Пять солнц

- Ты знаешь, что я из древнего и аристократического рода Хасэгава... - размеренно начал говорить Нобу. - Из века в век наша семья являлась хранителями одной из величайших кладезей знаний - тайная библиотека всех стран и скрытых деревень. В ней бесчисленное множество свитков, в которых запечатлены всевозможные знания, что когда-либо открыл простой человек, ученый или ниндзя мира шиноби... Нас, молодых отпрысков клана, готовили к миссии хранителя с самого детства. Мы изучали не только древние, мертвые и современные языки, а также разные науки, но и постигали боевое искусство. Не многие знают об этой библиотеке... Но некоторые осведомленные, с завидной настойчивостью, пытались и до сих пор пытаются украсть и завладеть ценными свитками. Однако, семья Хасэгава не зря столько столетий охраняет "гробницу" знаний. Все члены семьи одарены, как бы это сказать... особой чакрой, которая (при должных тренировках и освоении специальных немногочисленных техник) способна поглотить любое дзюцу без вреда для использовавшего. Это плюс или козырь, называй как хочешь... Еще ни один злоумышленник не смог пробраться в библиотеку, даже члены знаменитой организации Акацки остались ни с чем... Хранители просто-напросто обволокли своеобразным щитом помещение с полезными, а иногда, что чаще бывает, опасными знаниями. Этому щиту до сих пор нет аналогов, так как его могут создавать только люди из клана Хасэгава. И это все благодаря нашей чакре, которая разительно отличается от чакры других шиноби. У нее даже есть свое название - Чикара но Тетсу Ичизаки. И, конечно, были люди в нашей большой семье, что неимоверно возгордились своей мощью, которой обладали. Глаза их ослепли, разум притупился, а чувства очернились... И все это обрушилось на мою голову... - Почему? - удивленно и крайне заинтересованно спросила Сакура, заглядывая в карие глаза друга. - Многие годы мои родители пытались зачать мальчика, но на протяжении десяти лет рождались только дочери... Эу - младшая из трех сестер. Ты ее видела, даже успели познакомиться - это она была в комнате, где я умер... Самая смышленая и способная девушка... - Нобу ласково улыбнулся при воспоминании о своей младшей сестре. - И, наконец, на свет появился я. Радости родителей не было предела, но она основывалась не только на том, что у них родился здоровый ребенок - а именно сын. Есть у нашего клана такое правило, которому много лет и оно, как история создания мира, нерушимо. Если в старшей, правящей семье, а клан Хасэгава именно таков, не родится наследник, то власть переходит к другой семье. Отец не хотел терять свой статус и выгодное положение, поэтому был счастлив, когда ему сообщили, что у него наконец родился долгожданный сын... Время шло, я рос, и с каждым годом понимал, что не оправдал надежд родителей, а в частности отца. Пришла пора отдавать меня в закрытую школу, где в будущих хранителей впихивали столько знаний, что не всякий человек выдержит... Но я не смог попасть на обучение... потому что был обычным мальчиком, без особой чакры, которой так гордилась семья Хасэгава. В одночасье для отца я стал пустышкой, никем, как только он узнал об этом. До поры до времени это скрывалось, но потом все всплыло наружу. И тут вступает в законные права еще одно правило: наследник, который от природы без фамильной чакры будет являться причиной того, что все-таки другая семья станет правящей... Ведь как без Чикара но Тетсу я смогу передать своим детям фамильную мощь моего клана? Случилось то, чего так не хотел мой отец... Члены всей семьи ополчились против меня - четырехлетнего мальчика. Они видели во мне причину своего краха, смотрели на меня неприязненно, а иногда просто как на пустое место. Я стал очень замкнутым, никому не мог доверять, существовал в своем мирке и со стороны наблюдал за жизнью клана. Старшие сестры - лучшие девушки-хранители, по малодушности своей всегда пытались побольнее уколоть меня словом или подстроить какую-нибудь гадость. Виноватым всегда оставался я, никто не хотел слушать детских оправданий, но меня и не наказывали... Просто безразлично смотрели и поворачивались ко мне спиной. Хуже этого ничего не было... Лучше бы уж наказали - это хотя бы доказывало, что я жив и что-то значу... Моя мать любила меня, но никогда не пыталась выказать свои чувства. Здесь она была полностью подчинена отцу, человеку очень волевому и с характером, в котором четко проявлялся тиранизм... ... Но даже в самую темную, непроглядную и холодную комнату заглядывает яркий солнечный луч. Моя сестра Эу всегда была рядом, когда мне было особо одиноко, всегда поддерживала, сопереживала и рассказывала мне неисчислимое количество разных забавных историй, лишь бы я не грустил и улыбался. Она любила мою улыбку, говорила, что это самое искреннее, что когда-либо видела... Когда мне исполнилось пятнадцать лет, вся моя жизнь перевернулась с ног на голову... По чистой случайности я узнал, что могу лишить чакры любого из нашего клана - лишить возможности пользоваться тем, чем так гордились хранители. О! Ты даже не представляешь, как в эту самую минуту осознания я торжествовал; как хотел отомстить всем за то, что превратили мою жизнь в тихий, одинокий ад! Мое противоречивое чувство справедливости долго боролось против моей человечности и голоса разума... Но я сдержался... До сих пор не понимаю - как мне это удалось! Ведь ненависть, которую я испытывал к своим соклановцам, была крепка и непоколебима долгие годы. Однако, это черное и уничтожающее чувство скоро утихло, а потом и вовсе исчезло, оставляя после себя полностью опустошенную, израненную душу. Мое сердце стало холодным, взгляд непроницаемым, а слова, что я произносил - колкими и саркастичными. Если раньше люди из моей семьи считали меня никем, браком, то, узнав о новой способности, стали сторониться и даже бояться. Обоснованно... Ведь я мог лишить их, особо не затрудняясь, чакры, благодаря которой они прославились... - Нобу замолчал. Он с непередаваемой тоской посмотрел на темное небо, а потом закрыл глаза, чтобы Сакура не увидела в них вспышку внезапной горечи и глубоко запрятанной обиды. - Ты не пытался ни с кем сблизиться? - задала вопрос девушка. Она и не подозревала, что Нобу пережил такую трагедию, которая оставила очень глубокую и незаживающую рану на его сердце. Сакура искренне, от всей души, сопереживала своему другу, но не могла подобрать подходящих, таких нужных на данный момент слов, чтобы выразить это. Она совершенно не умела утешать, поэтому всегда помогала не пафосными стандартными выражениями, а действиями, которые в полной мере показывали все ее чувства и искренность дружбы... - А зачем мне нужно было с кем-то сближаться? Я с детства привык быть один и решать свои проблемы сам... Я выбрал ипостась хмурого, мрачного человека, который смотрел на всех остальных свысока. "Пусть лучше меня боятся, чем вновь предадут", - подумал я тогда и отказался от своей горячо любимой сестры - Эу. Я до дрожи страшился, что и она, в конце концов, попадет под общий настрой и отстранится, станет со страхом в глазах смотреть на меня. Всей душой я не хотел этого, поэтому сам сделал первый и, как оказалась, ошибочный шаг - прогнал из своей жизни человека, который ни смотря ни на что, всегда был рядом и согревал своей настоящей сестринской любовью... - Глупый! - невольно вырвалось у Сакуры. Девушка инстинктивно прикрыла свой рот ладошкой и пробормотала: - Прости... Призрак чуть заметно улыбнулся. Он распахнул глаза и продолжил: - Я заслуживаю и не таких слов. Поступая настолько жестоко и бездушно, я совсем не подумал о чувствах Эу. Но думаю, тебе хочется узнать, каким образом я оказался здесь, рядом с тобой, а не слушать полностью мою историю жизни! ... Мне всегда нравилось бродить среди снежных сугробов за пределами деревни. Там было спокойно, никаких разговоров и людской суеты, никаких косых взглядов и тихих шепотков в мою сторону. Среди белого безмолвного снега я чувствовал себя свободным, мог стать самим собой... В очередной раз прогуливаясь там и размышляя обо всем, что меня постигло, я не заметил, что какая-то тень следует за мной по пятам... Лишь когда игла с ядом точно впилась в мою шею, я увидел человека с безобразным шрамом на лице, который наискось пересекал всю его ухмыляющуюся физиономию. Мое быстро меркнущее сознание уловило что-то до боли знакомое в чертах этого мужчин, но что - я так и не успел понять, так как молниеносно впал в болезненный бред и уже ничего не понимал... Я очнулся лишь, как мне тогда показалось, через несколько часов рядом с тобой. Ты беспокойно спала в одной из гостевых комнат моего дома и неслышно что-то бормотала себе под нос... Если я скажу, что испытал шок, когда попытался дотронуться до двери чтобы выйти, а моя рука легко прошла сквозь дерево, то это значит - ничего не сказать! Я исступленно пытался вновь и вновь почувствовать какой-либо предмет, находящийся в темной комнате; пытался взять в руки кувшин - напрасно, схватить протектор со знаком Конохи, который лежал на прикроватной тумбочке - тот же результат! Знаешь, Сакура, я давно не испытывал страх, но в ту минуту, когда ясно понял, что стал ни кем иным как призраком - испугался. В моей голове завертелись хаотично и беспокойно сотни вопросов. Я умер? Когда? От чего? Ведь мне грех было жаловаться на здоровье... Потом в моем помутненном сознании всплыло воспоминание о прогулке среди сугробов... Кто тот человек, которого я успел немного рассмотреть перед тем как провалиться в холодную непроглядную темноту? Это он меня отравил? Тогда я уже понимал, что умер от ядовитой иглы, которая вонзилась в мою шею. Я невольно протянул руку и прикоснулся к месту укола. Ничего... Ничего не почувствовал. Ни боли, ни малейшего намека на дискомфорт... Зачем со мной сделали, то, что сделали? Я кому-то мешал? Почему отравитель мне показался знакомым? Или это были игры погибающего мозга? И я понял... Понял, что, может, своим пугающим, отстраненным поведением нажил себе еще больше врагов, которые, вероятно, не ненавидели меня, а боялись... Ведь страх - двигатель опрометчивых поступков... Вот так я и стоял в полной глубокой растерянности рядом с кроватью, где ты мирно посапывала. Твой сон стал крепким и более спокойным. Мне почему-то захотелось прикоснуться к тебе и я это незамедлительно осуществил. Моему удивлению не было предела - рука не прошла сквозь тело, я четко ощущал тепло твоей кожи... "Что еще интересного я могу?" - законный вопрос, возникший в ту же секунду, однако был еще один, на который у меня не было ответа, но очень хотелось узнать! Почему умерев, я не попал в ад или рай, или еще куда-нибудь, где самое место душам, а нахожусь здесь - в мире живых?.. - Ты до сих пор задаешься этим вопросом? - с сочувствием спросила куноичи, осторожно поднимаясь с земли и разминая затекшие ноги. - Да. И никакого ответа не могу найти, - проговорил Нобу. В тембре его голоса проскользнули хорошо замаскированные нотки злости от безвыходности, но лицо призрака, с закрытыми глазами и печальной полуулыбкой, не выражало никакой агрессии. Только горечь и безмолвные вопросы... - Я пытался уйти от тебя, но дальше, чем на пятьсот метров не получалось... Словно, какая-то крепкая, упругая нить настойчиво тянула меня назад, лишая возможности переместиться туда, куда глаза глядят, - Нобу последовал примеру Сакуры и тоже бесшумно встал. - Ты даже не можешь себе представить, как иногда я хочу вдохнуть воздух полной грудью, как хочу почувствовать легкое дуновение прохладного ветерка или ощутить тепло солнечных лучей... - призрак медленно поднял руку на уровень своих глаз и стал шевелить пальцами, пристально рассматривая их. - Я неживой, я душа, которая по неизвестным мне причинам застряла здесь, я - застывший во времени, - едва слышно прошептал он, скорее самому себе, чем Сакуре. - Надеюсь, мой рассказ хоть чем-то помог тебе? - спросил Нобу. Его взгляд уже больше не был сумрачным, а голос унылым. На лице призрака засияла, такая привычная Сакуре, обворожительная улыбка. - Очень помог, - произнесла девушка, подходя к молодому человеку. Она протянула свою руку и крепко сжала его пальцы. - Я клянусь, что сделаю все, чтобы помочь тебе обрести свободу! Всеми силами... Я докопаюсь до истины и прекращу эти муки, которые каждый день терзают тебя... - в зеленых глазах Сакуры было столько решимости и уверенности, что Нобу невольно улыбнулся и, чуть подавшись вперед, уткнулся своим лбом в ее. Он прикрыл веки и промолвил лишь одно слово, с благодарностью и потаенной радостью: - Верю.