Поздно мы с тобой поняли...

С легким волнением, удивившим его самого, Евгений входил в высокие двери холдинга. Девочки на ресепшене сразу защебетали при виде него. Откуда-то сбоку вынырнула Анжела и с восторгом всплеснула руками: - Евгений Николаевич, вы вернулись? – Нет, Анжела, я на собрание учредителей. – А, - разочарованно протянула та, потом со вздохом предложила: – Давайте я вас провожу. И кофе приготовлю, пока не началось заседание. – Ну, провожать меня не обязательно. А вот кофе выпью с удовольствием, - благосклонно кивнул Евгений. Тут Анжела, мельком взглянув за его плечо, слегка изменилась в лице и заторопилась, пробормотав скороговоркой: - Хорошо, я тогда принесу кофе в конференц-зал. И с этими словами, повернувшись на каблучках, бросилась почти бегом от него по коридору. Левандовский с недоумением проводил ее взглядом и, обернувшись, наткнулся на глаза Полины, горевшие мрачным огнем. Она тут же, впрочем, справилась с собой и расплылась в сладчайшей улыбке: глаза при этом остались холодны, и где-то глубоко внутри пряталось едва угадываемое беспокойство. - Евгений Николаевич. Какая неожиданность. - Надеюсь, приятная? - без улыбки поинтересовался Левандовский. - Ещё какая, - неопределенно помахала пальчиками с кроваво-красным маникюром Полина. – И какими же судьбами? Неужели соскучились по своему доблестному коллективу? - Да нет, скучать особенно не приходится. И прошлая жизнь никак не хочет отпускать, всё что-то не угомонится. - Может быть, это вы не хотите забывать ту жизнь? - в голосе Полины зазвучали чувственные нотки. – Всё-таки она вам нравилась, если мне не изменяет память. Левандовский медленно приблизился к ней, провел рукой от её кисти до локтя и легонько сжал пальцы. Глаза Полины, которыми она смотрела на него снизу вверх, расширились, и в темных зрачках мелькнул огонек удовлетворения. - Аккуратней, Полина Юрьевна, – вкрадчивый голос Евгения зазвучал с леденящими душу нотками. – Я, кажется, в прошлую нашу встречу объяснил, почему не стоит играть со мной. Но если память вам изменила, то на сегодняшнем заседании я напомню. С этими словами он разжал пальцы, и Полина покачнулась на каблучках: на щеках расцвели яркие пятна. Долгую минуту она смотрела ему в глаза, потом принужденно рассмеялась: - Ты этого не сделаешь. - Проверим? – хулиганским тоном поинтересовался Евгений и улыбнулся злобно-насмешливо. Она открыла рот, чтобы сказать что-то, но из горла вылетел только сип, который прервал возглас откуда-то сбоку. - Евге-ений Николаич, - к ним подходил Журавлев. Он с одного короткого взгляда оценил обстановку и, обойдя Левандовского, встал рядом с Полиной, взяв её под руку. – Какая неожиданная радость! Мы вас никак не ожидали видеть… так скоро! Мы… - Мы – Николай Второй, - невежливо перебил Евгений. Ему неожиданно стало скучно смотреть на их ужимки, растерянные глаза, натужную веселость, которой они старались прикрыть нараставшую панику. Если бы не побег Никиты, если бы не звонок Мамжанова, Евгения сейчас бы здесь не было. И неизвестно, как бы повернулось всё на собрании акционеров. Но то, что повернулось бы против него, было сейчас очевидно, как никогда. Он развернулся и отправился в сторону конференц-зала, по пути кивая, пожимая руки бывшим коллегам, искренне радующимся его появлению. ******************** - Мама, мам, я дома! – Леся ввалилась в квартиру с грохотом, расшвыривая вещи – куртку на вешалку, сумку на тумбочку, ботинки в угол. Лена на грохот вышла в прихожую и, подперев руками поясницу, ошеломленно уставилась на разбуянившуюся дочь: - Лесь, ты… в порядке? - Да, мам! Отлично всё! – Леся взбудоражено покрутилась перед зеркалом, потом подскочила к матери и крепко обняла. – Есть хочу, умираю просто. Спустя некоторое время Лена сидела на диване в их уютной кухне, подсунув под спину подушку и с опаской наблюдала, как Леся поглощает макароны с соусом «Болоньезе» с таким аппетитом, словно не ела целый месяц. На щеках её горел лихорадочный румянец, кудряшки подпрыгивали, как пружинки. Тарелка быстро опустела, и Леся, подскочив к плите, положила себе еще добавки. - Лесь, ты не обедала что ли сегодня? - Ну, мам, я молодой растущий организм, - еле ворочая языком, с набитым ртом отвечала Леся, - мне надо хорошо питаться. - Давай чаю налью, - со вздохом поднялась Лена с диванчика и поставила чайник на огонь. Леся вдруг отложила вилку и закрыла лицо ладошками. - Лесь, ну что, всё так плохо? – страдальчески морщась, Лена подошла ближе и легко приобняла дочь за худенькие плечи. Та прижалась щекой к теплой маминой груди. - Ох, мамочка, как же всё это… - Ну ладно, ладно, хорошая моя, - приговаривала Лена, поглаживая светлые Лесины кудряшки. Та вскинула на нее глаза, в которых дрожали нервные слезы: - Знаешь, я уже ничего не понимаю. - Может, расскажешь? Легче станет. Вдвоем что-нибудь придумаем. Та кивнула и отодвинула тарелку. В этот момент чайник завел свою пронзительную песню, и Лена, улыбнувшись, старательно бодрым голосом провозгласила: - Чай! С мятой! Потом они сидели друг напротив друга, и Леся, прихлебывая из кружки ароматный дымящийся напиток, вела свой неспешный рассказ. Первым порывом с утра у Леси, естественно, было сбежать с семинара Морозова. Но когда она уже осторожно пробиралась коридорами колледжа к гардеробу, из-за угла неожиданно возник ректор и всучил ей журнал посещений. Потом на неё налетела щебечущая толпа её однокурсниц, которые просто схватили ее и, хохоча, потащили в аудиторию, возбужденно рассказывая, какой красавчик новый преподаватель. Она попыталась вырваться, но у дверей стоял не кто иной, как Илья Сергеевич, который, скрестив руки, разглядывал из-под насупленных бровей присмиревших девчонок, которые гуськом проскользнули мимо него в открытые двери аудитории. Леся задержалась у дверей с намерением при удобном случае выскользнуть в коридор, но в двери уже входил ректор, а за ним… Леся стремительно скользнула на ближайший стул и постаралась спрятаться за широкими плечами Лёвки Синицына. Потому что в дверях возник Артем Морозов, невероятно стильный в своем элегантно замотанном на шее шарфе, с небрежной улыбкой оглядывающий студентов. Её он пока не заметил, но это было только делом времени. Ректор самодовольным тоном представлял нового преподавателя, а Артем скользил глазами по лицам своих подопечных, пока, наконец, не увидел ее. Улыбка с его лица сама собой полиняла. Леся же задрала нос и с вызовом сердито уставилась на него. Они бы так и таращились друг на друга, если бы ректор не провозгласил начало семинара и, поздравив господина Морозова с началом преподавательской деятельности, не откланялся. Артем приступил к делу напористо, словно забыл о ней. Семинар вел четко, ставил слайды, отвечал на вопросы, в том числе и от девушек, кокетничавших с ним, сдержанно и по делу. И только после звонка за дверями, возвестившего о конце занятия, словно бы вспомнив, зачем он здесь, сказал: - Занятие на сегодня окончено. Сайко, помогите мне с аппаратурой. Она помедлила, и он, подняв брови, повторил: - Сайко, я жду. - Я вообще-то Ларина. - Это ничего не меняет, Олеся Ларина. Прошу к столу. Она выбралась из-за стола и нехотя подошла к столу, на котором были разложены всевозможные волшебные фотоприспособления. Артема в этот момент окружили студентки и, оглушительно щебеча, забросали вопросами. Он, посмеиваясь, отвечал, а Леся молча собирала его кофр. Закончив, она попыталась улизнуть, но не тут-то было: - Так, народ. Все вопросы в следующий раз. Ларина, у меня к вам еще одно дело. Когда аудитория опустела, Леся резко обернулась к нему: - Я вас внимательно слушаю. - Леся, я ведь так просто не отстану. - Это я поняла. - И уеду я отсюда только вместе с тобой. Он подошел к ней ближе: - Леся, я… - Я. Я. Я, - перебила она. – Я – последняя буква в алфавите, как говорит моя мама. - Правильно говорит, - согласился Артем. – Поэтому я здесь ради тебя. Ты меня любишь, мы должны быть вместе. - Кому? - Что - кому? – непонимающе переспросил Артем. - Кому мы должны? - Небесам. Любви. Друг другу. - Между прочим, - ехидно заметила Леся, - преподавателю приставать к студенткам запрещено. За это по головке не погладят. - А мы никому не скажем, - доверительно проворковал тот и сделал еще шаг к ней. - А мы – скажем, - Леся отступила на шаг. – Так что не советую ко мне приближаться. Ты сам отрезал себе возможность наступления. Всего хорошего, господин преподаватель! С этими словами она пулей выскочила за дверь и понеслась в гардероб.