Поздно мы с тобой поняли...

Лена сбросила в коридоре ботинки и пошевелила пальцами отекших ног. В доме стояла уютная тишина, нарушаемая только кряхтением холодильника на кухне. Посидев с закрытыми глазами на пуфике в прихожей, она поднялась и отправилась в комнату. Там она опустилась на подушки и снова закрыла глаза: как-то тяжело сегодня дался рабочий день. Она так углубилась в бумаги, что совсем забыла пройтись по коридорам мэрии и размять ноги. Ольги сегодня на работе не было, Анна Петровна отпросилась, так что некому было Лену отвлечь от работы. И ноги тут же дали о себе знать: отекли так, что она кое-как влезла в ботинки. Да и поясница немного тянула. «Вот нет Женьки рядом, и ты, матушка, совсем распоясалась, - мысленно укорила она себя. - Нет, всё, больше так не буду. Ты уж прости меня, малышка, что у тебя такая беспечная мама», - погладила она живот. Словно в ответ на ее мысли завибрировал телефон. - Женя, а я только что о тебе думала, - радостно воскликнула она. - Привет, душа моя. Ну, как вы там без меня? - Да ничего. Стараемся вести себя хорошо. - Да-да, охотно верю. Небось, сидишь на своей работе и пообедать забываешь? - С чего ты взял, Жень? - Слышу, голос у тебя усталый. Ну, признавайся как на духу, нарушаешь режим дня? - Стараюсь не нарушать. Но сегодня чуть-чуть нарушила, - предупреждая бурю вопросов и негодования от своего заботливого жениха, Лена бросилась в атаку и забросала его вопросами. - А у тебя что новенького? С Никитой виделся? Когда приедешь? - Ого, сколько вопросов, узнаю прежнюю строгую Елену Николаевну. Ловкость ухода от ответов оценил. Докладываю: Никиту не видел, скрывается очень хорошо. Был на своей прежней работе, на собрании акционеров. - И что там, что-то случилось? - Да нет, скучное заседание, обсудили промежуточные дивиденды и суммы к выплате да разошлись. Так что голодная смерть нашей семье не грозит. Ну, что еще? Сегодня забрал бумаги в суде. Отныне я свободный мужчина, умный, в меру упитанный и в самом расцвете сил. - Хвастунишка! - Не хвастунишка, а коммивояжер. - Чего-о? - Ну, выражаясь современным языком, - рекламщик. Пытаюсь всучить тебе свой товар - себя. - У тебя получается. - Я надеюсь. А что там у вас? Лена вздохнула, возвращаясь к невеселым мыслям о дочери: - Жаль, что ты так и не нашел Никиту. Еще немного и ни к чему будет его искать. - Не понял. - Просто здесь активизировался Морозов, да так, что я тревожусь за Леську, - и Лена выложила всё, что ее так беспокоило в последние дни. Евгений в трубке усмехнулся: - Что-то мне это здорово напоминает. - И что же? - Ну, когда-то и я вот точно так же пытался тебя завоевать. Причем если к концу рабочего дня ты вполне благосклонно принимала мои ухаживания, то с утра на планерке передо мной вновь была неприступная, невозмутимая и хладнокровная Елена Николаевна, и я с сожалением понимал, что придется всё начинать сначала, чтобы растопить эти глыбы льда. Лена молчала, аккуратно разглаживая край покрывала, и он, не дождавшись ответа, тревожно позвал: - Лен, я что, сказал что-то не то? - Мне просто не очень хочется вспоминать те времена. - Но ведь то было чудесное время. Когда я влюбился в тебя, а потом полюбил всерьез. - То время было замечательное, а потом… - Я понял, прости, - перебил он. – Забыли. Хотел сказать, что вчера звонила Ираида Степановна. Я договорился по поводу их поездки с Сан Санычем. Сейчас замечательная погода, наплыв туристов немного спал, и в турагентстве есть окно для круиза на несколько дней. Такая красота кругом: осеннее буйство красок. Так хочется свозить тебя тоже. И я непременно это сделаю в самое ближайшее время. - О, да, ведь в Тетюшеве так мало разноцветных листьев осенью. - Лен, это ты меня сейчас элегантно так уколола, что ли? Значит всё ещё сердишься за мой неуклюжий флэшбек в прошлое? - Да нет же, ну что ты. Это просто шутка была. - Хорошо, принято. А вот я совсем не собирался шутить. Лен, давай-ка потихоньку собираться в Москву, а? - Что, я снова буду сидеть одиноко в четырех стенах? - Ну, допустим стен у меня намного больше. Но нет. У меня на тебя грандиозные планы. Маша здесь просто бьет копытом, когда уже я тебя привезу ей на растерзание. - Маша, это которая дизайнер? Которая всё о тебе знает: и какие женщины тебе нужны, что тебе нравится и не нравится, которая просила поцеловать тебя? – она снова прерывисто вздохнула от огорчения, и Женя сочувственно проговорил: - Ле-ен, ну мы ведь обсуждали это. Я не могу нести ответственность за всё, что обо мне говорят. Не все в моем окружении еще смирились, что я навеки потерян для общества. Но дело не в этом. Маша тебя ждет еще и по делу. В её дизайнерской фирме сметчик не слишком опытный. Прежний уволился, вернее уволилась. Так что им срочно требуется куратор. Занятость, говорит, не слишком плотная, так, несколько проектов в работе. Я, правда, сопротивлялся до последнего, но она меня убедила, что это замечательная альтернатива сидению в этих самых пресловутых четырех стенах. Я, конечно, согласился, но только если это будет не в ущерб твоему здоровью. - Ты это серьезно? – недоверчиво переспросила Лена. - Да разве ж я похож на шутника? Ты, Лен, уже должна была понять, что все, что связано с тобой, для меня архисерьезно и архиважно. - Жень, но, ведь это же здорово! Только…, - она замялась. - Что-то не так? - Сдается мне, что это не Маша тебя упрашивала а ты её. - Лен, я не понял, что за недоверие? – Левандовский в трубке был сама оскорбленная невинность, и Лена стушевалась: - Всё, Жень, прости меня. Какая-то подозрительная сегодня, сама себе неприятна. - Прощаю, – быстро, даже слишком, согласился Левандовский, - но с одним условием. - Давай свои условия, - с облегчением рассмеявшись, ответила Лена. - Как там, кстати, поживает мой подарок? - Какой? - Ну, на твоем очаровательном пальчике. Лена подняла руку и полюбовалась голубым сверкающим сердечком: - По-моему, он поживает исключительно замечательно. Мы с ним подружились, и он мне постоянно нахально подмигивает. - Я вообще-то не случайно спросил о кольце. В конце концов, Леночка, ты в ответе за того, кого приручила. Соблазнила. Обольстила, – голос Евгения в трубке окутывал ее волнующей пеленой. - Короче говоря, долго ты еще собираешься морочить мне голову? Когда уже к алтарю? Клава просто в нетерпении, чтобы начать организовывать нашу с тобой свадьбу. - Жень, - Лена замялась, потом нехотя сказала. – Я хотела поговорить с тобой об этом. - Она собралась с духом и выпалила. – Я совсем не хочу пышных торжеств. – Вот как? – голос Евгения чуть подернулся холодом. - Жень, ты погоди, не сердись на меня, - заторопилась она объясниться. – Понимаешь, я только теперь поняла, что никакие пышные свадебные празднества не спасают от кризиса в семье. Смотрю на Олесю и Никиту, и руки опускаются от бессилия что-то исправить. – То есть ты хочешь так, между делом, забежать в брачное заведение и всё? – сдержанно поинтересовался он. - Жень, ну, правда. Ну, какая из меня невеста? Все будут смотреть косо на мой живот, и шушукаться, что я окрутила завидного жениха. И обсуждать меня, мою внешность, мой возраст. Ужас – выдохнула Лена и даже глаза закрыла. – Не хочу. Он помолчал немного, потом заговорил своим глубоким голосом: – А может всё будет наоборот? Будут таращиться на меня и недоумевать: что такая красивая, умная, чудесная женщина нашла в таком неказистом великовозрастном чуваке? – Ох, и фантазия у тебя, - с облегчением от того, что он не сердится, рассмеялась Лена. – Нисколько не уступает твоей, солнце моё, - с нежностью заметил Женя. – И всё равно. Не хочу никаких пышных торжеств, - упрямо повторила она. - Не хочу, чтобы моё счастье сглазили. - Ле-ен, откуда эти суеверия? – Оттуда. Из тех времен, о которых я не хочу вспоминать. Все тогда, - и мама, и Леся, и Оля - все жужжали мне в уши, какой лимузин выбрать к свадьбе, на какой яхте мы поедем, и в какой стране у тебя есть вилла. Высказав всё это, Лена даже почувствовала облегчение. - Все-таки ты мне не веришь, – с грустью констатировал тот. - Просто, Женя, я так долго пыталась разлюбить тебя и тогда, когда ты уехал. И во второй раз. Было очень больно. Боюсь вновь разочароваться. - Так, Лена, я всё понял. - Что именно? – всполошилась она. - Тебя не стоило оставлять так надолго. Так что я завтра заканчиваю все дела здесь и лечу к тебе. - Женя, я ведь просто хочу быть честна с тобой и на берегу сказать то, что меня тревожит и беспокоит. - Что значит - на берегу? А потом ты со мной разговаривать не собираешься, что ли? - Потом? – задумчиво повторила Лена. – А потом я скажу тебе «да» и… всё. - Эмм, - протянул Евгений, - у нас с тобой что, после ЗАГСа закончатся доверительные отношения? - Нет, Жень, ты не понял. Потом я буду с тобой за одно и приму как аксиому, что ты тоже со мной заодно, на одной стороне баррикад и в одном окопе. Я дам тебе обещание доверять и поддерживать тебя всегда, кто бы и что бы мне ни говорил. Поэтому я так серьезно сейчас отношусь к этим вещам и прямо говорю тебе, что меня тревожит. Что я не хочу никакой пышной свадьбы, потому что это совсем не главное. Я просто хочу дать тебе все клятвы и обещания, а потом стану по мере сил стараться их исполнить. Евгений замолчал и молчал так долго, что Лена забеспокоилась. Потом он откашлялся и заговорил: - Елена Николаевна, вы… так серьезны. Чувствую себя каким-то легкомысленным мальчишкой. – Женя, ты бы тоже подумал заранее, готов ли ты и в горе, и в радости? Ну, чего ты там смеёшься? - Елена Николаевна, - с тихим смехом спросил Евгений, - неужели вы верите, что я могу начинать какое-то дело, не обдумав всё как следует и не разработав стратегии? Неужели вы ещё ничего не поняли? - Чего именно? - Я просто очень хочу быть с тобой, жизнь прожить с тобой, душа моя. Потому что просто... я так люблю тебя. И в этом всё дело.