***
О том, что в идеальном дуэте парижских героев разлад, судачили все кому не лень. Почему напарники вдруг перестали чувствовать друг друга? Ведь об их слаженности люди разве что легенд не слагали. Как, когда, по чьей вине это случилось? И что же, в конце концов, произошло? Маринетт невесело усмехнулась, закрывая вкладку с форумом Ледиблога, на котором пользователи делились друг с другом своими догадками. Были и глупые, и абсурдные, и окончательно сумасшедшие. А одну-единственную — самую верную — даже не заметили в потоке теорий о заговорах и переходе одного из героев на тёмную сторону. Они раскрылись. Чертовски мерзко и невовремя, но вернуть назад ничего было нельзя. За два часа «до» Маринетт призналась Адриану в своих чувствах. За час и пятьдесят три минуты «до» Адриан непривычно грубо отказал Маринетт. Спустя час и пятьдесят девять минут, вталкивая заплаканную Ледибаг в фургончик обозлившегося кинорежиссёра, Кот Нуар, желающий её обидчику мучительной смерти, яростно спросил, чем же он настолько лучше него. Маринетт до сих пор помнила, что прокричала ему в ответ. «Да когда же ты поймёшь, что я не люблю тебя, потому что ты не он?!» Отвернуться они не успели, а в фургончике не было даже ширмы.***
Шла третья неделя, как они не сказали друг другу ни слова. Алья ничего не знала о признании, а Маринетт отказывалась рассказывать ей о причинах их с Адрианом ссоры. Они с Нино отчаянно пытались помирить друзей, а потом вдруг неожиданно отстали. Может, решили, что эти самые друзья в состоянии разобраться в своих отношениях самостоятельно, а может просто устали стучать в стену. Ни Адриан, ни Маринетт об этом не спрашивали. За всё это время не было ни одного вечера, когда Маринетт бы не рассматривала фотографию их с Котом поцелуя. Она провела не один час, силясь понять — как же так? Что такое случилось в той битве? Ведь на снимке они светятся от счастья, улыбаются в поцелуй. Это выглядело так естественно, так правильно, что происходящее сейчас казалось Маринетт плохим спектаклем.***
Адриан впервые подошёл к Маринетт на следующий день после битвы на крыше. Он украдкой наблюдал за ней весь день — за тем, как она каждый раз морщится, надевая рюкзак, как то и дело оттягивает мокнущий из-за сукровицы рукав светлой водолазки. Она всё время сжимала виски, а на третьем уроке не выдержала и попросилась выйти. К четвёртому уроку Маринетт стало вроде как чуть лучше, а вот Адриан с новой силой ощутил ноющую боль в скуле и порванном ударом ухе. Обезболивающее он забыл дома — пришлось идти к медсестре, которая как-то слишком странно на него посмотрела, буркнув себе под нос что-то про любящую ночные гуляния молодёжь. Адриан сначала удивился выводам и хотел спросить, с чего она так решила, но потом сообразил — вот, куда ходила Маринетт. Ведь вчера на крыше Ледибаг больно ударилась головой. Когда прозвенел последний звонок, все поспешили уйти из класса. Даже Алья не стала дожидаться Маринетт, а ушла, прихватив Нино; лишь взяла с подруги обещание позвонить вечером. Маринетт ухмыльнулась, что легко отделалась сегодня, и продолжила неспеша собирать вещи под удаляющиеся клятвы Альи отменить свидание и притащиться к ней в гости. Адриан обернулся, когда услышал скрип молнии на портфеле. Лишь на мгновение подняв глаза — будто бы просто хотела убедиться, что перед ней именно он, — Маринетт протянула руку, собираясь надеть рюкзак, но угодила ладонью точно в его холодные пальцы. Он приподнял её руку, поворачивая так, чтобы увидеть снова мокрый рукав. — Тоже костюм подводит? Маринетт промолчала, поджав губы, но подняла глаза и внимательно взглянула на лицо Адриана. Первый раз за почти три недели — а ведь когда-то не могла оторвать от него взгляд ни на секунду. Адриан большим пальцем погладил свезённый выступ её ладони. На его скуле под толстым слоем тонального крема багровел синяк, а на ухе, если присмотреться, была видна корочка заживающей ранки.***
Кот снова не смог поймать её — не услышал просьбу, не увидел, не захотел… Неважно. Важно, что раньше такого не было никогда, а сейчас — вот. И она его не смогла выручить — снова удар, снова по лицу. Когда Ледибаг, оклемавшись после удара под дых, встала рядом с ним, по его подбородку текла кровь из разбитой губы. Она ненавидела, что им было больно. Какого, спрашивается, чёрта эти акуманизированные кретины после исцеления не имеют ни одного синячка? А они, герои, должны позорно зализывать раны, просто потому что есть какая-то там между ними связь, которая теперь работала с перебоями. Маринетт злилась и на серьги, и на Адриана, и на себя. Судя по тому, как остервенело Кот дрался со злодеем, он чувствовал примерно то же самое.***
— Маринетт, нам надо поговорить. Вдруг услышав своё имя, Маринетт вздрогнула. Они всё ещё стояли на крыше, она всё ещё была Ледибаг, а её исцеление всё ещё плевать хотело на то, что пострадал, вообще-то, не только бывший злодей. Спустя секунду пришло осознание, что за прошедшие три недели они ни разу не назвали друг друга по имени ни в одном из обличий, и это, пожалуй, было ужаснее всего. Сейчас в голосе Кота не слышалось ни упрёка, ни злобы — лишь смертельная усталость. Поворачиваясь на оклик, Ледибаг увидела, как он прижимает палец ко рту, проверяя, есть ли там кровь. Крови не было — разбитая губа будто бы в насмешку затянулась коркой в попытках зажить. — О чём? — тихо спросила Ледибаг, обращая на себя внимание. Кот подошёл к краю крыши и сел, молча ожидая, пока она подойдёт и сядет рядом. — И зачем? — А ты считаешь, что у нас повода нет? — хмыкнул он и тут же зашипел от боли в губе. — Я устал от всего, не могу больше. Не могу молчать и делать вид, что мне всё равно. Я хочу, чтобы было как раньше. Ледибаг распахнула глаза и приоткрыла рот, глядя на Кота. Он повернулся к ней и криво улыбнулся — не с издёвкой, просто больно было. — Виноваты оба, а варимся в этом по отдельности, — продолжил Нуар, разглядывая порез на её голени. — Что ты имеешь в виду? — хрипло спросила Ледибаг, шумно сглатывая. — Будто бы ты не понимаешь, — горько ответил он. — Сейчас я есть, ты есть. А нас — нет. Он снова повернулся к ней, но на этот раз всем телом, поставив подбородок в сгиб локтя, которым опирался на колено. — Хочу как раньше, — повторил Кот. — Когда были мы. Пусть теперь мы разочарованы в масках, пусть обижены друг на друга, да хоть на весь свет. Мы ведь всегда раньше мирились и справлялись со всеми трудностями. — Справлялись, — эхом отозвалась Ледибаг. Кот с притаившейся надеждой заглянул ей в глаза. — Так может, мы и с этим справимся? — Мы? — Ледибаг улыбнулась, смаргивая выступившие слёзы. — Давай попробуем.