Отрезанная ветвь

      Восточный храм Воздуха. Когда-то это место было жилищем для монахинь Воздушных Кочевников, нации, домом которой были небеса, а стихией воздух. Уже давно Кочевники сгинули в пламени Столетней войны, но их храмы, по одному на каждую сторону света, всё ещё стоят. Именно Восточный храм Воздуха избрал своим пристанищем тот, к кому в первую очередь направился изгнанный принц. Гуру Патик. Личность в какой-то степени легендарная. Он был одним из немногих долгожителей этого мира и обладал уникальными знаниями по тем предметам, что лежали за гранью познания обычных людей. Никто в точности не знал, какими способностями он владеет. А проверять никто не рисковал. Мало ли.       До храма Чан добрался за три месяца. Путь его проходил через колонии Народа Огня, ряда поселений западной части Царств Земли, присоединенных к его государству. Несмотря на то, что Чан был изгнан, все губернаторы и другие местные начальники получили приказ из столицы: по возможности, неофициально, содействовать принцу. Таким образом, на территории Народа Огня и колоний Чан мог получить любую помощь. Правда, к этой возможности он прибегал редко, стараясь держаться подальше от крупных поселений. Деньги у него хоть и были, но он старался максимально без них обходиться. Благо местные леса изобиловали дичью, а вода в реках была достаточно чистой. Разве что, он иногда заходил в мелкие поселения, чтобы отведать хорошей домашней лапши.       Затем он сел на паром. Дело в том, что на территории Царства Земли существовало два внутренних озера, соединенных узким проливом. Их по-разному называли, но солдаты Народа Огня привыкли их называть Два Брата: Восточный брат и Западный брат. Там до сих пор, несмотря на войну, действовал хорошо налаженный речной транспорт. Десятки и сотни кораблей каждый день перевозили людей, скот, древесину и другие грузы. Не будь на этих озерах судоходства, путь Чана пролегал бы по их побережью, что заняло бы как минимум три лишних месяца.       Затем, сев на речную лодку, Чан поплыл вниз по реке, которая впадала в Залив Хамелеона, являвшегося частью Восточного моря. Еще тогда, когда он садился на паром на берегу озера Восточный брат, Чан избавился от своей черно-красной одежды и приобрел добротную одежду желто-зеленого цвета. Теперь он был похож на странствующего воина, что было достаточно распространенным явлением не только в Царстве Земли, но и в Народе Огня. Ведь, несмотря на войну, феодальные распри никуда не делись. Даже на территории Народа Огня иногда вспыхивали столкновения между теми или иными кланами и землевладельцами, и тогда услуги подобных наемников оказывались весьма кстати. Единственное, что могло выдать в Чане представителя Народа Огня, были янтарные глаза. Впрочем, всем интересующимся он рассказывал, что родился в колониях, но не желал идти в армию Народа Огня, поэтому решил стать вольным мечником и предложить свои услуги какому-нибудь феодалу или генералу за звонкую монету. Несмотря на его подростковое телосложение, ему верили. Война заставила многих обычных людей сняться с насиженных мест и отправиться на поиски лучшей жизни. Среди них было немало и таких молодцов, что решили искать славу и почет на чужбине. А то, какой он неплохой мечник, Чан продемонстрировал в нескольких учебных боях между ним и солдатами Царства Земли. Так, знакомясь с людьми и узнавая новый для себя мир, Чан добрался до самого крайнего поселения, располагавшегося у того места, где Восточное Море впадает в Великий Океан. Там, он нанял рыбацкую шхуну и направился на остров, где до сих пор стоял Восточный храм Воздуха.       Патик нашелся довольно быстро. Он сидел в запущенном саду храма и медитировал под персиковым деревом. Это был старик со смуглой кожей, из-под которой отчетливо виднелись ребра и кости, и с белой бородой до груди. При этом создавалось такое впечатление, что он вот-вот развалится. Однако первое впечатление обманчиво. Чан прекрасно знал, что с гуру Патиком лучше не шутить. Одной из способностей, которую приписывали ему, было то, что он имел постоянный контакт с миром духов и какую пакость он решит натравить на своего обидчика, лучше было не представлять. — Приветствую тебя, гуру Патик, — сказал Чан и низко поклонился. Патик лениво открыл глаза и осмотрел неожиданного гостя с ног до головы. Лицо его ничего не выражало, однако Чан Мину показалось, что его словно отсканировали. Он не знал, что значит это слово, всплывшее в его памяти, но оно идеально подходило к данной ситуации. — Здравствуй, принц Чан Мин, старший сын Хозяина Огня Озая и наследник драконьего трона, — бесстрастно и даже с ленцой ответил Патик, а Чану стало действительно нехорошо. Откуда он узнал? Впрочем, замешательство продлилось всего секунду и Чан как ни в чем не бывало продолжил. — Я пришел сюда за знаниями. И надеялся найти их здесь, — сделал попытку завязать диалог Чан Мин. Патик с легкой снисходительностью осмотрел явившегося принца и добро улыбнулся. — Ты не найдешь здесь того, чего ищешь, — прошелестел Патик и закрыл глаза. Чан, который довольно долго приходил в себя от такого ответа, попытался вновь дозваться до гуру, но тот его стойко игнорировал. В конце концов Чан поклонился и удалился в сторону относительно целой части храма, где занял одну из комнат. Не сказать, что принц был не готов к такому ответу, все-таки такие люди, как Патик, видят мир в несколько ином свете, но ему было обидно. И плевать, что у него то и дело просыпался опыт прошлой жизни, он все равно оставался подростком, который не любит, когда его игнорируют. Такие приступы ребячества принц Чан Мин обычно старался подавлять, но здесь, вдали от цивилизации, он от души обматерил Патика и Озая. Патика, что его игнорировал, и Озая, что сослал его из столицы. Когда Чан наконец-то успокоился, он решил отдохнуть. Сил, чтобы еще раз идти к Патику, у него не осталось.       На следующий день, Чан вновь спустился к Патику, который опять медитировал, но теперь уже в другом месте. Все его попытки достучаться до гуру вновь были проигнорированы. Наконец он бросил это дело и отправился изучать развалины храма, который даже после почти века запустения, все еще поражал воображение своей архитектурой и монументальностью.       Так и продолжалось некоторое время. Дни складывались в недели, недели в месяцы. Чан наблюдал за Патиком и пытался до него дозваться, когда он медитировал, исследовал храм и улучшал свои боевые навыки, когда это дело ему надоедало. Гуру же продолжал игнорировать назойливого принца. Единственный раз гуру вступил с ним в контакт, когда Чан решил поохотиться. Стоило ему натянуть лук, чтобы выстрелить в приглянувшегося ему зверька, изгнанник сразу же получил камнем по голове. Обернувшись, он столкнулся с настолько красноречивым взглядом Патика, что зарекся вести охоту, покуда не выберется с этого острова. Теперь его рацион состоял только из скудных запасов, привезенных с собой, и того, что росло здесь. Благо, фруктовые деревья плодоносили круглый год, а одичавшие овощи с давно заброшенных и заросших грядок ему показались даже вкуснее обычных. К тому же, из них выходила неплохая похлебка.       Несмотря на то, что гуру отказывался с ним общаться, пребывание принца в храме можно было назвать вполне успешным. Он неплохо продвинулся во владении мечом, а так же освоил несколько любопытных приемов рукопашной борьбы. Книга по боевым искусствам, взятая из библиотеки дворца, оказалась весьма кстати. Исследуя храм, принц в очередной раз убедился, насколько чудовищной ошибкой был геноцид Воздушных кочевников. Изучая фрески и сохранившиеся настенные письмена, он с каждым днем проникался все большим уважением к этому сгинувшему в пламени народу. И вот, на второй месяц своего пребывания в храме, Чан наткнулся на необычную фреску. На первый взгляд, это изображение летающих бизонов не отличалось от тех, что ему встречались ранее. Кроме единственной особенности: стрелы на их головах были не голубого, а темно-синего цвета. Принца Чана, с детства изучавшего потайные ходы дворца Хозяина Огня, это сразу насторожило. Несколько часов он ощупывал стену на предмет наличия каких-нибудь выемок и рычагов, но ничего не нашел. На следующий день он опять пришел к этой фреске, пропустив тренировку, но вновь его постигла неудача. На третий день, он впервые не пошел к Патику, а сразу направился в эту комнату. Через несколько часов он наконец-то обнаружил крохотный сдвиг в облицовочных плитах на потолке соседней комнаты. Пришлось искать достаточно длинную палку, чтобы толкнуть ее на место. Когда он это сделал, перед ним открылся потайной шкаф, заставленный обвитыми паутиной свитками. Осторожно, словно величайшую реликвию он взял первый попавшийся свиток, раскрыл его и обомлел. Это была первая страница трактата о жизненной энергии Ци. — Вижу, ты нашел то, что искал, — услышал он смутно знакомый голос. Он обернулся и увидел улыбающегося Патика. Чан недоуменно покосился на безмятежного Патика, затем вновь посмотрел на тайник и, придя к выводу, усмехнулся. — Вы ведь знали об этих свитках? Не так ли? — спокойно спросил Чан старого гуру. — Не важно, знал ли я. Важно лишь то, что ты их нашел, — умиротворенно произнес Патик, продолжая чему-то улыбаться. — И вы просто так отдадите мне их? — Чан продолжал искать подвох, ну не могло все быть так просто. — Не я хозяин этих свитков. Не я решаю, отдать тебе их или нет, — сказал Патик и кивнул на одну из фресок. На ней была изображена молодая покорительница воздуха верхом на летающем бизоне. На ее плече сидел крылатый лемур, смотрящий с фрески прямо на них с Патиком. Волосы над лбом покорительницы были сбриты, а на их месте красовалась татуировка стрелы, символа мастерства в покорении воздуха. Совсем молодая мастер-покорительница смотрела куда-то в сторону, а на ее лице блуждала мечтательная и чуточку загадочная улыбка. Чан посмотрел на нее внимательнее и, придя к какому-то выводу, кивнул своим мыслям. — Расскажете о них, гуру Патик? — спросил Чан Мин, кивая все на ту же фреску с покорительницей. — Почту за честь, юный принц, — ответил Патик.       С этого момента дела Чана пошли гораздо шустрее. Наладились отношения с Патиком. Теперь гуру стал не только говорить с ним, но и даже давать советы, какими коридорами храма пользоваться, чтобы ненароком не свернуть себе шею. Часты стали их беседы вечером у костра, когда гуру присоединялся к Чану за трапезой. За месяцы, проведенные в храме, Чан изучил многие свитки, спрятанные в тайнике. Большая часть книг и свитков была вынесена из храма ещё во время геноцида Воздушных кочевников. Но все эти книги, без спрятанных в тайнике рукописей, не имели своей изначальной ценности. В основном, в этот тайник были спрятаны записи об основах и базовых понятиях таких областей знаний, как энергия ци, чакры, аура живых и мертвых и Духах, живущих в материальном и нематериальном мирах. Самого Чана в первую очередь интересовали техники контроля и управления энергии ци. С помощью оставшихся свитков и редких пояснений Патика, он понял, что для обычного человека вполне реально обучиться этому за несколько лет. Однако не все было так просто. Обычные люди вполне могли, используя энергию ци, усиливать себя на некоторое время, дышать под водой и исцелять легкие и средние травмы. Но перешагнуть этот рубеж было почти невозможно. Все остальное было прерогативой редких самородков, имеющих врожденный дар к управлению энергией. Сам Патик не имел нужных способностей, однако, воистину, знания, которыми он владел, были бесценны. Он знал о ци, чакрах, об аурах и духах почти все. Патик был блестящим практиком и теоретиком магии энергии. Однако такого результата он добился благодаря десятилетиям отшельничества и постоянного самосовершенствования, что, конечно же, не подходило деятельному и молодому принцу Чан Мину.       Во время бесед, Патик день за днем все больше и больше рассказывал о Воздушных кочевниках, о Духах, об утраченном равновесии. Не сказать, что Чан Мин был не согласен с ним, все-таки геноцид целого народа и Столетняя война это явный перекос в государственной политике Народа Огня, но во многом он не мог согласиться с гуру. Еще в начале своего путешествия, Чан Мин провел около месяца на территории колоний Народа Огня. За исключением военного положения, люди в колониях жили гораздо богаче, нежели соседи, остающиеся под дланью Царя Земли. Отсутствовали такие явления, как крупные банды и шайки дезертиров, почти не было бедняков. И главное: уже долгие годы в колониях не было голода и эпидемий, ранее выкашивающих целые города.       А в один день Патик решил рассказать о том, почему именно Восточный храм стал центром, куда свозили знания о ци и Духах. — Этот храм, это место… Оно ближе всех к Миру Духов, — сказал Патик, когда доел свою порцию овощной похлебки. — Здесь граница между нашим миром и их миром очень тонка. Тоньше только в Оазисе духов на далеком Севере. Ведь здесь, Чан, легче всего призывать духов и работать чакрами. Здесь были лучшие целители и практики ци. Когда-то сюда стекались целители и лекари от всех четырех народов, дабы освоить эти техники. Недаром именно здесь родилась одна из аватаров, мудрая и могущественная Янгчен, — Патик закончил говорить и откинулся на камень за его спиной. — Но почему об этом забыли? — глухо спросил Чан. — Ведь магия энергии может стать спасением для многих тяжелобольных. С ее помощью можно излечивать самые ужасные раны. Почему? — Никто не знает, — ответил Патик, а Чан поймал себя на мысли, что гуру стало тяжело говорить. — Давно, когда небеса еще бороздили летающие бизоны, мать-настоятельница храма поведала мне, что все это началось с аватара Курука и его противостояния с Похитителем лиц. Уже при Киоши лишь единицы помнили, чем здесь занимаются на самом деле. При аватаре Року все стало еще хуже. А в самом конце пришли солдаты огня, — с каждым словом голос Патика становился все тише и тише, а последнее предложение он проговорил почти шепотом. Но вот гуру словно сбросил с себя переживания, которые, видимо, преследовали его на всем протяжении его долгой жизни, выпрямился и посмотрел в янтарные глаза принца. — Я вижу вопрос в твоих глазах. Не задав его, ты не узнаешь ответа. — Гуру Патик, вы ведь не просто так решили прожить столь долгую жизнь. Я уверен, у вас есть цель, — уверенно сказал Чан, смотря прямо в зеленые глаза Патика. С минуту они смотрели друг другу в глаза, пока гуру не отвел взгляд и не кивнул. — Ты прав, юный принц. Когда-то давно, настоятельница храма попросила меня, случись что с ними, сохранить те знания, что они собирали долгие века, — поведал Патик и устремил глаза к звездам, словно раздумывая, продолжать рассказ или нет. Прошло несколько минут, когда Патик снова посмотрел на Чан Мина и продолжил: — А еще, она попросила меня помочь тем, кто родится с великим даром управлять и направлять Ци. Когда я узнаю о таких самородках, я ненадолго покидаю этот гостеприимный храм, чтобы помочь этим детям. Ведь никто не сможет им объяснить, почему на них раны и царапины заживают как на котосове, а их ловкости и скорости позавидует любой хищник, — сказал Патик, а Чан, на минуту потеряв самоконтроль, в полном шоке произнес: — Тай Ли, — воспоминания многолетней давности пронеслись перед глазами принца: «— Ты видишь ауры? — Ага. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Да, потому что у каждого есть ци, и у каждого есть аура. Каждый может чувствовать ци и видеть ауру. Так гуру Патик сказал.» — Ты знаешь малышку Тай Ли? — спросил Патик, и Чан впервые за многие месяцы увидел удивление на его лице. — Да, — пауза, — да, я ее знаю. Мы росли вместе, — находясь в прострации, ответил Чан. Как он мог забыть тот давний разговор! — Гуру Патик, но ведь… она не прошла обучение. Она бы просто не смогла тайно все это выучить. — Да, юный Чан, это так, — довольно ответил гуру и с улыбкой посмотрел на Чан Мина. — Видишь ли, у каждого из нас есть свой путь. Путь, по которому мы идем. А те немногие, кто имеет дар управлять и направлять ци, намного лучше видят свой путь, ибо им с детства доступно то, что недоступно нам. Я лишь помогаю понять суть их дара, дабы страх неизведанного не отпугнул их. Всего остального: и целительства, и разных техник они достигнут сами. Ибо все техники покорения энергии, да и любого другого покорения когда-то придумали для того, чтобы легче освоить дар. Нынешние маги об этом забыли и заучивают приемы наизусть, заточая себя и свой дар в крепкую железную клетку, — закончил Патик говорить, давая Чану время понять и принять его слова. Нет, Чан сам прекрасно знал, что если кто-то желает добиться успехов в определенной сфере, то он должен понимать саму ее суть. И не замечал, что многие покорители и в правду просто заучивают давно известные движения, останавливаясь в своем развитии. — То есть, чтобы стать хорошим магом, достаточно лишь на интуитивном уровне понимать и использовать свой дар? — Видишь, ты сам использовал то, о чем мы говорили. Слово ин-ту-и-тив-ный, это тоже техника, техника слова, чтобы облегчить выражение появившейся мысли. То же касается и техник покорения. Поэтому, когда Созин пошел войной на весь мир, никто не прятал свитки и книги с техниками. Ибо без понимания сути — они ничто.       Дальше разговор был прерван самим Патиком. Он просто встал и ушел. В последующие дни все попытки Чана вернуться к этому разговору потерпели полную неудачу. Патик просто не отвечал на вопросы или говорил о совсем других вещах. Много вопросов он хотел ему задать, но Патик был непреклонен.       В Восточном храме Воздуха Чан Мин провел в общей сложности девять месяцев, осваивая основы управления энергии ци, учась различать ауры и жадно поглощая знания о духах. Единственное, что он тогда не успел сделать, это открыть чакры. Патик объяснил, что открытие чакр для обычного человека, покорителя любой стихии и Аватара — три разные вещи. Если обычному человеку для открытия чакр понадобились бы годы медитации, то покорителю нужен был всего год. Аватар же был вполне способен справиться за несколько дней. Чана же что-то постоянно тянуло вперед. Странное предчувствие терзало его. Он должен был покинуть этот гостеприимный край и странного, но бесконечно мудрого гуру Патика.       И вот, в одно солнечное утро, собрав свои пожитки и приведя в порядок одежду, принц Чан Мин покинул Восточный храм Воздуха. С собой он нес сделанные им записи о ци, чакрах и духах. Чтобы никто не смог их прочитать, он зашифровал их одним простым, но действенным шифром, придуманным им еще в прошлой жизни. Патик, вопреки своему обыкновению, проводил его до самого берега, где обычно рыбачили крестьяне, посоветовав в конце его странствий обосноваться в Ба Синг Се. Зачем Чан Мину идти в Ба Синг Се, он, конечно, не уточнил. Чану оставалось лишь отблагодарить старого гуру и сесть в лодку увидевшего его рыбака. Когда он обернулся, гуру Патика на берегу уже не было.