Рассказы Бабы Надьки №3: Слышь, Танос, камушки есть?!

Глава 1 Симбиоз

      Мир меняется так же быстро, как и мы сами — и никто не в состоянии что-то исправить или изменить. Дни ускользают в один миг. Мы не успеваем замечать, как происходят перемены, как окружающие нас люди становятся другими. Одни уходят, а другие остаются. Мы не ценим то время, которое нам отведено: вечно куда-то мчимся, не глядя на мелкие детали, которые могут оказаться важными и незаменимыми. Лишь в самом конце некоторые одумываются и осознают, каким глупыми и слепыми они были, как беззаботно они относились к своим близким и к самому себе. «А ведь у меня было время, у меня была возможность это предотвратить». Жизнь одна. У нас не будет второго шанса прожить её по-другому. — Всё будет в порядке? — Я обещаю!

***

Понедельник 09:00 -…I want to break free I want to break free I want to break free from your lies You're so self satisfied I don't need you I've got to break free God knows, God knows I want to break free… — I Want To Break Free (Queen)       Я с трудом открыла один глаз, и взгляд самозабвенно упал на настольные часы. Заметив неприятную цифру и вспомнив, какой сегодня день недели, я раздражённо замычала, накрывшись одеялом с головой. — Опять ты эту шарманку завёл, — раздражённо пробухтела я из-под одеяла. — Нам же нравится эта песня?! — искренне недоумевал голос в голове. — Нравится, — согласилась я и перевернулась на живот. — Но это не означает, что мы должны её постоянно слушать! — Не ворчи! — фыркнул симбиот. — Тебе не шестьдесят лет! — А жаль, — громко зевнула я, — так бы на пенсии уже была… — Хорош! — скомандовал симбиот. — Поднимай свою жопку и дуй на учёбу! — Нет! — прикрикнула на него я, протестуя. Откуда ни возьмись на меня приземляется что-то тяжелое, которое ещё обычно громко противно мяукает и вечно вцепляется в меня своими острыми коготочками. — Ох, ещё одна! — зашипела я от боли, почувствовав, как когти Тоси смогли даже сквозь одеяло добраться до моего бедра. Завязавшуюся возню услышал пёс, и уже совсем скоро он оказался в моей комнате и забрался ко мне на кровать. В иной раз я была бы польщена такому огромному вниманию к моей персоне, но в этот момент хотелось громко разораться и послать всех далеко и надолго. — Живу как в коммуналке! — возмутилась я, стараясь оттолкнуть от себя хотя бы одну живность, но только запуталась в одеяле. И тут я почувствовала, как контроль над телом быстро переходит под управление, как любит выражаться Эдди Брок, дружка, сидящего у меня в заднице. Я, точнее, моё тело само поднялось с кровати и направилось в сторону, предположительно, ванны. Хорошо, что хоть глаза мне позволил оставить закрытыми — как-никак могла ещё грезить о мягкой подушке. И такая экзекуция каждое утро. Я уже давно начала скучать по тому времени, когда учёба начиналась не в обед, а рано утром. При таких обстоятельствах я просыпалась и собиралась ехать в ВУЗ, когда ещё родители были дома: симбиот при таком положении никак себя не проявлял, упорно сдерживая свои намерения врубить музыкальный центр на полную громкость — чтобы не просто весь дом узнал, какой он меланхолик, а ещё и весь двор и все кварталы в радиусе десяти километров. Таки вот: расписание в новом полугодии у меня поменялось, из-за чего я стала просыпаться намного позже, чем мои родственники — в связи с чем клинтарец устраивал по утрам всё, что ему заблагорассудится. Клинтарец пошёл в отца — иного объяснения тому, от кого он перенял искусный навык выноса мозга, попросту не существует.       После того, как у этого малыша прорезался собственный голос, он не умолкал — уж так он полюбил разговоры. По этой причине я заработала себе хроническую (если можно так выразиться) мигрень. Он болтал всегда, даже тогда, когда я этого совсем не хотела. Я часто ссорилась с окружающими: им казалось, что мне безразлично то, что они мне говорят, ведь я вечно что-то прослушивала… а я ведь просто не слышала из-за синей жижи, у которого внезапно возникает порыв высказать своё мнение по поводу описываемой ситуации. Иногда это чудо умолкало. К примеру, когда я просила его об этом или когда я выполняла важное задание по учёбе. Но чаще всего он говорил. Иной раз сам с собой. Скорей всего у родителей иногда проскальзывала мысль, что их родная дочь кукушкой поехала: кричать «Замолчи», сидя в полной тишине… что-то тут не так. — К нам снова придут соседи жаловаться, — недовольно высказалась я, прежде чем начать чистить зубы. Даже из ванной было хорошо слышно, как в моей комнате заорала Металлика. — Да, — вздохнул симбиот, — ты права. Я почувствовала, как из моей спины вылезает синий шуп, который вскоре скрылся за дверью. Через некоторое время песня сменилась, и по квартире снова звучал голос Фредди Меркьюри. — Вот так лучше! — голос у симбиота стал очень довольный. — Я не это имела ввиду, — я удивлённо подняла правую бровь, а после принялась чистить зубы.       Порой взрывной характер проявлялся только одним (но самым действенным) способом — захват контроля над телом. Допустим, если мне что-то не нравится, то я, как культурный человек, промолчу или сделаю вид, что я чего-то не видела, то это же чудо… ну как бы сказать помягче… он не умел сдерживаться. Если нам (ну или ему) что-то не нравилось, то он, с помощью меня, высказывал своё мнение (которое не всем может понравиться). И подобное поведение было самым меньшим из всех зол. Если клинтарец психанёт, то всё — тушите свет! Этот гадёныш брал контроль над телом и делал всё, что ему вздумается. В такие моменты мне оставалось лишь смириться и постараться не слишком сильно краснеть за своё поведение, делая вид, что так я и хотела поступить. Подростки — зло. Подростки-симбиоты — неконтролируемое зло. Я пыталась его воспитывать. Пыталась! Но в данном случае необходима мужская рука, а точнее отцовская. Её фиг получишь, учитывая, где я и где папаша этого чуда! — Если в этот раз к нам придут с нарядом полиции, я не буду оправдываться, — высказывалась я серьёзно, наблюдая, как из ванной мы направились на кухню. — Пускай меня посадят в кутузку на пятнадцать суток! Тебе уроком будет! — Прекрати ворчать! — раздраженно воскликнул симбиот, и мы открыли холодильник.       Нет, мы с ним сдружились, хоть по началу это было очень трудно. В некоторых аспектах жижа был даже адекватный. В плане учёбы он, на удивление, был паинькой. Не беспокоил и не отвлекал меня, когда я «получала знания» (ну не всегда, конечно — предложения свалить с скучной лекции поступали и от него, а не только от подружки). Помогал запоминать параграфы и сам частенько содействовал в трудные моменты. К примеру, когда меня преподаватель просил с места пересказать ему какую-то тему, то я справлялась с этой задачей — спокойно рассказывала, в то время как тетрадь оставалась лежать открытой, и симбиотик, прикинувшись каким-нибудь рисунком на одежде, подсказывал, читая мне мои же собственные записи. Такой фокус мы не всегда исполняли — только тогда, когда мы совсем не успевали что-то выучить. Рассмотрев ингредиенты, которые симбиот с помощью меня разложил на столе, я немного поморщилась, поняв, что именно он собирается приготовить. — Меня уже тошнит от омлета — открыто высказалась я. — Ничего не тошнит, — на меня шикнули. Я уже хотела начать возражать, как меня перебили: — Ой, вот не начинай! Я часть твоего организма, мне лучше, знать, плохо тебе или нет. «Умный чертёнок» — фыркнула про себя я.       Мои навыки в кулинарии оставались на прежнем нулевом уровне в то время, как синий дружок с охотой брался за готовку. А ведь началось всё с того, что его просто заинтересовал небольшой рецепт, который я когда-то случайно прочитала, пролистывая ленту в соцсети (я даже его не запомнила, вот насколько мне безразлична эта тема — кушать-то приятнее, чем готовить) — зато синее чудо заинтересовалось этим хобби. И как всё закрутилось: кулинарные шоу, книги с рецептами, онлайн-курсы. Это чудо души не чаяло — дай что-нибудь приготовить. Со стороны, конечно, казалось, что это я на кухоньке что-то колдую, хотя всё было в точности, да наоборот.       С момента, как закончилась сессия, прошло много времени, за которое клинтарец подрос и окреп. Вот только, чтобы это понять, мне пришлось потратить все силы на уговоры, чтобы он показал себя. На тот момент мне казалось, что малыш просто стесняется или ещё не овладел навыком полностью покрывать моё тело. — Ну давай! — в который раз просила я, нервно расхаживая взад-вперёд по комнате. — Нет! — сопротивлялся голос в голове. — Да почему?! — я остановилась и покачала головой. — Чего тебе стоит?! — Не хочу! — пискнул симбиот. — Причина? — я почесала затылок. — Веном сказал, что ты уже можешь выполнять этот трюк. — Просто не хочу, — расстроенно пробурчала жижа. Я устало выдохнула и упёрла руки в боки: — Мы же хотим дать тебе имя?! — задала риторический вопрос я. — Для этого мне нужно на тебя взглянуть, — я развела руками. — Люди так не поступают со своими детёнышами. Зачем тебе так делать со мной?! Я в тот момент впала в небольшой ступор. Прекрасно знала, что в то время, как я сплю, малец ищет в Интернете разную информацию о нашем мире. Я и думать не могла, насколько он проинформирован насчёт некоторых подробностей человеческой жизни. Немного придя в себя, я снова подала неуверенный голос: — Так-то ты нечеловеческий детёныш… Немного погодя, голос в голове ответил: — Ну тут я согласен. Но я, — следующее слово он выделил интонацией как можно четче, — твой. Так что и традиции должны сохраниться. — Ты, — я запнулась, - … мой… я не стану этого даже отрицать, — качала головой я в такт своим словам. — Но мне всё же стоит на тебя взглянуть, а то назову каким-нибудь Петечкой, а ты на самом деле настоящий Евгений Леонидович, — в конце я коротко улыбнулась. Симбиот что-то невнятное пробулькал, а после четко произнёс: — Я всё же не стану показываться. — Да чего ты заладил?! — я вскинула руками. — Я не стану этого делать, — симбиот всё ещё был непреклонен. — Ну чего ты как девочка ломаешься?! Возможно (да, так оно и есть), этой некорректной фразой я его обидела и в то же время подстегнула «вылезли из своей раковины». Мальчик психанул — его фигура, буквально, выросла рядом. Это было столь внезапно, что я упала на пол от неожиданности. Из моей груди тянулась тоненькая синяя ниточка, соединяющая моё тело с высоким (ох, не побоюсь этого слова) чудовищем, стоявшим напротив. Я долго полулежала на полу, не шевелясь, лишь дыша, и рассматривала своего симбиота. — У тебя, — тихо начала жижа, — ужас застыл на лице … Я так ужасен?! Я медлила с ответом, так как была сильно потрясена. Я хорошо помнила описание внешнего вида клинтарца, которое рассказала мне Фригга. В некотором плане он не изменился по прошествии нескольких месяцев: всё то же худощавое тело с длинными руками и ногами; острые когти и зубы. Оттенок кожи стал более тёмным, а рога выросли. — Ты … ты прекрасен, — ошеломлённо выговорила я. Симбиот удивленно скосился на меня. — Сзади тебя есть зеркало, — кивнув вперёд, подсказывала я. — Взгляни на себя. Было заметно, как он волновался в тот момент. Боялся развернуться и увидеть собственное отражение: долго медлил, нервно перебирая пальцами, и в конце-концов резко развернулся в пол-оборота. А вскоре он уже стоял вплотную к зеркалу и разглядывал себя. «ХВОСТ?!» — я даже икнула с перепугу. Я заметила длинный демонический хвост, которым клинтарец нервно дёргал из стороны в сторону.       Жижа продолжал внимательно разглядывать себя, обращая внимание на собственные руки или ноги, то снова переводил взгляд на собственное отражение, рассматривая лицо. Я же в это время лежала на полу, схватившись за сердце, и громко икала. Тишина в голове стала большой редкостью: — Что у нас там по плану? — поинтересовался голос. Я задумалась на некоторое время, но вскоре ответила: — Выслушать лекцию, ответить на практике, — перечисляла я, чуя омлет, — и не завалить тест по теории журналистики. Немного погодя, возможно, обдумывая полученную информацию, симбиот заключил: — Сделаем.       Хоть иногда симбиот и поступал по-дурному, но всё же он был хорошим малым. Было много пререканий между нами, и тем не менее я как-то душой чувствовала, как именно он относится ко мне: любил всем инопланетным сердцем, пусть даже и проявлял заботу крайне редко. Впрочем, даже простой интерес с его стороны к моему самочувствию или настроению вызывал у меня тёплые чувства к нему. Когда я одевалась, внезапно в голове послышался голос с не совсем дружелюбной интонацией: — Если они снова будут что-то говорить про нас, то я, — наверное, синий дружок уже хотел начать перечислять все известные ему максимально жестокие бойцовские приёмы, но я его перебила. — Научись себя сдерживать, — на вздохе произнесла я, надевая синюю футболку. — Иначе? — хмыкнул симбиот. — Иначе я позвоню Эдди, — угрожала я, нахмурившись. — Он приедет сюда и даст тебе по первое число! — строго сказала я, пшикнув на себя пару раз духами.       Клинтарец не просто так ворчал: его беспокоили мои однокурсники, которые очень желали докопаться до истины, часто пересматривая видеозаписи со мной (точнее с Паучком). Конечно, на видео, где я заманиваю в ловушку главного Хаука, моё лицо с трудом можно различить. Никто бы и не подумал, что той девчонкой являюсь я, если бы после того инцидента Старк не заезжал ко мне в больницу. Факт, что миллиардер забирал из госпиталя именно меня, подстегнул огромный интерес к моей персоне. Плейбой выдумал для журналистов легенду, что я являюсь о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-очень дальней родственницей, которая ему дорога — вот он и приехал её, то есть меня, забирать. И эта выдумка тоже вызвала множество вопросов у моих однокурсников. В общем, для всего курса я — существо загадочное. — Так, — пыталась быстро соображать я, стоя в коридоре, — всё ли взяла? — я принялась шариться по карманам, — ключи, проездной. — Да всё ты взяла, — охал от нетерпения симбиот. — Пошли уже! — Не торопи меня, — я медленно открывала входной замок, продолжая вспоминать, что я положила в рюкзак. — А то забуду что-то. Услышав, как щёлкает замок на входной двери, ко мне прибежал Фуфик, весело лая и радостно размахивая хвостом. — Не, не, не! — быстро повторяла я, выставив руки вперёд. — Ты уже был на улице! — я старалась не произносить любимое слово пса, чтобы в иной раз не подстёгивать его желание поваляться в траве. Фуфик был непреклонен, он попытался пробраться к двери, но я встала в раскорячку, не пропуская его. И тут: — Гулять! — и я афигела с этого. Симбиот снова стал творить какую-то дичь, беря контроль над моим телом. Лабрадор, различив знакомое ему слово, громко гавкнул и стал носиться по коридору в нетерпении — вот насколько ему хотелось снова оказаться на улице. А в это время у меня в голове слышалось довольное тихое хихиканье. — Вот зачем это было делать?! — чуть прикрикнула на жижу я. — Теперь он расстроится, ведь нам уже пора ехать на учёбу! Я не смогу с ним пройтись по улице! — Зато так приятно чувствовать, как ты пребываешь в шоке, — довольно высказался голос. — КИАН! — крикнула на симбиота я. В мыслях я в который раз разочаровалась в том, что моя жижа нематериальна — так бы и треснула его.