Поздно мы с тобой поняли...

Лена вышла из здания мэрии и поплотнее закутала шарф на шее: дул пронизывающий ветер, не хватало еще заболеть. У крыльца мялась Леся, зябко ёжась в короткой кожаной куртке, и у Лены тревожно стукнуло сердце. - Леся, что-то случилось? Та вскинула на нее глаза, видимо, оценила побледневшее лицо матери и старательно улыбнулась: - Да так, освободилась пораньше, думаю, можем пообедать вместе. Лена внимательно посмотрела в старательно распахнутые бесхитростные глаза Леси и, помедлив, кивнула: - Хорошо, идем. Только я ведь все равно выясню у тебя, что за неожиданное желание встречи во время занятий. Леся опустила голову и со вздохом призналась: - Ну да, да, произошло такое… Всё же давай дойдем до «Кофемолки». Улыбчивая официантка приняла у них заказ и, кивнув, убежала, а Лена, облокотившись на стол, качнула головой снизу вверх: - Ну? Давай выкладывай, что стряслось? Леся тяжело вдохнула и выложила: - Сегодня Илья Сергеевич на лекции объявил, что с завтрашнего дня у нас пройдет серия семинаров по фотоискусству в современных условиях. Лена пожала плечами: - И что? Вы этим фотоискусством с утра до вечера занимаетесь. - Это так, - криво усмехнулась Леся, глядя в окно. – Только преподавать будет некто Артем Михайлович Морозов, выдающийся фотограф нашей с вами современности. - Ч-что? – потрясенно переспросила Лена. - А вот и то. Не ходить я, как ты понимаешь, не могу. Попыталась с Ильей Сергеичем поговорить, так он сразу замахал руками: ничего, говорит, не хочу слушать, Сайко. В кои-то веки к нам столичная звезда приехала, а вы опять свои фокусы начинаете. - А его ты видела? - Мельком в коридоре. Только я сразу в туалете спряталась, а потом сбежала, и прямиком к тебе. - Лесь, - задумчиво протянула Лена, - я бы сказала тебе, что это детский поступок – бегать от …мужчины и прятаться в туалете. Но не скажу, сама грешна. - То есть? – подняла брови Леся. - То и есть. Бегала от дяди Жени и пряталась именно в туалете. Но, Лесь, это всё же не дело. Только… А ты действительно решила с ним… ну, порвать? Или просто боишься, что всё-таки его любишь? - Мам, ну конечно я всё решила. Просто… Он как змей-искуситель: говорит, говорит, говорит. И я прямо плыву, как загипнотизированная. Когда у нас были такие… задиристые отношения, мы пикировались, подкалывали друг друга, то я держалась абсолютно спокойно. А теперь… Он, - Леся снова вздохнула, - он такой может быть, такой… Я боюсь, что опять поддамся его обаянию и напору. - Лесь, ну… - страдальчески поморщилась Лена, а дочь перебила её: - Ладно, мам. Я все понимаю. Избежать объяснений с Артемом не выйдет. Постараюсь выдержать все это. - Никита не звонил? - Да он и не позвонит, - невесело усмехнулась Леся. – Он же ясно дал понять, что на пути у меня становиться не станет. А дядя Женя? - Тоже еще не звонил. Наверное, в пути. Но ты не волнуйся, как что-то станет известно, он непременно позвонит, - утешающе похлопала Лена по руке печальную Лесю. – Не унывай! Всё будет хорошо. Их прервала официантка, принесшая заказ. ******************* В Москве стояла несусветная жара, не свойственная для этого времени года. Левандовский завез Клаву прямиком на студию, попрощался наскоро и отправился на свою городскую квартиру. Никиты в квартире не оказалось. Судя по всему, он здесь даже не появлялся. Телефон его оказался отключенным. И Левандовский задумался, где может быть сейчас беглец. Сделав несколько звонков, он выяснил, наконец, что Никита уехал из Тетюшева на поезде. Но вот, куда тот делся с вокзала, узнать пока не удалось. Оставалось ждать начала курсов, где Никита непременно объявится, а за это время заняться вплотную подготовкой к свадьбе. Телефон завибрировал, а на экране высветился номер – звонил Вадим Ильич. После краткого приветствия тот быстро перешел к делу: - Евгений Николаевич, назавтра назначен большой сбор акционеров. Ты как, в городе? Или твой представитель будет? - Неожиданно я в городе, - усмехнулся Левандовский. – Так что буду непременно. А то давно не виделись. А что же ты сам звонишь-то, Вадим Ильич? - Ну, вот потому и звоню – давно не виделись. Да и слухами земля полнится. Ты, кажется, нашел новую работу? - Вадим Ильич…, - серьезным тоном начал Евгений. - Да ладно-ладно! Не напрягайся. Вредить твоей бывшей компании не в твоих интересах. В конце концов, прибыльность нашей конторы для тебя не пустой звук: всё же такой пакет акций, как у тебя, способен заинтересовать любого. Но вот другие акционеры… - Что? - Ну, что? Вопросы задают всякие… каверзные. - Я даже знаю этих, любопытствующих, – в голосе Левандовского зазвучали ядовитые нотки. – Широко известные в узких кругах Полина Юрьевна и Семен Маркович? - Угадал, - хмыкнул Мамжанов, потом, став серьезным, заметил. – Я никогда не любил этих двусмысленных ситуаций и склок. Так что подъезжай и разберись со своими бывшими друзьями тет-а-тет. Чтобы этих разговоров за спиной не было. Потому что такие разборки всегда влекут за собой финансовый ущерб. А это, сам понимаешь, никому из нас не интересно. - Понял, - коротко ответил Левандовский и, попрощавшись, бросил телефон на стол. Ну что, братцы-кролики, ненадолго оказался закопан топор войны? Ущемленное самолюбие опять зовет к оружию? Он потер лицо ладонями и, засунув руки в карманы, подошел к окну. Понятно, чьи уши торчат из всей этой истории. Полина. Это она от бессилия самой навредить ему, Левандовскому, начала подзуживать других акционеров. Странно, как быстро она простила Журавлеву пентхаус бывшего мужа по соседству. И не отомстила никак? Видимо, обида, которую нанес ей он, Левандовский, оказалась в разы больнее всех проделок Семена. Ну ладно, Полина Юрьевна. Раз вы не поняли с первого раза, придется повторить урок. Он подхватил со стола телефон и открыл список контактов, вознамерившись сделать несколько звонков.