Арлекин, или "Не все шуты одинаково полезны".

Голова раскалывалась. Это не было удивительным. Крайнее, что я помнил — это удар моим котелком о бетон в старой канаве. Должно быть, это выглядело феерично, особенно если учесть, что в процессе я хохотал, как ненормальный. Не могу вспомнить, что там такое было, но в момент перед ударом ситуация казалась мне истерически смешной. Однако, раз голова болит — значит, она у меня есть. Либо заявлявшие, что у покойника болеть нечему, врали как сивые мерины. — Какая забавная рыбка мне попалась! — раздался откуда-то восторженный мужской голос. — Удивительно, что ты смог добраться до меня. Многие пытались, а смог ты. Смешнее всего то, что ты и не собирался, и вот это действительно восхищает! Давай, человек, открывай уже глаза. Ты должен поприветствовать меня, как подобает! Или это я должен поприветствовать тебя, раз уж ты зашёл в гости? Вечно этот сложный выбор церемоний, а мой дворецкий опять отправился по вызову того забавного мальчишки. Давно пора научить его быть в двух местах одновременно! Видят Боги, я узнал голос и специфические интонации. Не обязательно быть полным задротом, чтобы знать о Принце Безумия. А это означает, что-либо у меня первосортный бред, либо я встрял так, что не грех и книжку написать. Независимо от того, брежу я, или нет, одну вещь сделать просто необходимо. Ибо находящуюся рядом сущность я искренне уважал даже в виде неигрового персонажа, и не переломлюсь оказать должное почтение даже видению с его лицом. Охнув, я нащупал непослушными конечностями окружающую поверхность, и перевернулся на живот, после чего подтянул колени и сел. С трудом продрав глаза от какой-то хрусткой корки («кровь, небось, залила, когда башкой ударился» — подумалось мне мельком), я подслеповато уставился в сторону, откуда слышался голос. Шеогорат был таким же, как в игре. Одетый в сиреневое с золотом и зеленью одеяние, он расслабленно держал в руке посох с навершием в виде живого и явно недовольного глаза. На лице божества цвела восторженная ухмылка, а глаза равно светились безумием, любопытством, и какой-то запредельной жутью, слишком огромной для понимания смертного. «Либо я обладаю воистину болезненным воображением, либо следует признать, что это не глюк.» — подумалось мне. «Если принять на веру то, что человек не может вообразить нечто, никогда ему не встречавшееся — это точно божество, потому как такую жуть на нашей старушке-Земле я не встречал ни разу.». Пока мозг формулировал эту мысль, тело самостоятельно приняло коленопреклонённую позу, опираясь на правое колено и кулак, почтительно склонив голову. Кажется, у него есть собственная чуйка, и сейчас она изо всех сил рекомендует не выделываться. — Приветствую повелителя Дрожащих Островов, Принца Безумия! Для меня большая честь увидеть Вас, и ещё большая — развеселить Вас. Я слышал, что немногим удавалось первое, и немногим из первых — второе. Чем я заслужил внимание великого? — со всем почтением выдал я несколько витиеватое славословие. Надеюсь, что я не брякнул какую-то бестактность, что будет стоить мне слишком дорого. — О, человек, оставь это! — отмахнулся Шеогорат. — Я всего лишь бог. Ну, и ещё владелец контрольного пакета акций одной маленькой компании по производству игр. Чему ты удивляешься? — спросил бог, увидев мою упавшую от изумления челюсть. — Как ещё, по-твоему, мне нужно было набирать последователей, не построив ни единого храма? И вообще, не перебивай меня! Я понятия не имею, зачем ты мне нужен. Но если ты здесь, значит, нужен, просто я ещё об этом не знаю, или уже забыл. Не очень-то у тебя сильная душа, как я погляжу… — он с сомнением потыкал в меня кончиком посоха. — Так я умер? — печально спросил я. Видимо, та встреча с куском бетона оказалась фатальной. Жаль… а я даже не помню, что там было такого смешного. — Умер, умер! — довольно покивал Шеогорат. — И весьма весело, поверь знатоку. Полтора десятка трупов, вдвое больше тех, кто ими не стал вопреки всему, непредусмотренная коррида, испорченное свидание и надетая на шею гитара — это лишь неполный список того, что привело к твоей смерти! Хорошо повеселился, человек, и ведь всё даже без капли магии! Уважаю! — бог со значением воздел указательный палец, подтверждая свои слова. — Потому ты и попал ко мне. Ведь ни одному из ваших богов ты посвящён не был? — уточнил он. — Да простят мне мою дерзость, но до сих пор я считал богов если не выдумкой, то максимум порождением страстей смертных. — осторожно произнёс я. — Хотя теперь уже не знаю, что и думать. Сложно игнорировать факты. Разве что признать себя сумасшедшим… но правильно ли обвинять себя в безумии лишь ради того, чтобы иметь возможность отрицать очевидное? — О, ты не так уж и неправ, смертный! — с неожиданным энтузиазмом воскликнул бог. — Хотя, открой я тебе истину, она сведёт тебя с ума. А зачем мне кто-то ещё более безумный, чем я сам? Нет, тут я — Принц Безумия! Так выпьем за это! Сыру всем, за мой счёт! Рядом со мной появился кубок со светлой жидкостью и надкусанная сырная голова размером с небольшую тыкву. Впрочем, она тут же оказалась в руках бога, который с видимым удовольствием откусил кусок. — На этой милой ноте, утверждающей величие моего безумия, я всё же понял, куда ты сгодишься. Итак! Готов ли ты, смертный, пойти на службу Мне, Принцу Безумия? Ты, конечно, можешь отказаться и выбрать тысячелетия одиноких скитаний, жестоких смертей и болезненных перерождений в моём царстве, но я бы не советовал. — предупредительно заметил Шеогорат. — В результате ты гарантировано рехнёшься, и всё равно пополнишь ряды моих слуг, но зато пропустишь массу любопытного. Сыру? Я принял кусок, отрезанный от сырной головы, подрагивающими руками, и откусил кусочек. Был ли у меня выбор? Не знаю. Исходя из того, что мне известно, максимум, что мне было доступно — это иллюзия выбора. Но сейчас я имел некоторое преимущество перед прежним собой, которого я толком и не помнил: теперь мне было известно, что смерть — ещё не конец. Даже если всё происходящее — лишь посмертная галлюцинация распадающегося сознания, лично для меня нет никакой разницы, ведь так? А значит, можно смело принять происходящее. Что ожидает меня в случае отказа? Развесёлый ад под названием «слабак в мире Дрожащих Островов», и многократная смерть, что рано или поздно перемелет мою личность в муку. В случае согласия я вряд ли буду в безопасности — мне же предлагает работу Принц Безумия, во имя всех Богов! Но тут, хотя бы, есть надежда на поощрения в случае успеха, и на какой-то старт не с самого дна. Если так подумать, никакого разумного выбора у меня и нет. Если согласие будет просто безумством, то отказ — тупостью. А я что-то не припомню, чтобы Шеогорат покровительствовал тупости. — Вкусно. — ответил я. — А где подписываться в знак согласия? Да нигде. — пожал плечами бог. — Оно тебе надо, нарушать слово, когда твоя душа и так уже моя? Прогуляемся же, мой новый слуга! Время посмотреть мир, ну, или парочку миров! С этими словами бог схватил меня за плечо, и шагнул куда-то, заставив меня почувствовать себя развевающейся на ветру тряпкой.

***

Местом прибытия оказалась помесь морга и храма, если смотреть на это с моей точки зрения. С моргом его роднил холод и множество стенных шкафов весьма характерного вида, не говоря уже о ещё более характерных столах. С храмом же — статуи, курильницы, алтари и прочая атрибутика, включая молчаливых служителей в безразмерных балахонах с капюшонами. — Нельзя просто взять и отправить тебя выполнять Мою волю. — разглагольствовал Шеогорат. — Не в твоём случае, потому что ты мёртв! Тебе нужно тело, да такое, что не опозорит меня, как твоего господина. Я готов выглядеть дураком лишь тогда, когда сам это запланировал! Да и место там просто жуткое. Не поверишь, прямо как дома себя чувствую! Ты когда-нибудь мечтал о космосе? — внезапно поинтересовался он. — Да… — растеряно ответил я. — Не в этот раз. — сочувственно вздохнул Шеогорат. — Там ничего не летает. Старые добрые меч и магия, ну и сверху порохом заполировать. Видишь ли, у меня издавна есть определённые обязательства. Даже если те, кому я что-то обещал, уже мертвы, но я-то жив! Правда, для меня они и не мертвы, но что это меняет? Монолиты с душами моих верных слуг по-прежнему стоят, и если хранить их взялись примитивные мон-кей, то мне ли, Принцу Безумия, возмущаться этим? Да и сама эта ситуация забавна. Я поперхнулся воздухом. Только что нашла подтверждение одна из самых старых интернет-баек. — Да, именно так. — подтвердил невысказанное утверждение бог. — У них, правда, я владею только 34 процентами акций. — Теперь я понимаю, отчего мир «Вархаммера» так отчётливо пахнет безумием. — пробормотал я. — Знал бы ты, смертный, скольких трудов мне это стоило! Как следует запутать историю мира стоило мне таких трудов, что даже Повелитель Перемен теперь уважительно раскланивается со мной, когда мы случайно встречаемся! Иногда я шучу на тему того, что не уверен, кто из нас на самом деле — он, и его аж передёргивает. Уморительно, правда? Но чу! Я слышу голоса внутри моей головы, и они говорят, что мы пришли. Вот твоё будущее тело. Правда, ты симпатичный? Девушкам понравится! — и бог мелко захихикал. На одном из мраморных столов-алтарей лежало тело весьма странного существа. Как бы абсурдно это не звучало, но больше всего это походило на попытку человека косплеить эльфа (или эльдара, в свете открывшихся фактов), довольно удачную. Правда, никаких длинных ушей в наличии не было, зато классический эльдарский «хвост» на макушке был роскошен. Телосложение определённо было мужским, отсутствие одежды не оставляло ни малейших сомнений в этом (точнее, демонстрировало изрядные доказательство мужественности), и в то же время… было нечто в очертаниях бёдер и пропорциях всего тела, навевающее сомнения. — Вот… Мой Arebennian. — негромко сказал бог. — Он до конца отыграл свою партию. Даже мне не под силу оказалось спасти душу бедного мальчика, а ведь он когда-то был простым мон-кей! До сей поры считалось, что лишь души эльдар интересуют Ту, Что Жаждет. Знаешь, при жизни он всегда заявлял, что заинтересовать Пожирательницу будет для него высшим доказательством его актёрского искусства. Что же… теперь некоторые труппы будут относится к твоим сородичам более снисходительно, и признавать, что вы не столь уж безнадёжны. Да и пьеса, что он поставил, стоила того, чтобы отдать жизнь! Но обидно, что я не смог его вернуть и вдоволь позлорадствовать над Сукой. Тоже мне, театральный критик! У меня даже человек может Её сыграть! Пожалуй, столь великолепно оскорбить Суку, как это сделал мальчик, удавалось мало кому из эльдар! — Шеогорат хохотнул, смакуя воспоминание. — Но достоин ли я, господин… — в смятении протянул я. — Конечно, нет! — отрезал бог. — Одиночка из тебя, как из орка пианист. Суть Арлекинов Цегората сокрыта в их душе! Тело Арлекина, само по себе, не сделает тебя моим актёром. Тебе нужно учиться. Но не мне же давать тебе курсы актёрского мастерства? Да и просто отдать тебя в обучение в труппу — возникнут вопросы, даже не готовь я тебя в Одиночки. Потому учиться ты будешь подальше от чужих глаз. И тут наконец сходятся вместе душа из одного мира, тело из другого, и почти забытая всеми богами планетка на краю галактики, где полёт считается уделом птиц, ангелов и демонов. Считай, я подобрал тебе бассейн-«лягушатник», где ты не должен сразу же утонуть. Уж не разочаруй меня, человек, а то я съем твои глаза. Меня передёрнуло. — И как же я окажусь в этом теле? И когда? — осторожно спросил я. — Да чего тянуть? Сейчас и окажешься. — заявил бог. И с хеканьем вломил мне посохом по многострадальной голове, прежде, чем я успел отшатнуться. С воплем дёрнувшись всем телом, я грохнулся вниз с возвышения, ощутив кожей все острые рёбра мраморной конструкции. Уже собравшись грязно выругаться, я вдруг понял, что теперь ощущаю всё окружающее куда ярче. Правильнее сказать, что до этого я ничего толком и не ощущал. — Разумеется, ведь у тебя не было тела, только душа! — заявил бог, видимо, прочтя мою мысль. — Она тоже чувствует, но совершенно иначе, чем тело. Ты не успел к этому привыкнуть, а теперь вновь вернулся к телесным ощущениям. Ну, и как тебе обновка? Нафталином не несёт? По твоим меркам, телу четырнадцать веков как-никак. С этими словами он протянул мне вынутую из воздуха простыню с какими-то завязками. — Очень… ярко. — промямлил я. Поток чувств был ошеломляющим. — Только при этом кажется, что я себе всё отлежал. Тело едва слушается. — На массажисток ты пока не заработал! — заявил бог. — У нас, как ни странно, очень мало времени. Хотя сама концепция времени жутко ущербна, предполагая лишь последовательное движение вперёд, но никогда — назад, или в иную сторону, самое раздражающее в ней — то, что иногда ты можешь только следовать за временем, никуда не отклоняясь. Это бесит. — доверительно поделился Шеогорат. — Так что сейчас мы соберём тебе чемоданы, и по-быстрому бросим в воду, чтобы учился плавать. Оп! Очередной хват за плечо, и уже знакомое ощущение встречного ветра, треплющего саму душу.

***

В этот раз мы оказались в довольно просторном зале, большую часть которого занимали столы и грубоватые на вид стеллажи. — Хаскилл! Ты мне нужен! — требовательно заявил бог. Воздух перед нами задрожал, и сгустился в фигуру ещё одного знакомого по «Обливиону» персонажа. Пожилой мужчина с блистающей лысиной, облачённый в чёрную ливрею и алую рубашку, с медальоном на тяжёлой цепочке. — Что угодно моему повелителю? — почтительно, но с достоинством спросил он, склонив голову. — Хаскил, подбери юноше достойный набор реквизита. Сам я не могу, нужно ещё вызвать для него, скажем так, карету. Не скупись, но и не забывай: мы не должны решать его проблемы за него, иначе после он не сможет решать наши для нас! Или наоборот? О, лабиринты смыслов, как же вы увлекательны! Пойду, некоторые извозчики такие капризные! Поторопись, мой любезный! С этими словами бог растаял в воздухе. Хаскилл некоторое время разглядывал меня, чуть заметно склонив голову вправо. Неосознанно, я скопировал его позу. Дворецкий тяжело вздохнул, потёр переносицу, и произнёс: — Следуйте за мной, молодой человек. Здесь недалеко. Местом назначения оказался один из пустых столов. Не успел я задать вопрос, как Хаскилл дважды постучал по его столешнице, произведя какой-то резкий костяной звук. Туман на секунду сгустился над столом, и растаял, оставив после себя аккуратно разложенные предметы, вид которых заставил бы трепетать сердце любого поклонника вселенной «сорокотысячного». — Сюрикенные пистолеты, две штуки. Фузионный пистолет. Зеркальные клинки, комплект. Клинок ведьм, один. «Поцелуй», один. Голо-костюм, один. Прыжковый пояс, один. Маска, тип «Agaith», одна. Психопластиковые стержни, двадцать штук. Энергоячейка, одна штука. Катушка мононити, одна штука. Датапад, одна штука. Вокс, одна штука. — монотонно зачитал дворецкий. — А теперь отберём то, что господин разрешил дать вам с собой. Несколько коротких указующих жестов, и количество предметов сократилось раза в четыре. — Да тут ничего и не осталось! — возмутился я. — Осталось то, что разумно дать вам с собой, молодой человек. Что вы будете делать с пистолетами, если не можете управлять психопластиком? А с фузионным оружием, к которому всего одна батарея? Да и мощь у него просто избыточна, только привлечёт внимание противников господина. Пользуясь понятными вам терминами, это всё равно, что похвастаться гранатомётом, рискуя получить в ответ ковровую бомбардировку. — дворецкий покачал головой. — По той же причине зеркальные клинки брать не имеет смысла: где вы будете заряжать батареи? Вокс вам не нужен, потому что быть единственным обладателем вокса на планете почётно, но малополезно. Зато костюм, маска и пояс остаются с вами. «Поцелуй» питается от костюма, и, хотя у вас всего одна катушка нити, помните, что он втягивает её назад. На некоторое время вам её хватит, если не быть расточительным. И не пытаться рушить «Поцелуем» здания. — Остаётся «ведьмин клинок», которым я не умею пользоваться. — кисло ответил я, повертев в руках серповидный меч. Полуметровая рукоять и такой же длины лезвие с заточкой по вогнутой стороне вызывали ассоциацию не то с египетским серпом, не то с ирландским билом. — Учитесь. — дворецкий пожал плечами. — Это тело принадлежало псайкеру. Что означает: вам нужно лишь стараться. Тут, на датападе, есть множество заметок, которые помогут вам. Только сделайте для него тайник в виде книги, чтобы не искушать окружающих. О батареях костюма, датапада и пояса можете не беспокоиться: в крайнем случае, подержите их неделю на солнце или у огня. Если будете преуспевать, господин обязательно отметит это, и передаст вам что-нибудь полезное: предмет, информацию, магию… Ах, да! С этими словами Хаскилл взял со стеллажа старинную лютню. — Шуту никак нельзя без музыкального инструмента. В бытность живым вы умели играть на гитаре, значит, справитесь с лютней. Вот в этой книге есть ноты и тексты, которые вам подойдут. Но если хотите порадовать господина, разучите что-то с датапада прошлого владельца тела. — Здесь, — он бухнул на стол мешок с лямками, — обычный набор путешественника: кое-какая одежда, еда, фляга с водой, посуда, всяческие бытовые мелочи. Также кошель с пятью сотнями монет, и пара рубинов в качестве неприкосновенного запаса. А также бутылка вина и головка сыра лично от господина. Непосредственно от себя я добавил пару стержней психопластика, чтобы вы смогли на нём тренироваться. Когда-то эльдар жили на этой планете, и кто знает: вдруг вы найдёте что-то из их наследия? На этот случай на датападе есть самоучитель и записи речи. Не манкируйте возможностью получить новые знания, молодой человек. Тем временем я взял в руки лютню. Прикосновение кольнуло пальцы, будто бы статикой. — Это же не обычная лютня, Хаскилл? — спросил я. — Вы заметили, молодой человек? Отлично! — дворецкий чуть улыбнулся. — Это «лютня Духов». Она не поможет вам играть лучше, как некоторые магические инструменты. Зато она может сама воспроизвести одну, заранее выбранную, мелодию. Из тех, что вы на ней играли, конечно, и если вы поладите с духом лютни. Кроме того, она прочнее, что немаловажно. — Это хорошо. Тогда мне бы ещё пару комплектов струн к ней. И хотелось бы обзавестись чем-то метательным, раз с пистолетами не вышло. Метательные ножи ситуация не запрещает? — Никаких проблем. Хоть метательные топоры, если пожелаете. — Не утащу, Хаскилл. Судя по телу, я сильный, но лёгкий. Тут больше боевая лопата подошла. Сапёрная. Я ей владею лучше, чем мечом, в любом случае. — Не поверите, молодой человек, но одна такая у нас была. — И куда делась? — с любопытством уточнил я. — Однажды хозяин решил сходить на рыбалку…

***

Спустя несколько минут. — … а вот лопату так и не нашли. — невозмутимо закончил дворецкий. Не в силах стоять, буквально хрюкая от смеха, я почти лежал на столе. — О-ох… Хаскилл… — я, наконец, смог вздохнуть. — Ну, это лишний раз подтверждает, что у нас замечательный наниматель. Это просто великолепно! Хотя не уверен, что мне когда-нибудь позволят устроить представление по этой истории. — И правда, это будет опрометчивым поступком. Мы должны уважать маленькие секреты господина. Пожалуйста, переоденьтесь в новый костюм. Простыня из мертвецкой, даже шёлковая — не самый подходящий костюм. Вот, кстати, ваш набор метательных ножей. Может, хотите арбалет? Или пистолет, мушкет… На данной планете они допустимы. — Спасибо, не стоит. — ответил я, начав переодеваться. — Арбалет громоздок, а что до мушкетов и пистолетов… как человек более технологически продвинутый, при мысли о связанных с ними проблемах я не испытываю ничего, кроме тоски. Закончив с хитрыми застёжками голо-костюма и проверив его работоспособность по указаниям дворецкого, я вздохнул, поправляя маску. — Кажется, все вещи собраны. Вы можете передать господину, что я готов отправляться. — Тогда пройдёмте во двор. Господин уже вызвал для вас транспорт. И, мой вам совет: постарайтесь выспаться в дилижансе. Позже у вас может оказаться многовато хлопот. Пять минут хождения по коридорам, и мы оказались во внутреннем дворе. В его центре стоял сам Шеогорат, перед которым в воздухе мерцала сизая пелена. Завидев нас, Принц заразительно усмехнулся, широко раскинул руки — и пелена обратилась в окно, распахнутое в дождливую ночь. За окном, в нескольких шагах, виднелся борт дилижанса. — Поторопись, мальчик! — прикрикнул на меня бог. — И помни, что я сказал тебе насчёт глаз! С таким многозначительным напутствием я бросился сквозь дождь, распахнул дверь и вскочил в дилижанс. Краем глаза я ухватил часть надписи на борту, но не стал задерживаться, протискиваясь к свободному месту на скамье, между закованным в латы рыцарем и кем-то в маске с птичьим клювом. «Гамлет…» — подумал я, устраиваясь поудобнее и стараясь заснуть. «Поэтично звучит. Надеюсь, это хороший знак, и там любят театр.».