Та еще парочка

Всю свою жизнь до этого момента Лайт сохранял в своём мозгу четкие правила относительно девушек — и ни разу не поддавался девичьим чарам. "Женская истерика — отвратительна. Девушки — глупы и бесполезны. Но, если сказать им об этом прямо, они станут ещё глупее и бесполезнее, поэтому действовать надо мягко, но непреклонно". Преданная улыбка и взгляд, в котором застыло слепое обожание. Смешные и несчастные, недостойные узнать даже то, что их обманывают. Разумеется, что, всю жизнь следуя этим правилам, парень не могу изменить им ради какой-то одной девочки — "пусть даже и очень красивой девочки". Лайт медленно покачал головой, не сводя глаз с Тетради. — Ты же сама понимаешь, — начал он успокаивающим тоном, который оказывал на девушек поистине гипнотическое действие, — что все это глупо и ни к чему. Ещё не хватало, чтобы против меня взбунтовались ручки и карандаши. Подумай о том, кто ты есть — ты ведь должна мне подчиняться, правда? Тетрадь внимательно выслушала его, не мигая, затем понимающе улыбнулась и кивнула. Светлая челка упала на лицо, осталась лишь ухмылка — широкая, чернеющая щель рта. Наивная девочка пережила удивительное преображение. — Но ведь это очень тяжело, — вкрадчиво произнесла Тетрадь. — Очень трудно. Я работаю без отдыха с самого рождения. Так и заболеть недолго, а, Ягами? — К чему ты клонишь? — хмуро спросил Лайт. — Да ни к чему, — пропела девушка, улыбнувшись ещё шире и обнажив ряд белоснежных, острых зубов. — Просто представь — вот сделаешь ты меня снова Тетрадью, сядешь вечерком имена записывать, а я — вот незадача! — потеряла свою силу. Умерла от переутомления. Выдохлась. И все потому, — назидательно заключила гостья, — что ты зажилил отпуск. Какая жалость! — Ты меня шантажируешь? — сощурился Лайт. Правило номер четыре: девушка, обладающая некоторым количеством мозгов, не только бесполезна, но и опасна. — Да, — скромно потупилась Тетрадь. — Ну и что? Не забывай, что все убитые тобой преступники погибли благодаря мне. Значит, в моих силах никого не убивать. В таком случае, мы оба останемся в проигрыше. А можем придти к обоюдному согласию. Условия ты знаешь, — серьезно добавила девушка. Лайт ухмыльнулся, подавив в себе досаду и отвращение. Нет, нельзя сейчас терять самообладание. Терадь — не та союзница, от которой можно избавиться. К сожалению... — Против Киры вышло его собственное оружие, — рассмеялся он. — Тебе, значит, понадобился отдых? Месяц, или, может, год? ... а сам решил — не больше пяти дней. Припрятанных листочков едва хватало на этот срок. — Ц-ц-ц, — ответила, погрозив тонким пальчиком, Тетрадь. — Я не взбунтовалась, я лишь пришла напомнить о своих правах. Существуют же у людей профсоюзы и правила охраны труда. Почему тогда я должна страдать?.. Она набрала в грудь побольше воздуху и громко, отчетливо произнесла: — Три дня. Не больше. И я, как миленькая, убиваю сама себя при помощи листочка и карандаша. Согласен? Тетрадь бросила торопливый взгляд на электронные часы и добавила: — И проделаю я это ровно в шесть часов вечера третьего дня. Обещаю-обещаю-обещаю! — По рукам, шантажистка... — вздохнул Лайт. *** ... День клонился к вечеру. Так и не показавшееся солнце растаяло за плотным слоем облаков. На землю сползла холодная темнота, разбавленная уличными фонарями; оконные стекла запотели. — Будешь жить в моей комнате, — инструктировал Лайт девушку. — Вниз не спускаться, в окно не выглядывать. Все понятно? Тетрадь кивнула. В отличие от парня, она выглядела очень довольной. Комната ей явно понравилась; девушка уже облюбовала себе место столе, поставив рядом тарелку с бутербродами. — С кроватью проблема, — задумчиво продолжил Лайт. — Я, конечно, могу лечь на полу, а ты... Гостья мотнула головой — взметнулись сухие, белоснежные волосы. — Все намного проще, — заверила она, и, не говоря больше ни слова, шагнула к столу, забралась на него с ногами и свернулась калачиком. Парень ей даже возразить не успел — так быстро она все это проделала. — У тебя очень уютная комната, — похвалила Тетрадь Лайта. — А теперь — спокойной ночи, Кира. И не обманула — через мгновение она сладко спала, безмятежно, словно ребенок. Лайт только покачал головой. "Явно не в себе. Намучаюсь я ещё с ней!" — с досадой подумал он. Тетрадь поежилась — в комнате было прохладно. ...Парень, стянув с кровати простыню, небрежно накинул её на плечи девушки.