Младший — старший

      Мальчишка мгновенно встречается с порывом ветра, который, кажется, в знак приветствия преподносит опавшую листву. Вместе с ней и сотни крупинок песка, летящие пеленой по просторным дорогам, после — в лица. Как мелкие иглы они впиваются в кожу, будто объясняя, что стоит вернуться домой, ведь ничего хорошего тут не ждёт, и даже руки не помогают укрыться от «гостеприимства» улицы.       В голове быстро мелькнула дума: погода не из лучших, и читать удобно не будет. Но сил сердиться или проявлять недовольство просто-напросто нет, уже достаточно смуты. Он плетётся к креслу-качалке, по пути вытаскивая листья с кучерявых волос. Стопка книг с рокотом приземляется на деревянное сиденье. За ней и мальчишка, но с большей аккуратностью.       День только начинается, а уже не терпится рухнуть на любую горизонтальную поверхность и не вставать с неё несколько дней. Желательно в своем времени. Неужто это желание столь возмутительно? И с чего жизнь вообще оборвалась? Казалось, только вчера он переехал во вновь построенную рейхсканцелярию, а сегодня сидит на веранде США, вспоминая последние мгновения адекватного и понятного бытья. Может, все это сон? Глупо, но так хочется в это верить. Хотя не абсурднее ли верить в то, что твоя жизнь оборвалась на повседневном моменте, и началась заново с перерывом в восемьдесят один год?       Откинувшись на спинку кресла, немец упёрся затылком в твердую спинку. Одновременно он и смирился со своим положением, и хотел кричать от паники. Что правильнее, что логичнее, к сожалению, неизвестно. Мыслей и суждений слишком много, невозможно сосредоточиться. Они сменяются быстро.       «Кто я?»       «Зачем существую?»       «Почему не могу жить в своём времени?»       «Что происходит со старым телом?»       «Что должен делать дальше?»       Голова недовольна, требует перерыва. И она берёт этот перерыв, мысли растворяются, гаснет звон внутреннего голоса, резко, но так не заметно.       Спокойствие, безмятежное спокойствие. Запах мяты, цветов и по-утреннему прохладный воздух, коктейль запахов и чувств ощутимо окутывает. От этого пелена нежности наводит сон только лучше, уютнее любого материального пледа. Напряжение ушло, голова свободно склонилась набок. Кудри отлично бы справлялись с ролью тонкой подушки, но их хозяин больше отдыхать не намерен. Взгляд устремился вдаль, на дом напротив. Но не он вызвал интерес, хотя за ним явно что-то происходило. Слышались обрывки фраз, спокойных и сонных голосов. Смутные звуки, перемешенные с шумом машин, еле-еле слышные, и довольно редкие, но это именно то, что интересно. Очень интересно. На краю спального квартала, несколько минут и он окажется на просыпающейся улице, с людьми двадцать первого столетия. Это слишком соблазнительно. Как можно удержаться, когда перед тобой буквально открылось будущее?       Движение — книги в ряд на кресле-качалке, второе — они накрыты пледом. Бросив короткий взгляд на дом, запоминая как он выглядит, он развернулся и уверенным, быстрым шагом пошёл в противоположном направлении. Хочется верить, что делает все правильно, и это практически получалось. Уж в себе сомневаться он не станет. Ничего не случится, если запомнить дорогу, а с отличной памятью — что может быть легче?       С каждым шагом всё интереснее, играет некий азарт, хоть и главный двигатель — любопытство. Звуки стали более отчётливыми, смутный шум стал звоном велосипедов; обрывки фраз не хаотичные буквы, а более или менее различные слова. Но и неуверенность ощущалась. Может не стоит? Чувство, что пока находишься в четырех стенах сохраняется… возможность? Возможность вернуться, как из бредового сна, в реальность. Чувство, что, выйдя к людям променяешь свою жизнь на новую. Это не имеет смысла, но уже сложно мыслить логично, когда твоя жизнь — сплошной абсурд.       Остановившись посредине асфальтированной тропы, мальчишка нахмурился и сердито затряс головой, нарушая линейный поток мыслей. Одно движение явно развеяло все назойливые сомнения, которые и так быстро меркли перед самоуверенностью. Секунды достаточно, чтобы как ни в чём не бывало продолжить путь, который успел завершится, пока Рейх шёл погружено в свои мысли.       Аромат свежего кофе и круассанов резко ударил в нос. Яркие витрины изрядно отличались от пастельных стен жилых домов, от чего Рейх быстро переменился в лице, теряя все накопленное спокойствие. Застыв на месте, мальчишка, не фокусируя взгляд, смотрел перед собой. Напротив возвышалась тематическая кофейня, но внимание обращено было не на неё. Цель достигнута, но вот что делать дальше не было спланировано. Что делать, куда идти? — Пожалуй, мне необходим путеводитель для персон двадцатого века, — тихо, еле двигая губами, проговорил Рейх.       Спустя секунду резкий толчок заставил покачнутся, что практически не давало шанса сохранять равновесие. Вздрогнув, он вынуждено сделал несколько неуклюжих шажков вперёд, стараясь не встретить лицом асфальт. Ноги всё же подкосились, не в силах выдержать напора. Он упал на колено, но спустя мгновение рывком поднялся, и не менее быстро обернулся. Казалось, что кто-то целенаправленно попытался сбить с ног, хоть и встряска не давала адекватно думать. Но ошарашенный взгляд задел лишь низкую миловидную шатенку, которая суетливо поднимает свои массивные очки. Одета она для мальчишки крайне необычно: футболка в крупную синюю полоску с надписями, и джинсовая, белоснежная мини-юбка с потертостями.       Она быстро подхватывает рюкзак, и откидывает с лица навалившуюся копну волос. — Извини, пожалуйста! — прокричала она, беспокойно смотря на мальчишку, — ты не сильно ушибся? — Нет, я в порядке.       На это девушка коротко кивнула. Руки судорожно метались из стороны в сторону, а мозг отказывался находить слова. — Ну, это хорошо, — произнесла та, нелепо улыбнувшись, — ещё раз извини!       Она стремительно сорвалась с места так, словно опаздывала на собственные похороны. Проведя её удивлённым взглядом, мальчишка легко вздохнул, не обращая ни малейшего внимания на вставший немой вопрос «что сейчас произошло?» — Это буквально толчок к ходьбе.       Он оборачивается, собираясь покинуть это место, как можно скорее, но взгляд цепляется за открытую книгу, покоящуюся на холодном асфальте. Несколько секунд искоса, с неподвижным взором глядит, но после аккуратно её подхватывает. Не задумываясь, владельцем сочтена неуклюжая незнакомка.       Он метнулся с переулка, и сейчас в голове стоит лишь одна цель — избавится от найденной вещицы. Желательно не путём уничтожения. Выйдя на людную улицу, по ушам ударил непривычный шум: топот пробегающих мимо людей, детский смех, обрывки фраз, писклявый лай собак, звон велосипедов. Ещё больше нового и интересного. Но взгляд метался в поисках растеряхи.       Итог не оправдал ожиданий, и на глаза попадались лишь абсолютно незнакомые люди. Опущена голова, опущен взор. Он раздосадован и поглощён злобой, но в то же время видно, что на лице лишь выражение бесстрастия.       «Очень хорошо! Ну просто замечательно! Я забрал чужую книгу, это достижение» — прониклось в голове.       Внутренний голос переполняло возмущение, но быстро решено — будет, как будет. На лице снова появилась лёгкая, натянутая, полная самовнушения улыбка. Целей нет, как и желания их ставить. Теперь взгляд бессмысленно блуждал по витринам, прилавкам, людям, котам, и плитке под ногами — также объект внимания. Всё, что такая обыденность для всей толпы, собравшейся на улице, до изумления поражало одного из них.