Поздно мы с тобой поняли...

Звонок Ольги взбудоражил Левандовского так, что он с поразившей его самого энергией взялся за разработку стратегии возврата Лены домой. Начал, как водится, издалека. Вызвонил Машу и обсудил с ней проект детской, причем от розовых и голубых цветов они решили отказаться, не имея представления, кто родится, а сошлись на веселой и радостной расцветке стен, штор и мебели самых ярких оттенков. Он представлял, как Лена поразится, увидев эту славную комнату. Он еще помнил ее ошеломление при виде детской площадки, которую он первым делом заказал Маше после того, как узнал, что у них с Леной будет малыш. Выпроводив Машу, он набрал Ольгу в скайпе и поинтересовался, готовятся ли к празднованию свадьбы Ираиды Степановны. Ольга, помявшись, ответила, что суженые находятся в ссоре, но в ближайшее время состоится совет в Филях. Она накануне была у Леночки в больнице, и они кое-что обсудили. При упоминании больницы Левандовский немедленно стал мрачен, хотя Оля и уверяла его, что Лена чувствует себя неплохо и уже выписывается. Но тот бурчал, что никакого здоровья у Лены не осталось после всех московских перипетий, и он – причина всех бед, свалившихся на ее голову. Ольга в обычной своей язвительной манере призвала Женю к порядку и попросила решить вопросы с материальной стороной свадебного торжества Рады и Сан Саныча. Призыв этот возымел свое благотворное воздействие, и Евгений вновь превратился в делового стратега и тактика. В их плане было всё: и карета для невесты, и музыкальное сопровождение для зала регистрации, и первый танец молодых, и музыкальный сюрприз, как без сюрпризов-то, да еще и музыкальных? Он вдохновенно предлагал все новые и новые идеи, и Ольга с трудом, но все же успешно сдерживала его рвущуюся наружу фантазию. В конце концов, самое основное было решено и обсуждено, после чего конспираторы, довольные друг другом, распрощались до созвона. После этого Евгений позвонил Никите и договорился о встрече в городе, чтобы обсудить воссоединение семейства Лариных. Тот радостно отрапортовал, что всегда готов. Встретились они в кафешке возле городской квартиры. Никита притащил коробку, набитую разнообразными бутылками со спиртным. - Всё! Пост сдал! Багира рвала и метала, но, когда узнала, что я не просто так ухожу, а устроился на учебные курсы, сменила гнев на милость. - А Соня как? Всё в порядке? Никита немного смутился и ответил: - Да как сказать. Она расстроилась, я вижу. Но, уверен, она со временем поймет, что у нас с ней нет будущего. Люблю-то я Лесю, а Соня… Она мне как сестра. И когда в тот вечер она поцеловала меня, я окончательно это понял. С Лесей у нас химия, а с Соней… Ну, вообще ничего. Ноль. Аут. Нихт. Найн. Ноу. - В общем-то, по-русски было достаточно, - усмехнулся Евгений. – Кстати, когда на занятия выходишь? - Группа уже сформирована, с первого октября начинаются занятия. Так что, Евгений Николаевич, я вам очень благодарен. Мама, конечно, в шоке от моего зигзага. Но с критикой не пристает. Наверное, что-то задумала. Соня ей, скорее всего, позвонила и рассказала обо всем, что произошло. Но это все неважно! Для меня главное сейчас – Леся. Я тут думал, Евгений Николаевич. И придумал вот что. После встречи с Никитой Левандовский позвонил Борису и сообщил, что он в городе и готов подъехать к тому прямо сейчас для переговоров по поводу работы. Тот радостно пророкотал в трубку, что не сомневался, что Евгений Николаевич не сможет долго предаваться унынию, и как же он, Борис, счастлив слышать прежнего Левандовского. Головной офис компании Мурадова был недалеко. Условия, которые предложил его приятель, были просто сказочными, кабинет не хуже его прежнего – тоже с панорамными окнами, да еще и с персональной комнатой отдыха - эдакой мини-квартирой на рабочем месте. Евгений с самодовольной улыбкой заметил, что теперь удостоверился, как хочет его заполучить Борис Львович. Но отпуск свой он все-таки использует по полной: дела семейные требуют скорейшего разрешения. После встречи с Мурадовым он отправился домой за город, где обнаружил тетушку, которая, подбоченясь, в полной боевой готовности ждала его появления. Клава заявила, что сердце у нее не на месте из-за госпитализации Лены, и раз гора не идет к Магомету, то к Магомету поедет маленький холмик, то есть она, Клавдия Васильевна, чтобы лично убедиться, что с ее будущей невесткой и внуком, или внучкой, все в порядке. А бессердечные племянники могут валяться на диванах, ремонтировать детские комнаты или вообще шляться неизвестно где. Евгений упрямо насупился и ответил, что к Лене появится не раньше, чем заполучит штамп в паспорт. Клава вскипела и пригрозила, что отправится к праотцам немедленно, после чего упала в кресло и принялась умирать с заламыванием рук и закатыванием глаз. Бессердечный племянник с сожалением понаблюдал эту сцену, достойную пера Буркина, после чего принес Клаве стакан воды и попросил, чтобы Клава концерт прекратила. Раз она так хочет, он поедет к Лене в статусе чужого мужа, но за последствия не отвечает. Клава мгновенно помирать перестала и, потерев ладони, принялась изобретать сценарии охмурения Лены, один другого безумнее. Левандовский со вздохом выслушал всё, что она ему предложила и твердо велел успокоится: он придумает всё сам. **************** - Леночка, добрый день, - Аркадий, как всегда немного взъерошенный и суетливый, усаживался к Лене за столик в кафе «Кофемолка», неловко прижимая к животу объемистый портфель. – Что-то случилось? С Радой? - Дядя Аркадий, с мамой ничего не случилось. Я имею в виду, - уточнила она, - нового ничего, кроме того, что у нее через неделю свадьба, а она в затяжной ссоре с женихом. - Леночка, ну что я-то могу поделать? – всплеснул руками Аркадий, и портфель, плавно соскользнув с его колен, плюхнулся под стол, где и остался: Аркадий, похоже, даже не заметил его падения. - Сан Саныч ей звонит, а она сбрасывает. Он звонит, она сбрасывает! И так уже две недели, если не дольше! Мой номер у нее вообще, …по-моему, …в черном списке, – последние слова он произнес со слезой в голосе и, прижав растопыренные ладони к груди, патетически воскликнул: - Лена, но за что?! - Дядя Аркадий, я вас прошу: не отвлекайтесь, - строго сказала Лена. Аркадий встряхнулся и руки от груди убрал, приготовившись слушать. – Надо что-то решать. Если мы их не помирим сейчас, будет в сто раз труднее потом. Вечером, в этом же кафе состоялась встреча их клуба заговорщиков, состоявшего из Аркадия, Сан Саныча, Лены, Олеси и примкнувшей к ним Ольги, которая обожала всевозможные заговоры и интриги. - Так, Сан Саныч. Ваша задача за два дня выучить вот этот сонет, - Лена протянула мрачному жениху отпечатанный листок бумаги. - Леночка, да как же я… - зароптал бывший полковник. - Да я ж этих стихов никогда… - Дядь Саш, ну как же никогда? – возмутилась Леся. – А Александр Блок? Когда вы бабуле предложение делали? Она тогда с таким восторгом об этом рассказывала! - Да я ж его Радочке не прочитал даже, понимать-нет! - Но ведь собирались! - Сан Саныч, не переживайте, - успокаивающе сказала Лена, - здесь всего две строфы! - Две чего? - Ну… Два куплета. Восемь строчек. - Друг мой, ну неужели ради любимой женщины ты не способен на такую малость?! – патетически закатил глаза Аркадий. - Может, лучше Блока? - Нет, Сан Саныч, не лучше! – твердо заявила Лена. - Поверьте, если мама услышит от вас этот сонет, она будет ваша навеки! Сан Саныч взял листок и внимательно прочел его про себя, старательно шевеля губами. - Леночка, а какая мизансцена? – оживленно поблескивая очками, спросил Аркадий. - Так, предлагаю следующий вариант… Клуб заговорщиков, сдвинув головы, приготовился слушать. Через два дня все было готово к осуществлению задуманного. Поскольку арендаторы собирались освободить их квартиру только на следующий день, заговорщики решили устроить засаду в служебной. После завтрака Лена отправила Ираиду в магазин за творогом для себя, притворившись, что сама недомогает, а без творога ей жизнь не мила. Ираида, всполошившись, набросила плащ и выскочила из квартиры. Через несколько минут на пороге появились Аркадий с Сан Санычем. Последний был одет в парадный китель, в одной руке держал объемистый букет белых гербер, которые должны были олицетворять любимые Радой ромашки, а во второй держал фуражку, нервно ею обмахиваясь. - Ну, втравили вы меня в авантюру, - ворчал он. - Два дня кряду слова зубрил, как студентик какой, понимать-нет! - Сан Саныч, вы не переживайте. Вчера на вечерней репетиции вы были просто прекрасны, - ободряюще улыбнулась Лена. – У вас всё получится, а дядя Аркадий вас подстрахует. - Леночка, но как?! Я же буду занят музицированием! – взъерепенился Аркадий. - Вот именно! Если вдруг Сан Саныч забудет слова, вы заиграете громче, а Леся из-за «Клавишны» подскажет забытую строчку. Но я уверена, всё будет хорошо! В дверях завозился ключ. Ираида, открыв дверь, зашла в квартиру и, не глядя по сторонам, крикнула: - Леночка, прими у меня сумку! - Давай, мамуля, - Лена, подойдя, быстренько выдернула у нее из рук пакет с покупками и отступила к кухонной двери. Ираида подняла на нее взгляд: - Что? - Мамочка, ты только не волнуйся! - Лена, ты меня пугаешь, я… Больше она не успела ничего сказать: из соседней комнаты навстречу к ней вышел в полной парадной форме бравый полковник Рыбаков с огромным букетом цветов. Ираида остолбенела, Аркадий ударил по клавишам, а Сан Саныч под задушевную мелодию адажио, откашлявшись, начал: Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли, - Так я молчу, не зная, что сказать, Не оттого, что сердце охладело. Нет, на мои уста кладет печать Моя любовь, которой нет предела. Замерла мелодия, умолк полковник, отчеканив последнюю строку, и казалось, слышно, как стучат сердца участников этой сцены. Лена с тревогой позвала: - Мамуль? С коротким всхлипом та, ни слова не говоря, бросилась на грудь к Сан Санычу, и он, уронив цветы, обнял свою невесту осторожно и крепко. Потом вся компания переместилась на кухню, где уже был накрыт стол. Во главе стола уселись Ираида и Сан Саныч и снова взялись за руки. Он взирал на нее глазами, полными нежности и любви, а Ираида с сияющей сквозь слезы улыбкой отвечала ему обожающим взглядом. Потом открыли шампанское, бахнув пробкой в потолок. Подняли тост, и Ираида вновь утирала слезы радости и благодарила своих девочек за эту невозможно прекрасную сцену примирения ее с женихом. Она, склонившись к дочери, тихонько спросила: - Леночка, это ведь твоя идея с сонетом. Ты вспомнила ту сцену с голосом Сан Саныча в исполнении ЕВы? - и потом своему жениху: - Я так счастлива сейчас. Саша, ты - вся моя жизнь. Сан Саныч млел от нежных слов Рады и неловко целовал ей руки, Аркадий неожиданно тоже расчувствовался и, выудив из нагрудного карманчика пиджака элегантный шелковый платок, вытирал сентиментальные слезы. - Бабуля, раз вы помирились, может, обсудим бракосочетание? – встряла Леся, окрыленная успехом их задумки с примирением жениха и невесты, которой не терпелось поучаствовать и в организации свадьбы. Она с оживлением стала вспоминать, как организовывались свадьбы у богатых московских нуворишей, и рассказывала это так живо и весело, что все за столом покатывались со смеху. Резкий звонок в дверь прервал веселье разгулявшейся компании.