Маленький принц

Гермиона Грейнджер всегда отличалась прилежным отношением как к учёбе, так и к жизни вообще. Весь её день был расписан по минутам, представляя собой огромный список дел, разбитых на несколько категорий в зависимости от важности и срочности. Дома у неё имелась целая стена в виде магнитной доски с рядами обязанностей и небольшими шашечками, положение которых обозначало состояние задания. В случае выполнения всех намеченных на день дел все шашечки выстраивались в ровный вертикальный ряд справа от списка. Гермионе очень уж нравилось, как красиво выглядела доска, когда все задания были выполнены и ряд замыкался в идеальную линию. Чаще всего это происходило аккурат перед последними двумя заданиями, оставленными мамой: Почистить зубы и лечь спать. Потому девочка радостно завершала два последних пункта, бегом покидая кухню, взбираясь по лестнице и забегая в ванную комнату. Наскоро почистив зубы, она влетала в свою комнату, на ходу выключая свет и запрыгивая на жалобно скрипящую кровать у стены. Почему-то ей казалось, что после того, как она отметила выполнение, медлить ни в коем случае было нельзя. Эта доска являлась единственным средством общения маленькой мисс Грейнджер и её родителей в течение недели. Каждое утро она просыпалась и бежала вниз, чтобы обнаружить новый список дел и остывающий завтрак на столе. И каждый вечер отправлялась спать, оставляя за собой выстроенные в ряд шашечки и зная, что так мама и папа будут знать, что она выполнила всё, что ей было поручено. В выходные Гермиона просыпалась ещё радостнее и бежала на кухню ещё быстрее, потому что предполагалось, что родители будут дома, а на доске будет лишь одна запись - Нет заданий, но в большинстве случаев их вновь не бывало, а доска пестрела стройным рядом новых поручений. Иногда ей казалось, что у неё нет родителей, и задания ей давала сама доска, которая была одним целым с домом и всегда знала наперёд, что нужно сделать. Это существо становилось всё влиятельнее и влиятельнее, и, Гермионе казалось, его невозможно было обмануть, потому что в случае невыполнения заданий в нижнем правом углу доски появлялась выведенная почерком мамы надпись: Мы надеемся на твою сознательность, Гермиона. С любовью, мама и папа. Доска контролировала её жизнь с раннего утра и до поздней ночи, не оставляя и минуты свободного времени. Обычно день начинался с простых ежедневных заданий вроде "заправить кровать", "умыться", "позавтракать и убрать за собой". Далее следовали дела, повторявшиеся несколько раз в неделю и относящиеся к домашним делам вроде "пропылесосить", "протереть пыль" и "полить цветы". А вот уже после этих заданий начиналось самое сложное: "решить 18 задач по арифметике", "прочесть 16-21 главы из Истории Англии", "посмотреть фильм про моря и океаны и записать все важные детали в блокнот по естествознанию", "выписать 7 страниц из словаря английского языка и выучить значения всех слов с синонимами и антонимами". Всё это чередовалось с перерывами на обед, чай и ужин. Завершался день точно так же, как и вчера, и позавчера, и за день до этого. Всегда. С тех самых пор, как она научилась читать, а это случилось, когда юной мисс Грейнджер было всего три года. Иногда ей казалось, что так будет всегда. В те редкие минуты, что ей удавалось выкроить из своего занятого поручениями дня, Гермиона фантазировала, что она пленница этого странного дома и что однажды ей удастся выполнить всё, чего от неё требовала доска. И тогда, возможно, дом рухнет, а сама Гермиона сможет выйти. Однако, сегодня явно был обычный день, а потому Гермиона быстро сбежала вниз по лестнице и нахмурилась, стоило ей заметить свою Великую доску. Заданий было очень много. Гораздо больше, чем обычно бывало по воскресеньям, когда родители возвращались после обеда. Видимо, они слишком заняты, чтобы успеть, потому занятий ровно столько, сколько потребовалось бы, чтобы занять юную мисс Грейнджер на весь день. Вздохнув и бросив лишённый интереса взгляд на заботливо приготовленный и опостылевший своей каждодневной одинаковостью завтрак, девочка тяжело вздохнула и отправилась наверх. Нравится ей это или нет, обещанный поход в парк аттракционов вновь откладывался как минимум на неделю. Удрученно добравшись до верхней ступеньки, она всё же поплелась в ванную, чтобы умыться и привести растрёпанные от тревожного сна, полного восторженного, но вновь неоправдавшегося ожидания, волосы. Как бы расстроена она ни была, список подлежал выполнению в строгом порядке. Однако, сегодняшний день был, по всей видимости, категорически настроен против неё, потому что привычный завтрак совершенно не лез в горло и был нещадно отправлен в мусорную корзину, которую Гермиона всё равно должна была вынести после завершения уборки. Доска бы никогда не узнала. И мама тоже. Заниматься домом не хотелось совсем, потому девочка решила сначала посвятить себя заданным урокам, и вернуться к домашним делам позднее, когда день успеет сменить гнев на милость и позволит ей заняться уборкой без желания расплакаться от обиды, что такой прекрасный воскресный день должен был вот так рухнуть в рутину, несмотря на все обещания родителей остаться дома. Ей удавалось бороться с этим неудачно настроенным днём ровно до тех пор, пока она не закончила выполнение всех учебных заданий и осознала необходимость вернуться к уборке. Но и эта неприятная стадия дня была вскоре пройдена, а до вечера оставалось ещё слишком много времени. Чего ни доска, ни родители ещё не знали, так это того, что Гермиона являлась чрезвычайно умной для своего возраста девочкой, и задания, обычно предназначавшиеся двенадцатилетним детям ей в её девять давались с необычайной легкостью. Конечно, раскрывать эту тайну она никому не собиралась хотя бы потому, что это была единственная возможность выиграть время на чтение чего-то более интересного, нежели история или словарь. Художественных книг в её библиотеке не было, поскольку мама считала их пустой тратой времени. Но вот в библиотеке отца такие книги имелись, хоть и в небольшом количестве. Гермионе было разрешено входить в кабинет отца исключительно в целях уборки, но это не мешало ненадолго выкрасть какую-нибудь книгу. Только вот сегодня оказалось, что все имевшиеся в наличии художественные книги были прочитаны. Тяжело вздохнув, девочка удручённо покинула кабинет. Ощущение неправильности сегодняшнего дня нарастало, а родителей всё не было. Гермиона оглянулась, бросив взгляд на зловеще белеющую доску на кухонной стене. Последним подлежащим выполнению заданием было дополнительное чтение невероятно скучной книги про насекомых, которая совершенно Гермионе не нравилась. Однако, делать было нечего, потому она покорно направилась к лестнице, дабы вернуться в свою комнату и промучиться над этой несчастной книжицей до ужина, но была остановлена громким ударом чего-то об окно гостиной. Подбежав к окну, она не обнаружила ничего, кроме небольшого коричневого мяча странной формы. Он не был похож на те мячи для футбола, которыми иногда играли мальчишки за окном. Приглядевшись, она обнаружила странное рыжее пятно под забором, являвшееся, судя по всему, соседским ребёнком. Гермионе не разрешалось смотреть на них и уж тем более выходить из дома и играть с ними, поскольку тогда она не успела бы выполнить все свои задания. Но поскольку сегодня был совершенно неправильный день, она быстрым шагом направилась к входной двери, чтобы получше рассмотреть долговязого рыжего мальчишку, который пытался перелезть через кусты, дабы забрать свой злополучный мяч. Увидев Гермиону, он начал что-то кричать и активно махать руками, призывая её выйти и кинуть мяч, потому как сам он застрял. В любой другой день послушная мисс Грейнджер просто отвернулась бы от двери и, задёрнув занавески на полустеклянной двери, исчезла бы в доме, зарывшись в книги и выкидывая из головы мелькнувшую мысль о том, что доска не узнает. Но этот день совершенно не хотел подчиняться правилам привычных дней, а сама Гермиона совершенно не хотела подчиняться доске, она быстро метнулась на кухню, дрогнувшей от неописуемого волнения рукой передвинула шашку напротив дополнительного задания и что было сил побежала к входной двери, выбегая на небольшой дворик, огороженный от окружающего городка высокими кустами. Мальчишка всё ещё полувисел на кусте, озадаченно пыхтя, но в миг улыбнулся, заметив темноволосую девочку, несущую мяч к нему. - Спасибо! Ты просто моя спасительница. Мама меня убьёт, если я снова порву что-то, - он говорил сдавленным голосом. Гермиона решила, что висеть на кусте было не совсем удобно. - Подай мне руку, пожалуйста. Невольно оглянувшись на белеющую за окном доску, хранившую теперь крупицу лжи, Гермиона всё же решилась, отворачиваясь от окна и протягивая мальчишке руку. - Спасибо! - она всё ещё молчала, и мальчик подумал, что она, наверное, ожидает, что он сперва представится. Мама всегда говорила, что нужно представляться незнакомым людям. - Я Фред. Девочка кивнула, но говорить ничего, по-видимому, не собиралась, а потому Фред решил подсказать: - А тебя как зовут? - он криво улыбнулся, и Гермиона подумала, что маме он точно бы не понравился. - Гермиона, - почему-то сегодня хотелось перечить всему, чему учили её мама и доска на кухне. - Что ты делал на кусте? Фред рассмеялся, проводя испачканной в чём-то рукой по рыжим волосам, отчего те растрепались ещё сильнее. - Висел, - просто ответил он, но всё же продолжил. - Ждал, когда меня кто-нибудь снимет. Он улыбался от уха до уха. Это было странно. Мама и папа никогда так не улыбались, а когда так делала Гермиона, ей спешили напомнить о том, что её длинные передние зубы слишком заметны для открытой улыбки. Потому она научилась поджимать губы, дабы скрыть этот недостаток. - Ты тут живёшь? - осторожно спросил мальчишка, пытаясь вытащить собеседницу из каких-то не слишком весёлых мыслей. Она была странной. Совсем не улыбалась. Какая-то неправильная девочка, как по мнению Фреда. Вот его сестрёнка Джинни всегда смеялась. Особенно с Фредом и их братом Джорджем. - Да, с самого рождения. - Гермиона немного подумала, прежде чем спросить. - А ты? - Я тут у тёти, меня сюда отправили на лето в качестве жертвы, - с усмешкой протянул долговязый мальчик. Его острые черты выдавали беспокойную и непокорную натуру. - Почему жертвы? - она показалась напуганной, словно всерьёз поверила этому. Даже Ронни уже не был таким наивным, как эта девчонка. Но она всё равно была интереснее, чем тётушкины подруги, каждый полдень заглядывавшие на чай и забывавшие уйти до самого ужина. Сидеть вместе с ними и слушать жалобы на весь мир было невыносимо. - Я шучу. Просто здесь скучно. Не с кем играть и жизнь как по расписанию, потому что тётушка так решила, - Гермионе казалось, что он о её жизни рассказывает. Ей всегда казалось, что так живёт только она. Каждый раз, когда она смотрела в окно, соседские дети были на улице. Но ей никогда не разрешалось к ним присоединяться. Она подумала, что если кто и сможет понять всю тягость её бытия, так это Фред, волею судьбы загнанный в схожие рамки. Только без доски. - Ты хотя бы уедешь, как только лето закончится. А я так живу уже... сколько себя помню, вообще-то, - мальчишка сел прямо на траву под забором, жестом призывая её сесть рядом. Мисс Грейнджер оглянулась по сторонам и убедившись, что её никто не увидит, опустилась рядом на траву. Последний раз ей так позволили сделать, когда они с семьёй отправились в парк на пикник два года назад. - Ты что, правда всё это время была здесь? Я ни разу тебя ни видел за всё лето! - Фред был искренне удивлён. Он был практически уверен, что в этом доме никто не живёт, потому и полез за мячом через деревянный забор, отделявший их дворики друг от друга. Было уже четвёртое августа, то есть Фред здесь уже больше месяца, но ещё ни разу не видел ни Гермиону, ни её родителей. Как вообще можно сидеть дома целый день? Девочка просто смотрела на него, её глаза были безнадёжно печальны. - Но почему? И Гермиона рассказала ему обо всём. И о доске, что контролировала всю её жизнь, и о родителях, которых, казалось, не существовало. И о том, что сегодня очень неправильный день, потому что она, вообще-то, так никогда не поступает. И о том, что ей будет безумно страшно сегодня возвращаться домой, потому что она боится, что доска, а следовательно и родители всё узнают. Сначала Фред не верил, что такая доска может существовать, потому она подвела его к окну, чтобы он мог украдкой посмотреть на зловеще белеющий прямоугольник на кухонной стене. Мальчик сначала нахмурился, внимательно вглядываясь в некое подобие дракона, удерживающее маленькую принцессу в плену башни, а затем вдруг расправил плечи, стараясь казаться выше и сильнее. Он обещал, что доска ничего не сможет сделать Гермионе за сегодняшнюю небольшую ложь, потому что он, Фред, её тогда сломает. Девочка невольно улыбнулась. Он был словно принц из сказки, которую она отыскала на дальней полке в библиотеке отца. А Фред подумал, что ей нужно чаще улыбаться, потому что тогда серьёзная печальность её глаз исчезала, уступая место по-детски беззаботному задору. Почему-то ему казалось, что эта обязанность - заставлять её почаще улыбаться - возложена на него. Гермионе же казалось, что Фред был плодом её фантазии, разбушевавшейся в этот раз не на шутку. Наверно, именно потому с ним было так легко.