Dum Spiro Spero

      Когда твой мир – иллюзия, начинаешь сомневаться во всем, даже в том, кто ты есть на самом деле.       Мне хотелось побыть наедине с собой. Улица, на которой я раньше жила, на удивление, была пустынна. Высокие викторианские дома казались на удивление безмолвными, словно внутри они были пусты, как декорации на заброшенной съемочной площадке. Казалось, что вместо людей за стенами скрываются неведомые, но страшно любопытные твари.       Передернув плечами, я поднимаю голову и смотрю на небо. Оно было странного матово-молочного цвета, плотное и гладкое, точно гигантская перевернутая чаша. Воздух сгущается. Я всей кожей ощущаю на себе чей-то взгляд.       Что-то темное мелькает в ветвях старой айвы, перед домом. И я окончательно убеждаюсь, что за мной кто-то старательно следит. Я начинаю всматриваться в ту сторону, желая зацепиться взглядом за того, кто прячется в тени.       - Андреа! – на мое плечо ложится грубая, мужская ладонь, и я, среагировав, быстро хватаю нарушителя моего уединения за руку, развернувшись и выворачивая руку мужчине, обездвижив его.       Он, прошипев сквозь зубы, вовсе не сопротивляется. Я кусаю себя за губу, когда разглядываю знакомую светлую макушку и, тихо буркнув извинения, отпускаю руку Стива.       - Ты что следишь за мной?       Роджерс поднимается, отряхивая светлые брюки, и с виноватой улыбкой кивает мне, отвечая на мой вопрос.       - Я решил узнать, впорядке ли ты.       Я закатываю глаза, и, отвернувшись, продолжаю идти. Капитан, расценив это как приглашение, нагоняет меня, поравнявшись и следует рядом. Какая-то часть меня была искренне благодарна Стиву, что он оказывает поддержку; в то время как другая часть раздражалась, Стив был одной из причин моего скверного настроения. Первая же причина была озвучена Тони в его кабинете, когда я навещала его, и я наотрез отказывалась принимать это.       - Я впорядке, спасибо.       - Хэй, - Стив, сделав большой шаг, перегораживает мне путь, отчего я едва не врезаюсь в его крепкую грудь. Роджерс смотрит на меня, будто желает заглянуть в самую душу, но я старательно отвожу взгляд.       Капитан подносит свою руку к моему лицу, и, легко касаясь пальцами моего подбородка, поднимает мою голову, заставляя смотреть в глаза. Я замираю. Пусть я была ниже, на целую голову, это отнюдь не мешает мне чувствовать горячие дыхание Роджерса. И, скверно признавать, этот мир мне захотелось растянуть на вечность; хотелось так же запечатлеть его на снимке. Реальность может быть искажена, изуродована, лишена веры в лучшее. А на фотографии будет все хорошо. Там будет много надежды.       Мне снова хочется поцеловать его. Очень хочется. Я закусываю внутреннюю часть щеки, чтобы сдержаться и не совершить то, о чем сама потом буду жалеть. Если того, я могла оправдаться тем, что это было для дела, сейчас оправдания я явно не найду, не смогу выйти сухой из воды.       Но, словно прочитав мои мысли и поняв мою неуверенность, Стив наклоняется ко мне, преодолевая расстояние между нами и, буквально в дюйме от меня, замирает. Роджерс смотрит на меня так, будто спрашивает разрешения и я, разбитая, понимая, что буду жалеть об этом потом, сама сокращаю между нами ничтожное пространство.       Он обнимает меня, легко прижимая к себе, а я кладу свою руки на его шею. Этот поцелуй вовсе не похож, на тот, предыдущий: неуверенный и осторожный, он скорее похож на пьянящее безумство, и было все мало. Единственное, что осталось неизменным: ласковые и мягкие губы, которые заставляют подчиняться.       Его уверенные движения губ, заставляют забыть все, даже собственное имя. Никогда прежде я не чувствовала ничего подобного, а места, где касались его пальцы, даже сквозь одежду, плавились. По всем меркам – это было крайне неправильно, но тело просто стирало мысли разума.       Спустя еще пары жадных движений, мы отстраняемся друг от друга. Тяжело дыша, от нехватки кислорода. Стив запускает одну руку в мои волосы, хватая ртом воздух, и касается своим лбом моего лба, облизывая свои губы, собирая языком остатки вкуса моего поцелуя.       - Прости, - он шепчет мне прямо в опухшие губы, закрывая болезненно глаза, и, не успеваю я опомнится, как он целует меня снова.       Я резко открываю глаза, тяжело дыша. Сердце сильно бьется в груди, грозясь вот-вот стереть кости в порошок, а губы приятно ссадит. Я касаюсь пальцами своих губ, ведя мягкими подушечками, очерчивая их контур, хотелось громко и навзрыд плакать, от гребанного осознания того, что это всего лишь был чертов сон.       Поднимаюсь с кровати, Д.Ж.А.Р.В.И.С. любезно мне сообщает о времени. Еще было слишком рано для пробуждения, два часа тридцать минут после полуночи, но спать дальше мне совсем не хотелось. Не знаю, в чем дело: в том, что снова боюсь увидеть во сне Стива; или в том, что боюсь оказаться на той улице, где я выросла, а это значит – почувствовать боль.       Ступая босыми ногами по дорогому паркету, я спускаюсь в гостиную. Мне хотелось выпить чего-то крепкого, чтобы успокоиться и унять бессонницу, но, мучает, очевидно она не только меня.       Роджерс сидит на диване, смотря телевизор с пониженным звуком. Я замираю в дверном проеме, смотря на Капитана. Он был в хлопковых серых штанах и белой футболке, выглядев так невинно и по-домашнему, что губы сами собой растянулись в улыбке.       Почувствовав, что за ним смотрят, Стив разворачивается. Он улыбается, когда замечает, что это я, так тепло, что приятная истома разливается внутри меня, согревая вплоть до замёрзших ступней.       - Почему ты не спишь?       - Я выспался, за семьдесят лет. А ты?       Прежде чем ответить, я иду к дивану и взбираюсь на него, вместе с ногами. Роджерс внимательно следит за каждым моим движением, ловля и впитывая их.       - Мне приснился сон…       - Плохой сон? – обеспокоенно спрашивает Капитан и подсаживается ближе ко мне. Его рука покоилась на спинке дивана, а кисть, легко сползла и теперь касается моего оголенного предплечья.       - Нет, - отрицаю я. – Напротив, сон очень хороший.       - Тогда почему ты расстроена?       Он действительно недоумевает. Я делаю глубокий вздох и легкие наполняются запахом, его запахом: терпким и мужественным. Мне хочется раствориться в нем, сохранить каждую нотку великолепного парфюма и геля для душа.       - Потому что хочу, чтобы это был не сон.       Стив внимательно смотрит на меня, пытаясь прочесть в моих глазах ответ на собственный, не озвученный, вопрос. Ему, наверное, как и мне хочется, чтобы жизнь была куда проще и не было груза ответственности, но проблема в том, что хотели мы оба для разных целей. Я, чтобы могла иметь хоть маленький шанс быть с ним, а он, чтобы быть с Пегги.       - Расскажи мне.       Я мотаю головой, едва не сгорая со стыда и чувствую, как глаза начинает неприятно щепать. Прозрачная вуаль заслоняет мои глаза, а слезы, одна за другой, обжигают раскрасневшиеся щеки, слишком болезненно. Стив, не понимая резкие перемены моего настроения, кладет руку на мою спину и прижимает крепко к своей груди и гладит по голове, в успокаивающем жесте. Его футболка становится влажной от моих слез, но он не обращает на это никакого внимания и, когда я пытаюсь высвободиться, чтобы не испортить его одежду, Роджерс просто не позволяет мне этого сделать и прижимает еще ближе к себе, пресекая все мои попытки выбраться. Я, сдавшись, расслабляюсь в его сильных руках, и, закрыв глаза, значительно успокаиваюсь.       - Ты уверена, что не хочешь поделиться?       - Уверена.       Он не пристает с бесчисленными вопросами, а просто сидит рядом и успокаивает. С каждым плавным движением его руки, я чувствую, как сердце наполняется еще большей любовью к нему. Это, вопреки моим ожиданием, не пугает меня, а напротив, заставляет наслаждаться с каждой волной, заполняющей меня, безграничной симпатией к Капитану Америка.       Не заметив, как я обмякла, я засыпаю прямо тут, на груди у Стива Роджерса, впервые, за долгое время, ощущая умиротворение и спокойствие.       Утром, когда солнце уже в зените, я и Стив просыпаемся от удивленного свиста Бартона. Соколинный глаз, стоя в дверях, удивленно вздергивает бровь, смотря на помятых от неудобного положения, меня и Роджерса, когда мы сонно разлепляем глаза.       - Полагаю, Тони об этом знать не стоит.       - Нечего тут знать, - отрезает Стив, поднимаясь с дивана. Его голос звучит слишком резко, что я и Клинт, тут же поджимаем губы, боясь нарваться на какую-то грубую колкость, хотя это совсем было не в стиле Капитана.       - Эм, - тяну я, ощущая себя полной дурой. - Почему ты здесь, Бартон?       Агент ухмыляется, когда я задаю вопрос, а Роджерс, буркнув что-то о том, что ему нужно переодеться, выходит из комнаты. Клинт провожает его взглядом, и, стоит Стиву скрыться из его поле зрения, как Бартон требовательным взглядом впивается в меня, не собираясь отвечать на мой вопрос, пока не задаст свои, что вырисовывались в его голове, больше и больше.       - Только не говори, что он тебе нравится.       - Не скажу, - капитулируя, я поднимаю руки вверх, в сдающемся жесте и сажусь обратно на диван.       Бартон хмуро сводит брови вместе и, перепрыгнув через спинку мебели, плюхается рядом со мной. Он и не собирается завершать разговор, который успел начать, а я меньше всего хотела заниматься психоанализом с Клинтом Бартоном.       - Стой, стой, стой, - спешно требует он, понимая в чем дело. – Он ведь и правда небезразличен тебе. Почему ты не скажешь ему?       Я выдыхаю, понимая, что мне не убежать от своего друга. Он, как и Наташа, слишком хорошо знает меня. Возможно, даже куда лучше, чем изучила себя я сама.       - Потому что незачем ему знать. То, что мне нравится Стив, ничего не значит. Не мне тебе рассказывать, что бывает, когда влюбляешься в напарника.       Бартон поджимает губы и хмурится, когда я напоминаю ему то, что отчаянно сама хотела забыть. Я желала вырезать этот период своей жизни из головы, вырвать с корнем, забыть, но боль слишком глубоко запустила свои щупальца, и в конце концов я научилась жить с этой болью, принимая её как часть себя.       - Ты не виновата в том, что Фрэнк погиб.       - Нет, я виновата, - не соглашаюсь я, едва не срываясь. – Это я налажала, я должна была умереть. А Фрэнк. Он решил поиграть в героя.       - Он любил тебя, - протестует Бартон, пытаясь привести меня в чувство. Его рука находит мою, и он сжимает мои пальцы в своих, поглаживая костяшки большим пальцем.       - Да, - я киваю. – И куда его это привело?       Мне отнюдь не хотелось вспоминать Фрэнка. Но, раз за разом, когда я думаю, что у нас со Стивом (будь мои чувства взаимны) есть шанс, как бледное лицо моего бывшего парня всплывает перед моим лицом. Мы работали вместе, и, вопреки всем запретам, наши отношения зашли гораздо дальше положенного и я, потеряв голову, не смогла выполнять свои прямые обязанности. За это расплатился сполна Фрэнк.       Позади слышатся спешные шаги. Я вытираю рукавом пижамы слезы и приглаживаю рукой волосы, пропуская пряди сквозь пальцы, чтобы не выглядеть неопрятно в крайней степени. Из лифта выходит Брюс, в помятой одежде, в которой он был и вчера. Кажется, не только у нас с Роджерсом была бессонная ночь. Очки чуть съехали с его лица, было заметно, что он слишком спешил к нам.       - Срочно, - командует он. – Нужно собрать всех.       Бартон, с минуту, подозрительно смотрит на Брюса. Его поведение вызвало что у него, что у меня серьезное беспокойство и, взяв себя в руки, я спешно попросила Д.Ж.А.Р.В.И.С.А. собрать всех тут. Спустя пять минут, обеспокоенные странным указом, мы собрались в гостиной: взволнованные и обескураженные, только Тони вел себя как Тони.       - Что случилось, Брюс?       Наташа, которая выглядит как всегда: безукоризненно, была задумчива больше всех остальных. У них, с большим парнем, была какая-то особенная связь, которую никому из нас не было возможности понять.       - Г.И.Д.Р.А. готовит что-то масштабное, - наконец, выдает он. – Скорее всего это связано с саммитом большой двадцатки. Мировые лидеры соберутся, чтобы…       - … чтобы решить вопрос о международной слежке, - заканчиваю я.       - Что тебе известно об этом? – тут же спрашивает Стив, едва я успеваю закончить.       Внимание с Брюса перепадает на меня, и я съеживаюсь, испытывая неловкость из-за своего внешнего вида.       - Я состою в охране президента, - признаюсь я. – Это было решено еще совсем давно.       - Черт, - ругается Старк, который выглядел обескураженно. – Поэтому Пирс и привлек тебя, так им легче будет осуществить задуманное.