Новая история Арды

      Сооружая из остатков пирога и булочек стену оборонительных укреплений, Тэльво краем глаза заметил, как Нэрданель, увидев что-то в окне, стремительно бросилась к дверям кухни. Амбарусса вскочил на ноги и выбежал на террасу. Судя по воплям со двора, там назревала не маленькая ссора, но из-за угла башни ничего не было видно. Он дёрнул за руку брата, тоже тщетно пытавшегося рассмотреть источник звука, и они помчались вслед за Мудрой.       Среди шума из конюшни и мастерских отчётливо выделялись голоса Карнистира и Летиции, но потом более высокий, принадлежавший девушке, как-то резко и нехорошо смолк. Первой реакцией было желание помочь, но здравый смысл сегодня проснулся вместе с Амбаруссар, поэтому Амрас сумел остановить брата от опрометчивых действий:       — Я не уверен, торон, что там нужна наша помощь. Морьо сейчас не только Айвэ – и нас зашибёт, не заметит…       — У него руки заняты, — хмыкнул Амрод.       — Верно.       — Ты видишь смысл остаться?       — Нет. Чай остынет, — Амбаруссар вернулись обратно на кухню и продолжили свой поздний завтрак.       С лёгким сожалением простившись с кружкой, Тэльво первым нарушил затянувшееся молчание:       — Чем быстрее мы разберёмся с картами, тем лучше.       — Ты серьёзно? — простонал Питьо. - Или смеёшься?       — Конечно, смеюсь. Пойдём! — старший из близнецов решительно направился к дверям кухни, но вдруг обернулся и ловко метнул файерболом почти под нос брату.       Питьо спокойно пил чай, продолжая раздумывать над тем, что нужно было задержаться в спальне после боя подушками. Он хотел зевнуть, как прямо перед ним раздался треск крошечного заряда.       — Да иду я, иду, — себе под нос буркнул Амрод и встал из-за стола. На файербол он никак не ответил, но решив отомстить чуть позже, когда брат не будет этого ожидать.       — Догоняй, моя спящая улиточка! — с этими словами Тэльво рванул вперёд, и Питьо пришлось поднажать. Амбаруссар шумно ввалились в библиотеку, но стол был занят старшим, поэтому близнецы на цыпочках прокрались к шкафу: Амрод схватил набор тонко заточенных стило, а Амрас взял несколько листов бумаги - и братья направились рисовать к себе в башню.

***

      Две рыжих головы склонились над планом раскинувшей крылья просторных стен крепости и её окрестностей. Ниже лежала схема поменьше - слегка намеченная дорога, ведущая на юг, к Тириону.       — Может, сразу сюда? — предложил Питьо, обводя единственное выделенное в городе строение - дворец нолдорана. — Там, как-никак, наша полуродня…       Младший только усмехнулся в ответ, а Тэлуфинвэ нахмурился:       — Нет, ну, а что? Всё правильно, два основных перевалочных пункта - две первых точки в списке перемещений… — продолжил близнец.       Амбарусса помрачнел ещё больше.       — Что-то не так?       — Да всё так… — пробормотал Тэльво. — Только считаю, что это слишком! Я потерял тебя несколько эпох назад, искал в Мандосе, а ещё и вчера!       Близнец в гневе засунул рисунок Тириона под остальные бумаги и упёрся локтями в столешницу, насупившись и резко выдыхая.       Длинная рыжая прядь пощекотала щёку. На плече стало тепло.       — Э-эй…ну прости, торонья, — растерянно протянул Питьо. — Я не собирался тебя пугать! И я тоже боюсь тебя вновь потерять.       Тэльво еле сдержался от улыбки.       — А ты забавно краснеешь, — заметил брат. — Сейчас в тебе многовато от Морьо, а я не его близнец!       Тэлуфинвэ сдался, с чувством фыркнув.       — Я думаю, для начала нужно что-то простое, как на карте у отца. Источник, двор крепости, ещё что-нибудь… И в этот раз не смей улетать один!       — В смысле?       — В прямом, — Тэльво выудил из кармана брюк брата вчерашнюю карту перемещений.       Время летело незаметно, а братья всё сидели за столом молча, даже не переговариваясь: всё внимание было сосредоточено на маленьких клочках бумаги. Негласно близнецы решили рисовать источник, бьющий из скалы в горах возле крепости: самое безобидное место, которое оба хорошо помнили.       Тэльво взмок, рубашка прилипла к спине, но он никак не мог оторваться от рисунка. Почувствовав на себе заинтересованный взгляд брата, Амбарусса поднял голову и встретился глазами с чем-то озадаченным Питьо.       — Эй, не смотри, ещё не готово! — старший из рыжих поспешно накрыл рукой не слишком удачно нарисованное дерево.       — Мать валарья. И что это такое? — уже готовый рассмеяться, Амрод ткнул пальцем на странную корягу, чьи ветви выглядывали из-под ладони близнеца.       — Это устойчивое выражение, — обиженно буркнул Амрас и увидел, как брови брата поползли ещё выше. Тогда он добавил, дёрнув уголком губ. — «Мать валарья» - это устойчивое выражение. У тебя. А тут должна быть ива.       Младший заливисто рассмеялся, на что старший лишь развёл руками:       — Я что, виноват, если рисую хуже тебя? Дай у тебя посмотрю, что ты там шедеврального изобразил?       Питьо с готовностью протянул листок: волнами шла гладь воды, шумела листва, Анар переливался в небе золотом лучей.       — Ух ты! Пробуем?       — Давай, — встав друг напротив друга, Амбаруссар насупились и, глядя друг другу в глаза, положили ладони на карту.       Время пошло. Кровь стучала в висках. Тэльво старался изо всех сил. Так, что, кажется, трещали извилины, ровно до того момента, пока не услышал смех близнеца.       — Эй, это ты над чем так усиленно думаешь?! — обиженно воскликнул Тэлуфинвэ.       — О еде, — честно признался близнец.       — Отговорки не принимаются! До ужина ещё далеко! Быстро думать про источник!       Амбаруссар только успели вздохнуть, как … вокруг стало очень-очень холодно - настолько, что Тэльво не сразу понял, что ещё и мокро. Бешено колотя по воде руками, он рванул вверх, к свету, за глотком воздуха. И почти сразу рядом всплыл брат.       — Питьо, мордорать твою за ногу! Это что вообще, — Амрас с гневом выплюнул ледяную воду и закашлялся. — Такое?!       — Устойчивое выражение! — огрызнулся близнец.       — А ты бережок подрисовывать, ядрёна балрогова вошь, не пробовал?!       — Как будто ты подумал! И что теперь делать?       — К берегу грести, — пробурчал Тэльво. — Кто последний, тот - мокрая курица!       Наперегонки доплыв до берега, они не стали выяснять, кто из них первым коснулся рукой низких ветвей ивы, а сломя голову бросились к Форменосу. Стылый осенний ветер подгонял их весьма неплохо, и вскоре братья вихрем ворвались в свои покои, на ходу судорожно стаскивая с себя заледеневшие коркой рубашки. Раздевшись догола, спрыгнули в тёплую чашу купели. Чуть погодя Тэльво всё-таки вылез из воды и сбегал в комнату за кувшином мирувора.       — Эт-то в-в-вино?       — Эт-то не в-вино, это м-м-м-мёд-д!       — Т-так в-вино ил-ли м-мёд?       — Это ал…ал…ал-ле-гория…       — Так в-вино, м-мёд или аллегор-р-рия?! — воскликнул Питьо.       — Пей, а там разберёмся!       — Там ещё где-то у меня лембас завалялся… вчерашний, — пробормотал близнец, возвращая кувшин Тэльво.       — Торонья, — Амбарусса в ответ хихикнул. — У нас он рискует быть не только вчерашним, но и завтрашним!       — Ну был же где-то… — растерянно пробормотал брат.       — Так иди поищи, — откинувшись на мраморный бортик купели и наматывая на палец длинную рыжую прядь, Тэльво сквозь приоткрытую дверь купальни наблюдал, как брат углубился в недра прикроватной тумбочки. Он изо всех сил старался не рассмеяться, но тут Питьо обернулся и хмуро поинтересовался:       — Что, слопал?       — А ты как думал?       Младший закатил глаза:       — О Эру, бабушка, спаси меня от этого злого, неблагодарного существа! Оно - прекрасный брат, но иногда мне очень хочется придушить его собственными руками!       — Это ты что, для брата лембас пожалел? Тогда прощай навек, — Тэльво картинно ушёл под воду.       — Так я тебе и поверил, — фыркнул младший, с интересом считая, на сколько хватит у брата запаса воздуха.       Примерно на сотне он метнулся в купальню и потянулся к кувшину, как тут же на его руке сомкнулись пальцы Амбарусса. Оба весело расхохотались, когда Питьо кувыркнулся к брату в воду, и вылезли из купели.       Одевшись в сухое, вернулись к прерванному занятию и лишь осанвэ матери, позвавшей на ужин, заставило их отвлечься. Общими усилиями был создан второй экземпляр, на этот раз с кусочком каменистого берега. Не говоря ни слова, Тэлуфинвэ вышел из покоев, а когда вернулся, за ним тащился по полу объёмистый рюкзак.       — Это что и зачем?.. — поинтересовался у него Питьяфинвэ. — Ты решил сразу после ужина отправиться в поход?       — Это…я решил подготовиться. Вдруг нас ещё куда-нибудь закинет?       — Во время семейного ужина? — переспросил брат. — И зачем тебе эти тяжеленные сапоги?..       — А вдруг там грязь?       — А палатка?!       — А вдруг там дождь?!       — А лук?!       — А вдруг там враги?!       — Какого валарауко мы хотим попасть в это страшное место?! — стараясь остаться серьёзным, фыркнул Амбарусса.       — А ты тоже хорош! Зачем ты сейчас думаешь, что надо бы прихватить мой портрет?!       — Да мне он нужен для сравнения, чтоб опознать палатку в сапогах как тебя!       На миг повисло молчание, а потом стены башни, казалось, вздрогнули от громкого дикого хохота, и близнецы, в конце концов оставив тяжеленный рюкзак в коридоре, наперегонки рванули на кухню.