Добровольцы (Держись крепче)

Роуди умеет смотреть на нее бесконечно. Незаметно, издалека, со стороны — когда она чем-то занята. Например, спасает мир. Он смотрит на нее, когда она устало жует свой сиротский бутерброд, ругается со Стивом по поводу того, кому чинить сломанную стиралку на базе, строит в струнку Совет Европы. Он только совсем не может смотреть на нее, когда в очередной раз рассказывает ей про Бартона. Кажется, все уже поняли. Дошло даже до енота. Все всё знают — и молча сочувствуют Роуди, и отключают голографическую связь, оставляя его наедине с Наташей. Кэрол Денверс, понявшая одной из первых, даже желает ему удачи. Это личное, очень личное. И если бы Джеймсу не было так больно, он бы, может, даже гордился оказанным ему доверием. Тем, что Наташа не отключает связь, когда ее красивая ледяная маска разлетается, и она плачет. Плачет она некрасиво и как-то по-детски безнадежно — губы дрожат, глаза опухают от слез. Да, конечно, он слышал и раньше… про них. «Сиамские близнецы ЩИТа», парочка самых смертоносных агентов самой секретной организации. На них одинаково хорошо сидел черный боевой кевлар, драные джинсы и дорогая одежда от «Армани». Везде они были как рыба в воде: по колено в грязище в дождевых лесах поймы Амазонки, в горах в Афганистане, на дипломатическом прием в Вашингтоне. Они были действительно похожи друг на друга — но не лицами, а этой манерой по-кошачьи плавно двигаться, непроницаемо улыбаться, виртуозно уходить из нежелательных разговоров. Ускользать из поля зрения, стоит чуть отвести взгляд. Садиться спиной к стене, а лицом к выходу даже на веселых посиделках в башне Мстителей. Профессионально-собранные, одинаково скрытные — ни один слух о них не обретал подтверждений. Конечно, Роуди слышал… многое. «Перестань, — хочется сказать ей. — Брось это безнадежное дело». «Да, — говорит он вместо этого. — Я найду его». *** Но находит его сама Наташа. И легче Роуди не становится. Человек, которого Наташа привозит из Токио, не похож на того Клинта Бартона, которого Джеймс знал. С первого взгляда на него Роуди чувствует, как в груди растет вязкий и стыдный ком тяжелой ненависти. Чертов отморозок. В нем раздражает все. То, что он молчит. То, что целые дни проводит в тренировочном зале и ни с кем не общается. Его манера подпирать стенку, скрестив руки на груди. Его ледяные глаза. Его жуткая татуированная рука с черепом в самурайском доспехе. То, что ему, кажется, никто не нужен. Даже Наташа. Ее он тоже избегает. Наташа, однако, становится спокойнее и прочнее. Как будто в ней была огромная дыра, а теперь ее вроде как залатали. Иногда Роуди замечает в ее глазах боль. Зато лицо у нее больше не похоже на льды русского Севера. Роуди заставляет себя мысленно поблагодарить Клинта. Получается плохо. *** А потом на базе появляется Муравей, и события срываются с места, как полицейская машина в плохом боевике. Вот Скотти Роудсу нравится. Этот парень — как солнечный луч в самую лютую зиму. Вопреки всему он не сдается и вселяет оптимизм в других. Он сама надежда. А еще слабоумие и отвага. Даже у Клинта губы дергаются в намеке на улыбку, когда он слушает объяснения Скотта про машину времени. Потом возвращаются из космоса Ракета и Небула. Из своего леса на охрененной тачке приезжает Тони. И черт возьми, Роудс рад видеть лучшего друга — таким. Как старые добрые — ехидным, целеустремленным сгустком энергии. Вот только Роуди ловит себя на мысли, что Тони теперь есть что терять. Больше, чем всем им вместе взятым. У него есть Пеппер и Морган, и что будет, если Тони их потеряет? Что от него останется? Роуди налетает на эту мысль с размаху, как лбом в столб — а ведь Клинт потерял. И стоит ли вообще его мерять какими-то человеческими мерками после этого? — Остался один тестовый заход, — говорит Скотт. — Уф, не уверен, что все сработает как надо. Небула останавливает его руку, занесенную над кнопкой на костюме для перемещений во времени. — Ты один бывал раньше в квантовом мире и работал с Пимом, — говорит она. — Тебя нельзя потерять. Другие добровольцы есть? — Я, — спокойно говорит Клинт и поднимает татуированную до плеча руку. — Я доброволец. Роуди видит, как Наташа стремительно, резко бледнеет. От этого вязкий комок ненависти в его груди вдруг размягчается, тает. Когда Клинт возвращается из прошлого, крича от боли, Наташа помогает ему подняться на ноги. Роуди замечает, как она скользящим, плавным движением гладит его по щеке. И лицо Клинта в этот момент уже не кажется собранным из резких линий и углов. Он закрывает глаза и на секунду прижимается к ее ладони щекой. С этого дня Роуди все чаще видит их вместе. Они вместе остаются на дежурстве в самые тяжелые часы перед рассветом, от души молотят друг друга в тренировочном зале, бросают в стиралку, которую починил Стив, одинаково мокрые майки. Вместе готовят сэндвичи на кухне, одинаково пробуя ногтем заточку ножа. Джеймс не может не замечать, сколько у них похожих движений и привычек. Гораздо больше, чем у него самого — с Небулой. Вначале злобная синяя девочка почему-то кажется Роуди забавной. Потом - ужасно несчастной. Потом — надежной. Потом она притаскивает чертеж и помогает ему усовершенствовать тазобедренные составы экзоскелета. «Я и сама — по большей части из железа и микросхем», — говорит она. И Роуди почему-то хочется погладить ее по этой дурацкой инопланетной голове. *** — Ты, ты и ты. — А можно, я? — Хорошо. И ты. Расстрелять. Наташа и Клинт в лицах разыгрывают бородатый анекдот — и смеются. Хотя, вообще-то, не смешно. — Четыре локации с камнями, — повторяет Стив. — Нью-Йорк, Асгард, Мораг и Вормир. — Кто куда? Добровольцы есть? — По доброй воле я в гробу бы все это видал, — ворчит Тони. — Никогда не мечтал лечь на колючую проволоку. Тем более сейчас, когда у меня… — он бросает молниеносный взгляд на Клинта и замолкает. — Я — в Нью-Йорк, понятное дело. И ты тоже. Мы с тобой, Кэп, помним Нью-Йорк одинаково. Наташа едва заметно фыркает. Они с Клинтом весело косятся друг на друга. — Тогда я на Мораг, — говорит Небула. — Я тоже хорошо его помню. Мерзкая планетка. Хуже только Вормир. — Я с тобой, — говорит ей Роуди, неожиданно сам для себя. Он вообще хотел прикрывать Тони спину. Но Тони будет со Стивом и Скоттом. На них можно положиться. Он замечает, как Клинт и Наташа, услышав про Вормир, мягко кивают друг другу. — Местечко по нам, — говорит Клинт.