Endgame and aftertaste

      Он остался без единственного друга в этом мире. Не в мире в общем значении, но в мире современном, где он всё ещё гость, и останется им до конца жизни, вероятно. Всё тут чужое, непритягательное, неузнаваемое. Ведь известно, что человек испытывает счастье, когда узнает что-то или кого-то среди прочего. Будь то лицо или отрывок песни. Стало быть, ходить Баки хронически несчастным по этим улицам, меж этих домов. Ему умереть надо было с добрый десяток лет назад, он слишком задолжал смерти. И невольно думалось, что лучше уж тогда бы погиб, как герой, и Стив бы оплакал его, как друга. Чем чтоб они оба столкнулись с промывкой его мозгов.       Из-за этого события, не только обстановка современности была ему чуждой, но эмоции нынешних людей. Все какие-то плоские, лживые или утрированные. Ни один не сталкивался с тем, что пережил он, что прочувствовал. И оттого ни Баки мир не понимал, ни мир его. Он ведь потерял себя и вновь обрел. Звучит, как бред сумасшедшего или сон, но с ним это случилось наяву. И только Стив был тем самым — знакомым лицом, которое вливало в кровь Баки гормон счастья, тем, кто облегчал страдания, не давал забыть, кто он есть, не позволял потерять ниточку, что держала тут. Тут — наяву. По ниточке этой он каждый раз карабкался из пучины сладкого забытья в мир, где приходилось жить. Где он обязан был жить. Стив ушел, ниточка оборвалась. И Баки едва ли хотел выбираться, прогонять апатию и отчаяние, страх. Если он выберется сам, кто будет ждать его наверху? Больше улыбки Стива ему не видать. Но он правда пытался быть полезным хоть где-то — в Ваканде или около Сэма. Да только Сокол со своими новыми обязанностями тоже был потерян, запутался, ему нужно было пространство.       И Баки сутками бродил по чужим улицам, предпочитая отдалённые, где можно было встретить меньше чужого народа. Он не думал, что Стив предал его, идеи, себя… В глубине своей пустующей души он находил радость за друга, который обрёл то, что заслужил. Ему бы, наверное, тоже хотелось искренне верить в долг и правое дело, но в конце открыться самому себе и вернуться к мечте, что подавлял все эти годы. К семейной жизни. А чем ещё заниматься, когда зло побеждено? Но у Баки не было тяги к геройству, он просто делал то, что приходилось, боролся за тех, кто не мог, только потому что имел силу и возможность.       У него не было голубой мечты о спокойной жизни и вообще хоть о чем-то. Всё то время, которое он существовал, ему и некогда было подумать о своих желаниях. После смерти был солдатом Гидры, а потом спасал мир бок о бок с другом. Наверное, эта мечта ещё с сороковых, и она сбылась. У него не было и любимой женщины, что привязала бы его сердце и тянула б к себе через десятилетия. У Баки был только Стив. И теперь он остался один. Без чаяний, надежд и планов.       Сегодня изменив себе, Баки решил прогуляться по центру. Он подумал, что, возможно, прогулки по безлюдным улицам вредят ему. Если шататься среди толп шумных людей и громкой ритмичной музыки, все это заглушит неприятные мысли и отвлечёт от самокопания. Отвлекло ещё как. Весёлая с мощными басами песня заманила его на веранду кафе. И вот он уже всматривался в яркое меню, периодически отвлекаясь на прохожих, таких живых и полных энергии.       В поисках кого-то, кто примет заказ, Баки набрёл взглядом на кассу, которая была в самом помещении. Там он заострил внимание на девушке; лицо показалось ему знакомым, когда она повернула голову на минуту, отыскивая место. Она получила заказ и направилась в сторону веранды, тогда-то он и смог хорошо разглядеть. Это была Кэрол Денверс, и видеть её тут было крайне удивительно. Она же защитница космоса, неужто дела в бесконечной Вселенной закончились? Он даже не подумал привлекать её внимание. Однако сама Кэрол тоже обладала хорошей памятью на лица.       — Джеймс Барнс, — позвала она, когда уже присаживалась напротив него за столик.       Он поморщился от непривычки слышать своё имя и слегка растянул губы в улыбке, чтоб не обижать Кэрол своей угрюмостью.       — Меня так давно не звали.       — Извини, думала только Стиву позволено звать тебя "Баки". От него и наслышана о тебе.       Он пожал плечами, и Кэрол точно не поняла, что это означало. В любом случае она игнорировала его нежелание поболтать по душам и расположила свой поднос по-хозяйски.       — Обожаю, — восторженно произнесла девушка и вцепилась зубами в мягкую булочку гамбургера. — Согласись, единственное, за что можно любить это время.       Слова её влились в поток его мыслей, потому что были похожи по посылу. Баки мало знал о Капитане Марвел, но никто бы, кто родился в 21 веке, не стал бы применять пренебрежительное "это время". Стало быть, две ностальгирующие души столкнулись в кафе "Сомния".       — Да, неплохо, — отозвался Барнс и смущённо глянул на стол перед собой, где ещё никакого заказа не наблюдалось. — Мы ведь виделись на похоронах Старка?       Наверное, некрасиво было заговаривать за едой о смерти. Кэрол отложила фаст-фуд, которым так наслаждалась только что, и поникшая начала медленно потягивать напиток.       — Да, там и виделись… — Решила дополнить свой рассказ, понимая, что Баки любопытно, чего она торчит на его планете. Он выглядел как тот, кто не приемлет чужаков. — Захотела навестить Морган и Пеппер. И потом нашла это место.       — Я обычно в таких местах не бываю. Но оно выглядело неплохо.       — Да, ты такое впечатление и производишь.       Она ткнула на него мизинцем, отогнув его от других пальцев, что держали стакан. В ответ он оглядел её и тогда-то понял, что футболка, джинсы и куртка были совсем не по современной моде. Он тоже модником не был, но как-то на ум даже не приходило больше одеваться, как одевался в прошлой жизни. Хотя Кэрол весьма органично смотрелась. И ей явно было плевать на чье-то мнение.       — Все так изменилось, — вздохнула Капитан. — Я родилась здесь и прожила лучшие годы. Но это всё будто случилось в прошлой жизни. Теперь я помню только год, когда прибыла сюда и познакомилась с Фьюри. И это время на Земле впилось в мою память. — Взгляд её уже не выражал восхищение даже в адрес гамбургера, она уныло оглядывала улицу за пределами кафе. — Я столько миров повидала, но всегда тянет домой. А мой дом остался там, в 90х. Сейчас ничего от них не осталось. И Фьюри — отдушина, моя исцеляющая ностальгия. Как смотрю на него, так перед глазами то славное время. Не знаю, что буду делать без Ника. Подругу я уже похоронила.       Я тоже похоронил друга, подумал Баки, но ничего не стал говорить.       — Наверное, если бы мы жили в этом мире непрерывно, было бы легче принять перемены.       — М?       — Стив проспал 70 лет, я в этом время был не в своём уме. А ты путешествовала по космосу.       Открыв стаканчик и убрав трубочку, Кэрол одним глотком допила остатки. И когда шумно поставила бумажный сосуд на стол, с прищуром глянула в глаза собеседнику и усмехнулась.       — Если ты считаешь мою работу путешествием, то тебе нужно полетать со мной годок-другой, солдат. — Баки хмыкнул, не убирая улыбку с лица, одновременно смеясь над её реакцией и извиняясь, что неправильно выразился. — Но на самом деле ты прав. Нас вырвали из наших жизней, так что не удивительно, что нормально продолжать их сложно. Но мне некогда скучать, знаешь. — Указательным пальцем она очертила воздух около себя, намекая на огромные космические пространства, ответственность за которые несет.        — Вижу семья Тони тоже входит в твою юрисдикцию. Но ведь Фьюри — твой маяк.       А его маяком в бушующем море боли и страданий был Стив Роджерс.       Марвел опустила голову и пальцами стала ковырять в остатках фаст-фуда. В это время Баки не терял времени и оглядывал её короткую стрижку. Посмеялся где-то в душе с того, что его — Зимнего Солдата — шевелюра богаче, чем у Капитана.       — Считаю себя обязанной приглядывать за ними. Уж не знаю, догадываются они почему и принимают это как должное… или слишком добродушны.       — И за что им тебя прощать?       Баки словил себя на мысли, что его слегка отпустило. Он рад был послушать кого-то, кроме себя в мыслях. Узнать другую историю, а не только свою прокручивать бесконечно в голове. Большое значение имело и то, что напротив сидел кто-то понимающий его чувства, кто-то, кто столкнулся с тем же. Ведь после ухода Стива никого из нынешних "я могу выслушать тебя" не осталось с такой способностью. Он расслабился и откинулся на спинку стула.       — Знаешь, что я сказала им, когда они пытались вернуть вас, но боялись повторения истории? — Что бы ни означали сложенные на груди руки в психологии, Барнс сделал это и склонил голову набок — дескать, я не знаю и готов слушать. — «Теперь у вас есть я.» И знаешь, что я сделала? Ровно ничего. Спасла Тони, чтобы погубить. — Она заговорила более эмоционально, и Барнс напрягся, заметив легкое свечение её руки, которой она жестикулировала. — Фьюри призвал меня для помощи столько лет спустя. Ситуация была безысходная, я понимала. Но в итоге — я была не просто бесполезна, но не предотвратила новые потери, которых они так боялись.       — Тебя никто не винит, — любезно напомнил Баки.       — Каждая планета, которую я посещаю, словно шепчет о том, что я не справлюсь с чем-то большим, раз даже Танос не по силе. Что дело не в моих уникальных способностях. Что Мар-Велл умерла зря.       Кто такая Мар-Велл Баки не знал, но догадывался, что кто-то важный, кто сделал её такой или открыл ей путь героя. Но что точно он знал, так то, что Марвел выглядела довольно отрешённо на похоронах Тони. Она производила впечатление сухого делового человека. Кэрол являлась героем вселенского масштаба, а таким часто нет дела до мелких потерь и побочек, их заботит лишь всеобщий баланс огромной и такой уязвимой Вселенной. Это вам не Капитан Америка, который горит и пылает, когда речь заходит о долге и чести, который сочувствует и чаще заостряет внимание не на тех, кого спас, а на тех, кого не сумел спасти. Кэрол — герой не хуже и не лучше, но Баки казалось, что она иначе относится к своей работе. Стив смотрел на неё через призму чувств и потерь. А таким, как Денверс, — средства всегда оправдывают цель. Каково же было его удивление, когда оказалось, что разум мог давать волю эмоциям и заставлять Кэрол чувствовать вину так долго и мучительно.       Он, конечно свои мысли высказывать не собирался. Пусть, судя по словам Кэрол, ответ был очевиден, но всё же без особого удивления Барнс уточнил:       — Танос не самое большое зло?       Она вновь усмехнулась, как когда он назвал её миссию путешествием.       — Далеко нет.       Баки невпечатлённо изогнул бровь.       — Ты не удивлён.       — Знала бы ты мою историю, не удивлялась бы, чего я такой смиренный.       Едва ли в его интонации был намёк на то, что ему нужен тот, кто пожелает выслушать его историю. И Кэрол решила, что представит нечто эпичное и не станет лезть в душу. Девушка поднялась с места и сделала вид, что уходит. Но затем резко развернулась и стукнула по столу, чтобы напугать Баки. Но он так и не сдался. Безразлично взглянув на кулак Марвел, который был усыпан витками энергии, Барнс поднял на неё взгляд полный вызова — дескать, в другой раз попробуй что-то получше скримера уровня 5-го класса.       — Если надоест сидеть в кафешках и ныть, зови — так и быть возьму тебя в самое лучшее приключение в твоей жизни.       — Лучше найди мне планету, где есть гамбургеры, но нет всего этого, — он покрутил пальцем в воздухе в такт музыке, как недавно она в рассказе про космос. — Куда ты теперь?       Кэрол замерла на ступеньках и полуобернулась.       — К сожалению, на кладбище. Навещу её.       — Мне тоже стоит навестить его, — пробубнил он уже для себя.

***

      — И когда я вернулся в моё… в наше время, то обнаружил, что там я вовсе не застревал во льдах…       Баки, слушая историю Стива в очередной раз, подметил, что он назвал то время "наше", хотя уже очень давно Роджерс не признавал в нём своего друга или хотя бы знакомого. Он даже не знал, радовало ли это его. Ведь что-то хорошее случается перед крахом всего, Баки знал.       — … Кажется, как только я отправился по временному адресу, другая вселенная возникла тут же, а не потом…       Задумчиво вглядевшись в лицо старика Роджерса, Баки выдавил улыбку, чтобы порадовать того.       — Так ты был счастлив? — в который раз спросил он, делая вид, что не слышал этот рассказ раньше.       — В том мире я всегда был её мужем.       — А в этом — моим другом.       Стив смотрел на длинноволосого парня, что был чересчур молодым в сравнении с ним, и не узнавал. Он часто навещал его и любезно слушал, но как он мог быть старым другом?       Теперь он никого не узнавал, даже тех, кого последний раз видел, будучи молодым. Однажды он спросил, где Наташа. И ответу Баки очень удивился. Правда, на следующий день рассказал, как возвращал камень на Вормир: как не мог отпустить и принять, что по возвращению Камня, не вернётся она; что он стоял на том самом месте, где она пожертвовала жизнью ради всех них, где эти самые мысли возникли в её голове. Тогда Стив плакал, по-стариковски так, скорбя и сетуя на судьбу. А друга всё ещё не узнавал. Позже таких просветлений не случалось. И вот вновь: он сказал "наше время", будто понимал, кто перед ним сидит. А может он уточнил это, имея в виду себя и Пэгги.       Как бы Барнс ни был счастлив за него, он не мог… всё ещё не сумел отпустить. Прощаться заранее — невозможно, а прощаться, когда уже всё случилось — невозможно больно. Но сколько бы ни пытался оставить Стива в добрых руках медсестер, обещая покончить с визитами, раз за разом возвращался. И готов был кричать, чтобы быть узнанным. Но Стив только мило улыбался ему, шёпотом, который Баки мог слышать, спрашивая потом у персонала, что за паренёк ходит к нему.       Наверное, Стив прожил слишком долгую и насыщенную жизнь, так что заслужил отдых и может не нагружать свою голову таким количеством воспоминаний. А Баки ещё предстояло жить и жить, и он не знал, где искать покой или как долго придётся ждать его. Одна надежда на Кэрол...