За границами пустоты

      Быстрые шаги по влажной хлюпающей земле казались лягушачьим причмокиванием и боем в крохотные барабаны. Они то отдалялись, то приближались, а то и вовсе пропадали в звуках радостно хохочущего ливня. Тоф, кажется, задремала, пригревшись на теплом мягком плече и вполуха слушая короткие и временами глупые рассказы Айро. Некоторые из этих историй он рассказывал ей когда-то давно, когда мир только покатился, лениво переворачиваясь с ног на голову и незаметно раскалываясь посередине. Все остальные молчали, и Тоф, невольно вслушивающаяся в пение дождевых капель, не улавливала их движений. Рядом с ней, с другой стороны от Айро, сидел изредка ворошивший костер Ли, Тоф чувствовала исходящее от него тепло тоже. Иногда она думала о том, что он самую капельку похож на ее старшего брата, но тут же одергивала себя, мысленно фыркая, что старший брат у нее был только один и другого ей ни за что не нужно.       Хотя Тоф иногда и тешила себя глупой мыслью, будто Ли – это чудом выживший и вернувшийся Фан, от этого становилось только больнее. Даже если бы Фан вдруг стал немым, он нашел бы способ сообщить ей, что он – это он, к тому же сама Тоф, насколько бы ни была слепа, ни за что не смогла бы спутать его с каким-либо другим человеком. Ли совершенно точно не был Фаном, но являлся, в общем-то, тоже неплохим парнем, который прямо сейчас взял ее ладонь и вложил туда кусочек вяленого мяса. Тоф фыркнула, отправляя угощение в рот, и только теперь вспомнила, что из-за заварушки с бешеной сестрицей Зуко и Аангом они так ничего и не ели с самого утра.       На тычок под ребра Ли отреагировал коротким смешком, перехватил ее руку и сунул теперь подсохшую хлебную горбушку. Тоф вгрызлась в нее зубами и рванула, отрывая и старательно пережевывая большой кусок. Следующий кусок хлеба из рук Ли достался пискнувшему смущенно Аангу, и Тоф старательно прислушалась к скрытым дождем движениям Зуко. Но он, похоже, и не думал отказываться, разве что презрительно фыркнул и принялся жевать в такт далекому топоту. Айро кивнул тому, чего Тоф наверняка увидеть не могла, порылся в сумке и вытащил на свет порцию чего-то дурнопахнущего, что с широкой улыбкой предложил закашлявшемуся племяннику.       – Это точно съедобно? – Тоф принюхалась, склоняясь над воняющей штукой, и Ли оттянул ее за воротник. – Пахнет отвратно.       – Выглядит еще хуже, – бросил сдавленным голосом Зуко.       Аанг втянул носом воздух и закашлялся, зазвенел колокольчик на его одежде, и порыв ветра взметнул в лицо осевшие на шатре дождевые капли:       – Думаю, вам стоит это выбросить. Пока оно не решило, что не хочет быть едой и само кого-нибудь не съело.       Бьющий в нос кисловатый запах тухлятины несколько глушил разбушевавшийся не на шутку дождь, но Тоф, сидящая катастрофически близко, все равно чувствовала его отчетливее, чем все остальные запахи вместе взятые. Тоф поморщилась, впервые старательно вслушиваясь в бой дождевых капель, фыркнула и поднялась, усаживаясь подальше от смертельно опасного запаха.       – Мне кажется, оно решило пообедать мной, так что я посижу пока здесь, – Тоф покачала головой, хлопая по плечам оказавшихся по обе стороны от нее Аанга и Зуко.       Зуко в ответ на ее жест многозначительно хмыкнул и с хрустом откусил кусок хлеба, а Аанг неловко хохотнул и едва заметно отодвинулся.       – Эх, молодежь, ничего вы не понимаете, – ворчливо вздохнул Айро, баюкая в ладонях свою гадость, – продавец утверждал, что это ферментированная рыба-стрекоза, настоящий деликатес, и не стоит обращать внимания на запах.       С каждым его движением волны запаха поднимались в воздух, ударялись о потолок шатра и падали вниз, накрывая всех смердящим коконом. Квакающие по лужам шаги становились совсем тихими и далекими, но возможно только потому, что теперь Тоф от них отвлекали целых две раздражающие помехи.       – Ферментированное значит тухлое, – Тоф хлопнула в ладоши, отгоняя от себя очередную вызывающую настоящий спазм всего волну, – тух-ло-е. Вас надули.       Айро недоверчиво принюхался, и Тоф почувствовала, как дрогнули его руки. Шаги вдруг сделались громче, резкий, вовсе немелодичный голос Катары смел запах напрочь, развеял дождевую барабанящую завесу, и вонючая гадость со звонким шлепком рухнула Айро под ноги. Аанг растерянно пискнул, будто совершил серьезное непоправимое преступление, а Зуко злорадно хохотнул, продолжая жевать свой черствый хлеб.       – Ох, какая жалость, – не слишком натурально вздохнул Айро, как будто случайно притаптывая неведомую тухлятину ногой.       – Аанг! – одновременно закричала Катара, и Тоф услышала журчание совсем не падающей оземь воды.       Кроны деревьев рассерженно шумели, а земля впитывала воду, жадно напивалась и сыто урчала, поглощая барабанящие в своей последней атаке капли. Костер зашуганно стрекотал, перебивая стонущий вой, выбрасывал во влажный воздух горячие искры и упрямо горел, не желая уступать увядающему дождю. Катара остановилась на границе падающей с неба воды и куска уютной сухости под каменным шатром, и дыхание ее слилось с журчанием перетекающей от ладони к ладони магии.       – Да что снова я-то? – простонал Зуко, которому этой самой магией-водой прилетело по лбу.       Дождь то стихал, уступая место вечернему солнечному теплу, то начинал лить с новой силой, так что никак нельзя было предугадать, когда он закончится совсем. Тоф чувствовала, как сталкиваются тепло под шатром и холод снаружи, ежилась от покрывающих кожу зябких мурашек и прислушивалась к еще одной паре ног, то и дело теряющейся в лающем грохоте.       – Тебе правда нужно объяснять? – зло хмыкнула Катара, и теперь ее клубок летающей воды задрожал и забулькал в подозрительной близости от носа Тоф.       Иногда Тоф сравнивала шум дождя с воем и лаем диких животных, а иногда он казался пением, причудливым и зазывным. В нем тонул свист отчаянного ветра, бьющегося в стекла в поисках спасения, разносящего потоки воды и несущегося от них наутек.       – Катара, – встрял Аанг, вставая перед Катарой и ее булькающей водяной плеткой, – в этот раз я сам пришел сюда. Прости, что ничего не сказал, и тебе пришлось искать меня под дождем.       Катара пискнула нечто нечленораздельное, летающая в воздухе лужа булькнула и плеснулась, перетекая, но не исчезла, почти сливаясь с шумом ударяющихся о нее капель. Другая пара ног пропала и появилась снова, хлюпнула переполненная водой земля. Аанг качнулся с носка на пятки, почесал затылок, и Тоф вдруг подумалось, что прямо сейчас у него наверняка было невероятно глупое выражением лица. Влажная морось, с ветром проникающая в шатер, накрывала плечи, липла к волосам и стекала по кончикам пальцев, падая на шипящий костер.       – И ты веришь ему настолько, чтобы сидеть рядом и делить еду? – всхлипнула Катара, старательно скрывая панику за напускной яростью. – Он же пытался нас убить.       – Я не, – Зуко встрепенулся, будто очнулся от спячки, – всего лишь поймать, я не собирался никого убивать. К тому же только Аватара, а не вас всех.       Пламя поднялось, теплом обдавая протянутые к нему руки, колыхнулось и опало, облизывая промокшие, не успевшие прогореть ветки. Аанг и Катара стояли друг напротив друга в созданном Тоф земляном шатре, а все остальные, не считая изредка открывающего рот Зуко, делали вид, что их здесь не было вовсе. Ли исчез совсем, слился с окружающим шумом, Айро затих, даже отставив в сторону чашку, а Тоф, находившаяся ближе всех к эпицентру событий, чувствовала себя болтающимся на веревочке колокольчиком вместо того, что совсем не звенел у Аанга на воротнике.       – Да он бы и не смог никого убить, – махнула рукой Тоф, заслышав едва уловимый смешок подтянувшего к себе сумку Айро, – он же добрый.       Зуко поперхнулся и громко закашлялся, и Тоф услужливо похлопала его по спине. Переносная лужа Катары дрогнула и шлепнулась на землю, а Аанг издал громкое, определенно несогласное «э-э-э-э?». Один лишь Айро совершенно непосредственно рассмеялся, похлопывая себя по бедру, и шумно закивал, принимаясь бурчать себе под нос подтверждение за подтверждением.       Повисла липкая мокрая тишина, и даже дождь как будто слегка притих и притаился, выжидая момент для новой атаки. Захлюпала переполненная влагой земля, зашуршали глубоко в недрах подземные обитатели, чирикнули укрывающиеся в потяжелевших кронах птицы. И Сокка, все это время прятавшийся в соседних кустах, просто неприлично оглушающе заржал.       – Я думала, голодный медведь бродит под дождем, а это, оказывается, всего лишь Сокка, – Тоф фыркнула, ковырнула землю мыском и поймала гладкий каменный шарик, – хотя топаешь ты куда громче Катары.       Сокка на мгновение затих, хлюпнул носом и расхохотался снова, а Катара демонстративно фыркнула и отвернулась, так что капли с ее мокрых волос разлетелись в разные стороны. Часть из них, так же, как и кончик косы, угодили Аангу в лицо, и к хохочущему Сокке присоединился прыснувший Зуко. Дождь постепенно стихал, шелестели, сбрасывая тяжелую воду, кроны, хлюпали впитывающиеся в землю и собирающиеся в лужи капли. Холодный ветер уносил дождевые тучи, певуче свистел и смеялся, и тепло расползалось от робко потрескивающего костра. Тоф хотела бы фыркнуть, тряхнуть волосами и заявить, что пора двигаться дальше, но понятия не имела, куда и с кем собирается идти. До сих пор она понятия не имела, почему поддалась импульсивному эгоистичному порыву сбежать из дома, и как вообще должен себя вести сбежавший из дома ребенок.       – Значит ты не такая уж и крутая, раз не смогла отличить меня от голодного медведя, – Сокка отряхнулся, в воздух посыпались звенящие капли, – и ты наверняка хотела сказать броне-медведя. Никогда не слышал о просто медведях.       – Знаешь, когда идет дождь, я плохо слышу, – печально вздохнула Тоф, резво подскакивая и хватая его за одежду, – КАК БУДТО КТО-ТО ПОСТОЯННО ОРЕТ МНЕ НА УХО!!! И откуда мне знать, чем ты отличаешься от просто медведей и броне-медведей, я никого из вас в глаза не видела.       Откуда-то с ближайшей ветки ухнула, шлепаясь о землю и рассыпаясь множеством капелек, целая здоровенная лужа. Тоф, и без того успевшую насквозь промокнуть, обдало липкими холодными брызгами, и она фыркнула, отталкивая от себя Сокку так, что он спиной врезался в ствол высокого, облепленного птицами дерева. Про Зуко, кажется, все успели позабыть, но покидать нагретое собственной огненной задницей местечко он не спешил, все также сидел на бревне перед костром и поистине царственно делал вид, что все происходящее его нисколечко не касается. Тоф сделала бы также, если бы не чувствовала на себе испепеляющий взгляд Сокки и хмурый – Катары. Ли все еще болтался где-то рядом, но его не выдавало даже мелодичное звяканье колокольчика, который Тоф в самом деле самодовольно и глупо нацепила Аангу на шею.       – Я сделаю так, как ты скажешь, – выдохнула Катара, и Тоф почувствовала, как исчезает с тяжелой одежды вода, – ты же Аватар. Но это не значит, что я так просто стану доверять ему.       Водяной клубок шлепнулся на костер, гася его и растекаясь по покрытой золой земле. Каменный шатер пошел трещинами и обвалился, засыпая тлеющую горку промокших веток, и Тоф фыркнула, прислушиваясь к исчезающему в пустоте журчанию. Подувший ветер обдал холодом, заставил съежиться и пропал, сменяясь теплыми ласковыми прикосновениями.       – Спасибо, Катара, – кивнул Аанг и развернулся, вдруг оказываясь к Тоф катастрофически близко.       Ветерок невесомо коснулся ладони, мазнул по лицу и исчез где-то в прилипших к вискам волосах. Тоф вздрогнула, дрогнул, звякнув, колокольчик, и тихий усталый смех сбрасывающей воду листвы заглушил подскочившее к горлу сердце. Аанг был совсем близко, Тоф ощущала исходящее от него тепло и запах свежего ветра, слышала каждый вдох и считала удары сердца, потому что его билось так же испугано и заполошно, как ее собственное.       – Я знаю, что уже потерял возможность обучаться у лучшего мага земли в мире, – Аанг покачал головой, и колокольчик на его шее жалобно зазвенел, сливаясь со звуками впитывающейся в землю воды и играющего в кронах ветра, – но я не хотел бы потерять еще и дорогого друга. Даже если и ненадолго, пока наши пути совпадают, давай пойдем вместе, Тоф.       – Я… – Тоф дернулась, ощущая, как наползает на щеки жгучий румянец, рвано вздохнула и толкнула его в грудь. – Балда!       Ли, вдруг очутившийся у Аанга за спиной, дернул его на себя, оттаскивая, покачал головой и похлопал Тоф по макушке, окончательно спутывая находящиеся и без того в полнейшем беспорядке волосы. Тоф хватанула ртом воздух, подавилась и кашлянула, отталкивая его руку, фыркнула и вздернула подбородок, старательно скрывая собственную растерянность.       – Эх, молодость, цветущая пора, – пропел Айро, и она едва не споткнулась, запутавшись во влажной земле.       Вышедшее из-за туч солнце начинало несмело припекать, но вокруг все еще было противно и мокро. Деревья стали тяжелыми от воды, а земля – мягкой и податливой, рассыпающейся под ногами и клейкой, как прилипающая к рукам жвачка. Из залитого и заваленного камнями костра тянуло дымом, животные осторожно выглядывали из укромных норок. Прерванная внезапным ливнем жизнь в лесу продолжалась и набирала обороты, а они все, как встретившиеся на распутье старые враги, все стояли посреди поляны и выясняли дурацкие несуществующие отношения.       Тоф выдохнула себе под нос, сдула с лица налипшие спутавшиеся волосы, расчесала их пальцами и случайно дернула так, что из глаз едва не полились слезы. Дома за ее прической тщательно следили служанки, постоянно втирали какие-то масла, мыли и расчесывали, что Тоф несказанно раздражало, но теперь ей казалось, что она сама даже расчесаться нормально не в состоянии. Где-то в закромах ее сумки лежал гребень, но в подкорке упрямо билась колючая мысль, что куда проще все обрезать и сделать себе прическу как у Зуко. Или еще лучше как у Аанга.       – Зуко! – вдруг закричал Аанг, а Тоф на плечо легла тяжелая рука Ли. – Идем с нами!       Снова повисла та же самая липкая тишина, уже не такая мокрая, но все еще прохладной росой накрывающая плечи. Айро протяжно вздохнул, затрещали из-под груды камней горячие ветки; ладонь Ли сжалась крепче и придавила к земле, и Тоф, которая вот совсем ни капельки не собиралась сбежать под шумок, насупилась и сложила на груди руки. Подхвативший сумку с коротким «что?» Зуко развернулся, а у Сокки раздражающе громко заскрипели зубы.       – Ну нет, пожалуйста, только не он, – заскулил Сокка, и Катара шикнула и наступила ему на ногу.       – Я ведь пытался поймать тебя, – хмыкнул Зуко, закидывая сумку на плечо, – могу выждать момент, чтобы сдать тебя солдатам или Азуле или заманить в ловушку…       – Нет, – оборвал его Аанг, – я уверен, что ты не станешь этого делать. Я не могу объяснить свою уверенность, но я чувствую, что ты на самом деле хороший человек. Поэтому, пожалуйста, я прошу тебя, обучи меня магии огня!       Сокка отчаянно простонал и демонстративно рухнул на землю. Что-то шлепнуло, звякнул колокольчик, и Аанг склонился, вдруг оказавшись твердо стоящим на ногах. Порыв ветра сорвал с листьев последние дождевые капли, обрушил их на землю мелодичным пением и взвыл, вторя и устремляясь куда-то вверх. Тоф хохотнула, пихая Ли локтем, и подбросила в воздух идеально круглый каменный шарик.       – А мне ты не кланялся, – буркнула она, выращивая перед собой стену, в которую врезался брошенный Соккой комок грязи.       – Ты ведь помнишь, что я сын Хозяина Огня? – спросил Зуко, переступая с ноги на ногу. – И ты просишь меня, чтобы я научил тебя магии огня, чтобы ты пошел и убил моего отца?       Возле реки кто-то огромный пронзительно зарычал, хлопнул по земле хвостом и повалился на бок, так что с ближайших деревьев с громкими криками послетали птицы. Аанг вздрогнул, звякнул мелодично и исчез в порыве ветра колокольчик. Лес зашевелился и зашелестел, разбуженный после дождливого сна, пустился в пляс и истлел в нагревающемся на солнце тумане. У Тоф в груди разлилось нечто горькое и горячее, и тяжелая рука снова опустилась на плечо, некрепко надавила и сжала, пуская по телу зябкие мурашки. Тоф ждала ответа Аанга, затаив дыхание, и не могла понять, почему ей это так до сосущего чувства под ложечкой важно, будто это кто-то из ее родственников являлся в этой глупой сказке настоящим злодеем. Земля под ногами сыто урчала и пела, безразличная к человеческим проблемам, она напилась воды и засыпала, пуская все силы на удержание одной лишь себя.       – Я не, – голос Аанга раздался все там же, но кроме голоса не было ни тепла, ни тяжести, будто он стал беспомощным бесплотным призраком, – на самом деле я не думаю, что смогу кого-то убить. Воздушные кочевники – мирный народ, мы даже мясо не едим…       Он неловко рассмеялся и вдруг оказался настоящим, стоящим на земле и плотным, как набитая ватой тряпичная кукла. Ладонь на плече Тоф поднялась и опустилась снова; она ощутила на затылке одобрительный взгляд и тепло от смешка, покачала головой и толкнула Ли в бок, выворачиваясь и показывая ему язык. Ли шумно выдохнул, похлопал ее по макушке и развернул обратно, и только потом до Тоф дошло, какую глупость она только что сделала. Теперь ей почудился сверлящий затылок укоряющий взгляд, а тьма перед глазами колыхнулась и расхохоталась, принимая ее в свои объятия.       – Тогда что ты собираешься делать? – каркнул Зуко, и Тоф услышала в его голосе нотки плохо скрываемого облегчения.       Даже если его отец – главный злодей на всем белом свете, желать ему смерти попросту неправильно. Тоф не могла представить себя на месте принца Зуко, но знала точно, что череда смертей не может закончиться еще одной смертью.       – Честно говоря, я пока не думал об этом, – Аанг поскреб затылок, хохотнул и пнул отскочивший от заваленного костра камешек, – я обучусь четырем стихиям, освою состояние Аватара, и тогда решение наверняка придет само.       – Извини, – шепнула Тоф, делая крохотный шажок назад.       Ли усмехнулся, качнул головой и вдруг исчез вместе с ощущением тепла за спиной. Зуко фыркнул и рассмеялся, Сокка недовольно пробурчал себе под нос, а из-под ног Катары расползлась холодная тяжесть, сковывающая и заставляющая цепенеть как под порывами обжигающе-ледяного ветра. Тьма булькнула и запела в уши, обдала липким отвратительным жаром, оставляющим ожоги под веками и вдруг исчезла тоже, погружая Тоф в белесую ненастоящую пустоту. Нечто тягучее внутри пискнуло и остановилось, замерло в осторожном шаге перед приоткрытой дверью и рвануло вперед, проходя насквозь сковывающую клетку ребер и выпрыгивая в подставленные ладони.       – В любом случае, вам не кажется, что собираться такой толпой слишком уж заметно? – вполне резонно, но не вполне миролюбиво заметил Сокка. – Давайте вы пойдете своей дорогой, мы пойдем своей, потом где-нибудь встретимся, и вы научите Аанга магии. Разве не хорошая идея?       Земля, повинуясь легкому нажатию стопы, милостиво чавкнула, и в лоб Сокке прилетел маленький шарик мокрой текучей глины. Катара звонко рассмеялась, хлопнула брата по спине так, что он покачнулся и взмахнул руками, плеснула воды, и Сокка выругался, стряхивая с лица растекшиеся по нему комки грязи. Ли, вдруг тяжело ступивший ему за спину, придавил Сокку к земле и заставил замолчать, мгновение спустя снова теряясь в бесконечных чужих шагах.       – Он имеет в виду, что не стоит ругаться при детях, – деловито прокомментировал действия Ли Зуко.       Сокка закивал, потом замотал головой и громко вздохнул, стремительно ретируясь подальше к плотно стоящим деревьям. Тоф пнула камешек, вытерла стопу о мокрую траву и склонила голову набок, вслушиваясь движения стоящих вокруг людей.       – Ты кого здесь ребенком-то назвал? – бросила она, перекатываясь с пятки на носок и ведя плечами.       Сокка был на самом деле прав, их было слишком много. Через родной город Тоф, на улицы которого она постоянно сбегала, часто проходили путешественники, но мало кто из них путешествовал настолько большими группами. Чаще всего их было двое-трое, реже пятеро или шестеро, и почти никто не путешествовал в одиночку. Когда через город проходил очередной путник, Тоф старалась незаметно следовать за ним до самых ворот, подслушивала рассказы о чужих местах и людях. Последней новостью, которую она услышала (почти единственный раз сбежав от присмотра Ли) была весть о том, что город Омашу, считающийся второй столицей царства Земли, был захвачен людьми огня. Тоф так или иначе собиралась посетить как можно больше мест и городов, но пока она точно решила, куда направится в первую очередь.       – Тебя, – фыркнул Зуко, покачивая рукой, – и его.       Тоф вытянула шею и сощурилась, будто приглядываясь к его жесту, тряхнула головой и запустила пальцы в ставшие похожими на птичье гнездо волосы:       – Если ты думаешь, что я вижу, на кого ты показываешь, ты очень сильно глупый, горячий парень.       Что-то как будто звякнуло и покатилось, но Тоф не ощущала под ногами ничего, кроме напившейся сытой земли, мягкой и приятно прохладной, еще не успевшей нагреться от вышедшего из-за туч солнца. Макушку начинало печь, теплый ветер облизывал щеки, и осевшие на листве капли дождя продолжали то и дело со звоном осыпаться на землю.       – Он показывает на Аанга, – отрезала Катара, обрывая повисшую на мгновение неловкую тишину, – хватит уже валять дурака. Сокка прав, слишком много людей, чтобы путешествовать незамеченными. К тому же Аппа может не выдержать такой вес.       Словно в ответ на ее слова кто-то огромный утробно зарычал, хлопнул здоровенным хвостом так, что река едва не вышла из берегов, переступил всеми шестью лапами и завалился набок, пуская по размякшей почве тугие волны. Соглашаться с чужими словами не хотелось только потому, что это были слова Катары и Сокки, но Тоф на самом деле было все равно. Она решила для себя, что пойдет с принцем Зуко, потому что собирается обязательно побить его сестрицу в следующий раз. И в таком случае совершенно естественно, что планы Аанга и остальных ее совершенно не касались, так что даже если кто-то решит составить ей компанию, это будут вовсе не ее проблемы.       – Что ж, – Айро, кряхтя, поднялся, хлопая себя по коленям, – идти такой толпой не более опасно, чем расхаживать по царству Земли в национальной одежде народов Воды и Воздуха, зная, что солдаты ищут мага воздуха и двоих из племени Воды.       Тоф прыснула, слишком поздно закрывая рот рукой. Она понятия не имела, какие там национальные костюмы, но расхаживать в одежде, выдающей тебя с головой, действительно было до колючей щекотки в груди опрометчиво.       – Так куда вы все-таки направляетесь? – продолжил Айро совершенно другим, куда менее серьезным и без капли насмешки голосом.       Освободившееся из плена туч солнце катилось по небу. Тоф макушкой ощущала его неспешные движения, и ей отчего-то казалось, что этот разговор длится уже невозможно долго. Она никогда не общалась со столькими людьми разом, никогда не слушала чужие слова, если они ее не интересовали, но всегда послушно следовала за тонкой ниточкой, привязанной к безвольным рукам. Тоф не нравилось ощущать на себе столько взглядов, не нравилось путаться в биениях сердец и нестройном ритме дыхания, она хотела слышать только шум ветра и стрекот пламени, греющего озябшие от прикосновения холодной земли пальцы. Земля гудела и напевала под ногами, вибрировала и щекотала ступни, и она все еще была гораздо ближе, чем несколько полузнакомых людей, каждому из которых ей зачем-то следовало довериться.       – С чего это мы должны вам рассказывать? – недовольно пробурчал Сокка, снова получив шлепок от Катары.       Зуко фыркнул, перебросил сумку на другое плечо и поправил меч, так что тот звякнул и запел в унисон урчащей земле. Второй такой же, кажется, все еще находился у Ли и откликался тонким звучанием где-то на уровне носа Тоф висящим в воздухе колокольчиком. Колокольчик на воротнике Аанга не звенел, так что он тоже вдруг оказался растворившимся в воздухе эфемерным призраком просыпавшейся между пальцев несостоявшейся дружбы.       – Я иду в Ба Синг Се, – вклинилась Тоф, когда Сокка набрал полный рот воздуха, чтобы снова начать жаловаться, – насчет них понятия не имею.       На макушку снова легла теплая рука, будто пекущее солнце опустилось еще ниже и накрыло тяжелым болезненным свечением. Ли дышал спокойно и ровно, Тоф слышала его вдохи и плавные выдохи, считала уходящие минуты и прислушивалась к вздыхающей мерными волнами земле. Они были похожи, Ли и магия, проступающая капельками росы и висящая в воздухе и шелесте листвы. Оба молчаливые и теплые, оба тяжелые и хмурые, и их обоих Тоф все еще считала своими единственными друзьями. Даже если ей нравились Зуко и Аанг, это все еще были ее эгоистичные липкие желания, проступающие румянцем на щеках и опадающие песчинками на руках. И это вовсе не значило, что свой путь она продолжит не в одиночестве.       Сильный порыв ветра взметнул волосы и облизал шею, и Тоф едва не зашипела, с потоком колющей боли вспомнив об оставленном принцессой народа Огня ожоге. Сунутый в карман бутылек с мазью от ожогов нагрелся от тепла тела, но все еще казался прохладным клеймом, оставленным чужой добротой. Ее сумка валялась где-то у реки, часть вещей была у продолжающего трепать ее волосы Ли, и даже так можно было продолжить путь прямо сейчас. Тоф понятия не имела, каково иметь друзей-сверстников, и если перед ними нужно было выверять каждое слово, как перед мамой и папой, она предпочтет отправиться на встречу с Фаном в одиночку.       – Ба Синг Се, – протяжно вздохнул Айро, повторяя название города с каким-то почти благоговейным трепетом, – что скажете, принц Зуко?       Тьма перед глазами раскачивалась, скупо лаяла и множилась, расползаясь и затекая в раскрытые ущербные глаза. Лес звенел и гудел, будто прогонял, гнал прочь, и Тоф хотелось уйти, поскорее скрыться от его пронзительного взгляда между лопаток, спрятаться в дом под землей, где нет никакого жара и воздуха, и где существуют только ее собственные мысли и певучий безразличный голос. Липкие мурашки бегали вверх и вниз по рукам, забирались под воротник и щекотали загривок, опускаясь на покрытые грязной земляной коркой ступни. Впервые в жизни Тоф хотела обуться, чтобы перестать видеть и слышать и стать просто маленькой слепой девочкой на прогулке с лучшим другом любимого старшего брата.       – Что насчет тебя, Аватар Аанг? – спросил Айро, и колокольчик певуче зазвенел в такт шелестящим шагам.       Похоже, она что-то пропустила, потому что Зуко, очевидно, уже ответил, вынес вердикт и отошел в сторону, позволяя принять решение кому-то другому. Дрожь стекала по кончикам пальцев, капала на сытую землю и истлевала в теплых порывах уносящего вдаль тучи ветра. Тоф знала, что именно пугает ее прямо сейчас, но не желала признавать, куталась в темноту и кусала губы, вслушиваясь в шаги и шелест чужого дыхания. Еще один вдох, – и она сорвалась бы с места, рванула домой и спряталась под юбкой у матери, позволяя нацепить на себя режущие запястья нити.       – Я думаю, это хорошее место, чтобы ненадолго остановиться, – голос Аанга показался Тоф порывом оглушающе легкого ветра, срывающего плотную повязку с глаз. – Мастер Тоф, позволишь ли ты присоединиться к твоему путешествию?       Глухо шлепнули, ударяясь друг о друга, ладони, и Аанг склонился, складывая руки в почтительном жесте. Тоф бы возмутилась и спросила, что это он делает, если бы мгновение назад самолично не ворчала, что ей поклонов недодали. Смешок сорвался с губ сам собой, потонул в звоне колокольчика, и Тоф, размашисто махнув рукой, похлопала Аанга по лысине:       – Да делай что хочешь. Ты слишком умилительно искренний, чтобы что-то тебе запрещать.       Из горла Сокки вырвался полуписк-полустон, и Катара снова ударила его, заставляя молчать. Ладонь проехалась по макушке, царапнула ухо и опустилась на плечо. Тоф фыркнула, и Аанг легко рассмеялся, и голос его смешался с порывами теплого ветра и звоном крошечного колокольчика. Айро хлопнул в ладоши, и звон расползся в ушах, прошел вибрацией по всему телу и утонул в спящей под ногами земле. Тоф вздрогнула, и привычная темная пустота легла на плечи, накрывая с головой и согревая пустыми объятиями.       – Ну раз мы все направляемся в Ба Синг Се, предлагаю все же последовать совету юноши из водного племени и разделиться, – Айро довольно фыркнул и похлопал себя по плечам, отряхиваясь, – я, видите ли, слишком стар, чтобы путешествовать с наполненными энергией подростками, но и слишком слаб, чтобы делать это в одиночку. Так что, юная Тоф, у меня тоже есть к тебе просьба. Не одолжишь ли ты мне своего спутника ненадолго?       В конце его голос переменился и сделался смешным и сюсюкающим, так что Тоф едва сдержалась, чтобы не засмеяться совсем уж неприлично. Ли возник где-то рядом мерцающей тенью, тяжелой и легкой одновременно, и у Тоф в груди завязался тугой горячий узел. Черта с два ее интересовал этот грузный молчаливый человек, навязавшийся с ней по собственному желанию, так что какая ей теперь разница, пойдет он дальше с ней или с кем-то другим.       Тем не менее тугой комок в горле душил слова и сковывал движения, висел кандалами на запястьях и как будто тормозил время, заставляя сердце биться медленнее. Ли стоял где-то рядом совершенно молча, дышал глубоко и неспешно, и вообще-то, думала Тоф, какая ему разница на ее решение. Будто, если она захочет привязать его к себе точно верного пса, он послушно наденет ошейник и станет смотреть верным преданным взглядом.       – Почему вы спрашиваете у меня? – Тоф склонила голову набок, справившись, наконец, с приступом тошноты. – Даже если он не сможет вам ответить, я-то вообще не вижу, что он говорит.       Щек неожиданно коснулись теплые шершавые пальцы, упали, останавливаясь на запястьях. Ли опустился перед ней на колени, шумно выдохнул, обдавая шею дыханием, и покачал головой. Тоф чувствовала на себе его взгляд, и от этого комок в груди затягивался туже, мешал дышать и сдавливал трепещущее на кончиках пальцев сердце. Черта с два она волновалась об этом человеке, черта с два он был ей хоть сколько-нибудь нужен. Черта с два она еще хоть раз привяжется к кому-нибудь, потому что кроме Фана на самом деле не существовало достойного ее внимания существа.       – Я тебя с собой не звала, – фыркнула Тоф, вздергивая подбородок, – проваливай.       Ли коротко усмехнулся, обдавая пальцы дыханием, поднялся и почти исчез, так что Тоф слышала одни лишь глухие удары сердца, расползающиеся по телу. Звякнула и запела сталь, тут же умиротворенно затихая в других руках, и повисла неспокойная, ветреная и припекающая тишина, будто происходило нечто, напрочь скрытое от ее черного взгляда. Темнота перед глазами смеялась, заливисто хохотала, укрывая тяжелым одеялом, а Тоф все никак не могла сглотнуть отвратительный ком ревности и зависти, преградивший дыхание.