Иммунный ответ

Ничто не нравилось U-2001 больше, чем порезать пару бактерий сразу после чашечки зеленого чая. Азарт и возбуждение, которые приносили уничтожаемые бактерии, были сами по себе удовольствием. 2001 не мог представить себе жизни, в которой он не был бы белой кровяной клеткой. Если бы он предпочел дифференцироваться из миелоцита в эозинофила или, не дай бог, в базофила, он не думал, что любил бы свою работу так же сильно. Тем не менее, философские дискуссии были больше присущи U-1146 или, возможно, U-2048. Важно здесь и сейчас. И фагоцитировать бактерию. Господи, они были ужасны на вкус, но это ради благого дела. Пока 2001 продолжал пировать, за его спиной раздался молодой раздражающий голос. — 2001! Я искал тебя, — радостно объявил U-4989, перешагивая через разбросанные останки бактерий. — Боже, ты оставляешь немного для макрофагов? Я видел, как некоторые из них собирались в этом районе, но они не торопятся. 2001 пожал плечами, но предложил коллеге-нейтрофилу кусочек своей добычи. К его крайнему удивлению, 4989 отмахнулся от его жеста доброй воли — это было не слишком странно, но на его лице застыло выражение крайнего раздражения и любопытства. Проглотив последнюю бактерию, 2001 встал и вытер цитозоль с лица тыльной стороной ладони. Когда он убрал руку, то заметил, что перчатки стали ярко-красными. Хммм, похоже, ему придется освежиться на станции очистки нейтрофилов. — Эй, тебе что-нибудь нужно, 4989? Если нет, я пойду на ближайшую помывочную станцию. — Ага! Ты заметил что-нибудь необычное в поведении 1146? Это определенно привлекло внимание 2001. Хотя он высоко ценил своих собратьев-нейтрофилов и остальные иммунные клетки, его немного беспокоило, что 1146 любил общаться с другими клетками. Не то чтобы это была плохая идея — тусоваться с местным населением — черт возьми, 2001 нравилось играть с тромбоцитами время от времени — но разве это не плохо для их репутации? Они были убийцами до мозга костей. Никакая милая болтовня с обычным населением — и одной конкретной красной кровяной клеткой — не могли изменить их сути: закаленная машина убийства. В любом случае, почему 4989 это волновало? — Он ничем не заразился, верно? — спросил риторически 2001. Было почти невозможно, чтобы иммунные клетки оказались скомпрометированы — в его собственных скромных терминах, конечно, — но это не означало, что не было какого-то вируса, одержимо заражающего иммунную систему. — А, нет… ничего такого. Молодой лейкоцит смущенно отвел глаза. Честно говоря, 4989 знал, что ему не следует совать нос в чужие дела, но по правде, его заинтересовали некоторые события. — Это просто… хм, кажется, 1146 погружен в свои мысли больше обычного. Разве ты не заметил? 2001 не заметил. На самом деле, 2001 не обращал внимания на многое, если только это не была бактерия с его именем на ней. Что касается 1146, у которого ядра витали в облаках, ну, 1146 всегда был наиболее замкнутым в их импровизированной группе. Даже когда тот был молодым миелоцитом, 2001 заметил, что он обычно держался сам по себе, но он охотно играл в салки и прятки с остальными. Тем не менее, если 4989 беспокоился, возможно, было что-то интересное и стоило изучить этот небольшой странный случай. — Ты думаешь, нам следует заняться этим, 2001? — продолжал настаивать 4989. — Хех, сейчас у меня нет дел получше… не считая смывания цитозоля этого микроба с униформы.

***

Итак, оба нейтрофила оказались на помывочной станции. 4989 взял на себя труд стереть пятна с рук 2001, в то время как другой нейтрофил сосредоточился на его ногах. В рекордные сроки 2001 оказался достаточно чистым, чтобы снова продолжить патрулирование тела — с 4989, идущим рядом с ним. Пока они шли, оба нейтрофила обменялись несколькими обстоятельствами, при которых рядом с их братом-нейтрофилом появилась особенная красная кровяная клетка. — Помнишь тот случай, когда 1146 спас эритроцит от пневмококка? Он выглядел обходительным и эффектным, верно? — Хмм? — промычал безразлично 2001. — Это наша работа, защищать покой остальных клеток от нападений. То, как мы выглядим при этом, не должно влиять на то, как мы работаем. — Ах, э-э, конечно! Но как — — 2001! 4989! — позвал U-2626. Хотя челка закрывала большую часть его поля зрения, он все еще мог видеть, что двое любимых коллег направляются в его сторону. Выбравшись из вентиляционной шахты в обычную часть кровеносного сосуда, он был потрясен тем, что столкнулся со своими товарищами. Более вероятно, что все они встретятся, когда возникнет чрезвычайная ситуация, требующая подкрепления нейтрофилов. — Что привело вас в эту часть тела? — Все еще носишь эту прическу, 2626? Ты знаешь, что это против правил. — И на меня еще не подали официальную жалобу, хех? — Нагло улыбнувшись, 2626 с любопытством посмотрел на странную пару. — Я не знал, что вы патрулируете вместе, почему вы меня не позвали? — А-а, — 4989 почесал затылок, кожа под воротником слегка нагрелась. — Мы не патрулируем, по сути… — Я патрулирую. Он болтает о делах, которые его не касаются. — Поправил 2001. — …но мы обсуждали 1146 и его маленькую подругу-эритроцита. 2626 склонил голову на бок. — 4989, мне неприятно делать тебе выговор, поскольку ты еще новичок в работе нейтрофилов, но мы, нейтрофилы, считаем своим долгом не лезть в чужие дела, пока не столкнемся с вирусом или бактерией. С должным видом пристыженного, 4989 изобразил, что отказывается от своих слов, но 2626 продолжил фразу: — А теперь, с учетом сказанного, какие у тебя есть для меня сплетни! Хотя 4989 выглядел довольным, пусть и немного ошарашенным изменением тона старшего, 2001 просто покачал головой. — Поскольку у тебя появился новый напарник, могу я пойти патрулировать?

***

2048 почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом за какие-то наносекунды до того, как рецептор на его кепке начал быстро и интенсивно звенеть. Вздрогнув, он вскочил с места, прежде чем выхватить нож на одной из ног. Пока он бежал в направлении беспорядков, он проталкивался через толпу эритроцитов — подождите, та, что кричала, была подружкой 1146? — и наткнулся на палочкообразную бактерию. Даже не пробуя на вкус плоть микроба, 2048-й мгновенно узнал, что это такое. — Шигелла дизентерии! Возбудитель дизентерии, готовься к смерти! С разбега лейкоцит взмыл в воздух и вонзил нож прямо в разинутую пасть бактерии. С ужасным ревом бактерия содрогнулась, прежде чем залить окрестности липким слоем цитозоля. Когда 2048-й стряхнул пыль со штанов и стер цитозоль, он заметил, что еще больше бактерий Шигелл разбежалось в разные стороны. Понимая, что его превосходят числом, он схватил передатчик и вызвал подкрепление. — Вызываю номер 2001 вместе с номерами 4989 и 2626. — Принято. В этот момент он снова бросился в драку, и крики его братьев звучали в ушах как сладкая симфония. — Боже, парни, вы что, стареете? Клянусь, я мог бы покончить со всеми этими бактериями за то время, пока вы сюда добираетесь. — Заткнись, 2048, — приказал 2001, добивая бактерию. — Нейтрофилы не должны хвастаться или зазнаваться, мы здесь, чтобы прикончить этих захватчиков. — Такой серьезный, — поморщился 2048-й, пронзая мембрану другой бактерии Шигеллы. — В любом случае, должен сказать, я не ожидал, что вы трое придете вместе. Услышав его невысказанный вопрос, 2001 закатил глаза и выдавил из себя: — Если ты спросишь меня, это все вина 4989 и вмешательство 2626. Я не имею к этому никакого отношения. — Окей… напомни мне продолжить этот разговор позже. Они кивнули и разошлись. — СДОХНИТЕ МИКРОБЫ!

***

2001 думал, что это становится утомительным и предсказуемым. 2048 не знал, о чем говорит 2001. 2626 и 4948 перешептывались между собой, озорно поглядывая друг на друга. — Эй, послушайте, вы двое! 4948 и я хотим проверить нашу теорию. 2626 поднял маленький блокнот, который достал из кармана униформы (из какого кармана, никто не знал — их униформа редко позволяла ходить с пустыми карманами). — Согласно нашей гипотезе, мы полагаем, что наш любимый брат-нейтрофил U-1146 может быть или не быть тесно связан с красной кровяной клеткой AE-3803. — Но… мы и так это знаем. — 2001 не собирался помогать, но все же сказал. — Мы уже знаем, что они друзья. Что еще мы должны расследовать? Подумав, он добавил: — Не то чтобы мы должны были что-то расследовать, заметьте. Можем мы просто принять, что у него есть общественная жизнь, в то время как все остальные — толпа психов? — КАК ТЫ СМЕЕШЬ? — — 4989, он прав. Все, что мы делаем, это пугаем другие клетки и убиваем все, что выглядит подозрительно, — размышлял 2626, одновременно пытаясь оттащить выскочку, размахивающего кулаками перед 2001 в ответ на его предполагаемое оскорбление. 2048, который молча слушал их разговор в течение некоторого времени, подал голос. — Хотя я и согласен с 2001, почему бы не проверить вашу теорию? Эм, что бы там ни было. — О, да! Гордо ухмыляясь, 2626 взмахнул блокнотом и указал на диаграмму с едва понятным почерком и странными каракулями на полях. — Сегодня мы, нейтрофилы, похитим эритроцита! — Это еще зачем? 2626 хлопнул себя по лбу. Неужели никого больше не интересует, что эритроцит расскажет о ее отношениях с U-1146?

***

AE-3803 лизала леденец пока не торопясь шла через легкие к ближайшей станции, где хранились упаковки с кислородом. Она сделала небольшой перерыв после нескольких непрерывных обходов тела и начала пополнять свой запас глюкозы перед возвращением. Приблизившись к одной из альвеол, она услышала за спиной тихий шорох. Она резко повернула голову, думая, что это еще один такой же эритроцит, но никого не обнаружила и отвернулась. Однако, сделав это, она почувствовала, как волосы на затылке встают дыбом. — Мне только кажется, — тихо пробормотала она, постукивая сладким лакомством по нижней губе, — или за мной следят? Когда она собиралась войти в хранилище, раздался — вой? Крик? — жуткий вопль от которого эритроцит выронила леденец изо рта на пол. Одна ее часть оплакивала потерю леденца, в то время как другая, более испуганная, кричала, чтобы она убиралась и искала укрытие! К несчастью, все, что она увидела, это группа, одетых в белую униформу… клеток? Ее схватили, завязали глаза и связали. Последняя мысль пронеслась в ее голове, когда она почувствовала, что падает в жуткую тьму забытья. Неужели это слишком много, попросить новый леденец?

***

Когда молодая эритроцит очнулась от беспорядочного похлопывания по ядру (или, скорее, его отсутствию*), она сначала не знала, что думать. Где она? Почему она ничего не видит? Почему ее руки и ноги не двигаются? И самое главное: Сколько коробок кислорода и углекислого газа она не доставила? — Мм, привет? — позвала AE-3083. Ей тут же захотелось забиться в угол и пережить апоптоз**. Какой глупый поступок! Что, если ее держит в заложниках какая-то бактерия или паразит? Что за извращенец, больной, психопат? — — Ах! Здравствуйте, Мисс Эритроцит! Рад видеть, что вы проснулись. Это был чересчур жизнерадостный мужской голос, очень далекий от обычных скрипучих голосов захватчиков. Хотя напрашивался вопрос: если ее связали существа, которые не являются бактериями или вирусами, тогда с чем она имеет дело? — Н-не могли бы вы развязать меня? По крайней мере, рассуждала она, она увидит, что это такое, до того, как случится гемолиз***. — Пожалуйста? — Конечно! И вот тогда все из плохого превратилось в просто странное. Перед ней стояли четыре лейкоцита подвида нейтрофилов. Если не считать разных причесок и опознавательных знаков на полях кепок, между ними не было практически никакой разницы. Увидев, что они не размахивают оружием и не орут: «АНТИГЕН ОБНАРУЖЕН», она расслабилась. Немного. Это обстоятельство вызвало еще один вопрос. Почему какие-то иммунные клетки связали и вырубили ее? — Так… ммм? — Как именно обращаться к похитителям, которым, она могла бы добавить, было поручено охранять клетки тела от любого вреда? Им промыли мозги или что-то еще? Или с ней что-то не так? — Как поживаете? — Я же говорил! Она гораздо более милая, чем кто-либо мог предположить! — Один из них, парень с безумным взглядом, воскликнул фанатично… это напомнило ей, как они гонялись за антигенами. — 4988, — скомандовал сдержанный строгий нейтрофил, — ты пугаешь ее! Этот нейтрофил обратился к ней, как показалось, извиняющимся тоном. — Извините за все это, 2626 и 4988 настаивали, чтобы встретить вас. Нейтрофил с челкой на глазах — как, черт возьми, он может убивать микробов, если не видит? — помахал перед ней рукой с блокнотом. — Привет! Я 2626, и у меня есть несколько вопросов относительно твоей связи с — Его перебил другой нейтрофил — «2048», прочитала AE-3803. — Не обращай внимания на фанатов, им просто любопытно. — 2048, не прерывай мой важный научный эксперимент! Необходимо, чтобы — Перестав обращать на них внимание, эритроцит повернулась к единственному нейтрофилу, который выглядел немного раскаявшимся и обладал крошечным проблеском здравомыслия. — Ничего, если я убегу? Я не уверена, что должна быть здесь, и мне надо делать свою работу, понимаете? Не говоря уже о том, что она не была уверена, что эти нейтрофилы в своем уме. Боже, они могли переключится от ссоры между собой к ее фагоцитированию! 2001 пожал плечами, прежде чем предложить руку. — Честно говоря, большинство из них полные идиоты. Я с радостью отведу вас обратно в альвеолы. — Спасибо, Мистер Нейтрофил! — Ах, не нужно формальностей. Просто зови меня 2001. Пока они возвращались к альвеолам, трое оставшихся нейтрофилов продолжали спорить друг с другом.

***

Если 2001 и имел какие-то предубеждения относительно эритроцита, которая обычно крутилась вокруг 1146, то они были окончательно похоронены. Хотя она была немного медлительна и все время терялась, она была любопытной и с ней было приятно разговаривать. У нее были веселые манеры, любовь к работе и заразительная улыбка. Теперь 2001 мог с уверенностью сказать, что понял, к чему клонил 1146, когда предложил им пообщаться с другими клетками. Тот факт, что AE-3803 была такой искренней, когда они появились, и такой милой, ничего не добавили к его теории. — Эй, 2001? Нейтрофил, о котором шла речь, опустил взгляд на свою спутницу, когда эритроцит наконец задала волновавший ее вопрос. — Почему ты и другие нейтрофилы похитили меня? — О. Это. — Да. Это. Видя, что ложь ни к чему не приведет — хотя в первую очередь, ему не нравилось лгать, — он решил сказать ей правду. — Мы хотели узнать, была ли твоя дружба с 1146 чем-то большим. Ее лицо вспыхнуло? Конечно нет, красные кровяные клетки не могут заболеть! — Ах, ээ… Если бы она не была одета в униформу, ее красное лицо помогло бы легко опознать ее как эритроцита. — Мы просто друзья? Даже для ее ушей это не прозвучало убедительно. С другой стороны, она никогда не думала о том, что ее отношения с любимым лейкоцитом могут простираться дальше. Как бы это вообще работало? Они оба были связаны с телом и своими обязанностями. Более того, две клетки, которые вели себя дружелюбно друг с другом, могли быть просто друзьями. И о чем только думали нейтрофилы? Неужели они действительно решили, что ее похищение приведет к… к… к чему? К признанию? Ну, это, конечно, не так, потому что AE-3803 хотела ясно дать понять, что U-1146 был не более чем — Она моргнула, когда рука в белой перчатке помахала перед ее карими глазами. 2001 настороженно посмотрел на нее, словно подозревая, что она сломалась или что-то подобное, в попытке понять, почему она так долго молчала. — Ты слишком долго думаешь о том, что должно быть простым. — Простым? Вы бы просто так не похитили кого-то из-за чего-то простого, по вашему мнению! — Ну, если честно, я просто смирился с этим. Клетки, на которые ты должна злиться, мои коллеги, 4989 и 2626. Я был там на случай, если что-то пойдет не так. К его чести, нейтрофил выглядел немного пристыженным из-за того, что ничего не сделал, но это не помешало эритроциту укоризненно посмотреть на него. — Неужели? Вам, ребята, больше нечем было заняться? — По всему телу разбросано еще несколько подразделений. Отдых в течение нескольких часов рекомендуется, чтобы мы не выгорели… чтобы не захотели пройти через апоптоз. — Ну, когда ты так говоришь… 2001 пожал плечами, но ухмыльнулся, глядя на девушку. — А еще нам было скучно. — ЧТ... — О, вот мы и пришли! U-2001 жестом указал на вход. — Надеюсь, ты знаешь остальную дорогу до альвеол? Прежде чем кивнуть, AE-3803 бросила оценивающий взгляд на вход. Она знала дорогу достаточно хорошо, чтобы заметить несколько ориентиров и надежные указатели, если понадобится. — Спасибо за все... Эй! Где ты? Она мельком увидела, как сопровождавший ее нейтрофил скользит вниз по кровеносному сосуду, используя свою способность трансмигрировать по телу. — Гм, — пробормотала она себе под нос, проходя через вход в легкие. — Почему лейкоциты такие странные?

***

— Получилось? — Она призналась? — Она все время запиналась? 2001 стоял перед своими друзьями-нейтрофилами и внутренне сокрушался, почему он вообще с ними связался. Боже мой, они были как миелоциты, только вооруженными до зубов и в десять раз более раздражающими. — Нет на первые два вопроса и да на последний. Прежде чем кто-либо из лейкоцитов успел позлорадствовать или расстроится из-за своих ожиданий, 2001 достал диктофон, который спрятал во внутреннем кармане униформы. — Но у меня есть информация, которая может вас заинтересовать. — Какая информация? — спросил 2048. Он попытался выхватить диктофон, но 2001 остановил его. — Прежде чем вы начнете вести себя как клетки-прародители, я хотел бы напомнить вам, что мы не должны вмешиваться в дела 1146 с эритроцитом. — Да, да! — 4989 схватил диктофон и начал мигрировать в другой кровеносный сосуд, остальные два любопытных лейкоцита шли по пятам. — Увидимся позже, 2001! 2001, надо признать, немного смущенный такой тактикой, надеялся, что после прослушивания болтовни эритроцита о самых обыденных сторонах ее работы, остальные его коллеги оставят ее и 1146 в покое. Господи, почему все вдруг стали вести себя как молодые миелоциты?

***

— 2001, ты выглядишь немного подавленным. Что-то не так? — Хмм, 1146? А, да, недавно мне пришлось поработать под прикрытием. — Под… прикрытием? — Не беспокойся об этом, 1146. — Тогда почему у меня мурашки по спине?