Запах шоколада

Я сбежала из дома, забрав всё своё, что у меня там было. Сумки у меня не было, так что я понесла одежду, всю заштопанную и зашитую, в руках. Впрочем, её было немного, так — переодеться один раз. Состояние моё было критическое, без гроша в кармане и работы я едва ли месяц протянула бы. Так что я начала ходить по домам и просить работы уборщицей, или газон подстригать, мне было всё равно, моя первостепенная задача на тот момент была выжить. А дальше как пойдёт. Впрочем, эти работы в домах можно назвать теми же подработками на день — я была отвратительна на вид, как бы я ни старалась как-нибудь скомпоновать свои волосы, чтобы их не было видно, или же надеть более менее нормальные тряпки, или просто промыть лицо водой из речки — не канало. Я как была уродиной, так и оставалась. Возможно, будь у меня весь набор для поддержания нормальной гигиены, то я бы была вполне симпатичной, но знать наверняка я не могла. Моё лицо постоянно было «зацвётшим» прыщами из-за того, что я не умывалась, а зубы коричневыми. Учитывая всё это, брать меня на постоянную работу той же уборщицей не хотелось никому. А то — каждый день смотреть на меня могло бы стать какой-нибудь страшной пыткой. Я зарабатывала гроши, питалась дешевыми твёрдыми булками (иногда голодая несколько дней) и выживала. Большую часть накоплений я оставляла, меньшую — тратила на нужды, вроде еды и воды. Жила в какой-то заброшке на окраине города, из которой открывался чудесный вид на заднюю часть фабрики Вонки. Когда я бежала из дома, моей задачей было уйти как можно дальше. Дом Баккетов находился где-то перед фабрикой, а этот заброшенный дом был сзади. Так я могла быть уверенной, что меня не отыщут, если будут пытаться, конечно. Мыться приходилось в речке, которая была за заброшкой, или снегом, если была зима. Как вы уже поняли, я закаленная. Основные накопления шли на одежду и поддержание презентабельного вида. Сначала я купила себе секондхендовские штаны, ботинки и растянутую водолазку — мужскую, видимо — которую я запихивала в штаны, потому что она была на мне ну совсем как платье. Дальше я купила резинки для волос, чтобы собирать их и прятать тем самым грязь. Это принесло свои плоды: больше на несколько единиц, но всё же больше меня нанимали в дома. Понимаете карьерный рост? Я вот тоже понимала и, сидя на старом скрипучем полу в своём домишке, счастливо улыбалась, думая, что наконец-то всё началось налаживаться. Семья в то время отошла на самый последний план. Нет, она была из него вычеркнута. Я не вспоминала о них: не хотелось, да и времени особо не было. А потом случилось прям-таки чудо. В одном из домов, когда я уже приобрела нормальную женскую водолазку и выглядела, ну, так себе, меня наняли нянькой за девочкой 5 лет. Мне было всё равно, главное, чтобы заплатили. Родители так сильно спешили на какие-то неотложные дела, что, видимо, не успели тщательно меня разглядеть и всунули ребёнка в руки. За это мне должны были заплатить 30 баксов, что было для меня совсем неплохо, за один-то присест. И я была более, чем довольна. Элизабет, так звали девочку, сильно привязалась ко мне. Не знаю, послужило ли причиной моё внимание к ней, или то, что я с ней играла, или общалась, я вообще в психологии полный аут, но Лиззи привязалась. Да и она мне симпатизировала. Она была милой и открытой. Несмотря на её возраст, с ней было интересно и играть, и разговаривать. Я не могла поддержать большое количество тем с взрослым человеком, но ребёнок давался мне просто. Её родители завалились домой под вечер. Когда они, уставшие, медленно зашли домой, я и Лиззи вышли к ним навстречу, и только тогда они, видимо, заметили, что я не слишком-то и опрятна. У матери распахнулись глаза от осознания всего ужаса ситуации — оставить ребёнка с этим грязным недоразумением. Впрочем, я была требовательна. Я работу завершила, хочу плату, и мне честно заплатили обещанную сумму. Когда я уже выходила из дома, Лиззи подбежала ко мне и схватилась за штанину: -А ты придёшь завтра? Такой вопрос меня ошарашил. Меня даже в собственном доме не звали и не ждали, а тут почти незнакомый ребёнок. Я в растерянности посмотрела на родителей, проглотив свой язык. -У тети много дел! — мать сразу подскочила к дочери и попыталась оттащить её от меня за плечо. Да, мой внешний вид ей очень не пришёлся. Отцу тоже, но ему было как-то более всё равно, чем ей. Его я из поля зрения потеряла в ту же минуту, когда они только ввалились в дом. -Но тетя сказала, что у неё. у неё… что она сама себе хозяйка! Да уж, лексикон у детей отменный. Впрочем, мы с мамой спустя три секунды поняли, что Лиззи имела ввиду свободный график. Я говорила ей, что могу прийти, могу не прийти на работу — как моя душа пожелает. Кажется, я сказала это после того, как Лиззи начала задавать слишком много вопросов. А у меня секретов никогда не было, так что я рассказывала. Хотя, о семье мне захотелось промолчать, что я и сделала, просто завернув вопрос в какую-то другую сторону. -Ну пожалуйста, ну приди завтра! Я покажу тебе других своих кукол, у меня их много! Мать продолжала пытаться оттащить девочку от меня, но я грубо скинула её руку с плеча Лиззи и присела на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. Лицо матери исказилось удивлением, отвращением и презрением. Мне было абсолютно плевать на родителей, сейчас я видела в ребёнке призрачный шанс устроиться на постоянную работу. -Я приду, если твои родители не будут против. Но я, как видишь, им не нравлюсь, — я состроила грустную мину и чуть опустила голову, для пущего эффекта. Судя по звукам девочка вот-вот была готова разреветься. Господи, с этим ребёнком вообще играют?! Почему она так ко мне за один день привязалась?! Лиззи, поняв, кому нужно лизать пятки, повернулась к маме. -Мамочка! Можно она придёт завтра? Пожалуйста, мы будем хорошо себя вести! Я встала и уперла руки в бока. Сейчас моим самым сокровенным желанием было состроить лицо а-ля: «Видишь, кто тут правит балом?», и усмехнуться, глядя этой мамаше в глаза. Но я, всё же, была в театре на одного, только наоборот. Я была единственным актером. Так что я состроила мину а-ля: «Ну не разочаровывайте ребёнка!» Мать переводила взгляд то с моего лица, то с лица своей чуть ли не всхлипывающей дочери. Горестно вздохнув, она кивнула. Элизабет начала скакать по дому и радостно визжать. Вот это ребенок, вот это энергия, вот это я понимаю! Вскоре у неё будто щёлкнул выключатель и она подбежала ко мне, обнимая мои колени. -До завтра! А потом, хихикнув, убежала в комнату. Мать проводила дочь обречённым взглядом и перевела его на меня. Снова горестно вздохнув, женщина подошла ко мне ближе. -У тебя есть нормальная одежда? — спросила она, скрестив руки на груди. Я, понимая к чему всё идёт, но упорно делающая вид, что не понимаю, воззарилась на неё якобы удивленным взглядом. -Ну, это лучшее, — пробормотала я. Почему-то роль застенчивой девушки всем нравится куда более, чем заносчивой, так что свой характер я пытаюсь не показывать. Хотя Лиззи можно. -Понятно, — женщина некоторое время сверлила пол, но потом двинулась к ящику под зеркалом у входа. Открыв его ключом, мать Лиззи достала оттуда деньги. Много денег. Столько денег, сколько я за всю жизнь не заработала. Конечно, надеяться, что они все пойдут на меня, я не могла и не хотела, но факт того, что мне доплатят гораздо большую сумму, чем обещали, радовал. — В каких условиях ты живешь? О, меня ещё и обеспечивать в случае чего хотят? Вот это мне даже не снилось. -Ну, я… хе… — я театрально замялась. Женщина кивнула и снова спросила: -Ты ведь бомж? -Ну… да… Я сбежала из дома. Женщина снова посмотрела на меня, но теперь она была в гневе и недоумении. Ну ясно, всего-то она не знает. -Моя семья бедна, от меня хотели слишком многого и я не выдержала. -Это не повод бросать родных. -Они такие же, как и я. Бомжи. У меня появился брат и все деньги уходили на него, так что выжить, сбежав от них, было гораздо проще, чем остаться. Теперь во взгляде женщины промелькнуло даже какое-никакое, но сочувствие, но она быстро отвернулась, после возвращая себе равнодушие. Перебрав деньги пальцами несколько раз, она положила их обратно. Видимо, театр одного актёра не прокатил. -Уже поздно, — сказала женщина и я восприняла её слова по своему. Развернувшись, я уже хотела уйти, но не тут-то было. — Куда ты? Под какой-нибудь мост? Хочешь подхватить инфекцию и заразить мою дочь? Эти слова были для меня полным шоком. Они прокручивались в моей голове раз за разом, но смысл постоянно ускользал, хотя все было кристально понятно. Я открывала рот как рыба, выброшенная на берег, но не могла сказать ни слова. Я боялась, что это мое больное воображение от недостатка энергии в организме, как-никак, а я не ела уже третий день. -Что стоишь? Пойдем, я провожу тебя в ванную. В ванную?! Ну да, конечно, спать на чистой кровати с такой грязной… мной. В ванной было очень много всяких колбочек, коробочек, щёточек. Всё это было так странно и неизведанно. Доколе в домах мне не доводилось мыть ванную. Женщина открыла шкафчик и достала оттуда мочалку и зубную щётку. -Знаешь предназначение? — спросила она, подняв предметы в воздух. Я кивнула. — А как воду включать? — снова кивок. — Отлично. У тебя двадцать… эм… — она оглядела меня с ног до головы, — сорок минут. Она уже хотела было выйти, но я ее остановила: -Стойте! — мать Лиззи обернулась. — Как вас зовут? -Лилия Локвуд, — это было очень странное имя для такой жесткой женщины. Лилия ассоциируется у меня с чем-то нежным, а она в это «нежное» не вписывалась никаким образом. Лилия продолжила смотреть на меня, что уже намекало об обратной услуге. -Ребекка… — фамилию называть не хотелось. А вдруг нас знают, как изгоев? Я бы не удивилась, но усугублять отношения этим фактом не хотелось, особенно когда всё шло настолько замечательно. -А фамилия? — ну вот черт тебя за ногу! -Могу я не называть её? -Ладно. И она вышла. А я расплылась в счастливо-коварной улыбке. Такой исход не планировался и даже в самых смелых мечтах не представлялся, но так случилось. И пусть это всего на какое-то время, я наконец почувствовала себя человеком, а не грязью. *** Я вышла из ванны, одевшись в то, что после принесла миссис Локвуд. Одежда была немного велика для меня, но всё же мне кажется, что её даже не надевали ни разу. Впрочем, я была довольно… не так, я была просто мега тощей, так что на мне всё будет висеть, как мешок из-под картошки. В коридоре никого не было, так что я решила двинуться на самое обитаемое в любом доме место — на кухню. Я была права — там была миссис Локвуд, занятая готовкой чего-то и Лиззи, которая уныло вертела в руках куклу. Я уже видела её сегодня, Элизабет представила её как «самую красивую куколку на свете». Из звуков я могла услышать только шипение в сковородке. Услышав меня, Лиззи обернулась, и на её лице сразу расцвела счастливая улыбка. Нет, правда, как тут с ребёнком обращаются? Почему она так привязалась? Это нормально вообще? Это так со всеми детьми? -Ты здесь! — вскрикнула она и опять побежала обнимать мои ноги. Это уже настораживает, она так собственную мать не встречала, как меня. -Да, я снова здесь, — я приобняла её за спину и посмотрела на лицо Лилии. Она не испытывала никаких чувств, просто отвернулась к плите. -Это самые маленькие вещи, которые я нашла, — зачем-то пояснила мне женщина, но каким-то нутром я это и так понимала. Впрочем, сквозь эти слова просачивалось толстое: «Ты ешь слишком мало». Это было странно — миссис Локвуд показывается холодной женщиной даже по отношению ко своему ребёнку, но она всё же заботлива, хоть и не хочет показывать этого. Почему она этого не хочет, я не понимала, хоть убей. Спустя десять минут вся семья была в сборе и сидела за столом. Я вместе с ними. Отец семейства, как только зашёл на кухню и увидел меня, удивился и нахмурился, но почему-то промолчал. Несмотря на мой довольно скверный характер, я всё равно ощущала себя здесь лишней, да и папаня поглядывал то на меня, то на жену. Но Элизабет была счастлива. Я видела это по ее улыбке и вечно болтающихся под столом ножками. Мне хотелось уйти, но, вспоминая, что уходить мне только в тот заброшенный дом, я осталась. Уильям, как меня предупредила Лилия, не выдержал и спросил: -Что она здесь делает? Я ощутила себя ещё более ущербной, чем я есть на самом деле. Если вы не вкурсе, то нельзя говорить о человеке в третьем лице, когда он прямо перед тобой, это невежливо. Но, как вы понимаете, меня за человека не принимают. Это заставило меня вдавить голову в плечи. -Элизабет настояла, — просто ответила миссис Локвуд. Уильям в ответ недовольно воззарился на свою жену, а я почувствовала себя последней сволочью на планете, потому что из-за меня начнётся ссора. Я не тот человек, да и не объект, из-за которого нужно устраивать ссоры. Я того не стою. -Ты, видимо, ослепла, Лилия. Это какая-то прошмандовка! — воскликнул мистер Локвуд. — У нас тут не работный дом! -Не выражайся при Элизабет! — воскликнула Лилия в ответ. Лица супругов были красны от гнева, только пара из ушей не хватает. — Она будет выполнять работу по дому и сидеть с Элизабет, пока нас нет. Это дешевле, чем мы платим Розмари за то, что она тут тряпочкой проходит! -Я повторюсь — у нас не работный дом. И не приют. Она не будет жить здесь. -У нас достаточно комнат, Уильям. Тем более, мы не будем ей платить. Хватит и того, что мы станем её обеспечивать. -Хочешь её удочерить?! Господи, за что мне всё это?.. -Нет, она будет здесь жить и работать. Как слуга из твоих любимых романов. Элизабет привязалась к ней. Ты помнишь хоть одного её друга? Я только сейчас вспомнила, что Лиззи здесь. Выглядела она опечаленной и уныло ковыряла вилкой в тарелке. Я придвинулась к ней и тихонько спросила: -Ты поела? -Я не хочу, — угрюмо ответила она, положив вилку на стол. -… не было друзей, хоть сейчас не упрямься! — восклицала жена, но мне уже было фиолетово на них. -Простите, — я поднялась из-за стола и, быстро убрав свою посуду и Лиззи, взяла девочку за руку, — я думаю, Элизабет уже пора готовиться ко сну. И правда, время было полдесятого. В её возрасте я, вроде как, уже десятый сон видела. Мистер Локвуд посмотрел на наручные часы. Не дав ему возможности возразить против моего присутствия с его дочерью, мы с Лиззи уже вышли из кухни. Лиззи не стоит видеть ссоры родителей. Раз они позволили ей видеть это сейчас, значит позволяли и раньше. Вряд ли ребёнок в несчастливой семье будет счастливым. Я не сомневаюсь, что она любит своих родителей, но любовь эта будет угасать с каждой такой ссорой. Она вырастет и не захочет их слышать и видеть, потому что все воспоминания о её родителях связаны с их ссорами. Как-то знакомо… Не позволю. Я искупала Лиззи (что сопровождалось продолжительными брызганиями друг в друга) и одела в пижаму, благо она знала, где та находится. Девочка хотела выпендриться и одеться самой, но перепутала зад и перед у штанов. -Ты в это время ложишься? — спросила я её, когда Лиззи уже была укрыта одеялом, а я сидела на краю кровати. -Наверно. За окном также темно. -Ты устала? -Немного. -Тебе рассказывают сказки? -Иногда, когда мама в хорошем настроении. -И часто она в хорошем настроении? -Не знаю. Нет, наверное. -А ты слышала сказку о солнце?.. *** Когда я закрыла дверь детской, я сразу направилась на кухню узнать, чем закончился разговор. Как-никак, от него у меня зависело всё. На кухне сидел только Уильям. Видимо, в порыве гнева жена ушла от мужа в другую комнату. Я потопталась на пороге и неуверенно села за стул. Я тоже должна была поговорить с ним. Отношения между, как сказала Лилия, слугой и, видимо, хозяином очень важны, и мне эти отношения надо повысить. -Что с Элизабет? Да почему они называют её «Элизабет»? Да, это её имя, но неужели нельзя показать хоть чуть-чуть любви и называть её уменьшительно-ласкательно? И что это за предъява: «Что с Элизабет?» Он думает, я ее убила, что ли? Избила? Кем он вообще меня представляет?! -Спит, — просто ответила я. Ненависть к этому мужчине просто била через край, но надо держаться. Иначе себе хуже сделаю. — Я знаю, что я вам не нравлюсь, но я буду делать всё! Всё, что нужно — убирать, готовить, сидеть с Лиззи… -«Лиззи»? — да, мужик, представь себе, я ласково называю ребёнка! Тебе стоит брать пример с меня. -Что вас не устраивает? — кинула предъяву я, и только секундой позже я поняла, что не стоило показывать клыки этому человеку. Я, не удержавшись, открыла на мгновение свой паршивый характер. Нельзя! — Я буду называть её «Элизабет», если вам так угодно. Так лучше. Изображай собачку, Ребекка, тебе аукнется это в будущем. Уильям нахмурился и закрыл глаза, будто решал какой-то сложный парадокс. Пожалуйста, Вселенная, будь милостива ко мне всего лишь на сегодня, на этот вечер, на данную секунду! -Я вышвырну тебя отсюда, когда найдётся предлог. А я его найду, можешь не сомневаться. Что я слышу в этом холодном и пропитанным насквозь ядом голосе? Неужели это вызов? Что ж, тогда я сделаю всё, чтобы этого предлога никогда не существовало. Это война. -Разумеется, я не подведу вас.