Вкус жизни

Очередная победа над монстром ничего не принесла. По крайней мере, самому Хяккимару так показалось. Дороро же осталась при своём мнении —  ей каким-то образом удалось немного обогатиться. Из ближайшей деревни она стащила горстку риса и умыкнула у какой-то не очень внимательной хозяйки глиняный горшок, как потом выяснилось — пустой. Впрочем, маленькая разбойница осталась довольна и таким скромным приобретением. — Всё лучше, чем ничего! — гордо возвестила она, разложив скудные припасы перед Хяккимару. — Дальше на север будут только пустоши и голодные земли. Нам вообще крупно повезло, что жители деревни отвлеклись на того гигантского кабана… Кстати, ты мог бы заодно и мясом разжиться, раз уж сам подрядился его зарубить. Вон сколько добра зря пропало! — Нельзя, — коротко произнёс юноша, вкладывая в одно-единственное слово огромный смысл. Демоны хоть и умели принимать обличие животных, но не становились от этого съедобнее. Дороро и сама прекрасно понимала, что нападавшая на людей тварь вряд ли годилась в пищу. Однако девочке требовалось чуть-чуть спустить пар и выговориться, чему Хяккимару никогда не препятствовал, позволяя создаваться какому-то подобию диалога, который всегда приводил к поразительным результатам. — Может быть, ты и прав, — в итоге согласилась, но не утихомирилась Дороро. — Однако, сидя в засаде, у тебя имелась возможность наловить дичи… — Дичи нет, — поделился очередным замечанием Хяккимару. Он действительно «не видел» ни души в лесу. Впрочем, можно было и догадаться, что там, где совсем недавно властвовало чудовище, не осталось даже маленького кролика для голодных путников. — Того нет, сего нет… Сплошные разочарования… Но ничего, братишка. Мы с тобой прорвёмся! — весело заключила девочка, сменив гнев на милость. — Но заметь, что я вернулась с вылазки не с пустыми руками. Благодаря мне, у нас теперь есть ценная добыча. Так что в следующий раз постарайся не хлопать ушами, а прихватывай с собой что-нибудь полезное! Для нас с тобой сгодится всё, что угодно! Например, золото. Или алмазы. Хотя от чашки мисо я бы тоже не отказалась… — Да, — согласился юноша, терпеливо выслушав монолог подруги. — И вообще! Надо было договариваться о награде до убийства демона, а не после, — продолжала напутствовать Дороро. — Местные жители теперь в один голос утверждают, что кабан сам подох — от обжорства. А некоторые и вовсе клянуться, что именно мы виноваты в том, что он разъярился и разрушил половину деревни. И чего так нервничать? Вторая-то половина осталась стоять! Хяккимару промолчал на очередной выпад в свой адрес, позволяя потоку возмущения и обиды литься мимо. Он не знал слов утешения и потому предпочитал пережидать подобные моменты в привычной тишине. Лишь, когда Дороро переступала границы терпения, Хяккимару разрешал себе вольность: он протягивал руку и тормошил волосы девочки, показывая тем самым, что согласен с её доводами. Это почему-то веселило маленькую разбойницу и заставляло заливисто смеяться. Так юноша поступил и сегодня, чем вызвал новую порцию довольного хихиканья. Дороро успокоилась. Но ненадолго. — Чего сидишь? — осведомилась она, когда ладонь друга перестала трепать её по голове. — Давай готовиться к ужину! Нужно набрать побольше дров и воды, чтобы получилось что-нибудь путное из того, что у нас есть. Давай, подъём, братишка! Пора работать! Следующие полчаса Хяккимару провёл, выполняя указания Дороро и всячески ей помогая. До встречи с ней у него в принципе не было проблем с поиском еды. Он ел всё, что мог найти, и что не вызывало у его организма отторжения. Юноша не ощущал вкуса, а потому мог неделями довольствоваться обыкновенной травой, сырой рыбой и живыми насекомыми. Он не видел особой разницы между тем, что готовила Дороро на огне и тем, что сам мог легко найти в лесу и сжевать в первозданном виде. Но по какой-то таинственной причине девочка отказывалась питаться тем же, что и её старший товарищ. Оправдания разбойницы каждый раз звучали одинаково — она была не настолько голодна и подготовлена, чтобы ставить на себе сомнительные опыты, а потому приучала Хяккимару к нормальной человеческой еде… Которой, кстати, становилось всё меньше и меньше. Дороро старалась как могла, но всё же дела с припасами обстояли не очень хорошо. Бродячая жизнь вносила свои коррективы в планы маленькой разбойницы и не позволяла задумываться о насущных проблемах дальше завтрашнего дня. Главным было хорошенько набить живот, если на то имелась возможность, а что будет потом — ей это казалось не таким уж и важным. Однако, даже сейчас девочка пыталась хоть как-то разнообразить их с Хяккимару пресный рацион и добавить в него хоть какого-то вкуса. Поэтому, пока её друг занимался сбором хвороста, она отыскала поблизости ручеёк и набрала воды, заодно приметив куст малины, растущей неподалеку. Пока рис варился, Дороро набрала ягод и листьев, решив, что это неплохая альтернатива мясу и нори. — Вообще-то онигири делают с рыбой и водорослями, но у нас с тобой нет ни того, ни другого. Так что эти пирожки будут немного сладкими, — чуть позже заявила она, раскатывая в ладонях колобки из подостывшей крупы. — Моя мама когда-то готовила онигири со сливой. Просто объедение! Когда-нибудь ты должен попробовать все-все начинки! Хяккимару отрешенно слушал щебетание маленькой разбойницы и недоумевал, почему та так сильно придаёт значение тому что ест. Для него пища была лишь простым источником энергии и ничем большим. Возможно, именно поэтому ему не доверили лепить шарики из риса. А может быть потому, что те приклеивались к протезам. В любом случае, таинство готовки для юноши казалось чем-то недостижимым и загадочным, равно как небо, которого он никогда не видел. Правда теперь, обретя обоняние и хоть какой-то опыт в распознавании запахов, Хяккимару начал понимать, что готовая пища может быть привлекательной, а иногда и отвратительной, если долго пролежит на солнце. Сейчас же он ощущал едва различимый аромат ягод, который почему-то вызывал у него странное чувство, которое никак не удавалось расшифровать. Во рту у него скопилась слюна, а в животе настойчиво заурчало. Он определённо был голоден. — Итадакимас!* — наконец гордо произнесла Дороро и сунула в руки другу готовый шарик. — Приступай! Тебе нужно набираться сил, чтобы одолеть следующего демона и заработать много денег! Хяккимару без лишних слов послушно надкусил свою порцию лакомства и… что-то произошло. Что-то волшебное и необъяснимое. Во рту у него будто взорвался целый фейерверк ощущений, которым он пока не мог дать даже названия. Хяккимару впервые познал вкус, впервые почувствовал сладость на кончике языка и наслаждение от еды — блаженства, которого был лишен в течение всей жизни. И это неожиданное открытие повергло его в шок. Он замер, так и не дожевав. Мир для него разом замкнулся на одном неповторимом моменте, который всё продолжался и продолжался. Хяккимару словно снова оглох к окружающему миру и оказался наедине с собственным сознанием, полностью потонувшем в непонятной эйфории. Впрочем, внешний эффект этого чуда был не таким впечатляющим. Хяккимару попросту впал в ступор от переизбытка информации. Дороро не сразу обратила внимание на то, что с её другом творится что-то неладное. Сначала она расправилась со своим шариком риса, а уж потом поняла, что Хяккимару подозрительно долго не двигается, уставившись в никуда. Юноша и раньше мог часами «смотреть» в пустоту, к чему-то прислушиваясь или принюхиваясь, но никогда ещё при этом он не постанывал… с выражением священного ужаса на лице. — Братишка, ты чего? — осведомилась девочка. Но вразумительного ответа так и не получила. Хяккимару сидел словно статуя, завороженный тем, что творилось у него на языке и в голове, не реагируя на вопли и одергивания со стороны маленькой разбойницы, которая перешла в режим боевой сирены. — Хяккимару, что случилось?! Тебе плохо? Ответь! Это из-за меня, да? Братик? Хяккимару не шевелился. Казалось, он даже не дышал. Но зато крепко вцепился в свой онигири так, будто именно в нём заключался смысл существования человека. Встретившись со слишком сложным и непонятным миром вкусов, Хяккимару свёл его к маленькому уголку, где помещались только он сам и поток впечатлений, которые требовалось тщательно проанализировать и осознать. Там было тихо и уютно. Туда не пробивались шумы извне… в том числе и голос Дороро. Девочка старалась растормошить друга и привести его в чувство, но её старания были пусты и бесполезны. У неё не хватало сил, чтобы сдвинуть Хяккимару с места. Обычно лёгкий и грациозный в бою, он словно превратился в каменный монолит весивший тонну. Дороро так испугалась произошедших перемен, что совершенно не заметила, как на полянке, где они с Хяккимару устроили ужин, появился посторонний. — Он тебя не слышит, — сообщил старый монах, подходя к догорающему костру. — Если бы слышал, то точно бы оглох. — А вы всегда появляетесь только когда происходит что-то плохое? — на автомате огрызнулась девочка, выплескивая скопившее напряжение через напускную грубость. Она вскочила на ноги и загородила собой Хяккимару. Точнее попыталась — разница в росте не способствовала этому. Да, Дороро доверяла старому знакомому, но не настолько, чтобы оставлять беспомощного друга без присмотра, особенно когда по округе бродят голодные демоны. — Меня звали, вот я и пришёл, — успокаивающе проговорил мудрец, пожав плечами. — Хвала Богам, что сюда не явился кто-нибудь пострашнее слепого странника. А теперь сядь и расскажи по порядку, что здесь стряслось. — Совсем недавно всё было нормально, — пожаловалась Дороро, отважно сдерживая слёзы. — А потом братик просто вырубился! — А что он делал до этого? — спросил старик, ненавязчиво подсаживаясь к «накрытому столу» — поближе к разложенным на листочке рисовым пирожкам. — Он ел… — пробормотала девочка и чуть не задохнулась от нахлынувшего озарения. — Вы думаете, что еда была отравлена? — Нет, не думаю, — честно признался монах, подобрав один онигири и тщательно его обнюхав. После чего съел — в один приём. — Эй, это был наш ужин! — возмутилась Дороро, наблюдая за тем, как старик уминает следующий пирожок. Её удерживало на месте лишь осознание того, что этот человек не раз помогал Хяккимару и вряд ли отвернётся от него сейчас. — Это не просто ужин, а плата за лечение, — поправил её монах, улыбнувшись одними уголками рта. — Ты ведь не хочешь оставить меня голодным? — Я не хочу, чтобы мы с Хяккимару остались голодными! — призналась разбойница. — Он успел только один раз укусить и всё! Старик тяжело вздохнул, но всё же проковылял к «пациенту», чтобы самолично выяснить причину его странного поведения. — Он ведь не умрёт? — осведомилась Дороро, испуганно наблюдая за тем, как монах склонился над Хяккимару. — От удовольствия не умирают. А судя по всему, твоему другу сейчас хорошо. Даже слишком. — Что? — переспросила девочка, не веря собственным ушам. — Он ведь недавно начал ощущать запахи? — зачем-то уточнил старик, нависнув над юношей. — Да, но при чём тут это? — не унималась Дороро. — Хяккимару познал мир ароматов и звуков, познакомился с болью… Думаю, что настал черёд и вкуса. Вот только это чувство оказалось для него слишком сильным и ярким, как это когда-то было со слухом. Ему сложно воспринять то, чего никогда не испытывал раньше, а потому он вновь замкнулся в себе. — Значит, это всё-таки моя вина? — упавшим голосом произнесла девочка. — Я бы так не сказал, — ухмыльнулся монах. — Просто твой друг не был готов к такому деликатесу, как онигири. Но на мой вкус — соли в них явно не хватает… — Эй, попробовали бы сами тут соль добыть! — возмутилась Дороро. — Вы бы лучше помогли, чем болтать попусту! Хяккимару до сих пор не очнулся! — О, тогда стоит попробовать последнее средство, — заключил монах… и одним неуловимым движением выхватил остатки онигири у застывшего в прострации Хяккимару. Тот моргнул. И тут же вскочил на ноги, словно его кто-то подбросил. Он перешёл из положения «сидя» в боевую стойку, минуя все промежуточные стадии. Хяккимару молниеносно нанёс удар ладонью по руке противника, выбив у него лакомство и вернув себе. Затем юноша сделал то, что нужно было сделать с самого начала. Он съел пирожок. Заглотил его, точно змея, с видом абсолютного удовлетворения. — Поразительно! — воскликнул старик и рассмеялся. Было не похоже, что он сильно обиделся на выходку Хяккимару. Дороро с облегчением выдохнула. Как никак её стряпня чуть не вывела из строя самого знаменитого охотника за нечистью. — И что теперь? — спросила она, когда запас онигири подошёл к концу, а Хяккимару всё никак не мог успокоиться. — Полагаю, что тебе придётся какое-то время проследить за тем, что именно твой друг тащит в рот, — сказал старик, наблюдая за тем, как юноша попробовал на зуб листик, на котором лежали пирожки, и с гримасой отвращения выплюнул. — Сейчас он похож на маленького ребёнка, который стоит на пороге поразительных и ужасных открытий. Ему нужен кто-то, кто его бы вовремя останавливал и подсказывал, что делать. Кто-то, вроде тебя. — А как же вы? — растерялась Дороро. — А я пойду дальше на восток. Тут наши пути расходятся, — сообщил монах. — К тому же еда у вас уже закончилась. — Не очень-то и честно вы поступаете! — задиристо заявила девочка. — Но я не тот человек, который может показать Хяккимару вкус настоящей жизни, когда его путь завершится. Это твоя ноша, а не моя, — напоследок проговорил старик, от чего у Дороро поползли по спине мурашки и создалось впечатление, что тот знает какой-то особый секрет. Её секрет. Вскоре монах ушёл, оставив после себя какую-то недосказанность и пустоту. Стало как-то неуютно от мысли, что однажды все верховные демоны будут уничтожены, а путешествие Хяккимару закончится. Однако маленькая разбойница не собиралась расстраиваться и думать об этом слишком долго. Она уж точно знала, чем может заняться её друг, когда обретёт тело. А чем плоха идея о путешественниках, ищущих не демонов, а кое-чего получше? Идея пришла сама, будто уже была готова сформироваться. Её требовалось лишь произнести. — Эй, братишка! Как насчёт того, чтобы раздобыть побольше денег и попробовать все-все начинки онигири в мире? А что? Из этого тоже можно сделать смысл жизни! Как тебе это, Хяккимару. Эй, ты куда?! *Приятного аппетита