чтобы нам не мешали. Они прошли длинным коридором, свернули за угол и через широкие двери вошли в царство зелени, покоя и ненавязчивого птичьего чириканья. - А здесь что, и птицы водятся? – изумилась Леся, вглядываясь в заросли высоченных растений. - Ну что ты, какие птицы? – рассмеялась мама. – Это так, звуки для релаксации. Она опустилась на скамейку возле окна, полускрытую двумя массивными кадками с разлапистыми растениями и похлопала ладошкой рядом с собой: - Давай-ка присаживайся и рассказывай, что там стряслось у тебя. ************** Проговорили они ни много, ни мало - целый час. Потом их отыскала медсестричка и с сожалением сообщила, что Елене Николаевне пора отправляться на занятия йогой. Леся подскочила, расцеловала матушку и заверила ту, что всё будет хорошо, что мама очень ей помогла. Она вышла из дверей центра, глубже зарылась подбородком в объемистый шарф и решительно сбежала с крыльца. Такси быстро домчало её до знакомого дома, она расплатилась и, хлопнув дверцей автомобиля с веселой жёлто-черной раскраской, замерла у подножия лестницы, ведущей к подъездной двери. Дом поглядывал на неё свысока, и она снова растеряла всю свою решимость и даже подумала о том, чтобы сбежать. Такси, взревев мотором за её спиной, унеслось прочь, не оставив ей выбора. Леся вздохнула и, медленно вскарабкавшись по лестнице, потянула на себя тяжелую дверь. Возле квартиры Лариных она опять оробела, немедленно рассердилась на себя и тут же надавила на кнопку звонка, боясь передумать. Замки защелкали, отчего сердце Леси принялось отбивать такую чечетку, что ей казалось – весь подъезд слышит этот грохот. Дверь медленно отворилась, и на пороге возникла Лидия Васильевна собственной персоной. Выглядела она бледной, а вокруг шеи был намотан шарф, даже на вид ужасно колючий, - Леся даже поёжилась. Лидия Васильевна вытаращилась на Олесю и даже покачнулась от неожиданности. Когда первый шок прошел, она хриплым шепотом вскричала: - Лесечка! Глазам не верю! Как же я тебе рада! Проходи, проходи. Какая ты молодец, что приехала! Леся, смущенная таким неожиданно горячим приемом, неловко шагнула в квартиру: - Здрасьте, Лидия Васильна. А вам, я вижу, нездоровится? Что-то серьезное? - Да пустяки, ангина. И голос пропал, как видишь. Но уже почти проходит. Да что же ты в дверях? Раздевайся, моя дорогая. - Да я, собственно ... А Никита, он ...дома? - Ты к Никите? Так нет его, Лесечка. Они с отцом на медицинском форуме. У них там большой сбор сегодня. Никита доклад будет читать, представляешь? Я тоже хотела пойти, да вот, - и она сокрушенно показала на замотанную шею. - Андрей Петрович и слышать ничего не захотел, чтобы я пошла на это мероприятие. Такая жалость! Никита впервые будет выступать перед такой аудиторией, а я всё пропускаю, - она закашлялась и, поморщившись, потерла шею под шарфом. – Ну, что же ты? Идем, у меня чайник только вскипел. - Да нет, Лидия Васильевна, я пойду, пожалуй, - смущенно помотала головой Олеся. - Как – «пойду»? Нет, я тебя не отпущу. Никита мне не простит ни за что! - Лидия Васильевна, - осенило вдруг Олесю. – А где у них этот форум проходит? - А ведь это идея! Постой, у меня был пропуск где-то, - она порылась в стоявшей здесь же объемистой сумке и торжествующе вскинула цветной листок ламинированного картона на ленточке. – Вот! Это недалеко, здесь есть адрес. А на обратной стороне – программа. Там Никита подчеркнул, когда его выступление. Ну как ты отлично придумала! Да я ему сейчас позвоню, и он тебя встретит. - Нет! - быстро сказала Леся, и Лидия Васильевна замерла с трубкой в руке. - Не нужно звонить. Я хочу вас попросить… Вы не звоните ему, пожалуйста. - Хорошо, - помедлив, кивнула Лидия Васильевна - в глазах её плескалось недоумение, но переспросить она не решилась. В дверях придержала Лесю за рукав. – Я очень рада была увидеть тебя, Лесь. Правда. И если получится, заезжай на ужин. Посидим все вместе. - Всего хорошего. Поправляйтесь, - уклончиво улыбнулась та и, поправив рюкзачок на плече, вышла на лестничную площадку. Олеся поймала такси на улице и доехала до огромного комплекса "Форум-ЭКСПО", где у входа красовалась здоровенная вывеска: «Всероссийский ЛОР-форум». Помедлив, она выудила из рюкзака пропуск и пристроилась к пестрой группе молодых людей, которые как раз заходили внутрь. У стойки информации она выяснила, где проходит интересующее её мероприятие и, оставив в гардеробе куртку, взбежала по лестнице на второй этаж. В большом зале посетители рассаживались по местам, стоял сдержанный гул, слышалась приглушенная музыка. Она углядела свободное место и, подойдя ближе, окликнула тихонько переговаривавшихся девушек: - Простите, у вас свободно? Они обернулись на неё, и одна из них пожала плечами: - Да, присаживайтесь. Вторая, склонившись к подруге, спросила: - А что, Елизарова не придет? Первая дернула плечом: - Ты что! Сегодня же Ларин будет выступать. Она, небось, где-нибудь в первых рядах уже, поближе к своему кумиру пролезла, – и кивнула Олесе, – садитесь, девушка, место свободно. Вторая мечтательно вздохнула: - А я Катерину понимаю. Ларин – просто зе бест! Такой красавчик, умница, талант. Вот увидишь, такую карьеру сделает, мы еще будем у него автографы брать. Олеся навострила уши и попыталась незаметно вытянуть шею в сторону своих соседок, чтобы не упустить ни слова из их разговора. - Он же женат, ты чего! – протянула первая. - Чушь, - уверенно заявила вторая. – Разве так ведут себя женатые? Леся уронила рюкзачок от неожиданности и, подняв его, облокотилась на ручку кресла ближе к собеседницам. Первая покосилась на неё и продолжала разговор: - Как - "так"? - Да был бы он женат, то прямиком бежал бы к своей молодой жене после занятий. А он что? - Что? - Днем на занятиях, - принялась загибать пальцы вторая, - потом в лаборатории, а вечером в библиотеке. Была бы я его женой, я бы уже давно выставила такого мужа на улицу. - Так ведь он кольцо носит! - Ну и носит! – задрала нос вторая. – Но это так, для отвода глаз. Вон Ерохин тоже кольцо носит, а сам не женат. Говорит, с кольцом я в глазах девушек выгляжу привлекательнее. Так что не спорь, дорогая. Никита Ларин – совершенно свободен. Да ещё и перспективный. Видел, как с ним Гуров носится? Что-то они там на пару проводят, какие-то исследования по тонзиллофарингиту, кажется. Сегодня, кстати, Ларин с этой их темой выступит. Наши "небожители" в буфете трепались, я слышала случайно. - Случайно? – рассмеялась первая. - Ну не случайно! – легко согласилась вторая, а первая дернула её: - Всё, выходят. На сцену взбежал высокий подтянутый мужчина и быстро подошел к микрофону. Леся выпрямилась в своем кресле приготовилась слушать.