Там, куда тебя не звали.

«…However cold the wind and rain I'll be there to ease your pain However cruel the mirrors of sin Remember beauty is found within…»[1] Nightwish — Beauty and the Beast.

Воскресенье. Полночь. Наверное, ещё с самого утра можно было заподозрить, что сегодня что-то пойдёт не так. Но, увы, внимание на знаки судьбы я обращаю только с оглядкой в прошлое. Предвидеть катастрофы заранее не умею, да и особо не пытаюсь научиться. Таким образом, встретившаяся мне вечером за перебеганием дороги чёрная кошка была благополучно проанализирована как «ну, где-то пятно белое есть, значит, ничего не будет», и я с чистой совестью поспешила домой. Дальше-больше. На пороге квартиры пришло осознание того, что замок на входной двери всё-таки придётся поменять. На попадание домой ушли добрые минут пять, ибо ключ всё никак не желал проворачиваться в ячейке. Ну и в довершение всего хорошего, только открыв ежедневник, я обнаружила, что завтрашняя учеба начинается с двух пар теории музыки. К которой за бурным проведением выходных, понятное дело, не подготовилась. Тоскливым взглядом пробежалась по заданию. Понятно, что ничего не понятно. Теория вообще не является моей сильной стороной, причём независимо от того, о теории чего идёт речь. Я — человек практики. Ну, а поскольку за игру на пианино в начале первого соседи по головке не погладят, решено было завтра как-то ориентироваться на ходу, а оставшийся вечер провести в своё удовольствие. Тихо пискнув, включается телевизор. После переезда от родителей я пришла к выводу, что не умею жить в тишине. Будь проклята радиоточка в отчем доме — теперь мне приходят дикие счета за электроэнергию. Краем глаза отмечаю, что к моему неудовольствию, полы всё-таки придётся скоро мыть. На экране вспыхивает повторяющийся по очередному кругу выпуск «Полиции Феникса. Отдел по защите животных». Когда-нибудь я буду жить полностью самостоятельно и обязательно заведу себе кота. Такого большого, толстого, с мерзким характером. Буду целовать его в розовый нос и втайне надеяться, что он превратится в прекрасного принца. Ставлю телефон на зарядку. На экране высвечивается непрочитанное сообщение — лучшая подруга интересуется, как я доехала до дома. Вот как все взрослые и независимые девушки проводят свои выходные? Судя по инстаграму — пьют, и притом безбожно. Как проводим выходные мы? Пьём. Валерьянку с чёрным кофе и в четыре руки придумываем орнамент для диплома по лаковой миниатюре. Пытаться ответить на вопрос «при чём тут вообще я?» я перестала ещё на последнем курсе учебы в художественной школе. Видимо, настоящая дружба как бы сама собой подразумевает вовлечённость в проблемы своего друга. А поскольку мне, в принципе-то, не особо и сложно помочь, последние два дня я жила у подруги и разделяла горести подготовки к диплому. За осмыслением насущных проблем переодеваюсь в домашние вещи. Как же приятно оказаться дома… Убираю космы в высокий хвост и недовольно кривлюсь, заметив выдаваемые телевизором помехи. Неужели ещё и антенна до кучи полетела? Мелькающий серый экран действует на нервы. Подойдя к телевизору, дёргаю за провод в попытке нормализовать картинку. Через пару секунд моих ковыряний изображение и звук возвращаются. Из какого-то фургона выводят костлявых лошадей. Фу… Возвращаюсь к кровати, и в тот момент, когда я на неё практически успеваю сесть, телевизор снова заходится помехами и противным треском, а я, вместо того, чтобы сесть на кровать, проваливаюсь куда-то вниз. Происходящее длится несколько секунд, за которые я даже не успеваю испугаться. Раздаётся жуткий грохот, следом идёт звук бьющейся посуды, в мгновение я становлюсь мокрой до кончиков волос, а какая-то неведомая сила с остервенением швыряет меня обо что-то твёрдое. Из лёгких вышибает воздух, во рту какая-то жижа, от чего я непроизвольно захожусь кашлем. В ушах стоит жуткий звон, перед глазами плывёт от любой, даже мало-мальской попытки сменить положение. Периферическим зрением замечаю невдалеке движение и настолько громкий шёпот, что я слышу его даже через закладывающий уши шум. — Какого чёрта, Гермиона? — Я… я сама не понимаю… я же всё правильно делала… — Гарри, как это отменить?! Её надо срочно уничтожить! — Да прекрати ты истерить, обычная же девушка. — Гарри, мы хоть раз с чем-то обычным сталкивались? Я более чем уверен, что это какая-то хищная тварь. В голове тут же пробегает мысль про хрензнаетсколькилогию «Гарри Поттера», но эту мысль я тут же отметаю как слишком уж неправдоподобную. Может, просто приступ панической атаки наконец меня настиг? Вертолёты всё-таки отступают, и я, с трудом откинув с лица прядь мокрых волос, наконец могу оглядеться. В углу комнаты, сбившись в кучу, замерли трое подростков. Лица перекошенные, в руках какие-то палочки, направленные в мою сторону. Издав стон, грузно плюхаюсь на попу, обводя потерянным взглядом полутёмное помещение. Какие-то странные кровати, тумбы, колбы с цветными жидкостями. До меня с отставанием доходит, что сама я сижу в луже какой-то вязкой странно пахнущей жижи. Замок на двери вспыхивает, и в следующее мгновение она с хлопком распахивается. Появившийся на пороге мужчина на мгновение застывает, судя по всему, оценивая обстановку, а потом быстро влетает в комнату и замирает в паре шагов от меня. — Что это только что было? — мужчина говорит совсем тихо, но мне видно, как его мелко-мелко трясёт, судя по всему, от бешенства. Тёмные глаза буквально прожигают дыры в виновниках случившегося. Дети, замершие в углу, становятся ещё бледнее и тупо таращатся на меня, по всей видимости, не в силах объяснить произошедшее. — Я ещё раз спрашиваю, что тут произошло? — мужчина практически шипит, от чего даже у меня, на которую эта вспышка гнева пока не распространилась, по спине пробегают мурашки. — Мы немного колдовали, а там… потом… вот… После этого все четверо переводят взгляды на меня, от чего почему-то тут же хочется провалиться на месте, но я быстро осаживаю душевный порыв. Проваливаний мне на сегодня пока достаточно. Затравленно смотрю на мужчину. В положении сидя на полу и глядя снизу вверх мне кажется, что темнота вокруг него практически пульсирует, а какая-то негативная энергетика так и давит, вызывая желание сбежать куда-нибудь подальше. — Профессор Снейп, что у вас тут происходит? — В помещение быстрым шагом, шурша полами мантии, входит достаточно высокий старик с длинной белой бородой и в странной шапочке. Следом за ним появляется худосочная женщина средних лет с заострёнными чертами лица и колким взглядом. Заметив сидящую на полу меня, двое новоприбывших располагаются по левую сторону от угрожающего профессора и так же переводят непонимающие взгляды с мужчины на меня, потом на застывших детей и обратно. Повисает гробовая тишина. — Мистер Гарри Поттер, потрудитесь объясниться, — первой приходит в себя женщина, оборачиваясь к стоящему чуть впереди тёмноволосому мальчику. — Понимаете, профессор, мы пытались попрактиковаться в зельеварении, а получилось вот… — подаёт голос парень в очках. Все присутствующие сначала синхронно оборачиваются на мужчину в чёрном, по лицу которого пробегает тень недоумения, быстро сменяющаяся натуральным бешенством, и все шестеро снова устремляют свои взоры на меня. Я же могу только тупо переводить взгляд с явно агрессивно настроенного мужчины на сильно удивленного старика и обратно. Дети и женщины тут явно особой роли не играют. — Милая леди, хотелось бы узнать, кто вы и как вы тут очутились? — Старичок чуть наклоняет в сторону голову. — Меня зовут Саша Рунцис, как тут оказалась, имею представления не больше вашего. — Внезапно осипший голос противно режет по ушам, заставляя нервно скривиться. — В таком случае, коли все мы оказались в затруднительном положении, предлагаю переместиться в место, более подходящее для таких бесед. — Озадаченно качает головой старик. — Вы трое тоже идёте. — Женщина кидает на всё ещё не шевелящихся детей гневный взгляд. С трудом поднимаюсь на ноги: жижа жутко расплывается, да и сами ноги, такое чувство, словно не мои. Недовольно морщусь, пытаясь стереть стекающую по телу субстанцию. — И Мерлина ради, оденьтесь вы во что-нибудь, — шипит мужчина в чёрном, проходясь по мне взглядом. — Ох, милая, — раздается голос женщины, и уже в следующую секунду жижа с меня куда-то исчезает, а вместо неё на плечи опускается какая-то длинная балахонистая ткань. Какого, мать его, только что было?! Медленно поднимаю взгляд со своих дрожащих рук на удивленно оглядывающуюся на меня женщину и замерших в дверях мужчин. Кажется, или профессор в чёрном выдаёт что-то в духе «да вы издеваетесь» себе под нос.