Последователь Дракона.

Миленький маленький крольчонок был безобидным, во всяком случае так говорила торговка в лавке магических зверей. Рожденный в стенах зачарованного магазина, ушастый товарищ практически не видел окружающего мира и долгие месяцы ожидал своего хозяина. Ведьмы часто посещали эту лавку, однако отдавали предпочтение более экзотическим и опасным зверькам. Пожилая хозяйка уже надумывала избавиться от бесполезного кома шерсти, когда среди самого обычного дня колокольчик над иссохшей дверью зазвонил. Безымянный фамильяр мог самостоятельно наблюдать за тем, как порог переступила очень странная девушка. Одного ее присутствия хватило, чтобы вся беснующаяся живость замерла на месте. Гнетущая атмосфера лавки словно сошла на нет, когда покупательница обратила взор ясных голубых глаз на многочисленные магические клетки. — Это ужасно! — на выдохе произнесла Блум, смотря на многочисленных зверушек с печальными глазами. Ранее она никогда не относилась к животным с должным вниманием, а сейчас сердце пронзила неведанная боль. — Зачем ты меня привел сюда?! — Тебе нужен помощник, — терпеливо ответил специалист, уже закипая внутри. — А здесь ты можешь его приобрести. Или подбери сопли, или мы уходим и ты не сумеешь отправить записки. Фея бросила на специалиста недовольный взгляд и нерешительно прошла вперед, тихо стуча подошвой по крепкому деревянному полу. Клеток было до неприличия много! Но неприятного запаха, который обычно стоял в зоо-магазинах, не было. Не было и аромата диковинного корма. Сотни глаз уставились на волшебницу! И самое страшное — Блум чувствовала практически каждого обитателя этого ужасного места! — Хо-хо, — торговка словно выплыла из-за ширмы. — Давно ко мне не захаживали феи! Удивительный день, хо-хо. Неприятная грузная дамочка растянула ярко накрашенные губы в улыбке. По телу феи прошла дрожь, Ривен же просто отвернулся и уставился на клетку с саламандрой. Ему уже приходилось бывать в этом месте и заглядывать в глаза хозяйке, ощущения были неприятными. Старая ведьма с легкостью проникала в сознание и считывала мысли. Один раз Ривен в полной мере сумел убедиться в этом на себе. Блум скривилась, но от экстравагантной торговки в темно-фиолетовом платье не отошла. Продавщица до боли напоминала стереотипных цыганок с падкой любовью к золотым украшениям и звенящим бусам. — Что тебя интересует, феечка моя? — доброжелательно поинтересовалась дама. — Ищешь что-то для себя? Или, может быть, выбираешь подарок для темной подруги? Ах, дружба света и тьмы, очаровательно! — Мне нужен фамильяр! — ответила фея без тени сомнения. — Что-то конкретное или… — Он должен быть быстрым, — перебив торговку, начала фея. — Быстрым и смекалистым! А еще, он должен уметь проходить между мирами и выполнять мелкие поручения! — Только это? — продавщица разочарованно покачала головой. — Эх, феечка, под это описание подходит весь мой магазин! Впрочем, — торговка схватила посетительницу за руку и потащила в сторону прилавка. — Для таких, как ты, у меня есть кое-что для облегчения поиска. В этом большом и неповоротливом теле таилась ужасающая мощь! Блум не могла сопротивляться ведьме. Небольшая плита, отлитая из некого магического материала, находилась неподалеку от огромной учетной книги, сделанной весьма старомодно и на человеческий манер. Едва ладонь девушки коснулась плиты, как все помещение залил чудесный золотой свет. Даже Ривен, обладатель маленького магического запаса, явно ощутил струи тепла, исходящие из самого сердца феи. Каждая клеточка его тела насыщалась той самой магией, неподвластной и недоступной. Сама Блум словно покинула свое тело и очутилась в странном месте, где не было ничего, кроме густых белых туманов и абсолютной тишины. Вокруг было так тихо, что сомнения в реальности происходящего сами закрадывались в голову. Страх не сразу подкатил к горлу. Сначала было легкое волнение, а потом уже и полное недоумение. Блум совершенно не знала, что ей делать. *** Испорченное утро не могло не найти отклика в настроении Блум. Девушке очень хотелось спать, но прогуливать занятия в первый день — чревато последствиями. Медленно переступая с ноги на ногу, фея плелась вдоль коридора в компании принцессы Солярии. За огромными окнами собирались черные тучи, кое-где слышались раскаты скорого грома. Всякий раз, когда вдалеке проносилась грозовая вспышка, Стелла непроизвольно вздрагивала и озиралась по сторонам, чем привлекала внимание других студенток. — Старайся вести себя естественнее, — посоветовала Блум. — Это всего лишь ненастье. — Знаю, — Стелла усмехнулась. — Просто мне никогда не приходилось видеть непогоду. На Солярии никогда не бывало дождей или гроз. С каждой новой вспышкой Стелла вспоминала о недавнем нападении. Ее мучило страшное подозрение, что за всем этим штормом стояла та самая ведьма. Однако, могла ли одна ведьма по своему желанию менять погоду во всем Магиксе? Это же противозаконно! Блум положила свою руку на загорелое плечо принцессы и ободряюще улыбнулась. Они уже дошли до классной комнаты. Кабинет мало чем отличался от земного, разве только в окнах не виднелись вспышки молний и чудовищные ветра. Наоборот, складывалась иллюзия безмятежной погоды. Да и мест тут было меньше, нежели в земной школе. Всего лишь пятнадцать парт! Только войдя в кабинет, Блум ощутила на себе пристальный взгляд. Неподалеку от несуразно огромной доски стояла моложавая женщина в очках, знакомая фее после утреннего инцидента. Госпожа Гризельда, правая рука директрисы Фарагонды и глава отдела по воспитательной части, буравила учениц недовольным взглядом. Точнее, она особо пристально смотрела на принцессу Солярии и фею музыки. Блум даже не замечала Музу, которая шла позади. — Доброе утро, девушки, — холодно отчеканила Гризельда. — Поспешите занять свои места. Мы начинаем! Не дождавшись сигнала огромного колокола, женщина хлопнула в ладони и на доске появилась огромная надпись:

«Я — ФЕЯ»

Не долго думая, Блум заняла второй стол во втором ряду, когда Стелла предпочла скрыться за последней партой. Выудив из школьной сумки тетрадь с ручкой, художница стала дожидаться остальных девчонок. Ее одноклассницы были очень разными! Нет, тут были и ее нынешние соседки по комнате, однако кое-где виднелись и незнакомые лица. Особа с каре, например. Лично Блум ее не знала, но это не мешало обладательнице коротких волос часто оборачиваться в сторону художницы. «Я ей что-то сделала?» — озадаченно подумала волшебница. — Кхм-кхм, девушки, прошу внимания! — Гризельда похлопала в ладоши. — Первая тема одна из самых важных, поэтому старайтесь не отвлекаться и не витать в облаках. Мое имя — Гризельда и я буду вести у вас ряд дисциплин все это полугодие, поэтому давайте оставим друг у друга приятные впечатления? Первое занятие несет в себе не столько обучающую функцию, сколько познавательную. Мы лучше поговорим о внутреннем устройстве феи! Звучало весьма жутковато, но к своему удивлению, так считала только Блум. Остальные ученицы сидели с каменными лицами и внимательно впитывали каждое слово наставницы. Это было смешно и грустно, ведь в своем воображении художница несколько иначе представляла образование у фей. Было что-то в речах Гризельды неправильное. Размышляя, девушка невольно пропустила часть монолога преподавательницы и сумела захватить лишь ответ Музы. —…это естественное предназначение фей — бороться с ведьмами! Всякий, кто сеет зло — должен быть наказан. — Весьма незрелое суждение, — Гризельда закатила глаза. — Не всякая ведьма плохая, как и не всякая фея хорошая. Чтобы стать хорошей феей-защитницей вы должны понимать, что наш мир строго не делится на черное и белое. Везде есть свои тона и оттенки. Вы правы лишь в том, что зло должно быть наказано, но всегда ли можно обнаружить это зло? Муза озадаченно посмотрела в тетрадь, словно пытаясь найти ответ меж чистых строк. Мелодия была одной из немногих планет, где к ведьмам и колдунам относились весьма плохо. Там не было школ, где активно обучали темным искусствам или иной магией в целом, да и были еще причины стойкой нелюбви феи к противным представителям темной магии. Слова Гризельды стали для нее своеобразной ментальной пощечиной. — Фея не может действовать во вред, — отозвалась фея музыки. — Не было таких случаев, чтобы феи творили зло. — Может, — неожиданно для себя произнесла Блум. — И да, такие случаи были. — Доказательства, — холодно ответила Муза. — Имя, например. — Моргана, например, — в той же манере ответила художница. По классной комнате прошел шепот. Юные феи не знали такую женщину, однако на лице Гризельды показалась улыбка. — Ты о ней помнишь? — поинтересовалась завуч. — Можешь рассказать о ней своим одноклассницам? — Она жила во времена короля Артура, — Блум не была такой ярой поклонницей легенды об Артуре, однако определенная осведомленность у юной волшебницы присутствовала. — Была его единоутробной сестрой и всячески пыталась избавиться от брата, захватив престол. Она жила на Земле. — Никогда не слышала о такой планете, — протянула девушка с каре. — Она вообще существует? — Да, — вмешалась Гризельда. — Земля находится в другом измерении. На данный момент магии там не наблюдается. Фея Моргана косвенно виновата в этом, ведь ее деяния навлекли страшные последствия. Дорогая моя, как вас зовут и откуда вы родом? — Блум. Солярия. — Какие широкие познания чужой культуры! Удивительно, особенно для представительницы Солярии! — восхищенно произнесла женщина, сверкнув глазами. Кажется, она уже нашла любимицу и лучшую девочку этого года. — Какие у вас планы на год, дорогая? Блум переклинило, впрочем, как и Стеллу, не по наслышке знающую заместительницу директрисы. Что-то в этой ситуации было решительно не так. — Кхм… А если подумать, то какое различие между ведьмой и феей? — вслух поинтересовалась Текна, выпавшая из окружающей действительности. Этот вопрос она задавала скорее себе, однако Гризельда приняла его на свой счет и бодро улыбнулась, быстренько выбросив из головы обладательницу рыжих волос. — Хороший вопрос! Фея подошла к доске и взяла мел, после чего принялась выводить белые узоры на болотно-зеленой поверхности. Некоторые ученицы удивленно ахнули, увидев как женщина рисовала без применения магии. И рисовала она не очень хорошо, во всяком случае с точки зрения все тех же некоторых учениц. — Это Древо Жизни, — начала Гризельда, махнув рукой в сторону рисунка. — Феи связаны с этим растением с самого момента создания нашей вселенной, если верить многочисленным научным трудам именитых специалистов. По поверьям, которые дошли до наших дней, именно из этого Древа появилась первая фея. Если присмотреться внимательнее, то можно обнаружить определенные особенности этого растения. Древо разделено на две части: вечно цветущую правую и засохшую левую. Это олицетворяет вечный баланс во вселенной. Добро и зло, белое и черное, феи… -… и ведьмы, — самодовольно закончила девушка, удобно устроившаяся у окна. Массивное украшение в форме скрипичного ключа выдавало в ней уроженку Мелодии. — Это нормально, ведь мы естественные враги! — Звучит слишком притянуто за уши, — пожаловалась Блум, окунаясь в свои мечтания. Однажды ей снилось такое зачарованное дерево. Сначала был слабенький цветок, из которого время от времени вылетали маленькие большеглазые создания с крыльями, уж очень похожие на тех самых каноничных фей из ирландских сказаний. Потом на этот цветок попала капля света и что-то пошло не так, раз лепестки обратились в ствол. — В теории все что угодно можно объяснить вот таким образом. Стелла закусила щеку, пристально наблюдая за художницей. Ярко-голубые глаза, больше напоминающее фрагмент небосвода, потускнели под дымкой сложной задумчивости. Губы рыжей волшебницы изогнулись в улыбке, а сердце принцессы Солярии тревожно забилось. Что-то было не так в этом мечтательном состоянии. Словно впереди намечалась буря. — Глупо, — уже возмутилась Муза, нахмурившись. — Всем очевидно, что потемнение коры и голые ветви это прямое следствие темной магии ведьм! — А есть ли у ведьм эта магия? — задумчиво поинтересовалась Блум у пустоты. Упорно игнорируя остальных фей, волшебница принялась рассуждать. — Чаще всего у феи один источник магии, что значительно сужает круг доступных заклятий. — Не согласна, — Гризельда поправила очки. — Есть целый свод общих заклятий, официально одобренный Магической Комиссией и представителями ближайших тридцати пяти планет. — Значит эти заклятия совсем простые, раз рассчитаны на широкое использование. Простые формы телекинеза, например. Или бытовые заклятия, призванные для облегчения повседневной жизни, — парировала Блум, подхватывая искру заинтересованности. — Настоящая же магия феи раскрывается с ее силами, которые имеют четкий источник. Фея природы не сможет погасить небесное светило, когда солнечная фея не в силах очистить загрязненный воздух. Ведьмы же, такого четкого источника силы не имеют, хотя так же стараются придерживаться четкой стихии для лучшего овладения мастерством. Ледяная ведьма способна поднять морские ветра и навести морок. Иными словами, эти девушки более свободны в плане выбора магии, когда фея рождается со своими силами. Не в этом ли причина иссохшей половины Древа? Ведьмы имеют совсем другой источник магии, никак не завязанный на исконной материи… — Что она несет? — тихо поинтересовалась Нова у Музы. Ни одного слова из уст одноклассницы фея не поняла. — Огр его знает, — отозвалась фея музыки. — Тш, тише, — отозвалась другая мелодийка. — Я сама ничего не понимаю, но рыжая рассказывает интересно. — Теория хорошая, — Гризельда сверкнула стеклами очков. — Однако это не объясняет возможность «сменить» сторону. Если опираться на твои догадки, то фея не способна стать ведьмой, так и наоборот, однако история показывает совсем другой результат. — У каждого есть магический резерв, верно? — Блум рассеянно улыбнулась, вспоминая игры с Селиной. Тогда они вместе играли в чудесном саду одной уважаемой седовласой женщины и придумывали свои миры. В мирке Блум любое существо, даже максимально не магическое с виду, имело свой резерв сил. — У кого-то он больше, у кого-то меньше. Он разный, особенно если сравнивать фею и ведьму. Феи более выносливые, а ведьмы талантливые. Даже сменив сторону, бывшая цветочная фея ни за что не сможет прибегать к заклятиям связанным с техникой, а бывшая ведьма с крыльями вполне способна кастовать заклятия разных классов. Правда, они будут куда слабее, нежели у остальных. — Кастовать? — Ммм… использовать. Повисла неловкая тишина.