сонаты севера

Как-то раз ангел и дьявол влюбились друг в друга. Ничем хорошим это не кончилось. Дождь, что срывается с небес - это слезы мои. Раскаты грома, что сотрясают землю - это стенания души моей.  Странное выражение безрассудства и отчаяния появилось на его лице теперь, когда он приставил острие клинка к ее горлу.  – Sit tibi terra levis Ab aeterno, ангелы хватали мечи, расправляли белоснежные крылья и бросались в самую гущу войн. Только сладкий аромат гвоздики, смешивался с приторным запахом смерти, блуждая по выжженному полю. Он, устрашающий Аггел, танцевал на кровавых тропах и безудержно; до безумия хохотал. А подле - духи алчности и зла, пожирали собственных собратьев, оставляя лишь обугленные скелеты их крыльев. И не было этому конца; покуда орошали землю багровые дожди и стенания ангелов не стихали в приступах агонии.  Холодный ветер бороздил пустыни, подняв паруса. Его корабли несут земные эфиры. Он - лишь странник, приносящий вести.  Я узнала, что значит быть человеком. У меня была собственная вечность, длинною в секунду. Он уничтожал и был уничтожен. Он сокрушал и был сокрушен, низвергнутый сын Гордыни. Но он полюбил. Любовь столь сильна, что способна простить любое злодеяние. Любовь сильнее смерти. Я верю в это. Я отчаянно хочу в это поверить.  Я не боюсь мгновенья, когда брат Азраил придет за мной, дабы предстать пред очами Отца. Ибо это сладчайшая из мук, ибо это - хмельнейшее из вин.  Я ждала этой самой минуты, ведь нет иного пути.  Любящий, подобен цветку, обреченному гореть дотла. Быть испитым до дна. Умирая, один забирает душу другого с собой навсегда. Его лицо исказила странная гримаса боли и муки, когда он занес клинок, дабы нанести удар. Почти людское лицо. В восхитительных глазах плескалась неподдельная скорбь. Почти людских глазах. Давным-давно, я была ангелом, наблюдавшим за людьми из далеких Небес. Ангелом, вторившим их движениям. Ангелом, узревшим их судьбы.  Они были так прекрасны, но так трагичны. Так печальны, но стремились к самым вершинам, где мы молча созерцали мир.  Тогда, расправив белоснежные крыла, я устремилась в самый низ, отринув собственную суть. Но так больно и тоскливо было мне, ибо не могла я больше воспарить над облаками. Услышать симфонию планет.  Где же крылья твои, которые так нравились мне? Где же крылья твои? - снова и снова раздавался в ее ушах тягучий, металлический голос таинственного Орфея, пока заживали свежие шрамы на спине. Она кричала так, будто с нее живьем сдирали кожу, на алом ложе.  - Absolvo te! Они думают, что Дьявол не умеет любить. Они думают, что он - суть всего Зла. Но ведь любовь столь сильна, что способна простить любое злодеяние.  И я прощаю тебя. Отпускаю твои грехи. Может быть, тогда Ты примиришься с собственным Отцом, как примиряюсь я. И прекратиться багровый дождь войны, орошающий землю. Утихнет смех в безлюдной ночи.  Я прощаю. Ее не стало на ложе из алых лепестков и белоснежных крыл.