О любви немало песен сложено...

С утра позвонил Журавлев: - Евгений Николаевич, мое почтение! - Приветствую тебя, Семен Маркович. - Как настроение, как наш больной филиал? Жить будет или…? - Да куда он денется с подводной лодки! – рассмеялся Евгений. - О, настрой отличный! Рад, когда слышу прежнего Левандовского. Ну, тогда так и доложишь совету директоров через пару часиков, на видеоконференции. Как по времени, сможешь? Левандовский быстро взглянул на часы: - Смогу. А что, какие-то проблемы? - Наоборот, Джек! – Левандовский почувствовал, что его друга на том конце прямо распирает от восторга. – Ладно, ничего заранее не буду говорить. До связи. Левандовский нажал отбой и скептически хмыкнул. Нет, Семен Маркович, обещаниям твоим я отныне склонен не верить. Только реальное решение учредителей и пакет акций приемлемого размера. После видеоконференции, на которой в основном заслушивали его доклад о положении дел и которая, как он и ожидал, была малоинформативной для него, он какое-то время посидел в задумчивости за столом. Ну что же, Семен Маркович, твои ловкие зигзаги могут сколько угодно казаться ловкими тебе, но я их вижу насквозь. Смеется тот, кто смеется последним. Витя все-таки будет нужен мне в этой комбинации. Но только как исполнитель и контролер. Дернуться с крючка он не посмеет, слишком объемен лежащий сейчас под двумя замками в сейфе пакет документов, подтверждающий его проделки с прежним директором. Причем беглый директор еще в лучшем положении: до него добраться пока сложно, а самонадеянный Витёк даже прикрыться как следует не сумел. Евгений придвинул к себе ноутбук и, пройдя сложную систему кодирования, открыл папку под названием «Схема смеха». После чего углубился в расчеты. Уже несколько дней он напряженно работал над этой схемой. Он получал почти физическое удовлетворение от того, что натянет нос ловкому хитрецу Журавлеву, который слишком долго испытывал его терпение. Под быстрыми пальцами Левандовского на экране монитора вырастало пока схематичное, но уже вполне угадываемое здание его элегантной задумки. В эту схему он аккуратно вплетал смежников, заказчиков и подрядчиков, пока не известных, просто пронумерованных, но которые ему принесет в зубах его преданный однокашник Витек. Евгений тщательно изучал собранные в этой секретной папке выдержки из законов, постановлений, судебных решений. Скрупулезно составлял расчеты по вероятностям раскрытия схемы. Оценивал риски при обнаружении слабых мест. И вот, наконец, сегодня он смог поставить точку. Кажется, схема идеальна. Осталось сделать привязку к реальным действующим лицам и - вуаля! Он выключил компьютер и, потянувшись, пружинисто вскочил с кресла. Что-то все время беспокоило его, какая-то мысль еле брезжила в голове, тревожила и терзала, словно камешек, попавший в ботинок и не желающий вытряхиваться оттуда. Горячая волна понимания вдруг стукнула в солнечное сплетение. Лена! Он даже рассмеялся от приятного чувства облегчения: как он мог забыть! Нет, работа, конечно, тоже заводит, да еще как, но, Евгений Николаевич, вы уж как-то не совсем отдавайтесь ей. А то она - барышня еще та, соперниц не терпит! Он сгреб со стола смартфон и набрал знакомый номер. Пока от вас, Елена Николаевна, дождешься звонка, умрешь во цвете лет без женской ласки. Лена долго не отвечала, потом он услышал в трубке ее расстроенный голос: - Да, Жень. Я слушаю. - Господи, Лена, что еще стряслось? - Я… - кажется, она всхлипнула на том конце. – Знаешь…, просто вот…, - Лен, Лен, все. Давай я подъеду и… - Я не дома. - То есть… А где? - В парке. - Никуда не уходи, я сейчас приеду. Слышишь? Ну, что там могло случиться? Он натянул пальто, кое-как попадая в рукава, и стремительно вышел из кабинета. - Ой, Евгений Нико… - подскочила Нина. - Нина, всё завтра! – прервал он ее. – Я уехал. Лена обнаружилась в парке на скамейке. Уже наползали вечерние сумерки, и ее съежившаяся фигурка выражала безмерную печаль. Он стремительно подошел к ней и опустился рядом, взяв ее холодные руки в свои: - Ну? Что стряслось? Она подняла на него покрасневшие глаза. - Ты что, плакала? - Немного. Но сейчас уже нет. - Ну, рассказывай. И давай пройдемся, что тут торчать? Ты мне по пути все расскажешь. Она кивнула и со вздохом поднялась со скамьи. Они медленно пошли к выходу из парка. …-. Нет, ну как так можно, Жень? Столько времени притворяться. Я работу бросила, Леська учебу прогуливает. Никита из поликлиники отпрашивается постоянно. Скачем вокруг мамы на задних лапках, а она – симулирует, оказывается! Она замолчала, вновь переживая произошедшее, потом извиняющимся тоном попросила: - Ты прости меня, пожалуйста, за этот поток сознания. Я обычно не гружу своими проблемами…, - она запнулась. Он уязвленно усмехнулся: - Хочешь сказать – чужих людей? Лена посмотрела ему в глаза: - Нет, Женя, не угадал. Все в точности до наоборот. Я хотела сказать, что не люблю нагружать проблемами …близких мне людей. Исключение составляет только Ольга, ну, моя подруга, ты ее знаешь. Он кивнул, а Лена продолжала: - И то только потому, что она в совершенстве владеет методами допроса с пристрастием. И не захочешь, так расскажешь. Понимаешь, я ведь обычно выдержанная. А тут так обшивку пробило, просто навылет Какое-то время они шли молча. Потом он попросил: - Лен, ну не расстраивайся ты так! Она же все-таки твоя мама. Лена возмутилась: - Жень, ну, это же не повод так мне врать. Я вранье ненавижу. Тем более от мамы. От мамы. М-да, была бы моя мама жива, я готов был бы терпеть от нее любые закидоны. Лишь бы она была рядом. А ты, Лена, даже не осознаешь своего счастья, что мама рядом с тобой. Он убежденно сказал: - Ты же понимаешь, что мы родителям должны вообще всё прощать. Пока они живы, мы все еще дети. А без них мы сразу – раз! – и безнадежно взрослые. – Он обнял притихшую задумчивую Лену за плечи. – Согласна? - Согласна, - покладисто вздохнула та. Женя почувствовал, как она вздрагивает от холода. Он и не заметил за разговором, что прогулка их как-то затянулась. Что-то он не рассчитал расстояние от парка до своей гостиницы, куда он медленно, но верно вел ничего не подозревающую Лену. - Замерзла? Она кивнула: - Ну, есть немного. Он осторожно развернул ее к крыльцу гостиницы, напротив которого они оказались, и обнял, притянув ближе. - А, может, пойдем ко мне? - он пристально вгляделся в ее растерянные глаза – все она поняла про его маневры. Она молча опустила взгляд, потом вновь посмотрела на него, видимо, решившись на что-то – глаза ее потеплели. Он ждал. Она все смотрела, не говоря ни да, ни нет. Он решительно обнял ее и направил к крыльцу: - Пойдем. В номере он развил бурную деятельность. Помог ей снять куртку. Позвонил и заказал легкий ужин в номер. Включил обволакивающую джазовую музыку. Достал белое вино, два бокала. Перенес на маленький столик возле кресел вазу с фруктами. Лена устроилась в кресле у окна и поглядывала на него: выражение ее глаз ему было непонятно. Он даже одернул себя: Левандовский, что за суета? Успокойся и сделай все, что ты так долго хотел сделать с этой удивительной женщиной. Ты добивался ее долгих три недели. Три недели? Столько времени, оказывается, прошло с того момента, как он впервые увидел ее возле офиса. И вот она сидит сейчас в мягком свете ламп и посматривает с легкой улыбкой, как ты тут мечешься по номеру. Он, наконец, подошел к ней и присел на корточки у ее ног: - Полегчало? Она согласно прикрыла глаза. - Спасибо тебе, Женя. Он скользнул ладонями по ее бедрам, затянутым в джинсы, и сомкнул пальцы на талии: - За что же? - Вот за это. За то, что выслушал. За то, что утешил. За то, что… ты такой. Она взяла ладошками его лицо, склонилась и сама поцеловала его. Потом они лежали на вздыбленной постели, сплетясь ногами, как-то так удобно приладившись друг к другу, словно изначально природой были созданы друг для друга. Он смутно помнил, что совсем потерял голову после ее поцелуя и просто набросился на нее как голодный волк, безо всякой подготовки, позабыв о предосторожности. И это изумляло его невероятно. С ней вообще было все не так. Он не раздевал ее медленно, превращая этот процесс в очередной этап обольщения. Он просто кое-как содрал с нее одежду и не помнил, как разделся сам. Смутно он припомнил, что, кажется, Лена тоже не слишком-то осторожничала, и как попало стягивала с него рубашку, и даже застонала от нетерпения, когда руки его застряли в манжетах и не выдергивались. Им почему-то не надо было привыкать друг к другу, словно они уже были знакомы когда-то, уже встречались, уже чувствовали друг друга, а сейчас просто узнавали заново. Когда она прижалась к нему обнаженной горячей кожей, он почувствовал, как колотится ее сердце, и его сердце тоже отозвалось, попав в резонанс этим вибрациям. Вдруг оказалось, что он совсем не защищен от этих чувств, и его это сначала испугало, но потом вдруг горло залил восторг. Ему не нужно было притворяться, исполнять показательные выступления. Она принимала его таким, какой он есть. Она восхищалась им любым, всяким, с его неловким сопением, мокрым лбом, растрепавшимися волосами. Он и предположить не мог, что это у них будет так остро, так ново, так …страстно. Они едва переводили дыхание, лежа в объятиях друг друга, когда в дверь постучали. Они обменялись недоуменными взглядами. Стук повторился, и из-за двери донесся приглушенный голос: - Обслуживание номеров. Вы заказывали ужин! Евгений снова посмотрел на Лену, она на него, и они оба расхохотались от души. Потом он вскочил, натянул халат и пошел открывать. За дверью обнаружилась улыбчивая девушка, которая с извинениями вкатила сервировочный столик: - Вы, наверное, задремали, я стучу-стучу. Разбудила вас. - И правильно сделали. А то проспал бы до утра голодным, - ухмыльнулся он и отпустил девушку. Когда он вернулся в комнату, Лены в постели не было. Он долгую секунду соображал, куда она могла испариться, потом услышал шум воды в ванной и даже засмеялся от облегчения. Нет, Леночка, я совсем не готов остаться сейчас без тебя. Наша ночь только начинается. И как-то поаккуратнее, Евгений Николаевич, что же вы не бережете себя и свою девушку. Он выдвинул ящик прикроватной тумбочки и, порывшись, достал блестящий пакетик. Покрутил его в пальцах, после чего довольно хмыкнул и, запустив руку в ящик, достал целую горсть таких же. Это верно, Левандовский, одним вы точно не отделаетесь. Он проснулся от того, что у него замерз бок. Лены рядом не было. Он потер ладонями лицо и позвал: - Лен? Она выглянула из ванной уже полностью одетая и тут же, расплывшись в улыбке, подошла поцеловать его. - Мне пора, - почему-то шепотом сообщила она, оторвавшись от его губ. - Ну, чего ты так рано? Могли бы полежать еще пару часиков. Ты же не спала совсем. - Можно подумать, ты спал, - тихо смеясь, ответила она и с неохотой поднялась с кровати. – Ты подремли еще. Успеешь наруководиться. А мне надо переодеться и вообще. Телефон разрядился, мама, наверное, с ума сходит. Он смотрел, как она ходит по его номеру, собирает вещи, поправляет пальцами волосы, потом вскочил и поймал ее в объятия: - Задержись еще. Она смотрела на него снизу вверх: в ее глазах боролось желание уйти и желание остаться. Первое победило. Она чмокнула его в нос и высвободилась из уютных объятий. - Увидимся, - и - сбежала. После ее ухода он растянулся на кровати и сам не заметил, как задремал со светлым спокойствием в душе.