Год Феникса

Бобби не помнил, как появился на свет. Парень жил так долго, что иногда даже начинало казаться, словно он существовал всегда. На самом деле, всё было далеко не так, и Бобби это знал. Его существование простиралось за далёкие горизонты, знания были глубже самых тёмных морских глубин, он видел смерть и рождение многих миров, его человеческое тело рождалось и мучительно умирало, а бессмертная душа сотни раз засыпала в ожидании новой подходящей оболочки. Бобби был стар, он многое забыл. Воспоминания путались, смешивались в бесконечной веренице перерождений, но кое-что парень был не в силах забыть. Он — творение Небесного Владыки, его воля и его карающая длань. Чжуняо по ошибке приняла Бобби за своего возлюбленного, Лазоревого Дракона, прекрасного Цинлуна. И не удивительно, ведь в этой жизни он выглядел точно так же, как Цинлун во всех своих предыдущих земных воплощениях. Таково было желание Бобби, такова была воля Небесного Владыки, воплотившего его дерзкое желание в жизнь. На самом деле Бобби звали Сюаньу. Он был Чёрным Воином, рождённым зимой, стражем Севера, воплощением Воды, олицетворением тёмного мужского начала. Его истинная форма — огромная чёрная черепаха, чьё тело переплетено змеёй, что отлично характеризовало двойственную натуру парня, его духовную и физическую борьбу с самим собой. Сюаньу всегда был раскрепощён и замкнут, справедлив и лжив, но своим самым ужасным качеством парень считал непомерную гордость, желание всегда и во всём быть первым. Он хотел стать главным среди четырёх священных животных Небесного Владыки, поэтому постоянно соревновался за первенство с Цинлуном. Существовало одно даосское предание, которое повествовало о появлении на свет Сюаньу. Оно было не из приятных, зато отлично отображало сущность Бобби. Согласно ему, жена одного князя проглотила во сне солнечный луч и через четырнадцать месяцев родила на свет мальчика, которого назвали Сюаньу. Ребёнок рос очень смышлёным, но наследовать престол отца он не желал. Вместо этого он хотел посвятить жизнь самосовершенствованию и молитвам, чтобы очистить мир от скверны и истребить всю нечистую силу. Когда Сюаньу начал обучение, ему открылось, что он должен искупить прошлые грехи, чтобы стать богом. Он промывал желудок и кишечник в реке. Вымытые из его внутренностей, его грехи приняли тёмную, чёрную форму. Они воплотились как чёрные черепаха и змея, сплетённые в клубок ярости и ненависти, которые стали терроризировать и пугать людей. Когда Сюаньу узнал об этом, он вернулся и победил свои грехи, после чего они стали ему служить. Бобби не знал, правдиво ли предание, но часто ловил себя на мысли, что мог оказаться всего лишь вонючими испражнениями, грехами одного святого юноши, в честь которого его и назвали. В такие моменты Бобби чувствовал, что не ровня им. Разве он может сражаться наравне с Лазоревым Драконом Цинлуном, Фениксом Чжуняо и Белым Тигром Байхуа? Кто он рядом с ними? С другой стороны, сам Небесный Владыка, их повелитель и хозяин, поставил Бобби в один ряд с этими величественными созданиями, поэтому он яростно отгонял прочь всё дурное из головы. Но ситуация с Чжуняо буквально выводила Бобби из себя. Какой прок от того, что он похож на её ненаглядного Цинлуна, если сам Цинлун крутится вокруг Чжуняо? Вернулись ли к нему воспоминания? И почему он выглядит как старик? Узнала ли его Чжуняо? Раскрыла ли обман Бобби? Бобби каждый день пробирался на крышу школы, чтобы её увидеть, только вот Чжуняо не приходила. Парень начинал думать, что она не объявится и в этот раз, но дверь тихонечко приоткрылась, и девушка неуверенно вошла. На Чжуняо был розовый топ, поверх которого девушка натянула растянутую грязно-серую майку, джинсовые бриджи, странные леопардовые носки и синие кеды. Наряд показался Бобби весьма странным, но на девушке смотрелся вполне неплохо. После нескольких дней разлуки с ней парню казалось, что он потерял что-то важное. Это чувство давило на Бобби, словно упавшее дерево, а теперь, когда он увидел Чжуняо, ему стало намного легче. — Я думал, ты не придёшь, — с небывалым облегчением произнёс он, не решаясь пошевелиться и не веря своим глазам. — Я тоже так думала, — призналась Чжуняо, опустив взгляд. — Я не собиралась приходить, не хотела… но ноги сами привели меня к тебе. Когда она это сказала, у Бобби онемели руки. Он подумал, что наплюёт на всё и бросится к ней, но каким-то чудом парень сдержался. — Что ты имеешь в виду? — едва вымолвил Бобби. — Просто я подумала, что нам не следует встречаться и снова всё начинать, — Чжуняо села на разрисованную школьную парту, брошенную у стены. Сегодня она выглядела немного по-другому, взгляд был какой-то обречённый и уставший. — В пророчестве говорилось, что в Год Феникса всё закончится. Почему именно в Год Феникса? Почему не в Год Дракона или Тигра? Почему не в Год Черепахи? Почему сейчас, когда ко мне вернулись силы? Рука Чжуняо вспыхнула огненно-рыжим пламенем, словно для демонстрации слов девушки. Бобби завороженно смотрел на задорно потрескивающий огонь, который добрался уже практически до локтя, но тут же погас. — Я не знаю, Чжуняо. Такова воля Небесного Владыки. — Но чего он хочет от меня? — девушка-феникс забралась на парту с ногами и печально взглянула на Бобби. — Что мне делать? — Я не знаю… — Я тоже не знаю, от этого мне не по себе. Это ведь часть нашего наказания, грандиозный финал сотен перерождений… ты чувствуешь приближающийся конец? — Если честно, то нет, не чувствую. Я даже думаю, что всё наладится. Разве мы не достаточно страдали? Разве не заслужили прощения. — Дело в том, Бобби, что никто из нас и не пытался заслужить прощения, — Чжуняо укоризненно посмотрела на парня и покачала головой. — Всё, чем мы были заняты, это выяснением отношений. Мы не пытались искупить грехи. — Ты пыталась, — мягко произнёс Бобби, садясь рядом с девушкой. — Каждую новую жизнь ты пыталась что-то исправить. На губах Чжуняо появилась грустная улыбка. — Ты так считаешь? На самом деле, я больше всех была зациклена на своих чувствах, своей любви. Бобби сглотнул. Он не хотел, не желал слушать о вечной любви между Чжуняо и Цинлуном. — Уверен, это не так. — Мы столько вместе пережили, столько натворили, но до сих пор очень многого не знаем друг о друге, — Чжуняо положила руку на плечо Бобби, и тот почувствовал сильный жар, исходящий от девушки. Лицо её сделалось серьёзным и ещё более печальным. — Бобби, я… мне кажется, Владыка отвёл мне особую роль в нашем финале. Возможно… я убью нас всех. Парень резко дёрнулся, удивлённый её словами, но девушка-феникс сильнее сжала его плечо, словно прося успокоиться и не перебивать её. Эти страшные признания явно давались ей нелегко. — Мне уже несколько дней снится один и тот же сон, в котором я принимаю своё истинное обличие и становлюсь яростным Фениксом. Я лечу, ослеплённая алым, сердце наполнено гневом и болью, со свистом разрезаю небеса. И рву-рву-рву кого-то своими огромными когтями… Лечу, опаляя равнины, сжигая леса и дома, а потом взрываюсь. Боюсь, что это и есть наше будущее. Владыка пробудил мои силы, чтобы я положила конец затянувшемуся наказанию. У Бобби в голове пролетели сотни мыслей. Он знал, о чём говорит Чжуняо, потому что сам часто видел этот сон. Вот только на самом деле то был не сон, а воспоминание. Не страшное будущее, а кошмарное прошлое. Всего лишь один из кадров тех печальных событий, которые привели их заточению в смертных телах. Чжуняо приняла это воспоминание за пророческий сон о трагическом будущем, ожидающим впереди. Её воспоминания о тех мгновениях, когда она вышла из себя и чуть не испепелила весь мир, были весьма расплывчаты, потому что в тот момент Чжуняо уже не владела собой. Бобби хотел рассказать девушке о том, что она ошибается, но не решился. Она ведь думала, что он — Цинлун, а тот не мог видеть ярость Феникса, потому что уже был мёртв. Это Бобби его убил из ревности и зависти. Давным-давно Небесный Владыка приказал четырём священным животным спуститься на землю, чтобы оберегать его сына и помочь ему создать первое царство, которое объединило бы разрозненные постоянно воюющие друг с другом племена людей. Ещё он дал им семечко, которое они посадили по прибытию на землю. То было семя Древа Миров, легендарного источника силы, из которого черпал свою мощь сам Владыка. Тигр, Дракон, Черепаха и Феникс должны были позаботиться о семени, чтобы из него выросло крепкое молодое дерево, но за десятилетия, проведённые в человеческом мире, каждый из легендарной четвёрки неизбежно начал меняться. Худшие качества обострялись, разрастались и крепли. Появлялись желания и искушения, которых раньше и быть не могло. Дракон Цинлун стал слишком самовлюблённым, Тигр Байху — до невозможности капризной, свирепой и агрессивной, Черепаха Сюаньу… завистливым, ревнивым и нетерпеливым. Только Феникс Чжуняо изменилась не в худшую, а в лучшую сторону. В мире людей она сияла ещё ярче, чем в своём божественном обличии. Человеколюбие, героизм, верность, справедливость, миротворчество. Великолепие и красота. Бобби не мог даже смотреть на девушку-феникса, такую идеальную и прекрасную. Он практически ненавидел её, но… что-то странное происходило с ним каждый раз, когда они оказывались рядом. Когда парень понял, что это за чувство, он решил признаться, и тогда всё пошло кувырком. Уродливое, страстное признание, больше похожее на мольбы о помощи человека, оставшегося без воды в пустыне, было принято Чжуняо весьма прохладно и сдержанно, что очень задело больное самолюбие Бобби. Он разозлился, но продолжил оказывать ей знаки внимания, звать на встречи, на которые она никогда не приходила. Уже тогда Бобби люто ненавидел Цинлуна и постоянно соперничал с ним за то, чтобы стать главным среди четырёх священных животных. Он и подумать не может, что станет соперничать с Цинлуном за внимание Чжуняо. Когда Бобби видел их вместе, внутри него всё закипало, приходило в движение. И один раз он увидел Чжуняо и Цинлуна обнимающимися под сенью молодого Древа Мира, в ярости он набросился на Дракона, и между ними завязалась драка, низменная, человеческая. В ход шли не древние силы, не могучая магия, а кулаки, ноги, локти и зубы. Девушка-феникс бросилась за помощью к Байху, но, когда они прибежали, было уже поздно. Бобби оказался сильнее и злее Лазоревого Дракона и убил его в порыве гнева. Тогда Байху, Белый Тигр, рождённый осенью, страж Запада, олицетворение тёмного женского начала, напала на него, словно огромная дикая кошка и пронзила Бобби мечом. Она давно безответно любила Цинлуна. Последним, что увидел Бобби, была девушка-феникс, Чжуняо, в своём грандиозном истинном обличии, которая яростно сжигала всё на своём пути, убитая горем из-за смерти Цинлуна. А ещё Бобби видел, как горело Древо Миров, которое они поклялись защищать. — И поэтому ты не хотела меня видеть? — спросил он после долгого молчания. — Да, наверное, — Чжуняо на секунду зажмурилась, пытаясь отогнать страшные видения. — Я не хотела для нас подобной судьбы, поэтому решила, что вам всем лучше держаться от меня подальше. — Но ты всё же пришла. — Да, я осознала, что остаться в стороне не получится, когда встретила Байху. Бобби вопросительно поднял бровь. — Она пробудилась? К ней вернулись воспоминания о прошлых жизнях? — Пока нет, но я чувствую, что скоро это произойдёт, — с этими словами Чжуняо лукаво улыбнулась и дёрнула себя за нос. — Ты удивишься, когда узнаешь, какое она приняла обличие на этот раз. — И какое же? — не удержался от вопроса Бобби. — Она — мужчина! Точнее, юноша. Довольно привлекательный и пылкий. Вижу, что мне удалось тебя поразить, но мне кажется, что я понимаю, почему так произошло. Видишь ли, я думаю, Байху сама попросила Владыку, чтобы тот не позволил ей в этой жизни любить Цинлуна… — А тот, исковеркав её желание, всё же исполнил его, сделав Байху мужчиной! — догадался ошарашенный Бобби. — Общество не примет такую любовь, будет её осуждать. А ты… видела ещё кого-то? Сердце Бобби пропустило удар. Он задал этот вопрос и тут же сам его испугался. Парень хотел знать, поняла ли Чжуняо, что её престарелый водитель — Лазоревый Дракон, Цинлун? Должно быть, не поняла, иначе не пришла бы сегодня. Но, если всё же она поняла… тогда… почему всё-таки пришла? — О, Бобби, зачем ты спрашиваешь, если сам прекрасно знаешь ответ? — Чжуняо медленно убрала руку с его плеча. — Я его видела и очень удивилась. Узнала сразу же, как только увидела, и всё сразу стало на свои места. Моё желание, пробуждение, все эти странности… Я ведь загадала после пробуждения встретить того, кого люблю, и встретила тебя. Сначала я была смущена и абсолютно запуталась, но потом… Легко обмануть глаз, но трудно обмануть сердце. Я узнала тебя, Сюаньу, Чёрный Воин. Парня словно пронзили ядовитой стрелой. Его отшатнуло от удара, он потерял равновесие и падал, пытаясь за что-то ухватиться. Мысли путались, руки дрожали… Чжуняо узнала его! Бобби было так стыдно и мерзко, что ему захотелось исчезнуть с лица земли как можно скорее. Она раскрыла его обман! С другой стороны… Чжуняо загадала увидеть возлюбленного, а увидела Бобби в обличии Лазоревого Дракона… но это всё равно был Бобби. Бобби, а не Дракон. Неужели… но разве такое возможно? — Неужели… — Да, Сюаньу, я любила тебя и, должно быть, люблю и сейчас. Разобраться в этих чувствах мне не хватило и сотни жизней. Но ты был нетерпелив, не желал слушать и ждать, хотел получить всё и сразу. Я никогда не любила Цинлуна, ты сделал слишком поспешные выводы. — Но… почему ты говоришь мне это только сейчас? Почему не в прошлой жизни? Не в позапрошлой? Почему не десять жизней назад? В ушах Бобби шумела кровь. Он не мог смотреть на Чжуняо, не мог поверить её словам. Парень запутался и боялся, что происходящее всего лишь жестокая шутка Владыки. Его проверка или очередная пытка, изощрённое наказание. — Потому что наступил Год Феникса, — Чжуняо подсела поближе к Бобби и положила голову ему на плечо. — Я впервые по-настоящему пробудилась. Ко мне вернулись не только силы, но и воспоминания. Хотя, последние всё ещё весьма туманны. Парень задумался. Он не знал, как должен на всё это реагировать. Небесный Владыка стёр Чжуняо воспоминания о её любви к Бобби, чтобы наказать его. Он умел жестоко наказывать. Видимо, воспоминания возвращались к Чжуняо лишь тогда, когда было уже слишком поздно, и так каждый раз. Бобби хотел прикоснуться к девушке-фениксу, утешить её, но отчего-то не решался. Бобби выпрямился и замер, словно каменное изваяние. Плечо, на котором устроилась Чжуняо, болело так, как будто обгорело на солнце. — Всё это было одно сплошное недоразумение. Глупое недоразумение, — сокрушённо произнёс Бобби. — И из-за него мы всё разрушили. — Просто мы не умели быть людьми, — грустно улыбнулась девушка. — Не умели любить. Бобби задумчиво посмотрел на пролетающие мимо облака. Его вдруг охватило невероятное спокойствие и умиротворённость. Чжуняо его любит. Любит! Эта мысль волновала его и будоражила, но потихоньку уютно улеглась в голове и свернулась калачиком, подарив долгожданный покой. Это было приятное чувство. Словно качаешься на волнах. — Что мы будем делать теперь? — спросила девушка-феникс. — Жить. — А что, если я убью нас? — Значит, умрём. Мы уже столько раз это делали. Но, если серьёзно, то я так не думаю. Ты нас не убьёшь, моя прекрасная Чжуняо. В конце концов, пророчество сбылось, в Год Феникса всё закончилось. Наше мучение, наши обиды и недомолвки наконец-то разрешились. Надеюсь, Байху и Цинлун тоже смогут во всём разобраться. — Ты правда в это веришь? — в голосе Чжуняо послышалась надежда. — Да, милая, — Бобби нежно погладил её по голове. — Так что давай просто жить. Чжуняо кивнула и закрыла глаза. Она будет жить. — Как же приятно наконец-то стать самой собой. — Как же приятно наконец-то быть с тобой.