Отрезанная ветвь

      Прошло несколько недель с момента начала оккупации Ба Синг Се, если ее можно так назвать. Дело в том, что Великий Город очень быстро из самой главной цели войны, превратился в огромную черную дыру, куда, занимая все новые и новые районы, без конца уходили войска Народа огня, из-за чего наступление на Гаолинь и другие провинции Царства полностью прекратились. Будь у Армии Земли нормальное командование, и Ба Синг Се очень быстро превратился бы в захлопнувшуюся мышеловку, тем более местное население крайне враждебно относилось к оккупантам и ждало только повода, чтобы восстать. Иронично, но все попытки Дай Ли запугать людей и постоянные аресты самых ненадежных лишь еще больше раззадорили людей. В таких условиях оккупационному гарнизону пришлось вести себя крайне корректно, чтобы ненароком не спровоцировать массовое восстание населения города с несколькими миллионами жителей, среди которых были тысячи покорителей земли. И дело было даже не в том, что городской черни было больше состоятельных торговцев и дворян. Проблема состояла в социальном происхождении жителей Нижнего кольца, а иногда, и Среднего кольца. За последние годы в столице стало проживать слишком большое количество беженцев, которые не понаслышке знали об Армии Огня и поэтому не испытывали по отношению к ним иллюзий. Несмотря на все попытки замалчивания информации об идущей за стенами войне, о ней прекрасно знали и коренные жители Ба Синг Се, благо у многих в городском гарнизоне служили родственники. Именно поэтому основные силы оккупационного гарнизона сосредоточились в Верхнем кольце, где проживала в основном аристократия, которая поголовно была взята под наблюдение, а самые ненадежные, под домашний арест. Кроме того, Армия Огня плотно контролировала городской монорельс, порт и стены. Но Среднее и Нижнее кольцо мало того, что продолжали жить своей жизнью, так еще и в любую минуту могли восстать. Продолжала работать городская стража и аппарат управления, действовали законы Царства Земли, а солдаты гарнизона из Армии Огня были лишь редкими гостями.       Впрочем, командование оккупационными силами не прекращало попыток взять под полный контроль город. Проводились беседы с богатыми купцами и криминальными авторитетами, с капитанами стражи и чиновниками. Медленно, но верно напряжение в городе падало и теперь солдаты гарнизона с опаской, но могли появиться и в Среднем кольце. Подобные беседы проводились в разном формате. Особо влиятельных жителей Среднего кольца вызывал для беседы лично генерал-губернатор, предлагая неплохие условия для сотрудничества и выказывая всяческое уважение. С менее влиятельными лицами, работала контрразведка и Дай Ли. В ход все шло, начиная с крупных взяток, заканчивая прямыми угрозами безопасности самим приглашенным и их семьям. Некоторые на подобные встречи шли, другие игнорировали и готовились с боем прорываться из города, третьи же собирали свои вещи и прятались в Нижнем кольце, где трудно приходилось даже Дай Ли. Особенно много людей пряталось в так называемых «особых» кварталах, где балом правили торговые и производственные гильдии с собственными небольшими армиями, готовыми в любой момент применить оружие, если на них кто-то нападет. На фоне мощного царского гарнизона Ба Синг Се, эти дружины совершенно не котировались не только своей малочисленностью, но и выучкой, но сейчас, когда положение в городе застыло в шатком равновесии, бунт даже одной гильдии мог привести к эффекту домино, когда восстанет все Нижнее кольцо. Именно поэтому генерал-губернатор и его адъютанты часто лично беседовали с главами гильдий, где уговорами, а где угрозами заставляя их сотрудничать. Генерал-губернатор даже не брезговал сам инкогнито спускаться в Нижнее кольцо для проведения переговоров. Возможно, именно поэтому на данную должность был назначен генерал Шичен, один из тех редких военачальников, кто обладал не только полководческим талантом, но и был первоклассным дипломатом. Кроме того, Шичена обожали в войсках всего лишь чуть меньше генерала Айро. И это не удивительно, ведь именно Шичен был начальником штаба Айро и именно он осуществлял дерзкие замыслы Дракона Запада. Впрочем, после воцарения Озая, многие сослуживцы Шичена либо ушли в отставку сами, либо были сосланы в собственные имения без права покидать их. Этими шагами Озай укреплял собственную власть, приведя на их место целиком и полностью преданных ему лично молодых и амбициозных офицеров. Лишь некоторые остались служить в армии, среди которых был генерал Шичен.       В тот день генерал в очередной раз, в сопровождении своего адъютанта спустился в Нижнее кольцо. Гильдия, с которой ему предстояло провести переговоры, обладала относительно малочисленной, но прекрасно вооруженной и оснащенной дружиной. Одно наличие большого количества стрелков из арбалетов говорило о многом. Кроме того, за последние несколько недель, эта гильдия очень сильно расширила свое влияние, так или иначе контролируя 1/10 часть Нижнего кольца.       Головная контора гильдии представляла собой вполне обычное деревянное двухэтажное строение с серьезной охраной. На крышах соседних домов за улицей следили арбалетчики и лучники, а внизу маршировали солдаты в добротной кожаной броне зеленого цвета. Показав пропуск-приглашение дежурному офицеру, генерал и его адъютант вошли внутрь. Их встретил главный казначей гильдии Цзянь Цзинь и после того, как были произнесены все полагающиеся приветствия, попросил следовать за собой. — Приветствую вас, генерал-губернатор.- Услышал генерал голос из-за большого письменного стола, когда они вошли в кабинет чжу си. Перед ним стоял молодой человек в простом, но добротном темно-зеленом халате, опоясанным широким поясом. Председатель «Железного дракона» Мин из Ю Дао выглядел хоть и молодо, но не производил впечатление нувориша. Не было свойственной молодым людям горячности и бравады, за которой они старались скрыть свою неуверенность. Весь его вид показывал, что этот человек может и умеет отдавать приказы и знает, что их обязательно будут выполнять. — Приветствую вас, чжу си. Благодарю, что согласились принять меня.- Сказал генерал, осматривая подростка оценивающим взглядом. — Мои действия продиктованы желанием доледержателей объединения и совета гильдии наладить взаимоотношения с новой властью.- Нейтральным тоном сказал чжу си.- Прошу, присаживайтесь. «Ага, только не надо держать меня за дурака, мальчик. У тебя самая большая доля в этой конторе, а совет гильдии и вовсе был придуман для отвода глаз. Дай Ли хорошо постарались, собирая информацию. Правда, так и не смогли найти какой-нибудь компромат на тебя. Слишком хорошо твои люди подчистили концы». -Думал генерал Шичен, пока его адъютант передавал несколько свитков с предложениями о сотрудничестве и снабжении гарнизона молодому чжу си. Бегло посмотрев на документы, председатель передал их главному казначею. Тот взял их, поклонился и ушел из комнаты. — Что же, генерал-губернатор. Не скажу, что ваши предложения были ожидаемы, но что-то подобное совет гильдии и предполагал.- Сказал Мин нейтральным голосом, предлагая генералу вступить в диалог. — Поверьте, это весьма щедрые предложения. Большая доля в снабжении гарнизона, официальная передача административных функций вашему объединению на занимаемых вами территориях… — Щедрые, но недостаточно.-Беспардонно прервал генерал-губернатора Мин, не меняя своего нейтрального выражения лица. Сам же генерал был глубоко уязвлен. «Кем себя возомнил этот молокосос?» -Пронеслось у него в голове. Ведь все те, к кому они приходили, старались общаться с ними как можно мягче, не желая, во всяком случае пока, начинать открытый бунт. И только теперь генерал заметил весьма характерный цвет глаз своего собеседника. — Мы не могли с вами встречаться, чжу си? -Задал вопрос генерал, вспоминая биографию сидящего перед ним парня. «Житель колоний из дворянской семьи. Хорошее объяснение для Дай Ли, но не для жителей Страны огня. У уроженцев колоний глаза максимум карие или болотного цвета, но никак не янтарные. Ты дворянин и дворянин из столицы. Только у них можно встретить подобное природное высокомерие».- Подумал генерал, стараясь незаметно всмотреться в черты лица молодого парня, который теперь стал ему кого-то напоминать. — Все может быть.- Сказал Мин все тем же нейтральным тоном. Генерал понял, что большего от молодого нахала не добьется и пора подключить капитана Цао, его адъютанта. — Какими же вы видите условия нашего сотрудничества? -Спросил адъютант, заметив поднятую бровь своего начальника. — Кроме вышеперечисленного, Железный Дракон желает получить право торговли со всеми колониями и метрополией наравне с вашими торговыми факториями на материке.- Невозмутимо ответил чжу си, чем вызвал удивление гостей. — И, чем же вы собираетесь торговать, чжу си? -Спросил генерал.- Насколько мне известно, ваши товары хоть и весьма ценятся в Ба Синг Се, но уступают в качестве даже продукции колоний, не говоря уже о метрополии.- Сказал генерал, впрочем, выглядел он весьма заинтересованным. — Вы правы, генерал.- Сказал Мин и слегка улыбнулся. Впрочем, была ли это улыбка или оскал, генерал так и не разобрался, потому что его пронзила неожиданная догадка.-Железный Дракон предлагает метрополии дорогой лес и железную руду, а не продукцию своих мастеров.- Закончил Мин, всем своим видом ожидая логичный вопрос. — И откуда же у вас подобное богатство? -Спросил адъютант, заметив, что его начальник о чем-то задумался. — Копи были обнаружены недавно и закреплены за Железным Драконом. А обработкой корабельного леса мы занимаемся давно.- Ответил Мин, краем глаза наблюдая за задумавшимся генералом и с трудом сдерживая смех, настолько у него было озадаченное выражение лица. — Увы, но данный вопрос находится вне нашей компетенции.- Продолжил генерал, почти в упор рассматривая лицо молодого нахала, что сидел перед ним.- Нам необходимо проконсультироваться с Его Величеством.- Сказал Генерал, упрятав все свои предположение глубоко в себя. О них он подумает позже.- Однако, мы хотели бы прийти к хотя бы предварительным договоренностям о вашем нейтралитете и поставках для гарнизона. — Считайте, что принципиальное согласие у вас есть. О частностях, пусть говорят наши подчиненные.- Сказал чжу си и встал из-за стола, показывая, что разговор окончен. Его гости так же поднялись со своих мест.- Я рад был встретиться с вами, генерал Шичен. И я надеюсь, что мы вскоре вновь встретимся с вами.- Сказал Мин и поклонился, чем на секунду вогнал в ступор генерала. Ведь этот поклон, глубокий, с вытянутыми вперед руками, одна из которых сжимает другую, символизировал, что старший по положению человек признает заслуги собеседника, находящегося ниже его в иерархии. Вбитые до автоматизма рефлексы сказали свое и после секундного удивления, генерал совершил ответный глубокий поклон, с вытянутыми по швам руками. Такой же поклон, но еще глубже, совершил и адъютант. Выпрямившись, генерал посмотрел на молодого дворянина Народа Огня и сказал. — Я уверен, что наша встреча произойдет очень скоро, чжу си.- Сказал генерал и, развернувшись, отправился к двери. Покинув здание, генерал Шичен и его адъютант направились к ожидающему их рикше. Только после того, как они тронулись с места, адъютант рискнул задать вопрос своему начальнику. - Господин генерал, почему вы так спокойно отреагировали на поведение этого мальчишки? Еще ни один из этих торгашей не вел себя так нагло, хотя многие из них гораздо богаче этого нувориша.- Спросил адъютант и смутился, когда генерал насмешливо посмотрел на него. — Не говори то, из-за чего будешь потом жалеть, Ван. Поверь мне, этот, как ты выразился, мальчишка, имеет полное право себя так вести. Скажи мне, что ты увидел.- Спросил его генерал Шичен. — Я увидел янтарные глаза, высокомерие, присущее моим землякам из столицы и поклон, принятый в среде высшей аристократии. Но опять же, это не дает ему право вести себя с нами как небожитель.- Возмутился молодой адъютант. Генерал же лишь улыбался сыну своего старинного друга, за которым когда-то обещал присматривать. Ну, и научить кое-какой мудрости. — Имеет, Ван. Он,-выделил это слово интонацией генерал,- точно имеет на это право.- Туманно выразился генерал, надеясь, что до всего остального Ван додумается самостоятельно. Сам же генерал пытался понять, в какую игру хочет втянуть его старший принц.

***

      Тюрьма. Наряду с борделями единственное учреждение, встречающееся во всех мирах с разумными обитателями. И везде это, как правило, здание с маленькими комнатами и решетками на окнах. Место по своему страшное. Место, где даже самые крепкие духом люди рано или поздно впадают в пучину отчаяния. Место, где время превращается в жидкий вязкий студень, который ощущается физически. Место, где человек выпадает из жизни, становясь, со временем, овощем, способным лишь наблюдать восходы и закаты из зарешеченных окон и считать дни.       Айро сидел на циновке с прикрытыми глазами. В последнее время он часто медитировал, пытаясь разобраться в себе. Ведь много, очень много произошло с ним во время путешествия с племянником и все это надо было переварить и осознать. А пребывание в покое, пускай и в тюремной камере, как нельзя лучше способствовало этому. В то же время, он не забывал о плане побега и о том, что его на свободе ждут как минимум двое родных ему людей. Впрочем, двое ли?       Айро держали под строгим надзором как весьма опасного преступника. При всех он изображал обиженного на весь свет молчаливого старика, который начинал мало- помалу сходить с ума. На самом же деле он и не думал сдаваться. План побега был разработан и подготовлен, все нужные люди оповещены и Айро оставалось лишь ждать и готовиться. — Пора обедать, генерал Айро.- Вырвала его из медитации Минг, единственная, кто относилась к нему с сочувствием в Столичной тюрьме, где его, собственно, и держали. Минг была симпатичной девушкой-стражницей среднего роста, с черными волосами и карими глазами. Чем больше Айро узнавал ее, тем больше понимал, что ей и тысячам других девушек просто не место в армии. «О, Созин. Знал бы ты, что из-за этой войны матери наших детей стерегут преступников, охраняют склады, а иногда и воюют наравне с мужчинами, развязал бы ты ее?» -В очередной раз спросил себя Айро, наблюдая за, с виду, хрупкой и очень доброй девушкой, которая нагнулась, чтобы просунуть еду через решетку. — Спасибо, Минг. Что бы я без тебя делал. -Сказал Айро, ожидая, что Минг как всегда скажет пару вежливых фраз, развернется и уйдет. Вот только Минг и не собиралась уходить. Оглянувшись на дверь, она достала из-под одежды свернутую бумагу и быстро передала Айро. — Приятного апетита, генерал.- Как всегда доброжелательно пожелала она и ушла. Айро же, быстро придя в себя, повернулся к стене и раскрыл пергамент. Письмо было написано тремя разными почерками и состояло из трех частей. Здравствуй, дядюшка. Ты, вероятно, удивлен, что я снизошла до тебя и заморочилась с письмом, но не падай в обморок. Будь моя воля, я бы и вовсе ничего бы не сделала. Но ты же знаешь Зу-Зу, если он начинает что-то просить, никто не может устоять перед его смазливой мордашкой. Что же касается меня, я просто устала терпеть его нытьё. Ладно, тут Зуко от нетерпения уже приплясывает, так что передаю кисточку ему. Не объедайся там слишком сильно. Пока. Дядя, здравствуй. Прости, что мне пришлось с тобою так поступить, но Азула и Чан не оставили мне выбора. Мне очень неприятно, что из-за нас ты попал в тюрьму. Прости меня, пожалуйста. То, что ты сейчас в тюрьме, часть большой игры, что мы затеяли, для спасения нашей страны. В подробности вдаваться не буду, но мы готовим нечто масштабное. В общем, я хотел сказать, чтобы ты берег себя и был готовым вырваться оттуда, как только появится возможность.Ещё раз прости нас за все это, но так надо. Я буду иногда приходить к тебе. Айро поднял глаза с бумаги и уставился в стену своей камеры. Это письмо выбило его из колеи и теперь Дракон Запада не знал, что делать. С одной стороны, он был уверен, что автором письма является Азула и это уловка с какой-то непонятной Айро целью. С другой же, была и третья часть письма, которая Азула, при всём своём желании не могла написать. Дядя. Помнишь наш разговор в Западном Храме Воздуха. Мы говорили об Озае, о его силе и о дворянах, что могут устроить геноцид. Ты меня назвал наивным и ты оказался прав. Теперь я это понимаю. Сейчас все висит на очень тонкой нитке, которая может порваться в любую секунду. Прошу, ничего не предпринимай до нужного момента (мы с тобой это обсуждали до прихода Зуко с рынка). Дядя, если захочешь что-то передать, обратись к тюремщице. Она надежна. Надеюсь, мы скоро увидимся. И, прости меня, но другого выхода не было.

Три комодонoсорога

      Подпись в конце письма заставила Айро хмыкнуть и ностальгически улыбнуться. Так недоброжелатели обзывали детей Озая еще до всей этой истории с исчезновением Урсы. Уж слишком упрямы, своевольны и сильны были его племянники, доводя придворных до белого каленья. Правда завистники после нескольких показательных избиений попритихли, продолжая шипеть лишь в отсутствии лишних ушей и очень далеко от дворца.       Старый генерал глубоко вздохнул и сжёг письмо. Теперь Айро был уверен, что все это не очередная уловка Азулы или, не дай Агни, Озая. Радовало так же и то, что запланированное Чан Мином совершилось. Что Азула и Зуко излечились, а теперь вместе со старшим братом работали над ведомым только им планом. Легкую обиду на такое поведение по отношению к нему заглушила огромная гордость за племянников, одурачивших Озая и его прихлебателей. А ведь Озай был прирожденным интриганом и несомненно попытался бы прощупать младших детей. Но, видимо, все обошлось. Ему осталось лишь ждать. Ждать и готовиться ко дню черного солнца, когда он вырвется на свободу.       А пока генерал Айро размышлял о разном, из тюрьмы вышла одетая в обычное недорогое платье девушка. Стражница Минг окончила свое дежурство и теперь направлялась домой. Тюрьма находилась в некотором удалении от столицы, поэтому стражникам приходилось преодолевать бамбуковую рощу, перед тем как дойти до городских ворот. Разросшийся бамбук надежно скрывал происходящее внутри рощи от посторонних глаз. Злые языки говорили о том, что эту рощу специально не вырубают, чтобы тайно передавать узникам тюрьмы небольшие посылки. Впрочем, это было недалеко от истины.        Минг, дойдя до середины рощи, остановилась, к чему-то прислушиваясь. Затем подошла к заросли бамбука и шепнула: «Солнце заходит». В ответ, из заросли послышался такой же шепот: «Тени крепчают». Услышав ответ, Минг, как ни в чем не бывало, продолжила свой путь. Ведь больная мать нуждается в ее уходе, пускай, с недавнего времени, ей и стало легче благодаря одному очень дорогому лекарству.