Гарри Поттер и Мальчик-Который-Выжил-Из-Ума

Доски забора вокруг дома дедушки Элджи прилегали друг к другу достаточно плотно, чтобы Невилл мог не бояться, что Тревор убежит от нелюбимого хозяина в дикие земли, где его уже никто и никогда не найдет. К сожалению, это было единственным положительным моментом в ситуации: Невилл всерьез опасался, что по прошествии еще пары лет он устанет от вечных погонь за своим питомцем настолько, что просто махнет рукой и позволит Тревору жить так, как пожелает его жабья душа. Может быть, даже отдаст Гарри, если тот все еще захочет остаться участником хора лягушек. ...И если Гарри захочет с ним знаться, конечно, потому что ни от него, ни от Гермионы за все лето не было ни весточки. Бабушка один раз спросила, почему школьные друзья ему не пишут, и Невилла чуть не перекосило от неловкости. Может быть, у Гермионы все еще нет совы, и она физически не может написать ему письмо. Может быть, Гарри уехал в путешествие на все лето и тоже остался без связи. Но в глубине души Невилл знал: незачем искать внешние проблемы, когда все можно объяснить куда проще — друзья забыли о нем. Да и могли ли они все называться друзьями, действительно? У Гермионы просто выбор был не велик: только ко второй половине года она смогла хоть немного поумерить свою категоричность и перестать выводить из себя подавляющее большинство тех, кто находился в ее обществе дольше двух минут. Гарри... Гарри оставил его одного разбираться с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Да, тогда все казалось правильным, но оглядываясь назад теперь, Невилл уже не мог не задаваться вопросом: а не искал ли Гарри предлог, чтобы отделаться от него поскорее, когда понял, какой никчемный из Невилла спутник в приключении? От этих мыслей ему поначалу становилось жутко плохо, но мало-помалу Невилл свыкался с идеей своей брошенности. А сейчас он должен был найти Тревора. Пробираясь сквозь заросли нестриженной травы, Невилл вдруг вспомнил, как однажды наткнулся на змею в собственному саду. Тогда он понял, что умеет говорить на парселтанге, но это было так давно... И в тот раз с ним был его вездесущий спутник. Спутник, который тоже его покинул: и каким неудачником надо быть, чтобы от тебя отказалось даже собственное альтер-эго? "Рад, что ты настолько по мне скучаешь." Невилл так и подскочил. Сердце заколотилось с бешеной скоростью. Он ослышался? Придумал с безнадеги? Или с ним и вправду сейчас заговорил... "Лучше ищи свою жабу." Невилл медленно подошел к забору и прислонился к нему спиной, ощущая дрожь в коленках. Голос вернулся. Звучал слегка раздраженно, но был прежним, таким, каким он его помнил. — Где ты был? — спросил Невилл шепотом. — Я тебя все лето не слышал. Что-то внутри него самодовольно усмехнулось. "Мы теперь обо всем друг перед другом отчитываемся? Не припоминаю между нами такой близости." — Ты смеешься? Мы буквально одно целое! — несмелая радость и облегчение понемногу сменялись обидой. Невилл успел забыть, какой несносной бывала его вторая половина. "Одно целое? Не так давно ты вообще меня принимать отказывался." Невилл промолчал, сердито разглядывая примятую его ногами траву. Тревором там, разумеется, и не пахло. "Я не думаю, что мы одно целое." Теперь голос прозвучал слегка задумчиво. Издевки в нем не было — значит, это не попытка оскорбить? — А что тогда? "Что-то... другое. Разное. Но пока я полностью не уверен, что именно такое — я, своими догадками с тобой я делиться не собираюсь. Может, в кои-то веки научишься шевелить мозгами сам." Отлично. Просто великолепно. Невилл со злостью пнул подвернувший под ногу камень и побрел в другой конец сада, уже не особо приглядываясь к дороге, по которой шел. Что с ним не так, если ответвление его собственного сознания считает себя чем-то полностью независимым? Да еще и исчезает на целую вечность, точно так и надо... Мог бы хоть предупредить, раз такой самостоятельный! Что-то в нем шевельнулось. Невилл попробовал прислушаться к своим ощущениям, но как обычно ничего не понял. Внутренний голос вдруг снова обратил на себя внимание: "Ты что, на самом деле надеялся, что я не вернусь?" Надеялся? Слишком сильное слово. Но не "боялся" же. Хотя... Невилл не мог не признать, что одиночество этим летом наверняка не жалило бы так больно, будь он хотя бы наедине с самим собой, а не с половинкой самого себя. Но все-таки... "Я здесь." "Ты здесь?" Все лето Невилл не знал точно, кто произнес эти слова — последние перед забытьем: он сам, его альтер-эго или Дамблдор. Но теперь, снова услышав голос, Невилл был уверен, что понял все правильно. — Я знал, что ты придешь. В глубине души. — В самом деле, сэр? — раздался дрожащий и полный благоговения голосок откуда-то снизу. — Невилл Лонгботтом знал, что Добби придет предупредить его о большой беде? Августа, Энид и Элджи Лонгботтомы допивали чай, когда большое окно в гостиной взорвалось тысячей острых осколков, которые только чудом не причинили никому вреда. Однако мантия Элджи оказалась пришпилена к креслу впившимися в пухлую обивку кусками стекла, один крупный осколок застрял в пучке волос на затылке у Энид, неровно обрезав несколько прядей и изрядно подпортив ей прическу, а еще несколько — врезались в зыбкую поверхность кремового торта, окатив всех присутствующих дождем из бежевой сладкой массы. Снаружи, за окном, стоял Невилл, бледный как смерть и выглядевший таким же ошалевшим, как Элджи, судорожно дрыгающий конечностями в попытке освободиться. Августе пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы сохранить хладнокровие. — Извините его, пожалуйста, — произнесла она по-светски благожелательно. — Невиллу многое пришлось пережить в конце учебного года, боюсь, он еще не до конца оправился от потрясения. Энид деревянно кивнула и даже попыталась выжать из себя жеманное хихиканье, но в смехе слишком отчетливо проступили высокие истерические нотки. Она откинулась на спинку кресла и лишилась чувств. Ее можно было понять — семейные чаепития обычно не предполагали смертельно опасных происшествий во время десерта. Элджи тоже выглядел маловменяемым, поэтому Августа почла за лучшее взмахом волшебной палочки навести в гостиной хоть какое-то подобие порядка и поспешить в сад: если кого и надо было приводить в чувство в первую очередь, то Невилла. Возможно, прямое столкновение с Волдемортом отразилось на нем глубже, чем она представляла, надеясь, что дальше его ночных кошмаров, после которых он, бывало, будил криком весь дом, дело не пойдет. Значит, им предстоит серьезный разговор. И начнет его Августа словами "я понимаю, что в том году ты многое пережил, но такими темпами нас скоро просто перестанут приглашать в дом твоего дедушки".