Год Феникса

Пробуждение Феникса — одно из наипрекраснейших зрелищ, сравнимое по своей красоте разве что с Возрождением Феникса из пепла, но намного более редкое. Бобби видел его впервые. И был уверен, что никто раньше не становился свидетелем Пробуждения, подобного этому. Он и сам до конца не верил своему счастью. В десяти метрах от него стояла высокая стройная девушка и играла на скрипке что-то тревожное и опасное. Бобби не мог видеть её лицо, но был уверен, что брови девушки были нахмурены, а глаза закрыты. Он даже мог представить, как дрожали в этот момент её веки. Девушка-феникс привлекала к себе взгляд так, как заставляет оборачиваться ужасная авария. Бобби сразу её узнал. Она выглядела абсолютно так же, как и всегда. Всё та же мучительная красота и жутковатая чувственность, всё тот же мечущийся тревожный взгляд карих глаз. Всё в ней было любимо и, одновременно с тем, ненавистно Бобби. Эти рыжие волосы, улыбка, которая так редко зажигалась на её тонких губах, красивые руки, пальцы и божественно стройные ноги никого не оставили бы равнодушным. И Бобби не был исключением. Любовь, распустившаяся много столетий назад в его чёрном сердце броскими, жаркими и пышными цветами, снова всколыхнула бессмертную душу Бобби. Перед ним стояла Чжуняо, Красная птица, великолепный Феникс, родившийся летом, справедливый страж Юга, воплощение Огня, олицетворение светлого женского начала. Одна из четырёх великих священных животных, слуг Небесного Владыки, создателя всего сущего. Любовь и проклятие Бобби… его Чжуняо в своём великолепном и неизменном человеческом обличии. Именно из-за его бесконечной, жадной любви к этой девушке-фениксу, они были обречены на вечные муки перерождения, снова и снова повторяя свою печальную судьбу и уже не надеясь что-то изменить. Четыре бессмертные души, сливающиеся в постоянно повторяющемся танце страсти и боли, неотвратимом и неизбежном. И каждый раз Бобби обещал себе уничтожить, вырвать из сердца эту убивающую любовь, словно гадкий сорняк, но его планы всегда разбиваются о холодный взгляд огненной птицы-феникса, перед которым он не может устоять. Не может забыть этот взгляд и противостоять искушению. Вечерние облака сияли свежестью и белизной, словно небесные невесты. Чжуняо стояла практически на самом краю крыши школы, ветер игриво трепал её юбку. Она не замечала ничего вокруг себя, всё играла и играла, пока на изящных пальцах не появились языки пламени, ярко-алого цвета молодости. Они побежали вверх по руке девушки, безжалостно спалив рукав белоснежной рубашки, но Чжуняо продолжала играть, словно ничего не замечает. Первым желанием Бобби было броситься к девушке и как-то спасти её от огня, с жадностью охватывающего её стройную фигуру, но он заставил себя успокоиться. Огонь — это стихия Феникса, он никак не навредит Чжуняо. Парень решил не вмешиваться и наблюдать дальше. Воздух на крыше школы пах печалью и плесенью. Во рту у Бобби стало кисло от этого неприятного запаха. Парень прижался спиной к кирпичной кладке, надеясь, что остался незамеченным. Сваленная прямо возле входа мебель была неплохим укрытием. Старые трёхногие стулья, изувеченные и разрисованные парты… всё это барахло оказалось как нельзя кстати для Бобби. Жар от тела Феникса стал медленно, волнами, распространяться по крыше. У Бобби под красной толстовкой взмокла спина, а на лице выступили капли пота. Температура повышалась, но пока не достигла критической отметки. В руке Чжуняо загорелся смычок, и она, не раздумывая, выкинула его, изящно взмахнув рукой. Следом с крыши на землю полетела и охваченная пламенем скрипка, а Чжуняо упала на колени. Тело девушки пожирал безжалостный огонь. Одежда чернела, скукоживалась и рассыпалась серым пеплом, но на бледной коже Чжуняо не оставалось ни единого ожога. В небеса взмыл столб огня высотой в три метра, в котором Бобби смог разглядеть силуэт настолько величественный и древний, что у него перехватило дыхание. В языках алого пламени он увидел Красного Феникса в его первозданном обличии. Легендарная объятая бушующим огнём птица с прекрасными узорами на туловище, как у дракона, появилась перед его взором всего на миг и исчезла, словно была всего лишь видением. Красный Феникс, проклятый страж Юга, воплощение карающего Огня, олицетворение конца для Бобби пробудился. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Огонь исчез, а вместе с ним Чжуняо как будто покинули последние силы, и девушка упала на дымящееся покрытие школьной крыши. Бобби бросился к ней на помощь, но чем быстрее он приближался к Чжуняо, тем нестерпимее становился жар, исходящий от обессиленного тела девушки-феникса. Бобби чувствовал себя так, словно зашёл в раскалённую печь. Палило так, что мозги начинали закипать и плавиться. Наконец-то подобравшись к Чжуняо, Бобби аккуратно коснулся её бледного и прекрасного, как платье невесты, плеча и тут же отдёрнул руку. На пальцах моментально вскочили волдыри. Тогда Бобби использовал рукава своей огромной толстовки как прихватку и бережно перевернул Чжуняо на спину. В горле Бобби застрял очередной вдох. Девушка была практически обнажена. Кое-где ещё виднелись почерневшие островки одежды, но они уже ничего не скрывали. Страшная мысль зашевелилась в голове парня. Опасная, словно змея, она изгибалась и чернела в его душе, скручиваясь, как горящая бумага. Бобби был голоден, как ночь, а Чжуняо была такая беззащитная и прекрасная. Ему хотелось наброситься на неё, сделать своей против её воли, разорвать, измучить, растоптать. Пускай она не любит его, пускай ненавидит, но они всё равно рано или поздно будут вместе. Она всегда принадлежала только ему. Почему он не может взять то, что его по праву? Рой омерзительных жирных мух жужжал и вился в голове Бобби. Он сел на колени и медленно стянул с себя мокрую от пота толстовку. Вечерний ветер приятно холодил кожу. Это немного отрезвило Бобби. Он накинул толстовку на обнажённое тело девушки и, тяжело вздохнув, поправил её так, чтобы не виднелось ни одного островка опасного искушения, но в голове всё равно стоял какой-то туман. Бобби неловко провёл рукой по волосам Чжуняо, повторяя пальцем узор завитков бледно-рыжих локонов у виска. Ему было так плохо, словно он проснулся после ужасной попойки. Чжуняо открыла глаза, и Бобби вздрогнул от неожиданности. Некоторое время девушка-феникс смотрела на проплывающие по небу облака, а потом перевела туманный взгляд на сидящего рядом парня, который боялся даже пошевелиться. Её губы дрогнули: — Цинлун? — это был голос из прошлого, слегка хриплый после долгого молчания. Он звал его по имени, но это имя принадлежало не Бобби, а его ненавистному сопернику. — В этой жизни меня зовут Бобби, — ответил он, помогая Чжуняо привстать. — Я бы хотел, чтобы ты звала меня именно так. Чжуняо склонила голову, как будто о чём-то задумалась, а потом посмотрела на Бобби таким доверчивым и открытым взглядом, о каком он раньше даже и мечтать не мог. Она и не подозревала о том, какие ужасные мысли несколько минут назад клубились в его голове, и какой опасности ей чудом удалось избежать. — Как пожелаешь, Цинлун, мой могущественный Лазоревый Дракон, родившийся весной, бдительный страж Востока, олицетворение светлого мужского начала, — девушка-феникс взяла его руку и поцеловала её в знак своей любви и преданности. — Я буду звать тебя Бобби, о, моя звезда долголетия. От этого поцелуя и от церемониального перечисления регалий и статусов Цинлуна у Бобби закружилась голова. Он очень хотел бы, чтобы такая любовь и преданность достались ему, а не Цинлуну. Умирая неисчислимое количество раз, он молил Небесного Владыку о том, чтобы Чжуняо полюбила его так же, как Лазоревого Дракона. И Владыка услышал его мольбы, в этом круге перерождения Бобби был как две капли воды похож на земное воплощение своего соперника в любви, поэтому девушка по ошибке приняла его за Цинлуна. Бобби отвернулся, чтобы Чжуняо могла надеть его толстовку вместо уничтоженной огнём одежды. Он решил, что не станет рассказывать девушке правду о себе, ведь он так хотел её любви. Мечтал о ней, изголодался по ней. Что плохого в том, что его желание наконец-то исполнится? Ведь сам Владыка даровал Бобби это тело, что было хорошим знаком. Симпатии Небесного Владыки явно были на стороне Бобби, а не Цинлуна. В тот раз всё будет иначе. С пробуждением сил Чжуняо наступил долгожданный Год Феникса, который должен закончить их страдания и всё изменить. По крайней мере, так говорилось в древнем, как их грех, пророчестве. — Что теперь будешь делать? — поинтересовался Бобби, когда они с девушкой-фениксом сидели спина к спине на одной из искалеченных парт, прислонённой для надёжности к кирпичной стене. — Я должна вернуться к родителям, — вздохнула Чжуняо. — Ты серьёзно? — Бобби не на шутку удивился. — Знаешь, ты можешь не возвращаться к своей человеческой жизни. Особенно сейчас, когда к тебе вернулась память тысячи реинкарнаций… — Думаю, я всё же должна, — перебила его девушка. — Эти люди меня вырастили, и у меня есть перед ними обязанности. Мне напомнить, что случилось с нами в последний раз, когда мы пренебрегли своим долгом? — Нет, — Бобби покачал головой. Он не нуждался в напоминаниях, потому что тысячи мучительных смертей и перерождений не давали ему ни на секунду забыть свою роковую ошибку. — У тебя есть телефон? — спросила Чжуняо. Бобби, порывшись в карманах джинсов, нашёл-таки свой телефон и протянул девушке. Та поблагодарила и стала быстро набирать какой-то номер. После короткого разговора она вернула Бобби его телефон. — Кому звонила? — Моему водителю. Бобби удивлённо присвистнул. — У тебя есть водитель? — В этой жизни у меня довольно богатая семья. И им вряд ли понравится, что я вернусь домой так поздно, да ещё и в подобном виде. Бобби хотел сказать, что вид у неё отличный, но вовремя одумался. Вместо этого он сказал то, что уже давно вертелось на языке. — В этот раз всё будет иначе, вот увидишь. «В Год Феникса всё изменится», — он по памяти повторил текст пророчества. — Не уверена, что ты правильно понимаешь эти строки, Бобби, — Чжуняо спрыгнула с парты и та опасно покачнулась. — Ты ошибаешься, если думаешь, что это означает хороший конец, примирение и разрешение давнего конфликта четырёх упрямцев. «В Год Феникса всё закончится», — вот как будет правильно. Это наша последняя попытка. Если мы её провалим, то наши бессмертные души будут уничтожены, и больше никаких перерождений. Ты считаешь, что в этот раз у нас получится? Все эти столетия мы были заняты только собственными отношениями, а не искуплением. Искупление… вот о чём мы должны были думать. Парень был удивлён. Он не ожидал, что Чжуняо может сказать нечто подобное, но её слова заставили Бобби задуматься. Возможно, она права. В Год Феникса всё должно закончиться. Они с девушкой молча спустились по лестнице, проскользнули по опустевшей школе и вышли через запасной выход, который старшеклассники использовали как курилку. К крыльцу подъехала чёрная машина. Небрежно, стильно, сексуально. — Это за мной, — губы Чжуняо тронула лёгкая улыбка. Из машины вышел пожилой мужчина в дорогом чёрном костюме. Увидев девушку, он сразу же снял свой пиджак и поспешил к ней. Чжуняо взяла Бобби за руку, и на секунду их пальцы переплелись. — Бобби, я должна тебе признаться, что в этот раз кое-что действительно изменилось, — она говорила очень быстро и тихо, чтобы спешащий к ним водитель не мог услышать этого разговора. — Я просила Владыку, чтобы первым человеком, которого я встречу после Пробуждения, был ты. И он выполнил моё желание. Возможно, для нас ещё есть надежда. И она отпустила его руку. Парню вдруг стало так одиноко и больно, что захотелось выть и лезть на стену. Чжуняо просила Небесного Владыку о встрече с Цинлуном, а Бобби молил, чтобы Чжуняо полюбила его. И Владыка исполнил их желания. Правда, исказил и изуродовал их до невозможности. Наконец-то подоспел водитель и накинул на девушку свой огромный пиджак, который пах сигаретами и мужским одеколоном. — Госпожа… что случилось? — мужчина мельком взглянул на стоящего рядом Бобби и на секунду изменился в лице. Сначала на нём промелькнуло удивление, потом его осенила какая-то догадка, а завершающим этапом стала ярость. — Поехали домой, я сегодня очень устала, — Чжуняо пошла к машине, но обернулась на полпути и помахала Бобби. — Ещё увидимся. — Не увидитесь, — водитель одарил Бобби неприязненным взглядом и поспешил следом за девушкой. Парню сложно было поверить, но ошибки быть не могло. Водитель Чжуняо, тот старик в дорогом костюме… это был настоящий Цинлун, Лазоревый Дракон. В этот раз всё было действительно по-другому.