Thank You, Paris

POV ХЕЙЛИ   Я быстренько забежала в магазин и купила нужные продукты. В мой список входили: пачка чая, пять банок пива и овсяное печенье. Меня поразил вкус Роджера. Именно он попросил купить овсяное. Он собирается пить пиво с печеньем? Мне оставалось лишь хмыкнуть и исполнить его пожелание. Переступив порог, я переобулась в более удобную обувь и зашла в студию.   — Стоп, дорогуши! — завопил Фредди – Муза порадовала нас своим приходом!   Я смутилась, но всё-таки решила ответить.   — Ваша так называемая муза приходит сюда почти каждый Божий день. Так что, пора тебе, Фред, прекращать радоваться моим «эффектным» появлениям.   — Почему это я не должен радоваться? — возмутился Меркьюри.   — Пусть лучше порадуется Роджер. — влез Бри.   И тут мой взгляд приковал Тейлор, который всё это время отмалчивался за барабанами. Палочки в его руках сразу спровоцировали во мне бурю различных эмоций. Я не могла понять радость ли это, обида, грусть или же попросту тупая злость. В этот момент ударник вскочил с табурета и виновато посмотрел на меня.   — Ты не так всё поняла!   — О нет, Роджер, я прекрасно поняла, что теперь твоя рука вполне дееспособна и моя помощь тебе больше не нужна.   И только пакет, который я держала пять минут назад, коснулся пола, дверь захлопнулась, а из-под гитары Брайана послышались знаменитые звуки неудачи. Но на этот раз неудача была не на моей стороне.   POV РОДЖЕР   Когда Мэй сыграл свой последний аккорд, я весь на нервах, оглядываюсь в его сторону с самым что ни на есть грозным взглядом. Мне пришлось держать себя от вспышки глобальной злости ещё тяжелее, чем в последний раз, но кажется я справился. Единственное, я позволил себе пнуть выкатившуюся из пакета банку пива, ну и к чёрту. Потерять её сейчас гораздо опаснее, нежели выслушать вопли друзей по поводу поведения. Мои глаза мечутся по пейзажу, но никак не могут найти ту самую темноволосую шевелюру, которая необходима мне, как никогда. В голове возникает вопрос: «Почему же я не сказал ей о уже прошедшей руке?». Вскоре всплывает следующий: «Почему вообще никто не предупредил её об этом?». Но винить других не стоило, так как руку выворачивал не Фредди и не Брайан. И уж тем более не Джон, а я – Роджер Тейлор. Так и не найдя фигуру Хейли среди прохожих, я направляюсь к своей машине и решаюсь поехать в отель, но почему-то меня тянет в совсем другое место. Но я не понимаю где это и, оставляя попытки напрячь до максимума мозги, давлю на газ, и машина срывается с места. До отеля я добираюсь ближе к ночи, но чувство беспокойства не покидает, так как я будто подсознательно знаю, что Риверс здесь нет. Даже если мыслить здраво, то она бы не стала уезжать куда-то далеко или вообще оставлять меня… то есть группу. Не мешкая, я взлетаю на второй этаж к номеру 216 и со всей силы начинаю стучать. Подождав несколько секунд, я снова начинаю ломиться к ней, но ни малейшего звука так и не слышу. Бегу к ресепшену и спрашивая: «Не выселялся ли кто-нибудь из 216 номера?», не успокаиваюсь, так как вижу отрицательное покачивание головой и мычание. Мысли захватывают страшные картинки, но я пытаюсь бороться с ними и выхожу из отеля. Сильный ветер словно кувалда проходится по моему лицу и оставляет лишь взъерошенные волосы. Кажется, надвигается гроза, но где Хейли может находиться? Есть ли у неё укрытие или хотя бы что-нибудь над головой? Я провожу рукой по волосам и закуриваю последнюю сигарету.   — Чёрт.   Мысли о Риверс вновь поглощают разум, и я не могу ни о чём думать, кроме неё и её сверкающей улыбки, которая, казалось могла осветить всё вокруг даже в самую тёмную ночь. Вспоминаю наши вечера в обнимку и невольно улыбаюсь. Какой же я дурак, что смог потерять такое чудо. Но снова откидывая, нарочно лезущие мысли о расставании, бегу к машине и сажусь на заднее сиденье. Обыскивая коврики, я замечаю зелёную книжечку. В точку, её блокнот может помочь в разы лучше, чем мои мозги. Я открываю первую страницу и тут же перелистываю, не находя подходящей информации. То же самое происходит и с последующими восьмью или девятью страницами, пока я не замечаю небольшой набросок, подписанный как «Шанз-Элизе». В голове наступает момент, когда все твои догадки и теории упираются в тупик, но это название не перестаёт вертеться на языке. Я явно где-то слышал его, но вспомнить !сейчас!, когда все мысли в кучу это невозможно.   — Хотя кого я обманываю.   Мозг начинает думать логически. Если мы снова в Париже, то возможно это место отсюда и, не успевая додумать, я подскакиваю с места и шарахаюсь головой о крышу машины.   — Твою ж мать. Как до меня раньше не дошло. Это улица. Елисейские поля.   Пулей вылетая из машины и снова садясь в неё, но уже на водительское кресло, я мчу туда. Благо она находится близко с отелем, в котором мы остановились. И уже спустя пару минут я паркую машину около ближайшего бордюра и бегу к сердцу улицы. Насколько помню, аллея разделена на пять квадратов. Первый квадрат вроде как включает отели для дипломатов, а во втором находится резиденция президента. Третий квадрат – Ледуайен, по-моему, там располагается какой-то ресторан. А вот в четвёртый скорее всего и уехала Риверс. Мариньи – квадрат с театром и рынком филателистов. Одним вечером Хейли, кажется, рассказывала, что любит собирать разные почтовые марки, но не думает, что это хобби, скорее обычное увлечение. Теперь, когда всё выяснилось, я прямой наводкой шёл к четвёртой части аллеи. И тут, в самое неподходящее время начался дождь и я, боясь снова не найти её в толпе людей, бросился бежать. Ритм сердца участился, а в низу живота предательски затянуло. От чего, не знаю сам. И казалось сама судьба противостояла мне. Дождь был похож скорее на ливень, а ветер на ураган, который беспощадно бил в лицо, закрывая глаза. Я бежал, дышал и смотрел. Из-за плохой погоды было почти ничего не видно и, наверное, Хейли уже давно зашла в какой-нибудь магазин или помещение, чтобы не промокнуть, а я как дурак бегаю здесь и ищу её.   — Роджер? — как вдруг раздаётся в непроглядной пелене.   Я оборачиваюсь и вижу темноволосую, ту самую. Моё сердце наливается спокойствием и, ничего не объясняя, я прижимаю её тело к себе и крепко, будто после долгой разлуки, обнимаю. Риверс осторожно соединяет свои руки сзади моей спины и кладёт голову на плечо. По нашим волосам ручьями стекает дождевая вода, а нам плевать. Мы простудимся, мы не запишем новый альбом, к чёрту. Главное, что она рядом и ничего больше не надо.   Она рядом.   После Хейли отстраняется и смотрит мне в глаза, немо спрашивая: «Почему?», но я не могу ничего ответить, кроме как схватить её за руку и завести под близстоящий навес. Мы продолжаем стоять молча, но мои нервы снова на пределе, но уже не от злости, а от отчаяния. Я не знаю, что ответить этой девчонке, прилипнувшей к черепной коробке подобно жвачке. Снова тупик, из которого я не могу выбраться. «Ну же Роджер, найди ключ от её сердца, разгадай её, но не спеши». – диктует собственный внутренний голос, второй голос, который подсказывает в самых трудных ситуациях, меняющих судьбу. Мне ничего не остаётся, как развернуться от Хейли на восемьдесят градусов и потянуться к карману с пачкой сигарет, которая оказывается пустой, позже вспоминаю я. Тихо выругавшись, я вновь разворачиваюсь на восемьдесят градусов, но уже к ней. Мои глаза всматриваются в её, словно ища ответа на все проблемы, но нет.   Всё будет сложнее…   Она сглатывает ком в горле и пытается выдавить из себя слова, но вместо этого из таких красивых глаз начинает сочиться солёная водичка.   — Нет, прошу, не плачь. Я не смогу вынести это, Хейли… — мой голос дрожит.   — Просто ответь мне, Тейлор. Почему никто не сообщил мне о выздоровлении твоей руки? — те самые вопросы — Почему, чёрт возьми, ты не сказал об этом САМ? Струсил? Забыл? А может ЗАБИЛ? — распалялась Риверс, вытирая слёзы, а я лишь вжимал голову в пиджак. — Я не хочу разводить скандала вокруг твоего запястья, слишком много чести, но я должна услышать ответ.   Я сначала опустил глаза, а потом медленно поднял, но так и не посмотрел на Хейли, которая в свою очередь топталась на месте от холода, повисшего на улице. Мои мысли, некогда собранные в кучу, разбежались и я совсем не знал, что сказать. А девушка лишь обнимала себя руками, посматривая по сторонам.   — Я начну, наверное, с того, с чего не должен начинать. Помнишь, как мы встретились впервые? Не отвечай. Я тогда, на прослушивании, подумал, что уже ничего не спасёт Queen от закрытия тура по Франции, но неожиданно в двери постучалась ты с широкой и уверенной улыбкой на лице. Когда ты заиграла на барабанах под мощный голос Фредди, во мне разгорелся фонтан эмоций, небывалых раньше. И у нашей группы появилась надежда, за которую мы так отчаянно вцепились. Но тогда никто не думал, что ты так подружишься с нами. Я считал, что ты просто будешь выполнять свою работу и не более, но ты залезла мне в сердце и привинтилась там, наверное, навсегда. — я почесал затылок — Может быть, я кажусь сейчас сопливым романтиком, но я, ощущая к тебе необычные чувства, которые вызывают у меня сердечные атаки, ночью весь в недомогании успокаиваю себя. Почти со всеми я справлялся, но сегодня. Сегодня всё по-другому. И когда ты вошла в студию, увидев меня за барабанами, я ужасно разочаровался в себе и, тут же встав из-за установки, выбежал на улицу, чтобы найти твой силуэт, но не смог. Прости нас… меня за всю эту глупую ситуацию. Никто не хотел причинять тебе боль. Так вышло совершенно случайно. Прости…   Хейли приоткрыла рот от удивления и небывалого шока. С ней не происходило ничего подобного. Никто никогда так чистосердечно не распинался перед её носом. Впервые в жизни она не беспокоилась о завтрашнем дне. Кажется, мои речи растрогали её и, заметив полуулыбку, на её личике, я почувствовал себя увереннее.   — И ты всё это говорил из-за нашей глупой ситуации? Роджер, у тебя горячка? — Хейли прислонила свою ладонь к моему лбу — Я не обижалась, просто было неприятно. — я сложил губы в тонкую полоску — Ла-адно, если тебе будет легче, то я тебя прощаю.   — Конечно будет легче. Хейли, у меня камень упал с сердца. Я искал тебя. Сначала заехал в отель, стучался в твой номер. Спрашивал, не выселялась ли ты, а потом, найдя твой блокнот в машине, увидел Елисеевские поля, и всё сложилось будто паззл.   Дождь потихоньку стихал, а Риверс положила свою руку мне на затылок и пододвинула голову к моему лбу. Её губы содрогнулись, а ресницы мгновенно захлопнулись. Я стоял, прижавшись к ней под шатром, слушая шум падающих капель на асфальт. Промокшие до нитки, но спокойные и уверенные, что завтра будем строить мы и никто другой.