Любовь, театр, шиповник

Вера уже все уши Кириллу прожужжала дома на тему того, какой Марк замечательный и как здорово с ним работать. Кириллу даже это порядком успело надоесть. Ещё и его поклонницы регулярно спрашивали, будет ли он принимать участие в этом концерте. Но что по их мнению он мог исполнять на этом концерте? Рудольфа — акселерата? Да и вообще, он сам Дер Тодд… хотел бы быть. Не факт, совсем не факт, что когда-нибудь сложится где-то кроме «Хитов», но ох как хотелось бы. Что-нибудь из «Бала вампиров»? Ну так там у графа с Гербертом нет дуэтов. Так что теперь Кир сидит в зрительном зале, одновременно и рад за Веру, и переживает. Нет, сам-то он в ней уверен, у неё все прекрасно получится, иначе невозможно. Но он же в курсе, как Вера всегда переживает перед ответственными выступлениями, причём и за себя, и за него тоже. А зная состояние любимой сейчас, актёр и сам не может быть вполне спокоен. Кирилл привычно сползает вниз по сиденью, чтобы зрители в рядах позади него не посылали проклятья в адрес его спины и затылка. Сегодня они точно не за этим пришли в театр. Вот вчера, когда он тут играл Джекилла и Хайда, что его затылок, что остальные части тела всех весьма интересовали, а сегодня — едва ли. Хотя даже сейчас, боковым зрением, актёр улавливает любопытные взгляды, конечно, завсегдатаи его узнали и поглядывают украдкой. Кириллу кажется, что кое-кто готов прожечь дырку где-то на уровне его виска в момент, когда Марк обнимает и целует Веру после завершения их первого дуэта из «Элизабет». «Господи, да смотрите лучше вы на сцену, там всё куда интереснее!» — раздраженно думает актёр. Дуэт из «Графа Монте-Кристо» звучит просто бесподобно. Вера и Марк исполнили его хоть и на разных языках, но так, будто отыграли сотню совместных спектаклей. Зал взрывается овациями, Марк долго не выпускает Веру из объятий, она потом говорит что-то про то, как по-новому прочувствовала эту историю с ним… «Интересно, а Вере хочется сыграть Мерседес с Зайбертом?» — почему-то думает Кирилл, — «надо будет потом спросить». Кирилл расслабляется, самое сложное позади, Вера была прекрасна, от неё явно в восторге и зал, и сам Марк, они отлично сработались, наконец-то можно расслабиться, всё удалось. Актёр вернулся в реальность из своих мыслей и переживаний и снова начал замечать на себе любопытные взгляды. Сложив два и два, Кир чуть не расхохотался от внезапной догадки, чем же он так тут некоторых интересует. Хорошо хоть сдержался, смех был бы весьма неуместен в данной ситуации. «Так они что, ждут, что я буду ревновать? Это чертовски смешно, надо будет Вере что ли рассказать, вместе посмеяться. Хотя нет, решит ещё, что я и правда её ревную, вот и мерещится всякий бред». Концерт подошёл к концу, поклоны, аплодисменты, зрители начали пробираться к выходу. Кирилл планировал поскорее пройти к Вере за кулисы, но препятствием стали типичные людские заторы в проходах. К тому же большинство зрителей направлялось к выходу в фойе, а актёр в противоположном направлении. Немного спасало то, что многие его узнавали и уступали дорогу с приветливой улыбкой. Последним препятствием оказалась стайка девушек, которые сгрудились у сцены и полностью перегородили проход перед первым рядом. Они столь увлеченно обсуждали прошедший концерт, что абсолютно не замечали приближающегося актёра. — Боги, как он исполнил эту арию, у меня аж реально мурашки были… — А у Веры с Марком просто искрит же! Страсть, огонь! — Да, очень страстно! А как он всё время нежничал с Верой, обнимал? Они так смотрели друг на друга, ну натурально же как пара! — А Гордеев между прочим в зале был, в пятом ряду вроде… — Не, в четвертом. — Ой, да не важно в каком! Был же! Интересно какого ему было всё это наблюдать? Как он себя чувствует… В это время Кирилл как раз подошёл вплотную к девушкам. У тех, кто увидел его округлились глаза, они в панике попытались донести сей факт до подруги, которая стояла спиной и как раз в этот момент высказывала свои опасения о душевном состоянии актёра и его вероятной ревности к зарубежной звезде. Разумеется, у них ничего не получилось. — Кхе-кхе, — услышала она искуственный кашель откуда-то сверху. Девушка обернулась, одновременно инстинктивно задирая голову, и практически упёрлась носом Кириллу в грудь. — Ой, — единственное, что ей удалось из себя выдавить, после того, как она сделала шаг назад, девушке резко захотелось стать невидимкой или хотя бы телепортироваться куда-нибудь как можно дальше от музкома и, конкретно, Кирилла. — Чувствую себя прекрасно, знаете ли, а отчего вы так волнуетесь, можно поинтересоваться? — наигранно строго спросил актёр, — разрешите пройду, если больше нет вопросов? Кирилл вышел из зала и отправился искать Веру. Его одолевали вопросы. Они что, всерьёз полагают, что я должен ревновать? То есть мне не показалось — они реально смотрели и ждали какой-то моей реакции? Можно подумать, Вера в первый раз изображает любовь на сцене не со мной. А к Ожогину, Колпакову, кому там ещё? Худякову и Ширикову я тоже ревную, по их мнению? Или тут дело именно в Зайберте? С другой стороны, к нему-то что ревновать? Уедет завтра в Германию и всё. А Вера? Вера тоже в их фантазиях ревнует? К кому тогда… ну к Лене, Наташе, Агате? Чёрт, а вдруг и правда ревнует? Надо будет спросить при случае… Кирилл наконец-то нашёл Веру, весело болтающую в компании Зайберта, остальных актёров и музыкантов. Гордеев поздоровался со всеми, по-английски поздравил с отличным выступлением и приобнял Веру за талию. Зайберт поблагодарил, но Кириллу вдруг показалось, что улыбка Марка в этот момент стала чуть менее широкой. «А может, любопытные поклонницы не так уж и не правы?» — мелькнула шальная мысль.