Reflection

Пространство разразил громкий гул металла о залитую керамикой поверхность. Мелодичный шум удара эхом разнёсся по окрестности, задевая чувствительные нервы и оглушая до головокружения. Акаши ещё никогда не падал на колени, каким бы тяжёлым не было бремя, возложенное на молодые мальчишеские плечи. Но сегодня у него дебют. Залитые рубиновой кислотой глаза невозможно открыть из-за ослепительного света, пронёсшегося по всей площадке и достигшего спортсмена без утраты сил. Наверняка все пульсометры сейчас сошли бы с ума и разлетелись на мелкие гайки, постарайся они измерить пульс небезызвестного капитана; сердце бьётся с неимоверной скоростью и частотой, словно намереваясь прорубить себе окно сквозь залежи прочных рёбер и мышц. На бледной коже ощущается тревожная испарина, касающаяся острых скул и одинокой струёй стекающая по неширокой шее, просачиваясь под воротник баскетбольной формы кораллового цвета. Аккуратная аббревиатура команды, гордо держащаяся на груди, над игральным номером «4», теперь пылким жаром озаряет тело, вонзаясь в кожу мириадами острых игл. Больно. С затихших трибун сотни пар глаз скоро прожгут в уставшем спортивном теле сквозную дыру, и тогда от Акаши не останется ничего. Сейчас даже Император не в силах повлиять на обстановку; он сидит глубокого в сознании, не говоря ни слова. Меняться с Сейджуро бесполезно, вторая личность сейчас ненамного сильнее. Немного понимать ситуацию Акаши начинает только тогда, когда рядом навзничь падает Кисе. Тяжело дышащий, с большой трудностью сдерживающий в уголках глаз солёные капельки слёз. - Простите, я подвёл вас, - с хрипотцой в голосе произносит Рёта, сжимая в пальцах ткань влажной формы на груди. - Прости, Акаши-чи. Глаза сами просятся подняться выше, и тогда капитану удаётся разглядеть размытые шесть силуэтов, гордо стоящие на прямых ногах и отлично удерживающие на плечах олимпийки своей команды. Лиц чисто физически не получается увидеть из-за слепящего солнца, больше схожего с яркими сценическими прожекторами, висящими за баскетболистами. Даже тени, падающей на Акаши со стоявшего перед остальными юноши, недостаточно. - Тет-кун, ты как? - Встревоженный голос менеджера доносится эхом со спины. - Дай-чан, не двигайся, только хуже сделаешь. Мидорин сейчас вернётся. - Спасибо, Мурасакибара, - уже третий звук покоряет сознание Сейджуро, не могшего просто по-человечески обернуться. Всё тело будто скованно прочными льдами и обвязано тугими верёвками, прицепленными к лакированной баскетбольной площадке. - Кагамин, передай это Ки-тяну. Акаши-кун, ты в порядке? - И снова Сацуки волнуется за мальчишек больше, чем за себя. - Акаши-кун? Чьё-то пыхтение и нечленораздельные звуки отвлекают от тоненького голоса менеджера. А дальше старомодная мелодия с телефона кого-то из болельщиков заставляет замолчать, кажется, всю немаленькую площадку, организованную под этот судьбоносный матч. С потолка летит вся аппаратура, передававшая новости прямым эфиром тем, кто сегодня не смог занять живые трибуны, баскетбольные кольца с грохотом оседают вниз, щиты трескаются и рассыпаются тысячами маленьких и острых осколков, а следом за ними и весь крытый стадион. - Акаши, зло ночью не дремлет, понимаю, но дай поспать, - сонно сопит Нэбуя с соседнего футона, недовольно поворачиваясь к капитану спиной. Табло электронных часов зелёными циферками показывает, что от полуночи прошло, немного-немало, пять с половиной часов. Ровно тридцати минут не хватило до того, чтобы обоснованно запугать Эйкичи о пропущенном будильнике. Об этом сначала думает Акаши до того, как вспомнить о причине своего неожиданного пробуждения. Кошмар, как говорится, он у всех кошмар. И Сейджуро такие сны с нехорошим концом снились не реже остальных. Так что принять несвойственную своему телу и сознанию реакцию удаётся далеко не сразу. Настолько, что Акаши успевает решить не ложиться досыпать оставшуюся половину часа, освежиться прохладной водой в ванной комнате и сменить свободную ночную одежду на подходящую спортсмену. И даже после этого фрагменты незабытого сновидения продолжают преследовать его и до восхода солнца, и после. - Садист, - признаётся в своих догадках Мибучи, лениво слоняясь к приоткрытой двери ванной комнаты. - Я первый в душ, - кричит вдогонку сорвавшийся с футона Хаяма, ухватив Рео за воротник спальной футболки. Поскользнувшись на валяющемся кончике одеяла, Котаро одёргивает друга назад и вырывается вперёд. - Прости, сестрица Рео, но лишнего часа у меня нет. - Это оскорбление, я же невиноват, что большое зеркало есть только там, - возмущается баскетболист под недовольное цоканье разминающегося над духом Нэбуи. - Все вопросы к дизайнерам. - Под конец Мибучи скрещивает руки на груди, плюхаясь на не застеленный футон. - А это тогда что? - из личного интереса спрашивает Эйкичи, во время упражнения на подъём тела указав локтем на висящее отполированное стекло. - Ты видел, какое оно пыльное? Да это зеркало даже зеркалом назвать нельзя. А вдруг я из-за него нарисую неодинаковые стрелки? Кто за это будет в ответе, а? Может быть, ты, Нэбуя-тян? - воспылает Рео, словно только что была задета его гордость и хрупкая натура. - Я же лицо нашей команды, мне нельзя выглядеть плохо. - Позволь тебе помочь, - вникает в разговор Акаши, до этого стоявший около распахнутого настежь окна и наблюдавший за комичными утренними сценами. - А, Сей-чан?... - нерешительно бормочет главная красавица Ракузан, медленно переняв из рук капитана чистую тряпку и средство для чистки зеркальных поверхностей. - Зачем это? - Уборщиц номеров здесь нет. Возникновение из ниоткуда нового голоса заставило даже Хаяму выглянуть из ванны с зубной щёткой в зубах и пастой на кончике носа. Со стороны входной двери разом повеяло прохладой от пронёсшегося сквозняка; эти утренние холода спортсмены особенно не любят. - Я не знал, что семпай тоже здесь, - честно признаётся Котаро нечленораздельными звуками. - Ты по нам соскучился? - Мечтай. - Маюзуми никогда не отличался вежливостью. - Акаши, будете участвовать в походе? Несмотря на предполагаемую реакцию команды и громкий дружный ответ "нет", вылетевший не просто с губ, но и из самого сердца каждого баскетболиста, Чихиро всё равно услышал согласие, произнесённое спокойным голосом бывшего капитана. - Сей-чан, это жестоко. - Жду вас на улице через десять минут, - проигнорировав все возгласы и вздохи игроков, бросает Акаши напоследок, ловкими движениями надевая снятую с общей вешалки олимпийку. - Как так вообще получилось? - удивляется Маюзуми, показательно для Хаямы тронув кончик своего носа. Он бы и дальше понаблюдал за несуразными попытками некоронованного генерала разглядеть инородный объект на своём лице одними только зрачками, сведёнными к самой переносице, и достать до него языком, но времени на это нет. - Моя очередь. - Под такую озвученную весомую причину Котаро вылетает из ванной комнаты, практически влетая щекой в стену. Небольшой коридор до входной двери здесь не совсем широкий, чтобы без проблем упасть. - А нас подождать? - негодует кошачий основной игрок в сторону удаляющегося к вешалке Нэбуи, скатившись по стенке на пол и обиженно потирая ушибленное лицо. - Обязательно, - отвечает Эйкичи, потуже перешнуровывая кроссовки. - Только на улице. - Дверь со щелчком закрывается за спиной массивного по мускулатуре баскетболиста, оставляя Хаяму в полном одиночестве. Потому что Рео он не увидит ещё добрых полчаса, а значит совсем скоро перестанет видеть свет из-за опоздания на утреннюю тренировку Акаши.

***

Травы, кусты - всё это покрывается прозрачной росой, пока площадки и красивые аллеи утопают в предрассветной пелене лёгкого тумана. Утренний мороз теребит кончики несобранных волос, бесстыдно запрыгивает под футболку, обнимая подтянутое бесконечными тренировками тело длинными цепкими лапками. Акаши любит такую погоду, когда каждый выдох сопровождается зимним белым паром, когда замёрзшие пальцы приятно жжёт от прикосновений к мячу. Но не он один любитель ранних часов дня. Замеченный невдалеке Куроко ещё со времён лагерей и походов в средней школе отличается заинтересованностью в утренних прогулках. Конечно, не в таких, которые устраивал Сейджуро с восходом солнца, а в самых простых. - Доброе утро, Акаши-кун, - удивительным образом быстро подойдя к капитану, здоровается Тецуя хриплым от холода голосом и глухо кашляет в обмотанный вокруг шеи шарф. - У тебя тренировка? - Привет. - На памяти Куроко только Сейджуро обладает настолько приятным ровным голосом, в который поневоле можно закутаться по макушку. - Удивительно, что у тебя её нет. - Есть, через час, - поправляет капитана фантом, до самого горла застёгивая весеннюю дутую голубую куртку. Откуда-то снизу звучит звонкий собачий лай, сопровождённый лёгким толчком в ногу Акаши. Взгляд опускается сам собой, и на глаза попадается точная копия призрачного баскетболиста. Только в животной версии. - Ты и его с собой взял? - Нет, - подняв неугомонного двойника на руки, отвечает Куроко и зажмуривает один глаз от шершавого язычка любвеобильной собаки. - Родители сегодня привезли. Они уезжают к бабушке и не могут взять его с собой. - Почему? - интересуется капитан, поглаживая порозовевшей в некоторых местах ладонью щенка между мягких ушек. - Аллергия, - пожимает плечами Тецуя с заметным разочарованием. Относительно заметным, на Куроко вообще трудно какие-то эмоции разглядеть. - Акаши-кун, ты... Из-за поворота здания появляется Кисе. Точнее, вылетает с соответствующим выражением лица и парящей позади не застёгнутой на молнию кофтой. На памяти Сейджуро у Рёты всегда были проблемы не только с воспитанием, но и с физикой. Наверное, именно с такими не самыми красивыми воспоминаниями капитан перетягивает Куроко за себя, вытаскивая его из-под не проложенного заранее маршрута полёта лётчика-Кисе. - Тецу, ты куда слинял? - обращает на себя внимание Аомине, опасно близко подойдя к зоне поражения. И останавливается, кажется, на уровне выработанных годами рефлексов. Видимо, непросто так ему не везло с капитанами; один ножницами мечется, другой пыхтит под деревом, про третьего вообще иногда хочется забыть. С ними и научился спасать свою загорелую шкурку в самый последний момент. - Держите его, - пугающе летит следом новый голос, присущий только ушедшему капитану Кайджо. - Мать твою, блондинка, - ругается Дайки, схватив пронёсшегося и практически сбившего его с ног Рёту за капюшон кофты. - Красным по белому написано "не бегать"! - А как ещё спасаться? - голосом обиженного ребёнка задаёт риторический вопрос Кисе, изначально понимая, что никто всё равно ничего дельного не предложит. - Вот умру молодым, и то, что мир потерял такого хорошего меня, будет на твоей совести, Аомине-чи. - Да мне многие такое говорят, правда, пока никто не помер, - закатывает глаза мулат, цокнув языком. - Ты пояснишь, в чём дело, или так и будешь корчить из себя обиженную молчаливую принцессу? - Ничего я из себя не корчу, - расстроенно выдыхает Рёта, поправляя помятый капюшон. - Я так далеко убежал? - В смысле? Ответом на вопрос Дайки служит появившийся из-за того же угла Касамацу, явно не очень довольный встречей со старым подопечным. Ну а судя по реакции Кисе, он это знает. - Капитан, правда, больше не буду. Честно-честно, клянусь! Только не бей, меня же Ми-сан закопает, если я на съёмки с синяком явлюсь, - опасливо сделав шаг назад, неуверенно улыбается Рёта больше для вида. - Буду ей признателен, - долго не раздумывая, отвечает Юкио, уставши потирая стрельнувший мигренью висок. - И ты снова за своё? - Что-то случилось, Касамацу-семпай? - подаёт голос Куроко, невиданной силой заставляя чужого капитана отскочить на добрый метр в сторону. - Простите, я с самого начала здесь стоял. Чем больше Дайки слушает Тецую, тем больше поражается его наглости. Извиниться и сразу извернуться так, что в итоге виноватым остался схвативший сердечный приступ выпускник; даже интересно, дают ли за это какую-нибудь премию? Но вопрос о том, кто научил хорошего и доброго Куроко такой вредности, надолго не задерживается в черепной коробке. Даже сейчас он стоит рядом с Акаши - тот ещё славный манипулятор с ангельской внешностью и попивающей в душе чаёк сатаной. - Я пропустил пару тренировок из-за съёмок... - Пару? Да тебя на площадке дней шесть не было! Ты ещё и тренировочный матч умудрился пропустить, не забыл? - возмущается Касамацу, отпустив своего внутреннего зверя на волю. Эта цепь, которая удерживала его изо дня в день, кажется, хорошенько натёрла до крови. - А вы откуда знаете? Юкио замолкает резко и неожиданно, будто случайно проглотив все слова вместе с языком. Да и тот взгляд, которым он таращится на Рёту, явно не говорит о чём-то хорошем и доброжелательном. По крайней мере, так считывают трое из тех, кому не суждено попасть под волну обвинений. А вот известно это самому Кисе или нет - непонятно. - Касамацу-семпай? - осторожно окликает капитана блондин через некоторое время напряжённой тишины. Точнее, молчания, потому что о спокойствии и тишине в этом лагере можно только мечтать или ощущать глубокой ночью, когда игроки измотаны до потери сознания. - Кисе, - со смешком произносит Юкио, кажется, позабыв о причине недавних угроз о расправе и разделке на костре, - слушай, ты меня поражаешь. Да оттуда, что тренировочный матч был с нами! Аомине честно пытался сдержаться. Не весь разговор, конечно, но последняя фраза просто выбила из него весь воздух. Наверное, поэтому сейчас двор кампуса оглушает заливистый и немного гаденький гогот форварда Тоо. Куроко пробует сохранить безразличие и какую-то банальную дружескую солидарность первое время, но сдаётся под гнётом смеха Дайки и спускает с бледных губ несколько хриплых смешков. - П-правда? - прикидываясь дурачком, в чём Аомине, кстати, сомневается, блеет Кисе под скромную улыбку дрожащих кончиков губ. - Уй, как неудобно получилось. Но, Касамацу-семпай, я не мог пропустить эту работу, ты же знаешь! О, да, могу фотки показать, они... - Нет, спасибо, - наотрез отказывается капитан, играя проступившей на виске жилкой. - Насмотрелся на твоё лицо. Каждый раз думаю, что, приду домой и отдохну от всех, так ведь нет! Реклама с тобой на билборде прямо перед моими окнами. Так и хочется в неё чем-нибудь зашвырнуть. Надо же было так натурально сняться. - Спасибо, семпай, - улыбается Рёта, найдя во всём недовольстве выпускника похвалу его работы. - Но не я же просил вас переезжать в самый центр Токио... - Спасибо за напоминание. - Пульсирующая жилка теперь, кажется, танцует танго. - Будь у меня выбор, съехал бы в Киото. - Так почему не съедешь? - вмешивается Аомине, считая, что действует на всех правах друга обвиняемого. - А Имёши не врал про тебя. У тебя правда нет манер, Аомине. - Извини, что спокойно с этим живу. Кстати, не знал, что интеллигенты угрожают старшекласснику расправой, - пожимает плечами юноша под зловещее равнодушие. - Буду знать, что быть пай-мальчиком неплохо. - Аомине-чи, хватит тебе, - медленно произносит Кисе, смотря на боевик с бесплатных VIP-рядов. - Давайте пожмём друг другу руки и разойдёмся с миром! - Мне казалось, Кисе-кун свою жизнь хочет спасти, - вслух рассуждает Куроко, указательным пальцем смахивая с кончика небольшого носа несуществующую пыль. - Я это и делаю. А если ты мне поможешь, будешь самым лучшим другом. - Не пойдёт. - Так и знал, что Аомине-чи тебя испортит, - грустно выдыхает Рёта, надувая губы. - Хорошо, с меня купон на две недели бесплатных шейков. По рукам? - Дайки, тебя ищет Сацуки. - Помощь пришла оттуда, откуда её ожидали услышать в самую последнюю очередь. Акаши, догадавшись с порога, чем кончится всё это дело, заблаговременно вынул мобильный телефон и раскрыл переписку с неугомонным менеджером. Неважно, что они давно не имеют никакого отношения к командам друг друга, Момои всё равно остаётся первой в списке чатов капитана, информируя его о всех спортивных новшествах. И, кажется, её это вполне устраивает. - Чего ей от меня надо? - удивляется Дайки, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в дальнейшем разговоре с чужим капитаном. Который, к слову, пришёл совсем не по его душу. Аомине заглядывает в экран, наплюнув на сформировавшуюся с первого дня знакомства ауру Сейджуро, который не терпит нарушение личного пространства, и заметно меняется в лице. Если раньше он не излучал позитив от всего происходящего, то теперь к этому, кажется, присоединилось ощущение скорой стреляющей головной боли. Сацуки неукротима в своих эмоциональных всплесках. - Окей, где она? - через некоторое время спрашивает Аомине, недовольно потирая затылок. - Идёт к северному входу администрации, - отвечает капитан, а кажется, будто он рассказывает эту короткую историю с неизвестным концом уже десятый раз на дню. - Аомине-кун, тебе стоит поспешить, - содействует в пьесе Куроко, краем глаза смотря на безуспешные попытки Кисе нормально поговорить с Касамацу. - Раз Момои-сан написала Акаши-куну, значит ты нужен ей сейчас. - Сейчас, а не через час, - впихивает свои пять йен Рёта. Не может не съязвить, пока ситуация не предвещает опасности. - Момои очень милая, не стоит заставлять её ждать. - Хитростью и ядом повеяло ещё несколько секунд назад, но теперь это всё распространилось гораздо-гораздо лучше. Ханамия имеет паршивую привычку появляться тогда, когда не надо - и Аомине, и Куроко, и вообще все уже достаточно это усвоили. - Пойдём, я даже провожу тебя, Дайки-тян. - Ханамия Макото, - рычит форвард на страх Кисе. С таким пантерским рыком у него связаны далеко не лучшие воспоминания; а ещё почему-то сразу заболели спина и голова. Кажется, им тоже это не нравится. - Пожалуйста, запнись о камень и умри. - Как грубо, - язвит печально известный капитан, закидывая локоть на плечо мулата. - Я сделал комплимент твоей подруге, а ты такое говоришь. Всех вас оставляю, доверьте своего любимого Дайки-тяна мне. Я позабочусь, чтобы он встретился с вашим изумительным менеджером. Должна была пройти всего минута, чтобы парни растворились в пространстве большого лагеря. Но гораздо больше времени пришлось потратить, чтобы сообразить; что это снова было? - Мне кто-то может объяснить, что между этими двумя? - интересуется Касамацу и уходит, пообещав Рёте обязательно украсить его лицо синими тенями, если тот снова не явится на тренировку из-за такой брехни, как съёмки. - Мне это тоже интересно. Но Аомине-кун, по-моему, не в восторге с этого всего, - делится мнением Куроко и поворачивается к капитану. - Акаши-кун, это было подло. - Что именно, Тецуя? - усмехнувшись такой несвоевременной клевете, отзывается Сейджуро под тем самым взглядом фантома. Умилительно трогательный и пугающий одновременно. И откуда в нём такая двуличность? - Тебе не писала Момои-сан... - Правда? - удивляется Кисе, склонив голову набок. - Акаши-чи обманул Аомине-чи? - Не совсем. Сацуки знает, что по её зову к ней идёт Дайки, он ничего не заподозрит. - А переписка? Аомине-чи лично её проверил! - Скриншот сообщения из нашего чата. - В подтверждение своих слов капитан демонстрирует фотографию письма менеджера, сброшенного в беседу с названием "Тейко, Поколение чудес". А выше держится надпись, дата, осведомляющая зрителей о том, что с момента получения сообщения прошло больше года. - Ого, Акаши-чи, ты сохранил наши переписки? - умилительно воркует Рёта под соответствующую солнечную улыбку и ямочки, украшающие его лицо, и азартный огонёк в глазах. - Не было смысла удалять, - пожимает плечами Сейджуро, блокируя телефон и забрасывая его в карман олимпийки. - Остальные тоже там есть. - Ой, я этот чат, наверное, даже и не найду сейчас, - неловко усмехается блондин, скребя щёку ногтем. - Постой, только не говори, что Аомине-чи не заметил подвоха? - Ты сам всё видел. Он никогда не отличался внимательностью. - Акаши-кун, из-за тебя я упустил купоны, - подаёт голос Куроко с неизменным выражением лица. - Молочные коктейли слишком сладкие, Тецуя. Твои мышцы атрофируются от переизбытка сахара, не думаю, что тренер будет сильно этому рада. Ты должен поблагодарить меня. - Спасибо. Но я всё ещё на тебя злюсь.

***

Акаши обладает удивительным талантом - ему невозможно отказать. Дело далеко не в пугающей ауре, окутывающей небезызвестного капитана чудесатых баскетболистов, не в жутких легендах, следующих за Сейджуро словно тени, независимые от погоды; Момои из года в год удивляет друзей не исключительно своими аналитическими навыками, но и бескровными отношениями со знаменитым двуличным разыгрывающим защитником. Но сегодня ей честно и бесстыдно кажется, что кровопийцей станет именно она. Утро не предвещало ничего особого, и Акаши, судя по всему, это не понравилось, раз он решил заявить о сплавленном на попечительство менеджера Аомине. Ко всему прочему предстоит придумать вескую причину, по которой Дайки был незамедлительно вызван. Потому что, Сейджуро почему-то не прикрепил её отдельным файлом к сообщению "Дайки на тебе". Даже не удосужился поделиться, где именно Момои, неожиданно для себя, ожидает Аомине. Но здесь уже менеджер цепляется к мелочам; прошло два года, а старый трюк с северными ходами всё ещё безупречно действует под командованием капитана. Разноимённые выходы в этом лагере есть только у главного здания администрации. До которого, к слову, от медицинского центра идти не больше двух минут; даже от общежития дольше. Поэтому Сацуки приходится смириться и отправиться на незапланированную встречу, по дороге придумывая умалишённую историю; ей, как девушке, прощаются даже самые невообразимые совпадения и причины, главное произнести их с таким выражением лица, чтобы никто не захотел возразить. Это ей однажды Акаши подсказал. Когда в безветренном лагере прозвучал голос Аомине, проскочив за поворот здания, Момои останавливается, опираясь спиной о стену, одёргивает юбочку и, вздохнув полной грудью, предпринимает попытку выйти навстречу, но очень вовремя сдаёт назад. Потому что, следом летит голос Ханамии, от одного имени которого по рукам девушки пробегают предательские мурашки. - Дайки-тян. Сацуки безвольно вздрагивает от пробившего её выдуманного удара. Такое обращение было непозволительно к Аомине, который с трудом смирился с поимённым кличем Акаши и дружеским "Дай-чан" менеджера. В мыслях проскальзывает вопрос, как Макото всё ещё дышит, и менеджер не сдерживает немного вредного смешка на своих губах. Форвард бывает агрессивен не только в баскетболе. - Ханамия, позволь спросить, - шипит Дайки, знаменуя своё отвращение от беседы сведёнными к переносицы бровями, - какого ж хрена ты подлезаешь ко мне на глазах у остальных? Если Сацуки однажды заикнётся о своих извращённых мыслишках и сведёт нас в каком-нибудь рисунке, виноват будешь ты и твоё самолюбие. - Момои приличная девушка, пускай и жутко меня бесит. А тебя, Дайки-тян, я очень хочу придушить. Просто считаю, что дать тебе умереть лёгкой смертью и избежать этих семейных мук будет слишком скучно. - Тебе веселиться хочется? Могу предложить игру "сколько-ударов-выдержит-твоя-морда". На правах новичка ты можешь стать главным героем. А я, так уж и быть, с удовольствием разобью себе кулаки. - Это Акаши тебя выживать научил? Похвально, твой крохотный скрипучий генератор идей попробовал пискнуть. Жалко, не вышло. - Проверим без лишних камер, - произносит Аомине, переводя взгляд на уличную систему безопасности. - А сейчас попрошу тебя свалить. - Куда? - Желательно, на другой конец Земли, чтобы наверняка, но пока вали в общагу. Твою транспортировку куда-нибудь в Сибирь я продумаю потом. - Почтён твоим вниманием, Дайки-тян. Но тебе следует позаботиться о своём поведении. Ханамия никогда не позволит себе уйти молча, оставив собеседника без пылевого облака. Поэтому сейчас Аомине только с большим трудом не задыхается в собственной ненависти к паучьему капитану, задравши голову отправляющегося восвояси. Пройди ещё несколько минут плачевного разговора, и Дайки послал бы все камеры в бетонную крашенную стену, наплюнув на правила и законы. - Сацуки! - в воздух вбрасывает Дайки, выпрямив руки в локтях, а вместе с тем растянув карманы олимпийки. - Не надо так кричать, - через некоторое время отзывается менеджер, выйдя из-за поворота с таким видом, словно это не она только что случайно стала свидетельницей чужой сомнительной беседы. Которая, к слову, неслабо её напугала. - Весь лагерь перебудишь. - Чего надо? - Денег и зачётов по экзаменам... - с выдохом сознаётся девушка, трясёт головой, и в её глазах вновь разжигается привычный бессмертный огонёк. - Дай-чан, сегодня тренировка и... - И что? Со всем этим шпионажем Момои совершенно позабыла о своём предназначении. Из головы даже вылетела придуманная история, хотя заготовленные отговорки не покидают её даже вовремя важных промежуточных. Поэтому наружу вырывается то, о чём так хотелось сказать и спросить, но что плотно сдерживалось залежами обиды и сомнений. - Придёшь? - вылетает следом, и Аомине пробует снова закатить глаза и показать, как ему всё это дорого, но переплетённые женские пальчики и по-детски наивный взгляд заставляют его сдержаться. - Вакамацу-семпай сердится, что тебя нет. Дай-чан, мы же одна команда, помнишь? - Ты же не дура, вроде. Мне никогда не были интересны эти тренировки. Пусть стараются, чтобы я вернулся. - Дурак, - с самым сердцем выплёскивает Сацуки, топнув ножкой. - Ну не могут они до тебя дойти, и что с того? Прими новых игроков, Дай-чан! Они готовы пойти за тобой. Почему в твоей голове это всё никак не уляжется! - Скукотень, - прыскает юноша, разворачивается. - Когда там тренировка? Момои уже по привычке хочет возмутиться, но когда слышит вопрос, вмиг затихает. Даже неуверенно округляет глаза и щёки, а через несколько секунд переваривания услышанного разгорается самой яркой звёздочкой. После такого становится понятно, что агент Кисе в ней нашёл, когда они всей командой заявились к нему на съёмки в средней школе. - В десять утра. На нашей уличной площадке, - с удовольствием отвечает девушка и лукаво улыбается, понимая, что сподвигло друга на неожиданное переосмысление своих идеалов и жутко бесящего окружающих образа. - А потом поход... - Чего? - Нет, ничего. В десять утра, не забудь! - С тобой забудешь, - хмыкает Аомине оставшейся позади подруге. - Ты мёртвого достанешь.

To be continued...

3. Sleep or reality;