Отрезанная ветвь

      Новый день пришел в Великий Город. Солнце освещало Ба Синг Се рассветными лучами, даря его жителям радость пробуждения от малой смерти. Солнечные лучи проникали в одну из комнат царского дворца, едва касаясь своими кончиками лежащей в кровати молодой девушки. Рядом в кресле, прикрывшись пледом, сидела высокая черноволосая девушка с бледным лицом. Несмотря на то, что ее глаза были закрыты, она не спала. В руках дымилась пиала с ароматным жасминовым чаем, который она заварила, когда проснулась с первыми лучами солнца. Прикрыв глаза и попивая чай, Мэй пыталась разложить по полочкам события, произошедшие вчера.       Поздно ночью, когда Мэй, вернувшись с дежурства, уже собиралась заснуть, в их комнату ввалилась Тай Ли. Но не это больше всего удивило молодую аристократку. Тай Ли тащила на спине завернутую в какой-то плед Азулу. «Краше в гроб кладут», — подумала Мэй о тогдашнем виде Азулы и сделала глоток чая. Тогда она вместе с Тай Ли обмыла Азулу, которая вся была покрыта копотью, обрезала опаленную часть волос и уложила ее в постель. А потом Мэй устроила допрос Тай Ли. Слава Агни, у Тай Ли не было мыслей скрывать что-то. И вот теперь Мэй обдумывала то, что узнала во время ночной беседы.       Она открыла глаза, посмотрела на кровать, где лежала Азула, и вздохнула. Затем положила чашку, встала и подошла к окну. Так, рассматривая пейзаж утреннего Ба Синг Се, она попыталась воскресить в памяти ночной разговор с Тай Ли.

***

      — Ты что? — переспросила Мэй, когда услышала, что произошло.       — Успокойся! У нас не было выхода, — Попыталась оправдаться Тай Ли, но была прервана.       — Выхода? Ты с ума сошла?! А если бы она погибла?! Ты хоть понимаешь, как вам повезло?! — Мэй, громко шипя, отчитывала Тай Ли, одновременно пытаясь уложить в мозгах то, что они сделали.       — Его Высочество сказал, что по-другому ее не вылечить. Нужна была встряска. И он прав, — Тай Ли с жаром отстаивала не столько свою правоту, столько правоту Чан Мина.       — Какая встряска? — уже спокойнее спросила Мэй.       — Встряска, понимаешь. Как же это объяснить?.. — пробормотала Тай Ли и закрыла лицо руками. Затем очень серьезно посмотрела на Мэй. — Когда человека доводят до самого края, заставляя наговорить все, что скопилось у него на сердце. Когда внутренняя борьба у него в сердце достигает апогея, и человек физически чувствует всю ту боль, что скопилась у него в душе, — Тай Ли вздохнула и посмотрела в сторону Азулы. — Его Высочество говорил со мной. У Зуко тоже было что-то подобное. Но он отделался лишь лихорадкой, в то время как Азулу…       — Так, стоп, — сделав резкий жест рукой, Мэй остановила Тай Ли и взялась указательным и средним пальцем за переносицу. — Ты хочешь сказать, что встреча с принцем, огненный взрыв и такое состояние Азулы было лечением?       — Да, иначе ее постоянно мучила бы головная боль и мелкие рецидивы душевной болезни! — Тай Ли буквально просияла от того, что подруга ее поняла. Мэй же лишь страдальчески закатила глаза и покачала головой.

***

      Они еще долго говорили на эту тему, пока Мэй не пришлось оттащить сонную Тай Ли к ее кровати и самой лечь спать. Правда, Мэй мало проспала. Уже на рассвете она встала и заварила чай, а теперь размышляла о сложившейся ситуации. Выходит, кто-то очень хочет уничтожить королевскую семью. Что же. Им очень не повезло наткнуться на старшего принца. Он уже излечил Зуко и, возможно, Азулу. И тут Мэй осенило. А ведь ходили среди ее сверстников разговоры о том, что старшего принца пытались убить еще младенцем. Она-то точно знала, что это не слухи, ведь ее родители были среди тех немногих, кто оказался в тот день в покоях Урсы. Но кто хочет их смерти? Это можно было только предполагать.       — Мама, еще пять минут... — услышала она сонное бормотание Азулы. И не смогла сдержать улыбку. Обычно Азула ложилась спать с уложенными в сложную прическу волосами, одетая в смахивающую на ее повседневную форму ночнушку. Было такое впечатление, что Азула каждую секунду готова вскочить с кровати и помчаться крушить все вокруг. Сейчас же, с растрепанными волосами, в раздобытой в их гардеробе чьей-то ночнушке, Азула смотрелась донельзя милой. Все-таки она была дочерью одной из красивейших женщин Народа Огня и в любой ситуации оставалась очень красива. Мэй же никогда даже мысленно не причисляла себя к красавицам. Она была утонченна, мила, умна, хорошо воспитана, но далеко не красива. Собственно, именно из-за этого она и надевала на себя надменную маску. Даже с тем, кто ее привлекал, Мэй вела себя подчеркнуто вежливо. И принц Зуко отвечал ей тем же.       — Ах, моя головаааааа, — простонала Азула, вырывая девушку из размышлений. Мэй неторопливо обернулась и подошла к кровати. Азула сидела в своей постели и старательно терла темечко, не обращая внимания на окружение. Затем она опустила руки, с трудом разлепила глаза и стала осматривать окружающую обстановку, словно пытаясь что-то найти. По мере этого, заспанность вперемешку с недоумением на ее лице сменялись удивлением и робкой улыбкой. Мэй наблюдала за своей принцессой со всё растущей тревогой. Неужели Чан Мин с Тай Ли переборщили и выжгли ей мозги? Ее размышления прервал смешок, который медленно стал перерастать в громкий истеричный смех. Мэй с испугом и недоумением смотрела на истерику Азулы. Это было дико и неправильно. Железная Азула, несгибаемая принцесса, смеялась, плакала и бормотала что-то непонятное.       — Их… нет… их… нет, — разобрала она среди невнятного бормотания Азулы. И не придумала ничего лучше, чем присесть рядом и обнять принцессу, пытаясь хоть как-то ее успокоить. Удивительно, но Азула, крайне враждебно относящаяся к «телячьим нежностям», не просто не оттолкнула Мэй, но и вцепилась в нее, словно утопающий в море в деревянную доску. Краем глаза Мэй заметила, что и Тай Ли сидит на своей кровати и улыбается чему-то, что ведомо только ей, наблюдая за тем, как Мэй, обнимая Азулу, пытается ее успокоить. В конце концов она встала с постели, подошла к ним и, присев с другой стороны, тоже обняла Азулу, которая теперь лишь глухо всхлипывала. Мэй уже давно ничего не понимала и с надеждой на ответ посмотрела на Тай Ли. Она лишь широко улыбнулась.       — Ее аура очистилась.       Мэй на это лишь кивнула, продолжая обнимать Азулу, пока та не обмякла и не заснула у нее на руках, с умиротворенной улыбкой на устах.

***

За несколько часов до взрыва. Верхнее кольцо Ба Синг Се.       По улицам Ба Синг Се шла девочка лет 12-13, расспрашивая редких прохожих об адресе, который был написан в письме от ее матери. Прохожие, замечая ее подернутые бельмом глаза, охотно объясняли, как добраться до указанного в письме дома. Все-таки не очень хорошо, когда ты не можешь читать вывески и названия улиц. Особенно это плохо, когда ты бродишь по огромному городу совсем один. Слава Оме и Шу, что юная Тоф Бейфонг не была так беспомощна, как обычные слепые. А так, ничего. Ведь она была способна «видеть» то, что не видели другие. Чан Мин, служащий ее отца, который иногда выводил ее на свежий воздух, часто рассказывал дочери одного из богатейших людей Царства об очень интересных вещах. О величественных храмах Воздушных кочевников, о Двух Братьях, о величественном городе Ю Дао, столице Колоний. Однажды он рассказал ей о том, что часто те, кто лишается зрения, начинают лучше слышать и чувствовать. Тогда Тоф пришла к выводу, что именно поэтому в возрасте 7-8 лет она покоряла как тренированный маг земли, а к 12 стала мастером и чемпионом. Но все же, несмотря ни на что, она оставалась двенадцатилетней девочкой, которая любила своих папу и маму, любила свой дом и частенько скучала по оставленным там куклам. Именно поэтому она решила встретиться с мамой. Прийти к ней, обнять, поболтать, обсудить приключения, в которые со всем изяществом изображенного на фамильном гербе крылатого кабана, влетела юная Тоф.       Она все шла и шла к указанному в письме адресу, когда вдруг почувствовала знакомый перестук. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук. Это был условный сигнал. Она резко развернулась в сторону стука, врылась в землю лодыжками, чтобы понять, кто это, и замерла. Из тени вышел ее названный старший брат, Чан Мин, принц Народа Огня.       — Привет, Тоф. Давно не виделись? — спросил он приветливо. Тоф постояв еще секунду, бросилась к Чану.       — Мин! Ты живой! - воскликнула она, прижимаясь к нему и крепко-крепко обнимая.       — Живой, живой. Успокойся. Все нормально. Ай, за что?! - поморщился Мин, когда Тоф стукнула его кулачком о живот.       — Ни за что, я же девочка, а ты парень, а значит, априори во всем виноват! — сказала Тоф и отстранилась, скрестив руки на груди и ухмыляясь. В конце концов, не выдержав, она рассмеялась.       — Озадачился, да?! — проговорила Тоф через смех.       — Ты где этого нахваталась? — спросил Чан, который тоже похихикивал над ситуацией.       — У Катары, конечно. Она вечно парней шпыняет. А когда я ее спросила, почему, она и ответила, что парней надо постоянно шпынять, — как ни в чем не бывало ответила Тоф. — О, еще она сказала, что ее Пра-Пра именно так воспитала из их отца сильнейшего воина племени и вождя, — с серьезной моськой сказала Тоф, но не выдержала и захохотала.       — Почему мне кажется, что ты ей что-то подмешала, а? — приподняв одну бровь, серьезно спросил ее Чан. Тоф закатила глаза, покачала головой и со вздохом воздала руки к небесам.       — Все-то ты знаешь, — пауза. — Достала просто. Туда не ходи, это не делай, так Аанга не учи, не ешь, не дыши, не двигайся, а лучше вообще исчезни. Нет, сейчас-то все нормально, но в первое время это был тихий ужас. Вот и решила подлить ей в чай вишневую настойку. Слабенькую, чуть крепче пива, но ей и этого хватило. Вот и стала нести несусветную чушь. А я, не будь дурой, самое смешное взяла да и запомнила, — закончила Тоф и наткнулась на задумчивый взгляд Чан Мина, который что-то сосредоточенно рассматривал в одной ведомой ему точке. — Эээээ, Мин, с тобой все в порядке?       — Да вот думаю, какие противоядия в следующий раз брать, если ты решишь и меня травануть, — не меняя лица, сказал Чан, наблюдая за тем, как по мере произнесения его слов, вытягивается физиономия Тоф.       — Эй! — воскликнула она, вкладывая в эту реплику все свое возмущение.       — Ха-ха-ха! Видела бы ты свое лицо! Ха-ха-ха! Мелкая отравительница, вот умора! Но за сообразительность хвалю, — отсмеявшись и поправив слегка сползшую на бок шляпу, абсолютно серьезно продолжил. — Хотел пригласить тебя на одну авантюру. Отказ не принимается, потому что без тебя мне, скорее всего, не справиться.       — Кого надо убить? — ухмыльнувшись, сказала Тоф, ударив кулачком в свою раскрытую ладонь.       — Нет-нет. Никого убивать не надо. Наоборот, мы будем лечить, — сказал Чан и стал ждать логичного вопроса.       — И? Кого же нам предстоит лечить? — демонстративно рассматривая ногти на руке, спросила Тоф.       — Мою сестру, Азулу, — словно о чем-то обыденном сказал Чан и с трудом сдержал неуместный смех, когда увидел, как посмотрела на него Тоф.       — Мин, ты совсем ку-ку, да? — с сочувствием попoлам с иронией спросила Тоф.       — Нет, Тоф. Я совершенно здоров, — Чан тяжело вздохнул. — Слушай, я знаю о вашем с ней столкновении на большом буре у внешней стены. Знаю и о других случаях. Но пойми, она все это время была не в себе. Ее надо лечить. Причем ее лечение будет не из приятных. Слишком много всего перемешалось в ее сознании, — сказал Чан и выжидательно посмотрел на Тоф.       — Ей будет очень плохо? — тоном, подразумевающем чисто научный интерес, спросила Тоф.       — Хуже, чем ты можешь себе представить, — ответил Чан, внутренне закатывая глаза. Да, отвратная репутация младших сестры и брата еще долго будет преследовать его.       — Класс, я в деле.       — Чудно, тогда жду тебя за час до полночи у главных ворот Верхнего Кольца.       — Договорились, — сказала Тоф и пошла по своим делам.

***

За пятнадцать минут до взрыва. Верхнее Кольцо Ба Синг Се. Место встречи.       «Она уже не придет. Видимо придется тебе, Чан Мин, лечить Азулу без страховки», — подумал Чан и отправился к месту проведения лечения. Впрочем, коридор между стенами двух дворцов, который он выбрал, был не самым лучшим местом для этого. Лучше всего его задумке подошел бы либо какой-нибудь каменный ящик, либо открытое поле или, лучше, пустыня. Но у места, которое он выбрал, было одно решающее преимущество: оно было очень близко к дворцу Царя, а значит и к Азуле. А опасность…что же, кто не рискует, тот не пьет шампанского. И плевать, что он не знает, что это такое.        Устроившись под одной из стен в коридоре, принц еще раз осмотрел подготовленные заранее железные прутья, что он прикрепил к стенам. «Да здравствует коррупция», — в очередной раз подумал Чан Мин и ухмыльнулся. Вряд ли кому-то понравилось бы то, что он ковыряет стены поместий этих «уважаемых» людей. Но нет, никто и не пикнул. А всего-то надо было дать на лапу лейтенанту, чья рота заступала этой ночью на дежурство. И вот, между стенами дворцов двух вельмож воткнуты железные прутья, на которых он сможет переждать намечающуюся бурю. Владение собственной энергией ци давало ему возможность прыгнуть довольно высоко, но отнюдь не защищало его от серьезных ожогов, что он мог получить. Тоф должна была его прикрыть, но ее, увы, нет. Легкие девичьи шаги прервали его мысли, и Чан Мин стал готовиться к непростому разговору.       — Здравствуй, сестра, — Чан снял свою шляпу, позволяя ей осмотреть его лицо.       — Зачем ты хотел меня видеть, Чан? — спросила Азула, занимая боевую стойку и готовясь напасть.       «Агни, дай мне сил и терпения, чтобы вправить ей мозги».       — Ты задаешь вопросы. Хороший знак, — Чан слегка улыбнулся. Азула напряглась, словно перед атакой.       — Зачем ты хотел меня видеть? — повторила она свой вопрос более настойчиво, не желая играть в словесные игры.       «При лечении неудачного вмешательства в верхние чакры необходимо вывести больного на откровенность, насколько болезненной для вас ни была бы правда», — всплыли в мозгу строчки из прочитанного трактата по ментальной магии.       — Просто хотел повидаться без свидетелей. Я скучал, — сказал Чан, слегка опустив голову. И заметил, что Азуле явно не понравился его ответ.       — Скучал? Скучал?! Не ври мне! Тебе всегда было плевать. Плевать на всех нас. На меня, на Зуко, на страну и семью! — сейчас Азула не желала сдерживаться. С каждым словом она говорила все громче, а последнюю фразу просто прокричала.       «То что нужно».       — Ты сама знаешь, что я не мог не уйти…       — Ты мог взять нас с собой! — вновь закричала Азула.       «Дайте пищу появившимся внутренним демонам, чтобы конфликт в человеке разгорелся с новой силой».       — Не мог. Я хотел, но я не мог. Отец…       — Ты всегда его боялся, — с каким-то удовлетворением и брезгливостью сказала Азула, совершенно успокоившись.       «Похоже работает», — подумал Чан и виновато покачал головой.       — Не в этом дело.       — А в чем же? — спросила Азула, ехидно улыбнувшись и приподняв бровь. Ее лоб покрылся потом, все тело дрожало. Она сохраняла надменную маску на лице, но из ее ноздрей и сомкнутых губ тонкой стойкой поднимался дым.       «Вот оно, сейчас или никогда», — Чан прикрыл глаза.       — Он убил бы вас, — произнеся это, Чан согнул колени и, как только его сестра закричала от боли, разрывающей ее душу, а из рук и ног вырвалось голубое пламя, прыгнул на одну из железных жердей, что не попала под траекторию огненных волн. Но даже там, Чан не мог переждать эту вспышку. В коридоре был такой удушающий жар, что прутья сразу же раскалились, и принцу приходилось постоянно перепрыгивать с прута на прут, чтобы не получить от них серьезных ожогов. Чан уже думал, что изжарится в этой духовке, все его тело было липкое от пота, а руки и ноги стали постепенно покрываться волдырями, но в эту же секунду все прекратилось. Впрочем, ему пришлось попрыгать около минуты, прежде чем спуститься, ведь вся земля вокруг Азулы была раскалена докрасна, а стены даже успели оплавиться. Наконец-то добравшись до нее, он в первую очередь проверил, жива ли Азула.       «Слава Агни! Осталось только понять, излечилась ли ты?» — подумал принц и только теперь заметил, что от одежды Азулы остались лишь одни ошметки. Но ожогов не было. Лишь волосы были сильно опалены, а кожа приняла неестественно бледный оттенок.       — Ваше Высочество, — услышал Чан полный надежды на чудо робкий девичий голосок и поднял голову. В нескольких метрах от него стояла Тай Ли, которая зажимала рот руками и с нескрываемой жалостью рассматривала покрытую копотью Азулу.       — А, Тай Ли, это ты, — с усталостью и облегчением сказал Чан. — Дай сюда покрывало, — скомандовал он. Тай Ли, словно очнувшись от оцепенения, стала доставать из заранее подготовленной сумки покрывало и передала его Чану. Принц завернул сестру в материю и взвалил ее на спину. — Идем, будешь следить, чтобы мы не наткнулись на патруль, — и они пошагали по улицам Верхнего Кольца к Царскому дворцу.       — Ваше Высочество, а Дай Ли? — спросила Тай Ли, когда они завернули за очередной угол.       — В Верхнем Кольце их мало. Высшие дворяне терпеть не могут выскочку Лонг Фенга и Дай Ли. А он не хочет устраивать с ними склок, — сказал Чан, остановившись в тени одного из дворцов. — Вот и действует негласный договор. Ты не трогаешь нас, мы не трогаем тебя, — продолжил Чан, выходя из тени. — Если бы не Лонг Фенг, о Дай Ли как о структуре можно было бы только мечтать. Непримиримые борцы с коррупцией и казнокрадством. Жестко контролируют криминал в Нижнем и Среднем кольце. Только вот руки у них коротковаты, чтобы тягаться с жителями Высшего Кольца.       Дальше шли молча. Чан мысленно молился Агни, чтобы вся эта авантюра увенчалась успехом, а Тай Ли следила за углами, краем сознания надеясь, что старший принц хотя бы после этого приключения обратит на неё внимание. В конце концов они добрались до дворца, где Чан передал ей свою ношу.       — Как только она проснется, осмотри её ауру. К утру она должна будет окончательно очиститься, — Тай Ли кивнула и уже хотела перепрыгнуть дворцовую стену, когда принц схватил её за руку. — Тай Ли. Я… Спасибо тебе, — сказал он ей и ушёл в темноту, скрывшись среди сотен улиц Верхнего Кольца.

***

Дворец Царя Земли. Комнаты Воинов Киоши. Вечер того же дня.       — Значит, мой брат одобрил наш план? — спросила Азула, сидя перед зеркалом и нанося макияж воинов Киоши. Она хоть и была порядком измождена от «лечения», но отнюдь не собиралась отказываться от своей затеи взять под контроль Ба Синг Се. А с учетом письма брата, что лежало сейчас перед ней, данная операция приобретала совершенно иной смысл.       — Да, Азула. Он сказал, что нельзя позволять того, что они придумали. Это чревато, — ответила Тай Ли, стоя на руках и выполняя очередное гимнастическое упражнение.       — Да, узнаю брата. Всегда все знает, а если и не знает, то догадывается, — Азула отложила кисточку с тушью для ресниц и вновь взяла письмо. Мэй краем глаза продолжала следить за принцессой, наблюдая за произошедшими с ней изменениями. Если раньше Азула при нанесении грима словно надевала военную форму, то теперь она именно «красилась». Наблюдая за ней в течение дня, Мэй все больше и больше замечала изменения в Азуле. Окончательно исчезло напряжение, а на замену резким и рваным движениям сильного, могучего, но раненного зверя пришли плавные движения какой-нибудь гордой хищницы из рода кошачьих. Из тех, что одним ударом лапы способны повалить дикого комодоносорога. Теперь можно было не бояться не только рецидивов «болезни», но и простого самодурства, что, учитывая состояние Азулы, было весьма вероятным.       Еще одной темой для размышлений было письмо старшего принца. Когда принцесса окончательно пришла в себя, Тай Ли передала Азуле запечатанное личной печатью послание. Его содержание заставило их всех покрыться холодным потом. Кроме известной информации о готовящемся вторжении, о котором ему сообщила Тай Ли, Чан Мин предупреждал о масштабном заговоре внутри Народа Огня, с целью полной ликвидации правящего семейства. О целях заговора он не знал, но был уверен, что после окончания войны они быстро вычистят всю ту грязь, что скопилась подле Драконьего Трона. Письмо было полно намеков на то, что детям Озая и Урсы негоже продолжать находиться в ссоре и нужно объединиться. Но в первую очередь, нужно вернуть Зуко домой. С этой целью Чан предложил Азуле создать условия для совершения значимого деяния, которое перевесит гнев Хозяина Огня на нерадивого наследника. Мэй не знала, что конкретно собирается предпринять Азула, но по ее ироничной ухмылке быстро поняла, что у принцессы явно есть план. Впрочем, Чан Мин был одним из немногих людей, кто был Азуле ровней, и даже превосходил ее при проведении долгосрочного планирования. Поэтому предложение старшего принца Азула приняла быстро.       Нельзя сказать, что Азула окончательно с ним помирилась. Но и прежней настороженности в принцессе не наблюдалось.       — Девочки, если вы когда-нибудь встретите этого прохиндея, передайте, что как только он попадется мне в руки, я выбью из него всю дурь! — сказала Азула, когда Тай Ли рассказала ей о подробностях «лечения». Впрочем, данная реплика говорила лишь о том, что старшего принца ждет «милая» семейная беседа в узком кругу, а не о том, что его собираются убить.       «Хотя, кто знает, что придет в голову принцессе в следующую секунду», — подумала Мэй, накладывая на лицо белила. — «Уж лучше не заморачиваться. А пока нас ждет кучка офицеров Дай Ли, которых Лонг Фенг, по собственной глупости, отдал принцессе на растерзание».