Todo el mundo tiene un secreto

      Проснувшись утром в объятиях Снейпа, Гермиона была несказанно счастлива, от чего ей пришлось ущипнуть себя, чтобы поверить в реальность происходящего. С первого этажа послышался стук, и девушка побежала вниз. Оказалось, это была утренняя почта. Гермиона прекрасно знала, что будет в письме, адресованном ей, с министерской пометкой, потому в ужасе начала читать: «Уважаемая миссис Гермиона Джин Грейнджер-Уизли, Министерство магии вызывает вас на допрос по делу об убийстве одного из сотрудников — Рональда Билиуса Уизли. Просим явиться завтра в 15:00 в зал заседаний. С Уважением, Корнеллиус Фадж»       Девушка закрыла лицо руками, вспоминая события того злосчастного дня. Вот она приходит в дом; вот они с Роном разговаривают; вот Круцио, за которое она должна была попасть в Азкабан, но из-за статуса героини войны на ее палочке не было отслеживающих чар; вот изувеченный труп мужа; вот она сбегает, а потом... Откуда-то сверху донеслись мужские голоса: Северус что-то яро доказывал Люциусу про правилах заготовки шкуры бумсланга в летний период. Девушка горько усмехнулась — она, возможно, увидит их в последний раз. — Что это? Любовное письмо от Поттера? — Люциус ловко выхватил пергамент из рук Гермионы и нахмурился. — Ты же говорила, что он уехал в Индию. — Я... я... ну, знаешь... — слова не подбирались, чтобы описать бурю эмоций, что нарастала в сердце волшебницы. — Ты его убила и съела? — съязвил Снейп, заглянув через плечо Малфоя. Гермиона закрыла лицо руками и тихо всхлипнула. — Расскажи мне, я смогу помочь, — Люциус опустился на холодный пол, скрестив ноги. — Мы с Севом выступим в твою защиту, если ты захочешь. У меня есть уважаемые друзья... — Она не расскажет ничего, ты что, не видишь ее состояния?! — гаркнул Снейп и рывком приблизился к девушке. — Гермиона, могу я... — Пожалуйста, не надо! — волшебница не любила легилименцию — больно, мерзко, неприятно, словно кто-то копается в твоем грязном белье, что по сути так и было. День прошел очень быстро. Девушка не выходила из спальни, заперев дверь чарами, чтобы никто не мог неожиданно ее навестить. В голове раз за разом пролетали обрывки воспоминаний и фантазии на тему завтрашнего суда: ее оправдают? Маловероятно. Посадят в Азкабан? Скорее всего. Заавадят или добьют Круциатусом? Возможно и такое. Но что сказать в свое оправдание? «Простите, я случайно». «Оно само». «Меня там вообще не было, мой муж уехал в Индию, я ничего не знаю». Стемнело... Северус тихо прокрался в комнату, проскользнув через стену, пока Гермиона беспокойно посапывала на кровати, сел напротив и крепко зажмурился. — Прости меня, Гермиона. Легилименс! Водоворот событий закружил его, забрасывая в те злосчастные дни, ставя на место зрителя.

***

POW C.C.       Я вижу рыжего выродка, который тянет свои грязные руки к Гермионе, выглядевшей просто великолепно. Красное платье сидело, как влитое, подчеркивая округлые бедра и упругую грудь. Мальчишка что-то лепетал о прощении и минутном помешательстве, но Гермиона послала в него Круцио. Я опешил: никогда раньше мне не приходила в голову мысль о том, что она может быть такой жестокой. Я вижу, как она в ужасе выбегает из дома и следую за ней. Ступеньки, калитка, дорога, дорога...       Гермиона бежит без оглядки, босая, я вижу, как по ее ступням течет кровь, но она продолжает бежать. Девушка останавливается только у бурного ручья и достает откуда-то из каменного тайника пергамент и флакончик с зельем. Я узнал его — Оборотное. Она выпивает его с отвращением и трансформируется в какого-то старика: с гнилыми зубами, проплешинами, один глаз чёрный, мертвый, а второй — голубой. Она трансфигурирует свою одежду в синий костюм и дорогую мантию, а еще я успел заметить огромный черный перстень на правой руке. Я вспомнил, что видел этого человека на первом слушании по своему делу: тогда меня упекли в Азкабан, а этот плешивый все крутился и крутился возле Фаджа, постоянно нашептывая ему разные гадости обо мне. Корнеллиус никогда не был достойным Министром — уж слишком сильно поддавался чужому влиянию. Гермиона наводит палочку на лист и на пергаменте появляются слова, написанные коряво, как и писал Уизли: «Уважаемый Корнеллиус Фадж, Я вынужден оставить свой пост на некоторое время, потому что мне нужно срочно уехать в Индию, чтобы уладить некоторые дела. Кромфорд передаст Вам это письмо, если я забуду. С Уважением, Рональд Билиус Уизли» — Демитри Кромфорд... — проговорил я, но остался в той же тишине. Гермиона-Кромфорд аппарировала в Министерство, соответственно, и я тоже. Фадж принял письмо с широкой улыбкой и вернулся к своим делам. Меня опять заштормило, откинув в дом, где жили Уизли и Грейнджер. Гермиона уже была в своем обличье, что меня порадовало. Она вытянула палочку и произнесла: — Эванеско! — труп рыжего мальчишки исчез, но в комнате ощущалось его присутствие. Такое мерзкое ощущение, что на тебя смотрят, но ты не можешь понять кто и зачем. Гермиона открыла окно, высунувшись почти по пояс, дотянулась кончиками пальцев до соседнего, где сидела пожилая женщина, и прошептала: — Обливиэйт! — старушка не пошатнулась, а лишь расплылась в улыбке. — Империо! «Ты убила Рональда Уизли, ничего не знаешь о Гермионе Грейнджер, не видела здесь никого постороннего».       Когда все следы были заметены, Гермиона растворилась, как и я, потому что сеанс легилименции был окончен.

***

      Северус и Люциус сидели на террасе Малфой-мэнора с выпивкой. — Я видел, как она его убила, понимаешь? Она ведь... еще ребенок... такой непорочный... — Снейп сокрушался, опрокидывая раз за разом стакан огневиски. — Ребенок, говоришь? Мне не показалось, что она такая уж и непорочная, да, дружище? — хохотнул Малфой. — Пожалуйста, не об этом! — Снейп закатил глаза. — Я сейчас думаю только о том, что с ней будет. Ты не представляешь, что будет, если они найдут не то. — Да, но пришлось пошуршать в Министерстве, чтобы они нашли максимально ничего. Кстати, срок твоего дела истек еще три дня назад, поэтому можешь свободно перемещаться. — блондин отпил из бокала. — А вот насчёт Гермионы — это стоило мне дорого, и я не о деньгах. — Надежда на то, что старик Фадж не сломает ее сегодня на суде. — Ну или на то, что у них закончится Сыворотка Правды. — горько усмехнулся Малфой. — Я знаю, что делать. Это единственное правильное решение. — Снейп встал и решительно направился к камину.

***

      Зал суда предстал мрачной круглой комнатой со стулом и тремя видами трибун: для людей Визенгамота, для Министерства и для защиты подсудимых. Последняя была в лице Северуса Снейпа и Люциуса Малфоя. Оба сопровождали Гермиону в лучших нарядах и с пафосным видом. В центре стоял стул, на котором нервно ерзала обвиняемая. — Мисс Грейнджер, где Вы были в день исчезновения Рональда Уизли? — На работе, Корнеллиус. — осанка, манеры — все это было при ней. — А вечером? — Пошла домой. — И что там было? — Ничего. — Кто это мог быть, как Вы думаете? — Кто угодно. — Мисс Грейнджер, почему Вас не настораживает тот факт, что Ваш муж внезапно исчез. — Мы ссорились. Такие равнодушные ответы насторожили Фаджа и он шепнул сидящему рядом МакЛаггену, чтобы тот принес Сыворотку. Гермиона занервничала: сейчас правда вскроется. Ее руки завели за спину, придерживая, и аккуратно влили в рот содержимое флакона. С трибуны сорвался Снейп, встав на деревянный бортик заявил так громко, как только смог: — Это я убил Уизли. Я признаюсь, а мисс Грейнджер меня покрывает. Я полностью несу ответственность за свои действия, Корнеллиус, потому готов к соответствующему наказанию. Гул присяжных. Стук молотка. Виновен. Ссылка в Азкабан.