Не принц и не принцесса, но...

      

"Соседи в обеих квартирах, доселе практически не знавшие как они выглядят, успели изучить их голоса и много нового о них узнать. И если поначалу кто-то из них еще ставил на Мурашову, то теперь они были свято уверены — Ионов — вот их истинный победитель".       

      Ну обними, ну пожалуйста….       Нет, душили даже не слезы, душила обида. Идиот! Ревнивец придурошный! Как будто она сама вешалась на этого парня. Подошел, приклеился, вежливо отшила. А что она еще должна делать — челюсть ломать каждому, кто на нее посмотрит. Ну обними! Обними. Обними… Предательская слезинка все же защипала уголок глаза, но рвущийся наружу всхлип был подавлен на корню. Не хватало еще, чтобы он догадался, что она готова расплакаться, совсем как маленькая девочка. Она давно уже не маленькая! …И, тем не менее, единственное чего сейчас хотелось так это, чтобы он прижал ее к себе крепко-крепко и нежно поцеловал. Ну невозможно же лежать в одной постели с любимым человеком и не чувствовать его тепла, его силы, его уверенности.       А сама? Ну уж нет! Она ни в чем не виновата и просить прощения не будет, у нее есть гордость. Любит его? Да! Но ноги об себя вытирать не позволит!              Ну протяни руку, ну прикоснись, хоть одним пальчиком…       Будь слабее… Дай возможность, наконец-то, обнять тебя, поцеловать и оставить в прошлом этот дебильный день. Зараза! Стерва самодостаточная! Строит глазки каждому встречному-поперечному, знает ведь прекрасно, что у него при виде этого башню сносит. ДА, он ревнует! И ДА, он припугнул его хорошенько. А что еще делать — смотреть как он взглядом ее раздевает и слушать сальные шуточки. Ну протяни руку… Неужели не понимает, что лежать вот так вот в постели, словно чужие, как будто рядом с пустым местом — невозможно. Они уже давно не пустое место, они друг для друга — воздух, солнце, вся жизнь…       А сам? Ну уж нет! Он не виноват, что у него на подкорке записано охранять свое, у него тоже есть гордость. Любит ее? Больше жизни. Но после каждой ее придуманной истерики первым прощения просить не будет.              Двое лежали в одной постели, но разделяла их пропасть. Пропасть шириной в обиду, бешеный скандал, разгоревшийся по сути на пустом месте, бесконечное упрямство с обеих сторон и подогреваемый неуемными амбициями гонор. Пропасть шириной в невозможность переступить через собственную гордость ради любимого человека. Их разделяли всего сантиметров 50, но казались они толстенной стеной из самого прочного льда на свете, за которой не слышно ни тяжелого порывистого дыхания, ни едва уловимых всхлипов, ни гулкого биения сердец.       Каждый из них думал, что нужно поскорее уснуть. Во сне тела обязательно расслабятся, и помимо их воли прижмутся друг к другу — это давно уже стало жизненно необходимо обоим. И тогда утром можно будет сделать вид, что ничего этого не было, не боясь, обнимать, целовать, ласкать, любить…       Телефон зазвонил настолько неожиданно, что Женька как ужаленная подскочила на кровати. Она толком так и не смогла уснуть, болталась где-то на краю сознания, наглотавшись собственных беззвучных слез. Лихорадочно схватила мобильный, машинально отметила время — без четверти три, нажала прием и слишком резко ответила.       — Да.       Собеседник на том конце был лаконичен: информацию выдал сжато и сухо, приказ отдал четко и тоном, не терпящим даже попытки возражения. Впрочем, возражать ему Мурашова и не собиралась.       — Приняла. Выезжаю.       Она зло отшвырнула одеяло и принялась натягивать брошенные вчера на пол джинсы, даже не глянув на вторую половину кровати.       — Кто звонил? — наконец-то подал голос Вася.       — Начальство, — буркнула в ответ Мура.       — Обоих вызывают?       — Нет. Только меня.       Женя уже выскочила в коридор и принялась быстро шнуровать кроссовки.       — Ты можешь нормально объяснить, что произошло и куда ты исчезаешь посреди ночи? — у Кота, вышедшего за ней в прихожую, только что пар из ушей не шел от злости.       — А ты сам подумай. Мне посреди ночи кроме как к голодным мужикам в сауну больше не к кому исчезать, — бросила она ему уже на выходе, но перед тем как захлопнуть дверь, не выдержала и ехидно добавила. — Надеюсь мне будет не скучно и вернусь не скоро.       Она летела вниз по лестнице, а глаза опять застили слезы. Офигительно дожили до утра и помирились. Козел! Как будто он не знает, куда ее могут дернуть среди ночи. Ну неужели так трудно было ничего не спрашивать, а просто схватить, прижать к себе и поцеловать так, как умеет только он.       Девушка не слышала, как в квартире мужчина со всей силы всадил кулак в двери. Дура! Вот обязательно было ехидничать. Прекрасно ведь знает, что он не просто так спрашивает. Неужели нельзя было прижаться, прошептать, что обязательно вернется, и поцеловать так, как умеет только она.              Женька, в принципе, редко промахивалась, а последние несколько лет подобные неприятности с ней вообще не случались. И все чаще девушка начала для себя отмечать, что это уже перестало касаться только всевозможного стрелкового или холодного оружия. В большинстве своем стало сбываться и то, что она умудрялась ляпнуть своим длинным острым язычком. То ли просыпались в ней экстрасенсорные таланты, то ли срабатывала пресловутая интуиция, а может быть она уже просто очень хорошо изучила специфику собственной работы и повадки противников. Ну вот кто ее за язык тянул трепаться тогда, что вернется она не скоро, а?       Задание планировалось на двое суток. Прилетели — подстрелили- улетели. Не срослось. Как всегда, все пошло наперекосяк с самого первого момента. Банально недооценили противника, у которого тоже оказался не плохо развит инстинкт самосохранения, и за это пришлось долго и физически тяжело расплачиваться. Они выслеживали его в зеленке, как волки выслеживают свою добычу, полагаясь только на собственные навыки и обостренные до предела чувства. Неделю. Шесть дней они с Ханом, ее снайперским гуру, человеком, научившим ее всему, что Мура знала и умела в профессии, спали по часу-два в сутки, практически не ели, дышали и то через раз, двигаясь прямо за отрядом боевиков и отслеживая свой объект. Обнаружить себя было равносильно тому, чтобы застрелиться самостоятельно. Они были далеко на территории боевиков, если вдруг что — помощи ждать им было неоткуда. Но ни ее, ни тем более его это не пугало. Оба это уже проходили, и не один раз. Поэтому эти шесть сумасшедших суток, за которые они едва произнесли больше двух десятков слов, общаясь знаками и жестами, пролетели для них как один, хорошо заученный и отработанный уже до автоматизма миг. Но они все-таки сделали его. Сделали и растворились в горном лесу. Потом еще два дня среди рыщущих шакалов пробирались к своим. И только в самолете до Питера Женька почувствовала, что организм на грани, но и тогда отключаться было нельзя. Хан остался на базе, а она летела домой вместе с двумя взводами вдвшников — для симпатичной девушки, надо сказать, не самая приятная компания.       Мурашова заявилась в КТЦ около полуночи, и видом своим до смерти перепугала Пригова –бледная, под глазами круги, щеки впали, зубы сцеплены до боли — только бы не упасть. Владимир Викторович в нахалку забрал у нее ключи от машины, лично посадил в такси и отправил домой отсыпаться столько, сколько ей будет нужно. Называя таксисту адрес, Женька колебалась всего пару секунд: ехать к Ионову и выслушивать ворох его претензий — вряд ли она сейчас готова была это пережить, поэтому к себе, спать, спать и еще раз спать. Сил у нее хватило только на то, чтобы принять душ и доползти до кровати- она умудрилась уснуть еще в краткий миг полета ее головы до подушки.       Последние несколько дней в КТЦ, мягко говоря, было напряженно. Во-первых, все без исключения члены спецподразделения «Смерч» не любили, когда на их территорию вторгались чужие. Во-вторых, эти чужие, оказавшиеся коллегами-смежниками из Сибири, чувствуя столь «теплый» прием, тоже заметно нервничали. В-третьих, совместные учения хоть и назывались совместными, но тем не менее конкуренция не только присутствовала, но уже и начала выходить за рамки здоровой. И не гласный счет между двумя группами, оказавшийся после последнего задания на одно очко не в пользу «Смерча», только подогревал злость у всего петербуржского КТЦ. Поэтому раздраженный контр-адмирал Булатов, стоя за спиной сидящей за своим рабочим местом Багиры и только что закончивший распекать подчиненных, решительно подытожил.       — Рита, Пригов вернется только завтра, в лучшем случае сегодня вечером, так что ты остаешься в КТЦ за главную.       Он знал, что Маргарите Кошкиной подобный расклад ой как не нравился, но делать было нечего. Нужно было спасать положение и кровь из носу отстоять репутацию одного из лучших спецподразделений страны.       — А ты? — спросила Рита, продолжая заниматься отчетами.       — А я буду доказывать нашим гостям, что вычислить и обезвредить хорошо обученного снайпера ой как не просто.       Произнося эти слова, Иван Михайлович еще раз не без праведной злости глянул на и без того насупленных Тарасова и Ионова. Потому как именно на плечи этой святой троицы, в лице Бизона, Кота и «развлекающего» в этот момент сибирских коллег Физика, ложилась ответственность за провал операции по выслеживанию и устранению снайпера противника, роль которого отлично исполнил лейтенант Денис Бекетов, позывной Бек. Теперь предстояло и смежникам показать свои умения и навыки в этом деле, и Иван Михайлович Булатов готов был костьми лечь, но зарубить на корню все эти их умения и навыки. Уж с ним то им точно не тягаться!       — Отставить!       Появившийся как черт и табакерки за спиной у Бати генерал-майор Пригов заставил Булатова как минимум вздрогнуть от неожиданности.       — Но… — начал было Иван Михайлович.       — Отставить, я сказал, — тон Владимира Викторовича был непреклонен. — На два дня тебя только без присмотра оставил… — он укоризненно посмотрел на подчиненного и, решив мысль не продолжать, только недовольно выругался. — Черти что!       — Пригов, ты понимаешь, что нам нужен толковый снайпер, — быстро Батя сдаваться не собирался.       — Понимаю, но участвовать тебе даже в учебной операции запрещаю. Ты на прошлом задании так наскакался, еле откачали. Так что до особого распоряжения начмеда, ты из КТЦ — ни ногой, — Пригов протиснулся мимо Бати и положил на стол Багире документы из ГЛАВКа. — Тем более у нас в группе уже есть отличный снайпер, — продолжил он. — Вот пусть Мурашова и отрабатывает.       — Мурашовой нет уже вторую неделю, — лаконично констатировала Кошкина, не отрываясь от монитора. — Забыл?       — Багира Степановна, не хами. И что значит нет? Мурашова прилетела еще позавчера ночью, я лично ее домой выпроваживал, — Владимир Викторович наткнулся на недоуменные взгляды группы, и лицо его начало медленно вытягиваться. — Она что до сих пор никому не отзванивалась? –тише чем положено спросил он, уже зная какой ответ услышит.       — Твою ж… Пригов! — выдохнула Кошкина. — Только этого нам сейчас не хватало.       — Так, давайте раньше времени без паники, — предостерегающе начал генерал-майор. — Багира дозванивайся до Мурашовой, по маячку ищи.Хоть из-под земли мне ее достань, — если бы взглядом можно было убивать, то после этих слов Пригов был бы уже определенно мертв, так красноречиво глянул на него Кот. — Ну, я не то имел ввиду. В общем вы меня поняли.       Среди начавшегося в ИКЦ в эту же минуту переполоха, подогреваемого громкими приказами Кошкиной и периодическими длинными гудками одновременно из всех телефонов, выделявшийся абсолютным спокойствием Кот пугал. Он лишь методично набирал заученный на память номер, чувствуя на себе взгляды всех, находившихся в этот момент в ИКЦ. Да, он тоже не знал, что она прилетела! Прилетела. Не позвонила. Исчезла. Внутри все клокотало, как в жерле только что проснувшегося вулкана. Что могло случиться? Где ее искать? Он был уже практически готов наплевать на стоящих рядом генерал-майора и контр-адмирала и рвануть ее разыскивать. Только бы была жива. Все остальное мелочи. И ссора эта. И злость. И ревность его дурацкая, с которой он ну ничего не мог поделать.       — Так, всем стоп, — резко обратил на себя внимание Владимир Викторович. Никто даже не заметил, что он с кем-то все эти несколько минут разговаривал по телефону. — Поиски Мурашовой отменяются. У нас захват заложников. Завод по производству химикатов и минеральных удобрений на северной окраине города, -лаконично излагал генерал-майор. — Группа на выезд!       — А… — начала было Багира, но Пригов довольно резко ее обрубил.       — Не маленькая. С ней потом будем разбираться, — он повернулся к Бате. — И пусть ребята смежников с собой возьмут. Продолжат, так сказать, делиться опытом, но уже в условиях реальной террористической угрозы, заодно и покажут, как надо работать, — Пригов прищурился, видом своим показывая, что в курсе всего происходившего в КТЦ в его отсутствие, и обратился к Бизону. — Пусть помогают, но работать, опираясь только на собственные силы. Головой отвечаешь.       В мгновение ока кипевшая в ИКЦ деятельность сменила свою направленность. Тут же на экраны были выведены планы здания, фотографии руководства и прочая информация о химическом предприятии, а аналитики начали шерстить все возможные базы в поисках зацепок. Батя, Пригов и Багира, склонившись над столом, делали прикидку операции, вычисляя пути отхода бандитов. Бизон буквально за минуту детально изучил территорию объекта и тут же включился в работу, успев при этом ощутимо пихнуть локтем в бок Ионова, пребывавшего с подобии некоего ступора и пытавшего решить, что в этот момент важнее: предстоящая операция или поиски Женьки. В голове вдруг отчетливо отстучали слова генерал-майора: «Не маленькая»… Кот осторожно выдохнул, понимая, что единственно верное решение в данной ситуации принято. Мура — не маленькая. Если бы случилось что-то из ряда вон, она бы сумела дать ему знать. Она — профессионал, а в заложниках обычные гражданские. На все это отчетливое просветление в мозгу ушло, наверное, всего несколько секунд, и каплей Ионов склонился над монитором как раз в тот момент, когда Багира прощелкивала фотографии предполагаемых пособников террористов.       — Пригов, в операции необходимо задействовать снайпера, — опять завелся Булатов. — Вот с этой вышки здание как на ладони. Но с такого расстояния эффективно…       — По мимо тебя могут отработать Мурашова и наша неподражаемая Багира Степановна, — категорично перебил его Владимир Викторович. — Поэтому, — он повернулся к Тарасову, — все снаряжение берете с собой. Найдем Мурашову, отправим ее к вам хоть в ступе, ну или на метле. Нет, доставим теми же способами госпожу Кошкину.       Заметив, как злобно зыркнула на него Рита, Пригов наигранно вежливо улыбнулся и отправился к себе в кабинет. А Бизон уже в дверях успел перехватить многозначительный взгляд Кота на Багиру и ее ответ одними губами: «Я найду ее!». И только контр-адмирал Булатов, совершенно не оценивший шутку Пригова «про ступу или метлу» и упустивший этот молчаливый диалог, гневно сопел, уставившись на большой плазменный экран и всем своим видом показывая, что появившееся совсем некстати начальство буквально выдрало у него из рук такую вожделенную им игрушку.              В микроавтобусе, двигавшемся к северной окраине города, было слишком тихо. Пока скидывали снаряжение Ионов успел бросить Мыцику пару слов об исчезновении Муры, и теперь все трое смерчевцев, помимо воли и приказа, мысленно возвращались к этой свалившейся как снег на голову новости и проклинали на чем свет стоит не вовремя выползших из своих нор террористов. Все трое за Женьку готовы были глотки рвать голыми руками… но не сейчас! Поэтому пресловутое «Твою мать!» проскальзывало в мозгу чаще чем положено даже в самых экстремальных ситуациях. Чувствуя появившуюся неизвестно откуда напряженность коллег, сибиряки тоже притихли, бросая на них осторожные взгляды.       — Бизон, это Багира, — от неожиданно раздавшегося в наушниках голоса мужчины вздрогнули. –Впереди пробка. Так что через 400 метров сверните на право, — Рита говорила четко, а потом вдруг на секунду замешкалась. –Ну и дворами там проедьте, красавицу нашу спящую из дома заберите. Время позволяет.       Облегченный вздох прокатился по салону автомобиля не громко, но отчетливо.       — Добро, — выдохнул Бизон и чуть расслабил пальцы, мертвой хваткой сжимавшие руль.       — Ого, Шмель, — Бек хлопнул по плечу старшего лейтенанта Виктора Шмелева и ткнул пальцем в стекло, — смотри какие в Питере девчонки зачетные?       Еще десять минут назад сотрудники западносибирского КТЦ исподлобья наблюдали за одинаково-озлобленно-напряженными лицами питерских коллег, которые после короткой связи с центром умудрились также синхронно превратиться в просто одинаково-озлобленные. Они не слышали всего разговора, но спавшее напряжение уловили отчётливо, поэтому-то лейтенант Денис Бекетов не преминул выразить свое восхищение красавицами Северной столицы, когда они пять минут назад за каким-то хреном остановились на парковке у утопленной во дворах многоэтажки.       Проследив за взглядом ловеласа-сибиряка Физик закашлялся, Бизон поперхнулся водичкой, а у Ионова на руках чуть не треснула кожа, с такой силой он сжал кулаки. Шмель же и третий их коллега капитан Михаил Мазарин только лишь присвистнули, оценивая вышедшую из подъезда девушку.       «Зачетная девчонка» оказалась никем иной как неожиданно потерянной и также внезапно обретенной младшим лейтенантом Евгенией Мурашовой, которая, надо сказать, сейчас на доблестного офицера младшего командного состава никак не тянула. Хотя… группа «Смерч» видела ее и в более шокирующих образах. На сей раз она, по собственным меркам, выглядела довольно скромно: рваные обтягивающие серые джинсы, белая майка с глубокими вырезами на зауженных бретельках, не скрывающая выглядывающий спортивный лифчик-топ в тон брюкам, кеды на босую ногу, волосы собраны в совершенно растрепанный пучок на затылке и неизменные большие солнечные очки. У наблюдавших за ней сквозь тонированные стекла смежников начали слегка вытягиваться лица, когда они про себя отметили, что девица целенаправленно движется в их сторону, и откровенно упали на пол челюсти, когда она «грациозно» ввалилась в салон микроавтобуса.       — Доброе утро.       Женька плюхнулась на крайнее к двери сиденье и закрыла дверь. Но в ту же секунду заметив в машине незнакомых ей мужчин, одним пальчиком слегка стянула очки на переносицу и прищурила заспанные глаза.       — Драсьте, — выдала Мура, едва кивнув головой, но ответной реакции от ошалевших мужчин не последовало. Зато активизировался Бизон, уже выруливавший с парковки.       — Мурашова, какое к черту «доброе утро», — практически рявкнул он.       — Ну если у тебя не доброе, я то тут при чем, — буркнула в ответ Женя.       — Время, вообще-то, пятнадцать ноль три, — ехидно заметил с переднего сиденья Физик.       — И что? Моему доброму утру это не мешает, — в тон ему парировала Женя.       Серега не выдержал и обернулся, буравя Мурашову откровенно неласковым взглядом.       — ЧТО? — огрызнулась девушка.       — Пытаюсь прикинуть сколько часов ты дрыхла.       Мура очень хотела предложить ему лучше посчитать, сколько часов до этого она «не дрыхла», аки горная козочка гоняясь за упитанным бараном-террористом, но смолчала, потому как взгляд, наконец-то, осторожно скользнул по Коту, и дыхание едва уловимо сбилось. Багира уже успела ввести ее в курс дела, а по-простому — наорать, удостоив парочки нелицеприятных эпитетов и Пригова, никого о ее возвращении не предупредившего, а значит и от Васьки ей определенно влетит, но это мелочи. Сейчас чувствовать на себе его хоть и злой, но все равно обеспокоенный взгляд было до дрожи приятно. Она улыбнулась одними уголками губ, понимая, что в этот самый момент Ионов краем глаза зафиксировал и другие оценивающе-раздевающие взгляды. Девушка подавила рвущийся наружу «ооохххх» — проходили уже и не раз. Помнится, с последнего подобного «эпизода» прошло чуть больше недели, но у Женьки было время подумать и сделать крайне неутешительные и для себя, и для него выводы. И сейчас делиться ими был не самый подходящий момент, поэтому она одними глазами поспросила Ионова передать ей рюкзак, выудила оттуда куртку, одела ее и застегнула почти до самой шеи. Но оставить это действие без внимания все-таки не получилось: Кот, злобно нахмурившись, демонстративно отвернулся к окну, а Физик, едва повернув голову, выдал ехидненькое «Хмм», поэтому Мура тут же попыталась перевести интерес присутствующих в другое русло.       — Завидуй молча. И вообще, сон сделал из обезьяны человека.       — Труд! — от неожиданно громкого возгласа Тарасова дернулись все. — Труд, Мурашова, сделал из обезьяны человека!       — Это, Боря, в твоем случае, — улыбнулась Женька и едва уловило потянулась. — А мне, чтоб стать человеком, достаточно несколько часов здорового и крепкого сна. Помнишь да, «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет», — она умолкла, слегка наклонила голову в сторону водительского сиденья и с ухмылкой продолжила, — ну или «сила есть, ума…»… а хотя нет, это не подойдет, пардон.       — Чего?       Женька кожей почувствовала, что если бы Бизон не управлял машиной и не ехали они на сложное и опасное задание, то после ее слов обязательно бы попытался навалять ей по первое число.       — Вообще-то, у нормальных людей душа обязана трудиться и день и ночь, — парировал Борис, старательно хмуря брови и пряча рвущуюся наружу улыбку. Кто бы что не говорил про «мужское братство» и тому подобное, но все они давно уже признали, что с появлением в их группе Мурки жить стало, как минимум, намного веселее. Но так просто сдаваться ей он естественно не собирался. — И кстати, младший лейтенант Мурашова, — от Бизона тоже не укрылась целомудренно накинутая на плечи куртка, — что за внешний вид?       Женя несколько напряглась, ожидая по этому поводу ехидного комментария еще и от Кота, но он, все еще отвернувшись к окну, старательно делал вид, что обозревает проносящиеся мимо пейзажи, поэтому позволила себе парировать.       — Бизончик, ты бабушек на лавочке у подъезда засек? — спросила она, и дождавшись утвердительно кивка, продолжила. — Вот и не порть мне образ проститутки в народном творчестве. Не дай Бог узнают, что я могу уколы делать, капельницы ставить и тонометром пользоваться — вообще проходу не дадут.       Мура откинулась на спинку, из-под очков поглядывая на все еще нахмуренного Ионова, находящихся в уверенной прострации смежников и отчетливо слыша, как на переднем сиденье Бизон и Физик пытаются не ржать в голос.              — Бизон, могу снять двоих.       Мура удобно устроилась на вышке почти в полутора километрах от химического комбината и невозмутимо обозревала происходящее в здании через прицел любимой винтовки. Переговоры, как всегда, к желаемому результату не привели, поэтому группа готовила штурм.       — Мура, надо троих, — безапелляционно ответил Тарасов.       — Время?       — Плюс две-три секунды.       — Бизон, твою дивизию, — если бы Женька могла, она бы сейчас просто на месте подпрыгнула от возмущения. — я снайпер, а не волшебница. С такого расстояния ручаться могу только за двоих.       — Надо за троих, — не унимался Бизон. — Товарищ на третьем этаже нам сильно мешает. Не сможешь сделать, так хотя бы припугни, чтоб не высовывался пару секунд.       — Умеешь уговаривать, — прошипела Женька, еще раз прикидывая собственные силы. Тут уже было не до стёба или неуемных амбиций. Она, конечно, крута, но брать ответственность за ранение или, не дай Бог, гибель кого-нибудь из своих, как и любому нормальному человеку, не хотелось. Мурашова помедлила еще секунду и, понимая, что если бы не крайняя необходимость Тарасов перед ней невыполнимую задачу никогда бы не поставил, выдохнула. — Сделаю.       Бизон продолжил «рулить» штурмом, даже не обратив внимания на стоящего неподалеку Дениса Бекетова, который, мягко говоря, охреневал от всего услышанного. Нет, то что его, как снайпера не задействовали в операции как раз было понятно — командир всегда опирается только на своих, проверенных до мозга костей людей, поэтому незнакомым смежникам отводилась роль «зачистки». Но то что перед этой мало похожей, хотя нет, скорее ни хрена не похожей на стрелка, девчонкой Бизон поставил практически невыполнимую задачу, наводило на мысли. Бек считал себя неплохим снайпером: в 15 лет — чемпион России по стендовой стрельбе среди юниоров, в 18 — «срочка» в ВДВ, теперь вот почти уже 8 лет контракт. Он много видел, много чего знал и умел, но чтобы за несколько секунду три движущиеся цели с полутора километров… Если сделает, даже если только двоих, да фиг с ним, даже если и одного — на этой девушке он готов был жениться хоть завтра. Такой талант в придачу к Таким глазам упускать ну никак было нельзя.              — Мура, вы прекрасно стреляете.       Женя отстрелялась, к собственной радости, на пять с плюсом, и теперь заботливо укладывала свою «девочку» в футляр. Со смежниками она познакомиться так и не успела, поэтому, заметив приближение одного из них заметно напряглась, уже догадываясь, о чем пойдет разговор.       — Денис, — продолжил парень, протягивая руку.       — Я в курсе. Спасибо. Женя, — слегка улыбнувшись, но все же сухо отозвалась девушка, отвечая на рукопожатие.       — Опытом не поделитесь, — Бек осторожно сжал Женину ладонь, удерживая ее в своей руке дольше положенного.       — Извините, частные уроки не даю, — Мура все-таки руку отдернула, возвращаясь к футляру с винтовкой и всем своим видом показывая, что беседу на этом можно считать оконченной.       — Это кощунство, — Денис сдаваться не собирался, — прятать такой талант. Я вынужден настаивать на своей просьбе.       Мура понимала, что от навыков ее стрельбы разговор плавно перетекает в другое русло, и по идее должна была сейчас лаконично сообщить, что у нее уже есть любимый мужчина и клеиться к ней чревато проблемами со здоровьем, но… Вот всегда у нее срабатывало это пресловутое НО! «НО», про которое она все поняла именно там, в лесу, когда каждую свободную секунду думала о Ваське. Ей, как и любой женщине, конечно, льстило внимание мужчин. И ревность ионовская тоже, надо признать, совсем чуть-чуть, но грела душу, давала уверенность, что он все еще страстно любит, охраняет, оберегает, все еще считает своей, пусть даже в масштабах доходящей до абсурда собственности. Он пусть… ему можно все. НО она… самостоятельно вешать на себя ярлык… Женька уже это проходила, и было даже не страшно, нет, скорее как-то неуютно и тоскливо что ли. Особенно если подумать о том, что и этот ярлык после чьего-нибудь уверенного выстрела придется с себя снимать…       Правильные слова выдавить из себя девушка так и не смогла, однако решила пока еще живому сибиряку, намекнуть поточнее.       — Вы знаете, у меня есть… эээ… домашнее животное. Так вот оно очень не любит незваных гостей.       — Любите животных?       — Безумно.       — А мы вашему домашнему животному пузико почешем, и оно сразу подобреет, — Женя аж закашлялась, представив как Денис будет чесать пузико Ионову, и насколько ЭТО ему понравится. — Кстати, а кто у вас? Хомячок, попугайчик или шиншилла? — мужчина намека не только не понял, но и всерьез решил, что разговор про ми-ми-мишных домашних животных — это его шанс.       — У меня-то? — Женя, все еще в красках представляя себе картину «Ионов, Денис и пузико», из последних сил сдерживала смех. — Кот.       — Большой?       — Нууу, не маленький…       — Ну и ладно, — самоуверенно произнес парень. — Что он нам может сделать? Максимум поцарапает.       — Поцарапает вряд ли, — Кот возник за спиной Бека из ниоткуда, как призрак, как самая страшная нечистая сила. И, кстати, выражение его лица последнему определению очень даже соответствовало. — А вот шею свернет в два счета.       Глаза Василия Ионова метали и гром, и молнии, и еще и ракеты класса «Тополь-М» и «Булава» в бессчетном количестве. Сдержать себя и не съездить прыткому ловеласу между глаз стоило ему в данный момент огромных усилий. Денис Бекетов, до которого с опозданием, но все же дошли и намеки девушки, и нескрываемая угроза от ее «Кота», решил больше судьбу не испытывать и, судорожно сглотнув и примирительно вскинув руки, удалился. Евгении Мурашовой же ничего не оставалось как состряпать на лице выражение «самые невинные на свете глазки», ибо с намеками она, кажется, сегодня палку явно перегнула.              Они так и не сказали друг другу ни слова. Упрямо молчали пока ехали на базу, пока в переговорке с виноватыми лицами слушали нагоняй от Багиры, причем за что Коту прилетело на ровном месте никто из них так и не понял. Молчали пока писали отчеты, периодически улавливая брошенные украдкой и с плохо скрываемым сожалением взгляды несостоявшегося поклонника, искренне печалившегося о том, что девушка оказалась окончательно и бесповоротно занята. Молчали пока ехали домой, и с каждой пройденной ступенькой к квартире дышать от напряжения становилось все труднее. Именно поэтому из ограниченного пространства прихожей Мура практически с молниеносной скоростью ретировалась в кухню.       — Значит, я твое домашнее животное??!       Оправдываться? Судя по голосу, раздавшемуся за спиной, он порвет ее сейчас как обезьяна газету вместе с оправданиями. Так что лучшая защита — это нападение.       — Не ко мне претензии, — Женя развернулась и расправила плечи. — Все вопросы к Багире, — и, прочитав недоумение на лице парня, пояснила. — Ну это же она, кажется, тебе позывной придумала.       Ионов чуть не задохнулся от возмущения. Нашла кого сюда приплетать. А Женя только строптиво сдвинула брови, пытаясь не улыбаться.       — То есть у нас теперь Багира во всем виновата, да? А ты не подохерела часом?       — А может быть и подохерела, — не унималась Мура, — зато бешенством не страдаю и на людей не кидаюсь.       — Да, действительно, — ехидно, практически с шипением произнес Вася, — у тебя другая болезнь. Близорукая дальнозоркость! Поэтому глазки мы строим всем, кто в фокус попадается.       — Никому ничего я не строила и не строю! — Женя практически взвизгнула от возмущения. — Я не виновата, что уродилась не чудовищем! — она все-таки сбавила тон и язвительно продолжила. — Можно подумать, ты при первой встрече сразу же отметил мой ум, богатый внутренний мир и чистую, непорочную душу. Так же как и все на сиськи пялился!       Сравнила!!! Да он тогда сразу понял, что она… короче, не один литр крови у него выпьет, просто оценивал, что ко всему этому кошмару прилагается.       — Да без проблем, — Кот поднял руки, показывая, что разубеждать ее ни в чем не собирается. — Если тебя все устраивает, я умываю руки, — он слегка развернулся и услужливо указал ей на дверь. — Вали, ищи варианты дальше.       — Слушай, как у тебя все просто, а? То люблю, жить не могу, а чуть что не по-твоему так сразу вали, ищи варианты, — Женя начала уже злиться по-настоящему, потому как разговор начинал выходить за рамки обычной перепалки. — Молодец!       — На себя посмотри! То ноешь, что уснуть без меня не можешь, а то ничего, по полтора суток дрыхнешь и нормально. То тебе нравится, что я пытаюсь заботиться, то любое мое действие — в штыки.       — Твоя забота иногда переходит все границы!       — Да сказал же «Без проблем». Нравится, когда все вокруг тебя слюни пускают и грязными руками лапают? Вот и наслаждайся, и разбирайся потом сама!       Вася с шумом выдохнул и, круто развернувшись, вылетел из кухни, сдерживая порыв очень больно приложить Мурашову головой к какой-нибудь твердой поверхности, чтобы выбить из нее, наконец-то, ту кромешную дурь, которая мешала Женьке вне работы вести себя как нормальные девушки, позволяя ЕМУ любить, оберегать, холить и лелеять. Но нет, она то упорно доказывала ему, что может все сама, то чуть что, наоборот, пыталась убедить, что он — единственный и самый нужный. Опять эти долбанные качели! Когда ж они у нее сломаются то уже!       — Ионов, вернись! Я ничем не наслаждаюсь и не хочу сама разбираться! — прокричала ему вслед Женька и рванула за ним, но в последний момент остановилась в дверях кухни. — Я не для того столько времени и сил потратила на приручение своего агрессивного домашнего животного и на лечение его от бешенства, чтобы теперь от всяких подъездных блохастиков самой отбиваться.       Нет, можно было, конечно, и просто в очередной раз признаться Васе в любви, но что-то ей подсказывало, что эти слова его бы точно не остановили. Но позволить ему сейчас уйти было равносильно тому, чтобы расписаться в наличии собственных идиотских противоречий. А после очередного, совершенно, по ее мнению, непревзойдённого сравнения шансы, что он останется, пусть хотя бы и для того, чтобы ее прибить, уверенно поползли вверх. Шестое чувство и полыхнувшие холодным огнем голубые глаза подсказывали ей, что желаемый результат достигнут, поэтому Женька медленно начала отступать назад.       Ионов надвигался на нее как скала. Он не проронил ни слова, но это было и не нужно — буря эмоций, отражавшаяся на его лице, была похожа на ураган «Катрина», снесший в одночасье прекрасный американский город Новый Орлеан, поэтому Мура воинственно приготовилась по второму кругу узнать о себе много нового и интересного, но Вася в последний момент совершенно неожиданно развернулся к холодильнику, вытащил оттуда початую палку колбасы и подойдя к ней вплотную ехидно бросил.       — Это кто еще чье домашнее животное, кто кого все это время приручал и кто кого от бешенства лечил, — он помахал перед ее носом колбасой и начал посвистывать, как будто подзывал к себе уличную собаку. — Голодная поди, как болонка подзаборная.       — Ты совсем офигел, Ионов? — теперь уже у Жени от возмущения глаза полезли на лоб. — Я, как минимум, немецкая овчарка! Причем породистая!       — Ты??! — продолжил издеваться Вася. — Не льсти себе. Тянешь максимум на маленькую противную чихуахуа.       — Ах, ты… — она изловчилась и со всей силы укусила его за руку.       — Ай, больно, -взвился Вася.       — Ну я же твоя собака, голодная, подзаборная и крайне злобная!       Ионов поймал ее, запустил руку под майку и ощутимо оцарапал спину, заставляя выгнуться и прижаться к нему сильнее.       — Аааууу, — взвыла Женя. — Совсем что ли?       — Ну я же твой кот, неизлечимо страдающий от бешенства!       Они буравили друг друга взглядом долгих несколько секунд, чувствуя, как по телам бегут уже совершенно другие мурашки, видя, как в глазах злобные языки пламени пляшут под ручку с озорными искорками, и понимая, что сердца колотятся и прерывается дыхание уже не от бешеных эмоций ссоры, а от страсти предстоящего обладания.       Неожиданно Женя вывернулась и схватила Васю за горло. Она, в конце концов, ему еще не все сказала.       — Ионов, только попробуй еще раз не обнять меня в постели и не поцеловать, даже если я исчезаю посреди ночи, и я придушу тебя голыми руками, понял?       Кот в одно движение подхватил ее за талию и усадил на кухонный стол, запутывая пальцы в волосах и больно задирая ей голову.       — Мурашова, только попробуй еще раз демонстративно изображать из себя злобную стерву в постели и не поцеловать меня, перед тем как исчезаешь посреди ночи, и я все космы тебе повыдеру, поняла?       Далее соседи сверху, снизу и справа от кухни, за последний год успевшие не одну сотню раз проклясть скупердяев-застройщиков, сэкономивших на толщине стен, и варюг-строителей, продавших «налево» цемент, услышали шум чего-то упавшего железного, потом звон чего-то разбитого, видимо стеклянного, а потом совсем уж характерные стоны, вскрики и постукивания. Венчали концерт протяжное «дааа», почти звериный рык, громкий собачий лай, истошное мартовское «мяу» и счастливый смех мужчины и женщины. Соседи в очередной раз помянули нерадивых застройщиков и строителей и с грустью вспомнили почти две недели блаженной тишины…