Юный гений

      Итак, продолжим. Меня долго не было. Моя читательница меня заждалась. Так получилось, что я "уезжал повышать рабочую квалификацию" или иначе "на конференцию". Шучу! Я на такие мероприятия не уезжаю. Мне хватает того, что есть у меня в стране. Если же нет, то мне помогают некоторые люди достать то и сё. Но вернемся к моей последней главе. Я рассказывал, как потерял руки. До сих пор как вспомню эту жуть, что аж мурашки по коже. Удивляюсь, как не помер от болевого шока. Спустя годы после этого события я видел фильм "Оно" и там был момент, где жуткий клоун откусил бедному мальчику руку. Меня так передернуло от этого, а точнее пробрал ужас, что я потерял сознание. Ужасное ощущение осталось. С тех пор я не смотрю фильмы, где герои теряют конечности, хотя когда ко мне приходят люди с просьбой поставить им усовершенствованный протез, подобные встречи переживаю вполне нормально. Но я опять отвлекся. Бывает, уж не суди строго! Я Вацлав Коллер, этим все сказано! Парень, который не умолкает! В себя я пришел спустя двое суток, так мне сказала мама, которая не отходила от меня ни на минуту. Когда я очнулся, первое, что увидел, так это одиночную палату, белые стены, капельницы с донорской кровью и глюкозой и рядом сидящую на стуле маму. Никогда ее не видел в таком плохом виде. Она была очень бледной, под глазами синяки, измученный взгляд. Это говорило о том, что она не спала и ждала, когда я очнусь. Но я пришел в себя и попытался повернуться к ней, забыв совсем, что рук у меня нет. Мне даже голову очень трудно было повернуть. Капельницы мне воткнули в подключичную вену. Пошевелить я мог только ногами.       - Мама, - хрипло произнес я.       Да-да, читательница. Я охрип. Еще бы, так орать от адской боли! Но мама меня услышала. Честно, я пожалел, что позвал ее, потому что она тут же стала плакать.       - Вацлав, мой дорогой мальчик! - обняла она меня.       Никогда не любил женские слезы, в особенности материнские. Тут я сам не удержался и заплакал. Долго она плакала, называя мое имя, пока не выплакала все слезы. Первым делом я хотел спросить у нее, что со мной будет и ожидал, что она начнет меня ругать.       - Мама, что говорит врач? Что со мной будет?       Она снова чуть не заплакала (куда уж там), но нашла в себе силы сдержаться, и ответила:       - Мой дорогой сынок, твои руки перемолола та машина и пришить их тебе обратно невозможно!       Слез у нее не осталось, и она просто ныла, уткнувшись лицом в постель. Я всегда был довольно эмоциональным и вскакивал со своего места, если что-то шло не так. И по такой привычке хотел вскочить, но только перевернулся на бок и почувствовал боль в шее и в плече.       - Что??? - попытался я прокричать, но из моих уст раздался жалкий хрип.       Мама снова причитать:       - Мой бедный Вацлав, ты и голос сорвал! О, бедное ты мое дитя!       Увидеть свои увечья я не смог. Это выше моих сил. Но для меня как гром среди ясного небо было осознание правды о моем теперешнем положении. Я понял, что стал инвалидом и у меня нет никаких шансов вернуться к нормальной жизни. Не будет возможности что-то делать своими руками, мне не светит счастье встретить красивую девчонку и понравиться ей. Кому нужен такой калека, как я? Про меня можно сказать, что я стал говорящим овощем, который может только ходить. Я весь задрожал от представления моей будущей жизни. Мне довелось увидеть как-то своего ровесника, он не мог ходить и его жизнь приковала к инвалидному креслу. Он никогда не сможет ходить и за ним придется ухаживать до самой смерти. Быть жалким - это значит быть ничтожеством. Так я всегда считал. Это сейчас все иначе и сотни, нет, тысячи людей говорят мне спасибо за мои труды. Но к этому мы потом еще придем. Сейчас речь не об этом. Описывать мое тогдашнее состояние не считаю нужным. Это для меня неприятно! Впереди в моей истории неприятных моментов еще хватит. От мысли о своей ущербности у меня раскалывалась голова и я жалобно заскулил, как щенок. Мама меня обняла, принялась утешать:       - Сынок, тише, тише! Иначе медсестра придет и вколет тебе успокоительное!       - Я инвалид! Я растение! - не унимался я.       - Нет, Вацлав, нет! Ты не инвалид и не растение! Мы с папой все равно тебя любим! Дорогой мой сынок!       Я был безутешен, пока в палату не вошел отец. Вид у него был еще хуже, чем у мамы. Кажется, он состарился сразу лет так на пятнадцать. Я его даже не сразу узнал, как он изменился.       - Папа! - прохрипел я. - Папочка!       Как же я был рад ему, хотя поводов для радости у меня тогда не было! Но я упоминал, что визиты отца были редкими из-за его работы, так что встреча с отцом для меня всегда была большой радостью. Жаль, что обстоятельства были не такие, какие хотелось бы.       Теперь папа стал плакать. Я никогда не видел, как он плачет. Слезы родителей меня тогда чуть не добили и только из-за моего охрипшего голоса я не смог закричать, что моя жизнь теперь ничто. Отец утер слезы, помог мне сесть (не могу описать его выражение лица, когда он увидел, что у меня нет рук) и какое-то время собирался с мыслями. Я смотрел на него в томительном ожидании. Мне он так нужен, мой родной папа! Мама всегда рядом, но отца мне постоянно не хватало! Это не говорит, конечно, что я любил маму меньше, просто...ну...и так все ясно! Наконец, он взял себя в руки:       - Сынок, выслушай меня внимательно! Ты не инвалид! Да, я слышал, как ты причитал! Я говорил с врачом и он сказал, что знает одного ученого, который сможет тебе помочь.       Я смотрел на отца, будто он был святым. Он продолжал:       - Нам придется отвезти тебя в Германию, чтобы тебе смогли поставить усовершенствованные протезы. Со слов врача, я понял, что операция будет довольно сложная...       - А что со мной будут делать? - спросил я.       - Как я понял, тебе поставят протезы, но чтобы ты мог ими работать, в затылочной части тебе установят что-то вроде чипа...точно не знаю...но... Не знаю, как объяснить! Скоро тебе все объяснят, сынок. Ты главное не волнуйся!       Слова отца, что я не инвалид и что мне можно помочь, подействовали на меня как целебный бальзам. Мне страсть как захотелось повидаться с этим ученым! Я заулыбался! Мама успокоилась и папа ответил мне улыбкой, хоть и измученной. Но у него я не стал спрашивать, дорогая ли это операция. И так было ясно, что придется выложиться в копеечку. Хорошо, что мы не бедствовали и могли себе такое позволить. В противном случае пришлось бы просить помощи у людей.

***

      В больнице я пролежал долго. Сколько точно, не могу сказать, но долго. Когда мне оторвало руки, я потерял много крови и мог умереть, но все обошлось. Меня спасли. Повезло, что моя вторая группа крови и положительный резус фактор не оказались редкими. Я шел на поправку и меня потихоньку готовили к операции в Германии. Отец сказал, что через два дня он и мама меня увезут в Берлин. Все необходимые документы были готовы. До отъезда меня мама тщательно кормила. Сам-то я есть не мог. Хотя аппетита у меня не было. Перед отъездом в Берлин я очень волновался, но еще больше меня пугала мысль о предстоящей операции. Я прекрасно понимал, что для меня она необходима, чтобы не остаться на всю жизнь безруким инвалидом. Но что можно ожидать от ребенка моего возраста? Как многие дети, я боялся больниц и врачей, жутко не любил уколы и анализы. Для меня эти два дня тянулись долго и я извел родителей разговорами, когда же мы, наконец, поедем. Мой лечащий врач (сейчас я уже не вспомню его имя. Надеюсь, на меня он не будет обижен за это) рассказал, что это будет за операция. Клаус Шмидт (так звали ученого врача, который будет меня оперировать) поставит мне протезы с электропроводкой, а чтобы я мог ими шевелить, установит в головном мозге микрочип, отвечающий за движения. Так что операция предстояла более чем серьезная.       Германия, Берлин. Наконец-то! Давно я не проводил столько времени рядом с родителями, и давно не покидал Чехию. На такси, проезжая по улицам Берлина, я, разинув рот, смотрел на достопримечательности. Больше всего меня удивили стоящие возле дороги полуголые девицы, которые смотрели на проезжающие машины несколько дерзко. Тогда я еще не знал, что это проститутки. Спрашивать у мамы, почему они так одеты, я постеснялся. У мамы было плохое настроение. Еще бы! Ее дорогого сына будут оперировать и она переживала! Отец же был настроен оптимистично. Я пытался себе представить, как буду жить с протезами вместо рук. Мне сказали, что я смогу ими работать. Интересно, как это будет выглядеть? Не стану ли я похожим на робота со стороны? И как я буду учиться в школе с такими-то руками? Меня там задразнят, это точно. Дадут кличку "Терминатор" или "Робокоп". Но об этом потом. Нас высадили у огромного здания, который я принял за научный институт. Началась эта нудная возня с оформлением и подготовкой. Родители сняли для себя неподалеку хороший номер в отеле, чтобы иметь возможность чаще меня навещать. В тот день, когда меня оформили и положили в больницу, я повстречался со своим врачом, который должен сотворить со мной чудо. Он немолодой, но точный возраст сказать не могу, может, лет пятьдесят пять, может больше. Не могу сказать. У него строгий и чуткий взгляд, плотное телосложение, густая седая шевелюра и густые усы. Своим внешним видом он мне напоминал Энштейна. Мне он рассказал, что будет со мной делать на операции, хотя я ни слова не понял. Все эти медицинские термины у меня в голове не укладываются. Короче, он рассказал мне все то, что рассказали еще дома, пока я приходил в себя. Операция запланирована на следующий день. Перед сном мне вкололи успокоительное, чтобы я не волновался. Пока не уснул, я очень боялся. Один в темной палате и без рук. Представляете, каково мне было? В ту ночь, пока я не уснул, мне было очень тяжело. И я плакал от одиночества. Мне не хватало родителей. Я даже позвонить им не мог, хотя в коридоре был телефон для пациентов. Только как я сниму трубку и наберу номер отеля, где остановились мама с папой? Хоть завтра у меня будут новые руки, мне от этого не было весело. Тяжело от мысли, что выглядеть я буду как киборг и на меня люди будут косо смотреть. Пока успокоительное не подействовало, я просто лежал и смотрел в потолок. Повернуться на бок я не мог. Это было не трудно, но больно. Закрывая глаза, я пытался себе представить, как буду учиться жить с новыми руками. Хоть и было мне очень тоскливо, но у меня была надежда, что все будет хорошо. Остальное расскажу позже, милая читательница. Дай немного мне времени на это и я тебя порадую продолжением истории.