сонаты севера

Он молча стоял у края свежо выкопанной могилы, сохраняя абсолютно каменное выражение лица. Могильщики лишь некоторое время назад завершили свой тяжкий труд; надеясь на миску теплой похлебки и кусок свежеиспеченного хлеба.  Моросил легкий дождь, отчего мужчина поплотнее запахнул воротник своего пальто; пока двое других оставались по колена в глине.  - Похороните ее как-нибудь, - брезгливо бросил незнакомец на тело, плотно завернутое в ткань неизвестного происхождения.  Это были его единственные и последние слова, прорезавшие мрак ночи. На его лице не дрогнул ни один мускул, когда сверток опускали в яму, тонкие губы по-прежнему были упрямо сжаты. Никакой скорби, никаких слез. Едва только непрошеное воспоминание о великолепных золотистых волосах усопшей, так прекрасно разметавшихся по влажной земле.  Любовь? К ней он чувствовал не более, чем отвращение. Если есть сила, движущая мироздание. То это точно не любовь.  Где-то совсем недалеко, на морской глади, в смертельном сплетении двух тел пляшут Орифия и Борей. Бездонными крыльями рассекая Мир на Небеса и Землю. Человек, так и не назвавший своего имени, заплатил сполна могильщикам за их труды, и скрылся во тьме, словно его никогда не существовало.  Словно никогда и не было этой безымянной могилы.  Он подошел к обрыву, где по всему горизонту развернулась бурлящая и неспокойная стихия. Сколь долго лил слезы Эрехтей? Сколько долго он сокрушался собственному горю? Даже незыблемые Боги могут пасть. Даже незабвенное подвержено забвению  Он никого не любил, вся его жизнь: бесконечная череда цифр, контрактов, счетов, гроссбухов.  Он молча стоял у края недавно выкопанной ямы, сохраняя абсолютно каменное выражение лица.  Повсюду были разбросаны лепестки цветов, а рядом находился гроб с невиданной красоты девушкой. На холме, почти рядом стояли две юрты любопытных зевак. Ненароком проходивших мимо, или специально приглашенных для проводов в последний путь. Сколько же слёз пролил Эрехтей?  Requiem aeternam dona eis Цветы, прорастающие на краю Бездны - ядовиты. Domine, et lux perpetua luceat eis.  Но дети всегда столь любопытны, что могут по неосторожности и неопытности сорвать один из них. Requiestcant in pace.  И это приводит к трагическим последствиям. Яд прорастает в них, подобно этим же цветам. Они тянутся в самую глубь. Тогда и наступает конец.  Amen. Он молча стоял на краю, когда священник читал молитву, так пристально рассматривая лицо покойницы, точно оно было его собственным. Горячие слезы катились по щекам.  Отец лил слезы о собственной дочери. Отец скорбел о собственной дочери. Сколько же слёз пролил Эрехтей?  Как только священник закончил произносить слова молитвы, тянувшиеся часами. Гроб, накрыв крышкой, уже новые могильщики принялись опускать в углубление, достаточное для могилы. Человек, без имени не выдержал: он бросился следом за тем, что должно было остаться от прекрасной девы. Стоявшие рядом пытались оттащить его, это был самый тягостный момент. Он крепко ухватился за крышку гроба, вырываясь из цепких рук людей, словно это была борьба не на жизнь, а на смерть. И падая прямиком в могилу. - Закапывайте! - единственное, что в исступлении мог кричать, сокрушенный горем отец - Закапывайте!  Так сколько же слёз пролил Эрехтей?