За границами пустоты

            Первое впечатление о Ба Синг Се сложилось у Тоф моментально, стоило им только спуститься по трапу и ступить на мощеную брусчаткой пристань. Он был шумным, просто невероятно громким и огромным настолько, что можно запросто потеряться. Люди на небольшой площади выстроились рядами, а прямо перед ними высилась огромная стена, кольцом охватывающая весь город. Другая такая же осталась позади, будто отсекла их от остального мира, заперев в ловушку чьей-то фантазии, и Тоф, которая только теперь осознала всю суть огромного города, фыркнула и поморщилась. Зуко стоял за ее спиной, скрыв лицо капюшоном, и от него исходили такие острые волны негодования и гнева, что Тоф хотелось схватить его за руку и запереть под землей.       – Беженцы или туристы? – выросший перед ними в конце очереди мужчина что-то спешно чиркнул на бумаге, когда Зуко протянул ему документ.       – Туристы, – хмыкнула Тоф, поправляя несуществующие складки на одежде.       Она оделась в зеленое и старательно демонстрировала свой статус, потому что торчать в трущобах для беженцев не было никакого желания ни у кого из них. Откровенно говоря, ей здесь с самого первого мгновения не понравилось, потому что люди в очереди галдели и толкались, а снующие тут и там местные то ли стражники, то ли другие работники громко перешептывались, не оставляя без внимания ни одну мало-мальски приметную деталь.       Удовлетворившийся ее ответом мужчина велел им проходить «во-о-он в ту очередь», но Тоф не сдвинулась с места, делая вид, что понятия не имеет, куда он там руками машет, пока Зуко не потянул ее за плечо. Они вставали в конце следующей вереницы молча, каждый раз чуточку ближе к стене, пока, бесполезно переходя из одной очереди в другую, не оказались наконец у самого ее подножья. Люди перед ними скрывались внутри один за другим, исчезали, будто их никогда и не было, и теперь Тоф отчего-то стало еще более неуютно. Перешептывания сгущались вокруг шелестом дождя, прохладный влажный ветер трепал волосы, а стена стояла непоколебимо, возвышалась и врастала в землю, точно была здесь самым главным правителем. Площадь за пристанью дышала отчаянием и надеждами, любопытством и высохшими, изъевшими кожу слезами, вот только за высокой стеной не было ни нового мира, ни спасения, ни желанной беззаботности. Тоф слышала, как дышал город, полный заговоров и отчаяния, как разветвлялись под ним гулкие проходы, и как захлопывалась, утопая в перешептывающихся людях, дверь обратно.       – Госпожа Бейфонг и… – женщина с блеклым голосом не предложила Тоф сесть, только шлепнула штамп на очередную бумажку, проглатывая последнее слово, – ваш спутник должен снять капюшон.       Они вошли в маленькую комнатку прямо в стене одними из последних, когда солнце давно уже не грело, вскользь касаясь встрепанных волос на макушке, а мокрый ветер забирался под воротник так отчаянно, будто сам пытался согреться от теплоты человеческого тела. Документы на этот раз у них приняла женщина, безразлично поприветствовав, а за ее спиной разветвлялся подобно муравейнику один из районов Ба Синг Се. Что ж, единственным плюсом стояния в очереди, пожалуй, было то, что оба они теперь прекрасно знали, что из себя представляет город за огромными стенами.       – У моего спутника обезображено лицо, – пожала плечами Тоф, копируя безразличный тон дамочки, – он не хочет его показывать.       Зуко за ее спиной тихо-тихо фыркнул, и Тоф незаметно толкнула его, приказывая замолчать. Сейчас он был Ли, ее молчаливым охранником, и вовсе не обязательно было показывать его лицо какой-то женщине внутри стены.       – Так пускай имя свое назовет, – женщина постучала по столу ногтем, царапнула принадлежащие Тоф документы.       – Он немой, – Тоф протянула руку раскрытой ладонью вверх, – в документах написано.       Гулкий смешок ударил в ухо, поцарапал как щеткой по загривку, и стало как будто бы жарко, а маленькая комнатка прямо в стене сделалась несоизмеримо крошечной. От чертова города их отделяла сидящая за столом женщина и одинокий охранник, пропускающий внутрь строго по очереди, и уж со всем этим Тоф и Зуко не составило бы труда справиться. Но они, как самые настоящие идиоты, принц народа Огня и дочь одной из самых влиятельных семей в царстве Земли, продолжали стоять, сжимая кулаки и скрипя зубами. О, Тоф запросто могла бы провалиться сквозь землю или провалить туда дамочку, вот только им нужно было попасть внутрь, чтобы встретиться с Айро и Аангом, а не наживать проблемы, когда осталось сделать всего пару шагов.       Долгая, вполне красноречивая пауза оборвалась шлепком и шелестом бумаги, а потом Зуко взял ее под руку и повел в сторону выхода в город. Тоф не посчитала нужным благодарить или произносить хоть слово, сунула документы в сумку и вздернула подбородок, осторожно шагая так, как шагал бы настоящий слепой. Всего мгновение – и позади остались и женщина за столом, и неуклюжий паром, и толпы выстроившихся в очереди беженцев, и стена, возвышающаяся теперь за спиной, отрезающая дыхание, такая тяжелая, что от боли хочется выть. Они нырнули в нутро большого города, и шум, скрип и топот сбили с ног, вскружили голову и уронили лицом на вымощенную брусчаткой дорогу. По сравнению с Ба Синг Се родной город Тоф казался крошечным, меньше одного района, и таким тихим, что непременно звенело в ушах; здесь же жизнь расстилалась от восхода и до самого моря, сливалась с шелестящими волнами и перемешивалась с песком.       Она, должно быть, ужасно задумалась, потонула в собственных мыслях и впечатлениях, потому что Зуко дернул ее за руку, и город вдруг вспыхнул, наполнился оглушающими звуками и запахами, такими яркими, что, кажется, можно было бы увидеть их цвет. Тоф рвано выдохнула, втянула носом переполненный ароматами воздух и послушно засеменила следом, вовсе не интересуясь, куда они шли. Сжимающая ее руку ладонь Зуко была сухой и теплой, вселяла дурацкую уверенность непонятно в чем, будто они в самом деле были просто туристами, приехавшими на несколько дней посмотреть столицу, и больше не было ничего, что стоило бы внимания. Биение его сердца ощущалось гулом под пальцами, словно тикал заведенный часовой механизм, и Тоф где-то глубоко внутри вторила ему, подстраивалась под шаги, выбрасывала из головы все посторонние сводящие с ума звуки, и была обыкновенной девочкой, чьей-то любимой младшей сестрой. Вот только, отрезвляюще шипела клубящаяся перед глазами пустота, Зуко был принцем народа Огня, одним из тех, кто убил ее старшего брата, и между ними стоял целый мир, который сперва нужно было спасти или уничтожить.       – Если хочешь найти моего дядю – ищи чайную! – горделиво провозгласил Зуко, вдруг отпуская ее ладонь.       Тоф встрепенулась, прислушалась, повела плечами, отерла вспотевшие ладони о штаны. В нос ударил запах чайных листьев и кипятка, а еще нагретого солнцем соснового дерева, так что страшно захотелось прямо сейчас усесться за один из столиков, и чтобы услужливый официант подал ей целый большущий чайник.       – Между прочим, лучшую во всем городе, – проворковал выруливший изнутри дома Айро, – добро пожаловать в Ба Синг Се, дети.       За ним, словно сопровождающий хозяина верный пес, вышел Ли, высокий и тихий, топающий будто специально, и Тоф на мгновение показалось, что лучше этого места быть не может. В доме за их спинами было тихо, среди близстоящих особняков он казался крошечным, совсем маленьким, таким, что и пары человек бы не поместилось, зато от него исходило ощутимое тепло, ласкающее кончики пальцев. Ветерок встрепал воротник, поднял окутывающие чайную запахи, закружил их, унося куда-то вверх, а потом Ли дурацким размашистым жестом потрепал ее по волосам. Он не мог сказать, что рад ее видеть или скучал, только окунул пальцы в волосы как в холодную воду, вытряс тревоги, молчаливо приветствуя, и уголки глаз вдруг запекло, Тоф шмыгнула носом, нахмурилась и порывисто обняла его, в следующее мгновение уже оказываясь в самом дальнем углу открытой веранды. Она даже пропустила мимо ушей обращение «дети», вздернула подбородок и прислонилась спиной к теплому дереву, принимаясь выводить замысловатые фигуры мыском туфли на полу.       – Быстро вы тут освоились, – Тоф пожала плечами, фыркнула на мягкий смешок в свою сторону, – лучшая чайная в городе, неплохо.       – Кстати, дядя, – подхватил Зуко, постукивая костяшками по перилам, – мы разошлись месяца два назад. Когда ты успел все это организовать?       Это не было похоже на воссоединение после долгой разлуки или встречу близких родственников, они разговаривали так, будто никогда и не расставались вовсе, а стоящую в сторонке Тоф вдруг пробрала такая густая вязкая волна зависти, что на мгновение стало дурно. Темнота перед глазами колыхнулась и захохотала, услужливо напоминая об оставленных дома родителях и Ли, который на самом деле не был членом ее семьи, и Тоф фыркнула собственным мыслям и заставила ближайший к ее ногам камень обратиться в мелкую пыль. У нее не было права ревновать, не было права желать чего-либо, но Тоф хотела больше всего на свете, чтобы однажды мама просто обняла ее и поприветствовала, перестав принимать за бесполезный предмет интерьера.       – Неважно, когда, дорогой племянник, – лукавый голос Айро полоснул по лицу не хуже размашистой пощечины, – главное – с чьей помощью я это организовал.       И Зуко, точно понял каждую скрытую интонацию, хмыкнул, опять постучал костяшками по перилам и, не проронив больше ни слова, направился внутрь. Тоф, застывшая у самой лестницы, сконфуженно поджала губы, тряхнула головой так, что кончики успевших отрасти волос защекотали ключицы, и привычно горделиво вздернула подбородок, позволяя ветру отбросить челку со лба. Дядя и племянник говорили о чем-то своем, совершенно ей непонятном, и теперь ей оставалось лишь теряться в догадках, тонуть в зыбучих песках жарких, плавящих грудную клетку изнутри чувств и слушать невыносимый хохот, грохотом ворочающихся мыслей отдающийся в голове. У Зуко тоже была целая куча проблем с семьей, но у него хотя бы был Айро, а Тоф после смерти Фана осталась совершенно одна, и теперь, когда она наконец дошла до ставшего ему могилой города, ей было мучительно страшно, будто небо могло в одно мгновение рухнуть ей на голову. Тоф боялась отпустить его, отчаянно цеплялась, потому что тогда темнота, гулкая и ужасающая, непременно захлестнула бы ее, подмяла, окунула с головой в пронизывающий одиночеством холод да так там и оставила.       Потрепавшая ее за плечо рука вывела Тоф из оцепенения, и она вдруг почувствовала, как наливаются жаром щеки. Ее собственные глупые мысли будоражили, кружили голову так, будто она могла упасть прямо под землю, провалиться куда-то вниз и там превратиться в свернувшийся кокон, из которого больше никогда не вылупится бабочка.       Ли стоял, склонившись над ней, и дыхание его мягко трогало волосы у виска, ладонь на плече казалась обжигающе горячей, и только беснующийся ветер, окутанный наступающей ночью, врывался между ними стеной, оттягивал в дом, хватая за одежду. От него пахло чаем и нагретым металлом, широкие рукава его одежды шелестели на ветру, и было между ними прямо сейчас что-то такое, во что Тоф отчаянно хотела поверить. Выстроить для себя прекрасную сказку, окунуться в нее, как в прохладную воду, и ощущать только тепло солнца и мягкость кружащего ветерка. Тоф хотела бы хотя бы на мгновение поверить, что Ли был ее чудом выжившим братом, вот только она первая прокляла бы себя, если бы не узнала его по пружинящим шагам и ласковому дыханию, от которого непременно становилось уютно и радостно.       – Я очень сильно устала, – Тоф выдохнула, заставляя себя отстраниться, отступить на полшага и спрятать за спину руки.       Он понял ее без пояснений, шумно кивнул и подхватил на руки как принцессу, и Тоф лишь фыркнула, когда тьма перед глазами стала густой и гулкой, укутала ее широкими рукавами и запела шуршащую гравием и скрипучими досками колыбельную.

***

      Утро встретило ее горячим солнцем на щеке, ощущением сползшего наполовину одеяла, шорохами и стуками, и глухими отзвуками тихих переговоров. Лежать было тепло, даже немного жарко, вставать не хотелось, Тоф чувствовала себя ребенком, которому можно еще минуточку поваляться перед школой, целое мгновение, а потом пришло глухое осознание, что в этой жизни она никогда не ходила в школу. В этой, не той другой жизни, которая все еще время от времени приходила во снах, где небо ярко сверкало синевой, и от дурманящей беззаботности слепило глаза. Тоф подскочила, будто на нее ушат холодной воды вылили, запуталась в сползшем, обернувшемся вокруг ноги одеяле, и с грохотом рухнула на пол дезориентированная, непонимающая, потерявшаяся между верхом и низом. В висках застучало, темнота перед глазами колыхнулась будто разочарованно, и Тоф осталась лежать на полу, раскинув руки и слепо уставившись в несуществующий потолок.       До того, как она очнулась в теле младенца, у нее была другая жизнь с нормальным телом, нормальной семьей и нормальной историей, где не было места магии, войне и страху. Тоф, кажется, совсем об этом забыла, запуталась в вязкой тьме вместо рассветного неба, а теперь, будто кто-то в гонг ударил прямо около ее уха, все вокруг гудело несогласием с ее новой жизнью, точно двенадцать лет можно было отмотать обратно и рассыпать песком по ветру.       – Удобно тебе? – голос Зуко мазнул по ушам разноцветной гуашью. – Дай тоже попробую.       Шаги его прозвучали рядом, остановились, и секунду спустя Зуко уже лежал, касаясь плеча Тоф своим. Он будто специально громко дышал, и от этого почему-то щекотало в животе. Тоф слепо смотрела в потолок, изо всех сил старалась разглядеть хоть что-нибудь, но вокруг нее была одна только темнота и еще тысячи цокающих, шелестящих и звенящих звуков, рушащихся на голову тяжеленным небесным сводом.       – Одеяла не хватает, – Тоф дернула ногой, пытаясь выпутаться из сковавшей ее паутины, и Зуко насмешливо фыркнул, – знаешь, я, кажется, только что сошла с ума.       На мгновение повисла липкая пауза, а потом Зуко размашисто вскинул руку и вдруг шлепнул Тоф тыльной стороной ладони по макушке.       – О, я в тебе не сомневался, – Тоф ударила его в ответ, и он рассмеялся, продолжая звонко похлопывать ее по лбу, – я лишился рассудка примерно в этом же возрасте.       Он замолчал, а Тоф прислушалась к взметнувшемуся дыханию, мотнула головой, выныривая из-под тяжелой руки. Она будто заново училась не-видеть, прислушивалась к каждому шороху, выстраивала картину рухнувшего и собравшегося воедино мира. Ничего на самом деле не изменилось, она осталась все такой же двенадцатилетней слепой Тоф, только пустота перед ее глазами больше не хохотала, призывно похлопывая по щекам.       – Ну все, пошли! – ускользающая мысль больно кольнула в горле, и Тоф подорвалась, пинком отбрасывая одеяло в сторону.       Половицы скрипнули под ногами, тепло нагретого утренним солнцем дерева разрядом прошло по телу, и мир вокруг встал, остановился как полагается, только теперь перестав вращаться. Тоф хотела закричать, что они забыли кое-что очень важное, вот только севший у ее ног Зуко, ладонями опершийся о пол, наверняка не забыл, намеренно проигнорировал, сбив ее с толку запахом дядиного чая и треплющим ее по макушке Ли.       – Зачем? – голос его, низкий и по-мальчишески резковатый, взметнулся под самый потолок и там заструился дымкой погасшей ароматической свечки.       – Мы должны были встретиться с Аангом еще вчера вечером, – Тоф склонила голову набок, зачем-то завела руки за спину, – он наверняка беспокоится…       – Зачем? – перебил Зуко, повторяя вопрос.       Захотелось вдруг закричать, обругать его, встряхнуть за плечи, но Тоф только цокнула, зажмурившись. Вопрос, хоть и казался глупым на первый взгляд, был резонен в том плане, что она сама вообще-то никогда не собиралась присоединяться к компашке Аватара. Зуко, попавший к ним совершенно случайно, похоже, тоже не испытывал удовольствия от свалившихся на их головы приключений. Впрочем, подумала Тоф, они сошлись уже несколько месяцев назад, а Аанг так и не научился нормально магии земли, к тому же они только и делали, что скрывались от преследования. А дядя за это же время успел организовать лучшую чайную в Ба Синг Се. Разница между детьми и взрослыми казалась настолько же очевидной, насколько белым бывает свежевыпавший снег зимой: пока они игрались в самых сильных магов, война продолжалась и оказалась куда сложнее и замысловатее, чем просто преследование несчастного мальчика.       – Кто помог дяде организовать чайную? – Тоф шаркнула ножкой, почувствовала теплое гудение почвы глубоко внизу. – Самую лучшую в городе, всего за два месяца. И почему с Аангом встречаться не хочешь? А, принц народа Огня Зуко?       Странное чувство дежавю било по ушам, колотило откуда-то изнутри, будто сердце собиралось выскочить и сбежать, оставив ее один на один с пустотой. О, если бы она помнила все это в детстве – наверняка сошла бы с ума, превратилась в страшную дурочку, умеющую только слюни пускать и бормотать себе под нос основы сюжета. Мультфильм, который лучшая подруга все-таки заставила ее посмотреть, крутился перед глазами размытыми кадрами, мешался с настоящей жизнью, гудел в хохочущей черноте и вовсе не походил на то, как все происходило на самом деле. Например, мелькало в голове слишком быстро, Зуко присоединился к компании Аанга почти в самом конце, а перед этим парочку раз пытался убить его и, кажется, даже нанял киллера, от которого потом сам же и спас. И уж точно не было никакого Фана и никакого Ли, и Тоф в самом деле была злой маленькой девочкой, которой ужасно не хватало любви.       Зуко молчал, Тоф ощущала на себе его взгляд, трепещущее в воздухе дыхание и ударяющееся о деревянный пол сердце. Она поняла бы, солги он, вычислила бы по первому слову, но вместо этого молчание, звонкое и колючее, окутывало их, трепало закрывающие окна занавески и вылетало наружу, заставляя замолчать весь Ба Синг Се разом, будто бы в небе собралась огромная наполненная водой туча. Тоф ожидала, что он скажет, будто у нее вовсе нет права называть Айро дядей, рассмеется, подтвердит, что она точно сошла с ума, и потом они пойдут пить чай, вот только вместо всего этого хохотала перед глазами пустота, чужая и холодная, текущая кровью по телу, напоминая, что Тоф – все еще тот крошечный младенец, который может только слышать и ничего больше. Она ведь с первого мгновения понимала каждое слово, только говорить научилась не сразу, застряла, погрузившись в свой собственный мир, и напрочь забыла, что кроме Тоф здесь должен был быть кто-то еще.       – Ладно, – Тоф качнулась с пятки на носок, закинула ладони за голову, растрепала спутавшиеся от беспокойного сна волосы, – я возьму Ли, и мы сходим прогуляться по городу. Хочу послушать, отличаются ли здесь разговоры, или повседневная ерунда совершенно такая же?       Она просто сделает вид, что ее не интересовало молчание, такое хрупкое, что сводило пальцы, пропустит мимо ушей едва заметно участившееся сердцебиение и отправится по делам, притворившись маленькой девочкой, которую в большом городе ждал любимый старший брат. Тоф могла бы завалить Зуко расспросами, пристать к Айро, заявив, что непременно знает все на свете, однако она просто пожала плечами, хлопнула друга по руке и показала ему язык, устремляясь по коридору под громкий смех в спину. Они будут друзьями, потому что они уже друзья, а во всяких переворотах и тем более освободительных миссиях Тоф все равно с самого начала участвовать не собиралась.

***

      Разговоры в Ба Синг Се в самом деле нисколько не отличались от разговоров в ее родном городе. В воздухе витали сплетни, вились, переплетались женскими и мужскими голосами, разбивались под ногами и шелестели в юбках. Люди здесь говорили о погоде, соседях, ценах на рынке и всем том, о чем говорят самые обычные люди, с одной лишь разницей, что Тоф, проходившая по городу добрых полдня, не услышала ни единого слова о войне или людях народа Огня. Они знали об Аватаре, знали даже о его прибытии в город (Тоф узнала, между прочим, где компанию поселили), так что было совершенно очевидно, что слухи здесь расползаются так же, как и везде – со скоростью света. И при этом люди не произносили ни единого лишнего слова, будто каждому из них кто-то пристально сверлил взглядом спину, напоминая о навязанном обете молчания. Учитывая количество беженцев, прибывающих каждый день, просто не могло быть такого, чтобы об идущей уже сто лет войне никто ничего не слышал.       Внутри город делился на три части двумя здоровенными стенами, и Тоф, привыкшей ходить везде, где вздумается, это совершенно не нравилось. Обычно новоприбывших, что беженцев, что туристов, которых на самом деле никто не разделял, селили дальше всего от центра, в нижней части города, где собирались бедняки и бандиты. Здесь было шумно, плохо пахло, а еще тут и там топтались крепкие вооруженные парни, высматривающие неосмотрительных жертв. Тоф пробежала эту часть города буквально бегом, прорыла несколько тоннелей и скрылась в средней части, куда их благодаря ее громкой фамилии и определили. Могли бы, пожалуй, выделить местечко в верхнем городе, но ладно, Тоф не жаловалась, потому что посередине обычно располагалось все самое интересное. Наверх она еще не ходила, почувствовала только в какой-то момент пристальный взгляд на затылке и свернула в переулок потише. Если в нижней части города всем заправляли бандиты, здесь расхаживали патрули, почти незаметные, сливающиеся с общим фоном города, и Тоф готова была поспорить, что в верхнем районе их собралось еще больше. Хоть многие и говорили, что Ба Синг Се – чуть ли не самый безопасный в мире рай на земле, дисциплину здесь соблюдали не хуже, чем в колонии строгого режима. Тоф даже позадавала пару вопросов, на что получила лишь натянутые улыбки и горку приправленной страхом лжи.       – Госпожа Бейфонг, – они шли за ней уже довольно долго, и вот теперь оказались в узком переулке между нагретыми солнцем домами, – прошу вас не оказывать сопротивления.       Тоф насмешливо фыркнула, но послушно вскинула руки, позволяя блюстителям местных законов думать, будто они застали ее врасплох. Впрочем, вполне могло статься, что они точно так же позволяли Тоф думать, будто она застала врасплох их.       – Я сделала что-то не так? – она шаркнула ножкой, заложила ладони за спину.       Ответа не последовало, безразличие мазнуло по лицу, и один из них круто развернулся, зашелестев длинными рукавами. Второй десяток секунд спустя кашлянул, и Тоф закивала, устремляясь следом. Вечернее солнце поцеловало ее в нос, стоило выйти из тени переулка, а ветер принес запахи подступающего дождя и витающей в воздухе пыли.       – Мы проведем вам экскурсию, – они остановились перед каретой, второй приглашающе распахнул дверь.       – Я бы предпочла пройтись пешком, – буркнула Тоф, однако замечание ее проигнорировали.       Похоже, играть слепую дурочку перед ними не было совершенно никакого смысла. Из кареты сложно было понять, куда они направлялись, оглядеться Тоф смогла только, когда та ненадолго остановилась, но после снова возобновила движение. Из средней части города они поднимались наверх, проехали сквозь разделяющую районы стену, и дальше колеса ужасно громко застучали по брусчатке, будто специально, чтобы Тоф не могла сосредоточиться. Сопровождающие сидели молча, и в какой-то момент она даже подумала напомнить им об обещанной экскурсии, но вовремя прикусила язык. Ей собирались делать внушение, а вовсе не показывать достопримечательности, так что Тоф нужно было кивать и во что бы то ни стало изображать послушную девочку, потому что ей совсем не хотелось оказаться похороненной в ветвящихся под городом катакомбах.       Выгрузили ее прямо в широком коридоре и сразу потащили вперед, только теперь это была противно тараторящая о какой-то ерунде женщина. Она ухватила Тоф за руку так крепко, что на запястье наверняка останутся синяки, защебетала прямо на ухо, не переставая натянуто улыбаться, но Тоф готова была поклясться, что сама женщина не верила ни в одно сказанное ей же слово.       – Я слышу, когда вы врете, – Тоф дернулась, высвобождая руку, потерла занемевшее запястье, – нет нужды заговаривать мне зубы.       Женщина запнулась на полуслове, захлопнула рот и натянуто рассмеялась, не менее раздражающе, чем до этого говорила. Стоило ей замолчать, и дверь, рядом с которой они остановились, распахнулась, приглашающе дохнув исходящим оттуда теплом. Ласковый голос пригласил ее войти, назвав по имени, а женщина склонилась, сложив руки, и так и осталась стоять. Человек внутри был довольно высоким легким с мягким, будто обволакивающим голосом, но отчего-то от его тона у Тоф волной мурашки прошли по телу. За его спиной потрескивал камин, толстая стена отделяла кабинет от коридора, а слишком близко, чтобы это показалось случайным совпадением, толпились те самые блюстители местной морали.       – Наша беседа не отнимет у вас много времени, – он махнул рукой, и все вокруг пришло в движение, – к закату госпожа Бейфонг уже будет дома.       Наблюдатели рассыпались муравьями, взгляды их скользнули под кожу, и Тоф повела плечами, ощущая неистовое желание чесаться. Ласковый голос подталкивал ее в спину, в то время как хозяин всего здешнего великолепия сидел спиной к огню, совершенно не двигаясь с места. Напротив него на достаточном отдалении лежала маленькая подушка, и Тоф шагнула к ней, заставила двери захлопнуться взмахом ладони и сложила на груди руки, так и оставшись стоять.       – Что? – собственная грубость резанула по ушам, так что она склонила голову набок, прислушиваясь к шорохам за дверью.       – Меня зовут Лонг Фэнг, я советник царя Земли, – он заговорил почти сразу, и голос его эхом отразился от гулких стен, – госпожа Бейфонг хотела знать, сделала ли что-то не так.       Ну надо же, подумала Тоф, целый советник целого царя, и такая честь для нее одной. Захотелось ввинтиться ступнями в землю, потому что та предательски ушла из-под ног, но Тоф лишь послушно села на маленькую подушку. Играть слепую дурочку и перед ним не было смысла, она уже все равно провалилась по всем фронтам, а вот этикета, похоже, стоило придерживаться настолько, насколько позволял свербящий в затылке подозрительный червячок. С первого взгляда было очевидно, что в Ба Синг Се что-то было не так, и вот теперь Тоф буквально окунали в это «не так» носом, как провинившегося котенка.       – Вижу, в вас достаточно благоразумия, госпожа Бейфонг. Ваше имя несколько известно, и из-за этого у меня возникают, – он поворчал, театрально подбирая слово, а Тоф опустила голову так, чтобы челка накрыла глаза, – трудности. Вам стоит знать, что в Ба Синг Се – совершенно безопасно. Внутри этих стен нет войны.       – Мой брат погиб, чтобы это оказалось правдой, – в груди полыхнуло жаром, и Тоф вскинулась, подаваясь вперед.       Повисла прерываемая треском пламени тишина, сердце, заполошно ударив еще парочку раз, опустилось в живот и там испуганно замерло. Лонг Фэнг протяжно вздохнул, точно молчаливо осуждал забывшегося маленького ребенка, и к щекам Тоф подступила стыдливая краска.       – Я знаю, – он не сказал, что сожалеет, и за это, пожалуй, Тоф была ему чуточку благодарна, – стены Ба Синг Се подпирают тела сотен воинов, отдавших жизни во имя его безопасности. Именно поэтому мы с вами сидим здесь, госпожа Бейфонг. Что касается сегодняшнего происшествия, вам стоит знать, что перемещение внутри городских колец ограничено не просто так, однако я не буду сейчас рассказывать, какие причины скрываются за этим законом. Вам, как жителю среднего кольца, дозволено подниматься в верхнее, только имея специальное позволение. В нижнее кольцо же не стоит спускаться из соображений безопасности, тем не менее вам это не запрещено.       Тоф медленно кивнула, переваривая сказанное; в это самое верхнее кольцо она подняться не успела, так что технически ничего не нарушила. Она могла бы поспорить, потребовать выпустить ее и заявить, что имеет право ходить везде, где захочет, вот только угроза, скользившая в словах Лонг Фэнга была такой тонкой и вязкой, что, казалось, намертво обвивала шею тугим кольцом.       – Кроме того вам стоит иметь в виду, что я осведомлен обо всех привлекающих внимание личностях. Это, – он достал что-то из рукава, и Тоф невольно потянулась, чтобы забрать предмет из его рук, – я прошу вас передать своему спутнику. Тому господину Ли, с которым вы прибыли на пароме.       Замечание, брошенное между прочим, заставило Тоф замереть с протянутой рукой. Было очевидно, что этот человек, советник царя Земли, прекрасно знал, что творилось в без сомнения его городе, и пока позволял этому происходить, исходя из каких-то своих собственных соображений. Тоф сделалось не по себе, и она быстро выхватила из протянутой руки свиток и сунула его в карман, поднимаясь с места. Разговор был закончен, Лонг Фэнг сделал достаточно, чтобы она больше не лезла не в свое дело. Тоф ведь итак уже решила, что всяческие заговоры, тянущиеся вокруг, ее совершенно не интересовали.       – Джудит сопроводит вас домой, – Лонг Фэнг не поднялся, только распахнулись прямо у самого ее носа тяжелые двери, и назойливые пристальные взгляды болью ввинтились в виски.       Ее выпроваживали так же бесцеремонно, как и привели сюда, и Тоф была подобному раскладу даже чуточку рада. Она мяла в кармане свиток, ощущала, как буравит затылок сканирующий взгляд, и мечтала поскорее убраться отсюда. Ей, черт возьми, несмотря на всякие там только-только открывшиеся воспоминания из прошлой жизни, было двенадцать лет, и противостоять целому миру, пусть даже в компании Аанга или Зуко, она совершенно точно не собиралась. Тоф не прощалась, не желала даже рта раскрывать в этой удушающей обстановке, слушала осторожные семенящие шаги Джудит, гулом впитывающиеся в стены, и размеренное дыхание, обрывающееся на самых кончиках пальцев.       – Ах да, госпожа Бейфонг, – Лонг Фэнг все же поднялся, сделал короткий шаг в ее сторону, – ваша матушка сейчас гостит у своих родителей в верхнем кольце города. Прошение о свидании стало бы достаточным поводом для получения позволения.       Тоф не обернулась, никак не отреагировала, только ощутила, как разом сжимаются внутренности. Джудит услужливо предложила ей следовать за ней, но Тоф едва ли услышала, ноги ее окаменели, превратились в тяжелые ходули, и оттого шаги ее оглушающим гулом разнеслись по коридорам. В этом городе царили свои собственные правила и законы, и Лонг Фэнг прямо сейчас дал ей понять, что не погнушается ничем, чтобы сохранить выстроенное страхом мнимое спокойствие.       Только когда они вышли на улицу, и ветер размашисто мазнул по лицу, Тоф заметила, что дышала все это время через раз. Джудит болтала, не замолкая ни на мгновение, и от ее натянуто вежливого тона сводило скулы. Тоф терпеть не могла светские разговоры, где все друг другу улыбались, при этом откровенно поливая грязью, предпочитала проводить время в тишине, прислушиваясь к пению земли или завываниям ершистого ветра, и сейчас от чуть визгливого высокого голоса она будто глохла, терялась в притихшей пустоте и все глубже тонула, безуспешно пытаясь вообразить пламенно-рыжее закатное небо.       Колеса кареты стучали по брусчатке, перебивая всяческие мысли, Джудит болтала, называя то одну, то другую достопримечательность города, будто Тоф в самом деле была обыкновенной туристкой, взявшей услуги гида. Мысли перетекали одна в другую и путались между собой так стремительно, что Тоф не могла ухватить за хвост ни одну, обрывались напрочь на мелькающем в голове слове «мама», и она с головой окуналась в непривычно молчаливую черную пустоту. Мама была где-то здесь, в верхней части города, отделенная от нее высокой толстой стеной, и чтобы встретиться с ней, Тоф необходимо было получить дурацкое позволение, которое (о, она была в этом совершенно уверена) рассматривали не один месяц. Ядовитый смешок вырвался из горла, и вдруг стало звеняще тихо. Джудит замолкла, карета остановилась, и в сознание врезались другие голоса, от которых вдруг выступили слезы в уголках глаз и бухнуло оглушительно сердце.       В этот раз цепкие длинные пальцы держали ее недостаточно крепко, так что Тоф легко вывернулась, распахнула дверцу и выскочила, с упоением касаясь босыми ступнями нагретого за день камня. Кричавший громче всех Аанг едва не сбил ее с ног, налетел порывом яростного ветра и вдруг задвинул себе за спину, едва коснувшись теплыми ладонями плеч. Кольнувшее в груди разочарование сбило странную эйфорию от встречи, но сердце все равно еще стучало почти в горле, не позволяя Тоф разобраться в завертевшейся вокруг чехарде. Сокка оттянул ее еще назад, а Катара успокаивающе сжала плечо, однако этот незатейливый жест едва ли мог сейчас привести ее мысли в порядок. Тоф прислушивалась к окружающим их шагам, сжимала губы и думала, что теперь Лонг Фэнг точно найдет десяток правил, которые она нарушила, и разговор их при следующей встрече будет строиться совсем по-другому.       Джудит стояла перед каретой, раскинув руки в стороны в приглашающем жесте, и даже так Тоф ощущала не сползающую с ее лица фальшивую улыбку. Десятки тайных полицейских перемещались совершенно неслышно, можно было разве что уловить слабые вибрации их шагов, но их было много, слишком для кучки детей, пусть даже среди них был сам Аватар.       – В этом городе происходит что-то странное, – зашептал ей в самое ухо Сокка, и Катара согласно запыхтела, – они не пустили Суюки, заявив, что ей необходимо надлежаще выполнять взятые на себя обязательства, а не отвлекаться на случайных пассажиров. Вчера они запретили нам выходить из дома, не то что встретиться с царем Земли!       Негодование его вылилось в звонкий вскрик, и Тоф дернула Сокку за рукав, призывая успокоиться. Джудит все еще молчала, будто ожидала, когда они наговорятся, а Аанг застыл перед ней в боевой стойке, почти оторвавшийся от земли. У Тоф не было выбора, кроме как пойти с ней, потому что, кажется, в этом сумасшедшем городе прав не было даже у его собственного царя.       – Госпожа Бейфонг, – голос Джудит показался Тоф скрипом ногтей по стеклу, – для того, чтобы находиться в верхнем кольце, вам необходимо специальное позволение. В данный момент позволение у вас отсутствует.       Она замолчала, выдерживая паузу, и замерло с ней будто все на свете, даже само дыхание остановилось. Аанг качнул головой, и колокольчик, повязанный на его воротник, мелодично зазвенел, разрывая вязкую тишину. Джудит собиралась сказать что-то еще, и от ее молчания неприятно булькало в животе.       – Нам сказали, что мы можем ходить везде… – голос Аанга прозвучал грозовым раскатом, но Джудит с улыбкой перебила его, делая аккуратный шаг к карете:       – Кроме того, праздное шатание после заката, – она снова сделала паузу, гораздо короче, но все равно ужасно едкую, – строго запрещено. Вам следует незамедлительно вернуться в свой дом. Я провожу госпожу Бейфонг до среднего кольца.       Тоф шлепнула шумно выдохнувшего Сокку по руке и натянула такую же фальшивую улыбочку, склонилась почти так же, как кланялась Джудит перед Лонг Фэнгом, и засеменила к ней маленькими шажками. Со стороны наверняка смотрелось глупо, но сейчас ей всего лишь необходимо было показать, что она готова играть по их правилам, а еще лучше – что лезть в их дела Тоф вовсе не собирается. Проходя мимо Аанга, она едва слышно шепнула ему название чайной Айро, послала импульсы ко всем наблюдателям и скрыла ухмылку челкой. Она будет играть по их правилам, только пока эти правила напрямую не угрожают ей и ее друзьям, а потом просто покинет этот отвратительный город тысячи стен.