Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Последнее время Невилл чувствовал себя почти неплохо. Несмотря на приближающийся третий тур — если бы не боялся накаркать, Невилл бы даже признал, что часть него ожидает предстоящий финал Турнира с ноткой обнадеженного предвкушения. Несмотря на то, что так и не смог заставить себя распечатать хоть одно из бабушкиных писем — не присылает громовещатели, и ладно. Несмотря на то, что профессор Снейп последнее время как с цепи сорвался, и уроки зельеварения снова превратились в угнетающую пытку — зато с другими предметами стало легче: почему-то собственная магия теперь подчинялась его воле куда охотнее. И даже несмотря на то, что Гарри всю последнюю неделю ходил такой же раздраженный, как его декан, и с ним было почти невозможно нормально разговаривать — все равно большую часть времени Невилл проводил с Джинни и Луной, и его все устраивало. Единственным, кто омрачал приподнятый настрой, был Том. Он молчал так долго, что Невилл иногда целыми днями о нем не вспоминал, но однажды утром он проснулся от тонкого острого звука, будто кто-то вел одним осколком стекла о другой. Он весь день проходил, пытаясь понять, что это: просто звон в ушах или что-то еще, — и только вечером оказавшись в постели вдруг догадался: это был тихий надтреснутый вой. — В чем дело? — прошептал он в бордовую пустоту полога, но так и не дождался ответа. В эту ночь ему снова снились черные повороты коридоров собственного сознания, но все было каким-то мутным, словно подернутым дымкой. Невилл прыгал через часы и минуты, то просыпаясь и вглядываясь в тусклый свет пасмурного рассвета, сочащийся сквозь щель в пологе, то снова засыпая и просыпаясь, почему-то, снова посреди ночи, и тогда полог почему-то казался совсем другого цвета. И снова коридор: поворот за поворотом. Невилл неуверенно звал Тома, но его встревоженный голос терялся в тонком, пробирающим до костей крике, который принадлежал не ему. В отличие от человека на троне или воплощения Риддла из дневника на втором курсе, самого Тома Невилл никогда не видел. Тот был лишь бесплотным голосом — как иначе, если он был просто осколком души, который жил и взрослел одновременно с Невиллом, в его голове? Но в этот раз Невилл искал и высматривал в темноте своего старого товарища так отчаянно, что в какой-то момент ему начали мерещиться отдельные дымчатые детали. Не полноценный образ, только какие-то отрывки: лихорадочно поблескивающие темные глаза, или побелевшие от напряжения губы, или тонкие пальцы, изрезанные попытками удержать единым целым что-то, безнадежно идущее трещинами... Невилл оказался в тронном зале, прямо перед невидимой стеной. Ему слышался чей-то далекий смех, тихий стеклянный хруст и слабое томово "ятакусталятакусталненадо". Глубокая трещина в невидимой преграде как будто стала длиннее, чем когда Невилл видел ее в прошлый раз. И еще, как застывшие во времени снежинки, теперь ее усеивали сотни маленьких щербинок. Человек на троне сидел неподвижно. Невилл смотрел на его руки с длинными паучьими пальцами, безмятежно покоящиеся на позолоченных подлокотниках, узкую грудь в темном балахоне и, нет, не выше, вбок и наискось... Там стоял кто-то еще, прислонившись лопатками к изголовью трона. Точеный профиль молодого человека, красивый и холодный, как вырезанная из камня скульптура. Он смотрел куда-то в темноту перед собой, и время от времени его темно-карие глаза ловили отблеск багрянца, будто отражая игру пламени горящей свечи, вот только здесь нигде не было света. Диадема Кандиды Когтевран, — вспомнил Невилл. И отпрянул, с пугающей остротой осознав, что видит перед собой молодого Темного Лорда. Того, кто с насмешливым холодным любопытством интересовался, сколько времени дорогие Невиллу люди выдержат под заклятием Круциатус. Отступая назад, Невилл налетел на кого-то спиной. В панике обернулся: сердце взлетело куда-то к горлу, затем немного успокоилось. Это был всего лишь Риддл из дневника. — Пойдем, — прозвучал его скучающий голос. — Сейчас нам тут делать нечего. Невилл застыл в растерянности. Но Том ведь был где-то здесь, так? Он должен его найти, должен сказать ему... Сказать хоть что-нибудь. Невилл завертел головой, но снова отшатнулся, словно обжегшись, когда случайно встретился взглядом с Темным Лордом из диадемы. — Ты ничего не сможешь сделать, — сказал Риддл почти ласково. Его рука легла на плечи Невилла, мягко, но настойчиво увлекая прочь от невидимой стены. Но этот крик... Негромкий, но такой пронзительный... — Я не могу, — прошептал Невилл пересохшими губами. — Он режет... — Режет, — легко согласился Риддл. — Но это не твое решение и не твоя ответственность. Оставь Томми играться в его замке из песка со всеми этими стенами. В конце концов, в эту игру могут играть двое. И обхватил ладонями голову Невилла, плотно зажимая уши. Режущий звук исчез. Исчезли все звуки, и даже головная боль, медленно скапливающая в затылке, ослабила свой узел. Невилл попробовал что-то сказать, но понял, что смотрит на свою подушку. Было холодно. Пижама промокла от пота, но даже переодевшись в сухую и теплую школьную форму, Невилл не почувствовал себя лучше. Внезапная тишина испугала его. Нет, он не оглох — все еще слышал, как посапывает Дин и ворочается в постели Симус, не говоря уже о храпе Рона, но чего-то не хватало. Чувствуя себя переполненным этой новой пустотой, Невилл спустился в общую гостиную. Какие-то ранние пташки уже заняли несколько кресел, и среди них Невилл без удивления заметил примостившуюся у камина Джинни. От облегчения у него даже голова закружилась. Пустота? Пустоту всегда можно заполнить. Он уселся в соседнее кресло, откидывая с глаз еще влажную от пота челку. Джинни хватило одного взгляда, чтобы заключить: — Плохо спалось? "Спать одному всегда очень одиноко", — в шутку предложил ответ Риддл, но так уверенно, что Невилл по привычке чуть это не брякнул. Мысленно прокляв неуместный юмор своего дурацкого компаньона, он пожал плечами и вяло пошутил: — То ли будет накануне финала. — Попроси Гарри сварить тебе зелье сна без сновидений. Просто чтобы было. — Нет уж, спасибо. Лучше начну выращивать лаванду на подоконнике. Гарри последнее время в таком настроении, что с него станется подсунуть мне зелье живой смерти, от которого я просплю ближайший месяц. "На твоем месте я бы не был так уверен, что это шутка. Финал на носу, а он все еще твой соперник." Ну... Невилл не думал так всерьез, но береженого жизнь бережет. — С Гарри? — Джинни фыркнула. — Да он же самый беззубый слизеринец, которого видели стены Хогвартса. — Беззубых слизеринцев не бывает, — возразил Невилл, невольно копируя интонации Риддла. — Есть только те, кто хорошо прячет зубы. Кажется, и саму эту фразу он когда-то слышал от Риддла, но вряд ли тот придумал ее сам — Джинни сразу наморщила лоб и потерла переносицу: — Где-то я это уже слышала. "И где же?" — удивился Риддл и с непонятной Невиллу иронией предположил: "Наверное, в мемуарах Салазара Слизерина." Вместо ответа Невилл подхватил кочергу и пошевелил дрова в камине. С треском взвились искры. Он наконец-то согрелся. — В общем, пусть Гарри сам пьет свои зелья, — Невилл откинулся на спинку кресла. — А с третьим туром я как-нибудь по старинке, с волшебной палочкой. — Наконец-то поверил в свою удачу? — поддразнила его Джинни. "Как знать. Раз уж ее хватило, чтобы ты дожил до четвертого курса..." — Как знать, — согласился Невилл и улыбнулся чужой улыбкой. Было в этом иронично-безразличном поведении что-то освобождающее. Джинни наградила его долгим взглядом. — Иногда, — сказала она задумчиво, — ты мне кого-то напоминаешь. Но никак не могу понять кого. — Надеюсь, не Перси, — быстро сказал Невилл, игнорируя пробежавший по спине холодок. Джинни просто переписывалась с Риддлом через дневник, она не могла узнать его интонации или понять что-то по обрывкам фраз, так ведь? И вообще, это было два года назад... "Не трусь, она даже не помнит большую часть своего первого курса", — утомленно успокоил его Риддл. — Нет, не Перси, — хихикнула Джинни. — Перси мне напоминает только профессор Бинс. Задумчивость из ее взгляда ушла, и Невилл вздохнул с облегчением. — Пошли завтракать. У меня история магии первым уроком, и мне профессор Бинс напоминает не о Перси, а о том, что я или мало поспал, или мало поел. Они вышли из гостиной бок о бок, почти соприкасаясь пальцами. Закрывшая за ними проход Полная Дама, которой Джинни пожелала доброго утра, одарила их ласковым взглядом и проворковала: — И вам того же, голубки. Джинни рассмеялась, но Невилл заметил, как порозовели у нее кончики ушей. Он и сам не удержался от улыбки. Вот теперь он согрелся по-настоящему.