V. Твердыня преград

Каспиан давно так замечательно не спал. Он хочет перевернуться и притянуть к себе Сьюзен, но ее половина постели пуста. Король недовольно приоткрывает глаза и находит королеву возле зеркала с расческой. В отличие от него, она уже одета. — Сью? — хриплым голосом зовет Каспиан. — Разве уже утро? Сьюзен оборачивается к нему и улыбается: — Уже давно утро, любимый. Но ты устал, так что можешь еще пару часов поспать. Я сама накормлю детей. Когда погода хорошая, как сегодня, мы обычно устраиваем пикник в саду. Можешь к нам присоединится, когда пожелаешь. Каспиан отбрасывает одеяло в сторону и поднимается с постели: — Где я могу умыться? — Вон там, — Сьюзен указывает рукой на кувшин с водой и тарель подле него. Король натягивает на себя смятые брюки и умывает лицо. Ему снились прекрасные, воздушные сны сегодня. Но уже утро и пора просыпаться… Каспиан замирает. Очень медленно он вспоминает все события вчерашнего дня: порт Гальмы, трактир, Твердыня преград, Сьюзен и дети… Нет, у него не пятеро детей, всего двое. Эсми и Рилиан. Но почему же тогда он может досконально ответить на любой вопрос о биографии Каспиана или Альберты, к примеру? — Сью? — Да, радость моя? — Спроси меня что угодно, о Каспиане? Сьюзен откладывает в сторону расческу, задумывается на мгновение: — Его третье слово, после «мама» и «папа»? Каспиан ухмыляется: — «Должен». Сью смеется: — Именно. Его няня всегда повторяла: кронпринц должен: не бросаться кашей, не вредничать, не ломать печенье. Он был такой смешной со своим «должен». Каспиан поворачивается спиной к тумбе с кувшином и опирается о нее, растерянно глядя на Сьюзен. — Милый, что-то не так? Каспиан трясет головой: — Пожалуйста, дай мне пару минут. И не уходи, ладно? Сьюзен немного удивляется: — Хорошо, как скажешь. Король еще раз прокручивает в голове все воспоминания, сопоставляя с фактами. Твердыня преград. Сьюзен, его настоящая Сьюзен, не может быть здесь. А Каспиана XI вообще не существует. То, что он видит перед собой — это просто его воображение, его мечты, которые, вероятно, стали явью на этом кусочке земли. Каспиан потерял родителей в очень раннем возрасте. И он остался совсем один. Вокруг были слуги, няньки, наставники, но это все не то. Они нанимаются на работу, а потом уходят. Каспиану же очень хотелось иметь если не маму с папой, то хотя бы брата или сестру. Младших или старших — не важно. Важно, чтобы они были рядом. В моменты, когда ему было страшно одному, Каспиан всегда представлял свою будущую большую семью. Где будет любимая красавица-жена и много-много детей. Они будут играть вместе и всегда будут помогать и защищать друг друга. Потом он вырос и влюбился в самую красивую девушку за всю историю Нарнии и она ответила ему взаимностью. Одна лишь загвоздка, что… Сьюзен не хотела иметь много детей. Роды сказывались на красоте, что было очень важно для королевы. Она никогда не давала ему пустых обещаний. Когда родилась Эсми — Сьюзен сразу же сказала, что пока что не готова дать ему второго ребенка. Но когда-нибудь она это снова сделает. Каспиан был на седьмом небе от счастья, когда она подарила ему Эсмеральду и, понято, не смел просить о большем. А через девять лет родился Рилиан — Сьюзен сдержала свое обещание. Он никогда никому об этом не говорил, но в своей фантазии он часто представлял мальчика, старшего сына, который займет престол. Десять поколений тельмарины были на троне, передавая корону от отца к сыну. И старший сын всегда носил имя Каспиан. Может, это глупо, но он всегда думал, что своего старшего сына он обязательно назовет Каспианом в память отца и тот, в свое время, сядет на трон. Когда родился Рилиан — было глупо давать ему имя наследника трона. Он ведь никогда им не станет. Поэтому Каспиан XI так никогда и не рождался, как не рождались Лоримия и Альберта. Они — его мечта, которой не суждено сбыться. Наверное, самая сокровенная мечта. Каспиан поднимает взгляд на терпеливо ждущую Сьюзен: — Сью… Ты… Знаешь, ты просто плод моей фантазии. Вас здесь нет на самом деле. Сьюзен слегка мрачнеет, как будто ей сообщили что-то очень грустное. Она подходит к Каспиану и нежно проводит по его щеке своей теплой ладонью. Он прикрывает веки. — Мне очень жаль, милый. Ты уйдешь? Каспиан не может дать ответа. — Я все-таки должна покормить детей, уже время. Сьюзен грустно улыбается и отправляется на кухню, где слуги уже приготовили корзину для пикника. Каспиан остается наедине. Что это? Темная магия Твердыни? Почему же она тогда такая родная и щемяще-нежная? Каспиан наконец покидает спальню и идет в сад. В воздухе стоит звон детских голосов. — Альберта, твое платье! Пожалуйста, поаккуратнее! — А у нее и так платье в горошек, — дразнит Лоримия, — еще одно пятнышко от малинового варенья только украсит его! Дети находят шутку очень смешной. Сьюзен складывает руки на груди, пытаясь выглядеть строго. Но у нее ничего не получается. — Мам, я все, — Каспиан вскакивает на ноги. — А яблоко? — Я чуть позже его съём. Папа! Каспиан вздрагивает и замирает на месте. Мальчик подбегает к нему сам: — Доброе утро! — Доброе утро, Каспиан! Время игр? Мальчик мотает головой: — Нет, у меня сейчас урок истории! А потом — каллиграфия. — Тебе нравится? Кронпринц пожимает плечами: — Каллиграфия немного скучновата, но история — очень увлекательна! Каспиан не сдерживает улыбки. Он был того же мнения в его возрасте. — Можно… Можно, я тебя обниму? — где-то в глубине души Каспиан все еще сомневается, что черноволосый мальчик — не видение. Маленький Каспиан обнимает отца и король ощущает его тепло, дыхание на щеке. От него пахнет скошенной травой. Каспиан крепко сжимает мальчика в объятиях. Интересно, сколько он жил здесь без него? И вырастет ли он и превратится ли в статного юношу, если Каспиан останется здесь с ним? Он ощущает себя предателем, собираясь уйти. Любовь Сьюзен вчера была такой реальной. Такой же, как сын в его руках сейчас. Каспиану еще никогда не разбивали сердца. Похоже, он сделает это сам с собой впервые прямо сейчас. — Я очень рад, что я тебя встретил. — тихо говорит Каспиан. — Я тоже, папа, — спокойно отвечает мальчик. — Мне бы хотелось столько всего сделать вместе с тобой… — король замолкает. Он мог бы остаться всего на пару дней. Наиграться с детьми, налюбоваться такой простой и любящей Сью, которая растворилась в своей семье… Но он знает, что тогда он не вернется обратно. Иллюзия потихоньку вытеснит из памяти настоящую семью, как Нарния вытеснила из памяти Певенси их предыдущий мир. — Я знаю, папа. Мне бы тоже этого хотелось. Ты еще вернешься? В горле встает ком: — Не думаю. Мальчик понимающе кивает. Каспиан отводит взгляд от сына и видит Сьюзен. Она держит на руках Альберту. Рядом к ней жмется Лоримия. Эсми с Рилианом стоят поодаль и ободряюще ему улыбаются. Каспиан медленно целует в лоб сидящую на руках Сьюзен Альберту. Лоримия отрывается от мамы и обхватывает руками ногу Каспиана. Он нежно гладит ее по волосам. — Ты уйдешь уже сегодня? — тихо спрашивает Сьюзен. — Я не могу остаться. Я думал, что смогу, но нет… Спасибо тебе. За твою любовь, за детей, за все. Сьюзен обнимает его, а следом и все остальные дети одновременно. Через несколько мгновений они его отпускают. — Я не вернусь, но я вас очень люблю. Сьюзен склоняет голову в нежной улыбке: — Мы тебя тоже, милый. — Прощай, папа, — Каспиан XI машет ему рукой. Воздух снова заполняется звонкими детскими голосами. Каспиан заставляет себя развернуться и быстрым шагом идет туда, откуда он пришел вчера. Голоса стихают, оставаясь позади. Дыхание сбивается, становится тяжело, но он не позволяет себе остановиться, вместо этого переходя на бег. Он боится дать слабину и вернуться в ту, вымышленную им самим, реальность. Будучи на парковой дорожке из круглых морских камней, в десяти шагах от входа в Твердыню преград, он наконец останавливается и позволяет себе расплакаться.