Котелок

      Весна. Время пробуждения природы. Время, когда перелетные птицы возвращаются к своим гнездам, из-под снега пробиваются первые ростки цветов, а леса наполняются звуками просыпающихся из спячки зверей. Города тоже преобразовывались. Начинали цвести клумбы на мостовых, просыпались из спячки городские парки, все больше и больше людей стало выходить на вечерние прогулки, пользуясь сезонным потеплением.       Впрочем, март в Лондоне кому-то может показаться не самым приятным временем года. Кому нравится, когда на улицах по-прежнему толстыми слоями лежит слякоть из мокрого снега и грязи? К этому добавлялась пасмурность, да и в целом повышенная сырость.       Вот только с другой стороны, словно компенсируя неприятную погоду, солнце в марте, если уж оно выглядывает из-за туч, греет город так, что его жителям становится жарко… не так, как летом, конечно, но близко. Март в Лондоне — противоречивый месяц. Месяц пробуждения и месяц радости! Воистину, ведь именно в этот месяц проходит Лондонская пивная неделя!       Именно в такой день, когда солнце жарило особенно сильно, у одной из Лондонских детских больниц, словно из ниоткуда, появились двое. Солидный джентльмен неопределенного возраста, одетый в старомодное пальто и черный котелок и мальчик десяти лет на вид в клетчатой кепочке. — Дедушка, а почему мы здесь? — с интересом осматриваясь, спросил он джентльмена. — Видишь ли, Ричард. Волшебство не дается просто так, — сказал джентльмен и, осмотревшись, пошел к входу в больницу, — любая сила дается нам для чего-то. Когда-то волшебники помогали простым людям и сами становились сильнее, но многие с введением статута об этом забыли. А мы, наша семья, я имею ввиду, нет, — он улыбнулся, — то есть, чем больше мы помогаем другим… — Тем сильнее становимся сами, — сказал мальчик и, заметив одобрительную улыбку деда, широко улыбнулся, — ты говорил мне это. Но я думал, что это просто… ну… хороший совет, — улыбнулся Ричард, теперь немного смущенно. — Хм-хм, — хмыкнул джентльмен, — это действительно хороший совет, но… в нашем случае, он очень практичный. Я заметил эту особенность давно, еще когда служил в 7-й бронетанковой дивизии. Мои заклинания, даже простые щиты и оглушающие заклятия становились сильнее, когда я использовал их, чтобы поддержать друзей, — сказал Корнелиус и, встав перед входом, постучал в массивную дубовую дверь набалдашником трости. — Странная особенность, которую я решил использовать, чтобы стать сильнее. Со временем, это превратилось в привычку. Я уже давно прихожу сюда и устраиваю небольшие представления для живущих здесь детей. — Но, дедушка, а как же Статут? — Ничего. Детям полезно посмеяться, да и ничего особенного я не делаю. Так, безобидные фокусы. И сегодня ты мне поможешь, — сказал он и услышал, как открывается дверь из которой выглянула женщина неопределенного возраста в очках с роговой оправой. — О, Корнелиус! Ты здесь! А я думала, что ты приедешь в апреле! — радостно воскликнула дама! — Керолайн! Рад тебя видеть! Как видишь, я смог вырваться пораньше. Позволь представить, мой младший внук, Ричард Фоули, сын моей дочери. Сегодня, он мой ассистент, — с гордостью представил он своего внука. — О, рада познакомиться, Ричард. Проходите, — она впустила их внутрь и они оказались в широком холле, обставленном в викторианском стиле. — Ого! Я не думал, что больницы бывают такими! — удивленно сказал Ричард, осматривая довольно пафосную планировку. — Да. Этот особняк передала нашему фонду Корона на нужды благотворительности, — с готовностью ответила Керолайн, — плюс Ее Величество ежегодно перечисляет небольшой процент от доходов с резиденции в Балморале на наши нужды. Так что дети здесь ни в чем не нуждаются. — Ее Величество действительно щедра, — кивнул Корнелиус, держа за руку внука, чтобы тот случайно не потерялся. Увы или к счастью, но несмотря на принадлежность к древнейшему и благороднейшему роду Фоули, Ричард полностью унаследовал его тягу к приключениям, в которые регулярно влипал. К тому же Фоули были снобами, каких поискать, и в свое время он очень сильно удивлялся тому, что в их стройных рядах затесался такой славный парень, как его зять Джонатан Фоули, замечательный ученый и просто хороший человек. — Аманда, приехал Корнелиус, — сказала Керолайн, после чего из коридора выплыла еще одна дама. — Корнелиус, как я рада вас видеть, — дама, что вышла вперед, была чуть моложе Керолайн, — но у детей сейчас тихий час. Я вынуждена попросить вас подождать, — Корнелиус понимающе закивал. — Ничего страшного. Сегодня у меня как раз выходной, так что можно и подождать, — сказал он, продолжая крепко держать за руку Ричарда, который усиленно вертел головой. — Прошу сюда, — Аманда указала рукой на одну из дверей и через пару мгновений Корнелиус и Ричард оказались в уютной гостиной. — Устраивайтесь поудобнее, я сейчас заварю вам чай, — сказала Керолайн, а Аманда просто кивнула, оставив их одних. — Садись, Ричард, — указав на диван, сказал Корнелиус и, повесив свой котелок вместе с пальто на вешалку, снял с головы Ричарда плоскую кепку. Повесив ее рядом со своим котелком, он уселся на диван и осмотрелся. За те почти сорок лет, что он был знаком с Кэролайн и Амандой, эта комната совсем не изменилась. Та же немного пафосная, но уютная атмосфера, какая бывает у старых викторианских особняков, какую он встречал не раз и не два. Вот только именно с этой комнатой у него было связано немало теплых воспоминаний. — Дедушка Корнелиус, а почему ты решил помогать именно этим детям? — спросил Ричард, усевшись рядом и хлопая любопытными глазенками. — Что же… думаю, у нас есть время на одну интересную и поучительную историю, — улыбнулся он внуку. — Впервые, я пришел сюда в марте 1948 года. Тогда я уже несколько лет работал в министерстве, но иногда выбирался в магловский Лондон, чтобы погулять. И однажды забрел к детской больнице на Паддингтон-грин…

***

Март 1948 года. Лондон. Детская больница на Паддингтон-Грин. — Простите, мисс. Вы не подскажете, где я могу найти главного врача Арчибальда Смита? — спросил Корнелиус симпатичную медсестричку, что как ужаленная пробежала рядом с ним с кипой бумаг. — Второй этаж, двести пятый кабинет, — совершенно не сбавляя скорости, но выдавив из себя приветливую улыбку, сказала медсестра и побежала по своим делам. И хоть она этого не видела, но Корнелиус коснулся полей своего котелка в благодарственном жесте.       Что он забыл в этом месте? Отчасти, это был эксперимент, на который его толкнуло любопытство и несколько оговорок, что допустил Дамблдор. Про то, что волшебники и магглы живут в своеобразной синергии, он и так подозревал, но вот до какой степени это влияло на их жизни, представлял себе слабо. Однажды, Дамблдор предположил, что Статут Секретности, пускай и обезопасил магов, но лишил их существенной части возможностей. Дескать, читая исторические хроники, он заметил, насколько сильны были волшебники в прошлом. То, что сейчас считалось великим колдунством, раньше было рядовым явлением.       Дамблдор предположил, что это может быть именно из-за сокращении взаимодействия между волшебниками и не-волшебниками. Что-то связанное с энергообменом, Корнелиус не очень понял его объяснение. Вот только его опыт общения с магглами явно свидетельствовал о том, что данное предположение не лишено оснований.       Но почему именно детская больница? Дело в том, что дети всегда находятся под защитой. Ее можно назвать божественной, священной или какой-то там еще… суть состояла в том, что сам мир был обустроен таким образом, что оберегал детей от внешних угроз настолько, насколько мог. Убийство ребенка было непростительным как с моральной, так и с магической точки зрения. Оно порицалось везде и всегда (хотя и тут бывают исключения, правда, крайне редкие). А убийство ребенка-волшебника было деянием, сравнимым с убийством единорога. Так что для чистоты эксперимента, Корнелиус решил попробовать помочь именно детям. Причем сразу многим.       Так что постучавшись в кабинет главного врача и услышав дежурное «входите», Корнелиус был полон решимости проверить свои догадки. — Добрый день. Я — Корнелиус Фадж. Фокусник, от городского общ… — Ах! Как прекрасно! — неожиданно, Корнелиуса встретила… молодая девица лет двадцати на вид. Она не просто прервала его, а вскочила из-за довольно монументального рабочего стола и быстрым шагом подошла к нему. — Я так рада! Когда нам сказали, что приедет фокусник, дети очень оживились! — сказав это, она протянула руку. — Я — Кэролайн Футли. Главный врач, — представилась она, а Корнелиус с сомнением, но все же пожал ее руку. — Эм… Корнелиус Фадж. Мисс Футли, а где мистер Стоун? Не поймите меня неправильно, но я думал, что главным врачом является он. — Он вчера ушел на пенсию. Семьдесят лет, как-никак, — Керолайн сообщила эту новость словно нечто маловажное, — и я уже год как миссис Футли, — с какой-то особой гордостью от этого факта сообщила она. — Понимаю, — впрочем, Корнелиус очень быстро взял себя в руки. — Что же, миссис Футли. Рад с вами познакомиться, — кивнул он ей, а миссис Футли заулыбалась. Видимо, она ожидала, что ее будут критиковать. Все-таки молодая девица на такой важной должности… По-другому Корнелиус не знал, как объяснить ее довольное лицо. — Зовите меня Кэролайн. Прошу за мной, — сказав это, она указала на дверь и прошла вперед.       Вопреки сомнениям и опасениям, все прошло гладко. Корнелиус довольно тщательно проработал программу, так что нарушения Статута не случилось. Впрочем, он честно признался самому себе в том, что прошел по краю. Сейчас, сидя на стуле, он смотрел в никуда и анализировал свои внутренние ощущения. Что же… на быстрый результат он и не рассчитывал. Видимо, нужны регулярные выступления, чтобы чего-то добиться. — И что же ты тут делаешь, Корнелиус? — неожиданный голос вырвал его из раздумий. Недалеко от Корнелиуса, стараясь сохранить невозмутимый вид, стоял Бартемиус Крауч. — Просто пришел, — сказал Люис, вглядываясь в глаза старого друга. — Просто пришел, значит? — Барти подошел к Корнелиусу и встал рядом, нависая над ним. — Это же нарушение статута, Льюис! У тебя могут быть проблемы. — Барти, я не считаю, что это нарушение. Поверь мне. Ничего плохого или компрометирующего я не сделал, — впрочем, несмотря на столь эмоциональную реакцию друга, Корнелиус оставался спокоен. — Всего-лишь пару фокусов. Ничего экстраординарного, — он говорил спокойно, но видел, что у его боевого товарища явно свое мнение об этой ситуации. — Люис, ты… — Спасибо вам, мистер Фадж, — услышали они голос пожилой медсестры, которая только что вышла из палаты, где был оборудован самодельный зрительный зал. — Да, спасибо мистер Фадж, — звонкий голос директора Футли так и кричал о том, что она в восторге от заглянувшего к ним на огонек фокусника, — а вы… ? — Простите мою нерасторопность. Бартемиус Крауч. Мы с Корнелиусом вместе работаем в Министерстве Иностранных Дел, — Барти, как и ожидалось от джентльмена, снял свою фетровую шляпу и, с легким поклоном, прижал ее к сердцу. И не сказать, что всего мгновение назад он собирался хорошенько отругать Корнелиуса. — МИД? Мистер Фадж, вы не говорили, что служите в настолько… — миссис Футли встала как вкопанная, рассматривая и Корнелиуса, и Бартемиуса. — Это мое основное место работы, — явно нехотя, сказал Корнелиус, — но я с детства увлекаюсь фокусами, и посчитал, что могу приносить пользу не только служа нашему Королю, но и помогая детям вернуть их улыбки, — сказал Фадж, вздохнув. В маггловском мире, почему-то, служащие министерства как правило представлялись работниками МИДа. Возможно, это было связано с тем, что в МИДе Королевства всегда хватало должностей и отделов, покрытых ореолом государственной тайны. — О, Корнелиус! Вы так милы! Не люби я всей душою моего Герберта, я бы вряд ли вас отпустила, — лучась позитивом, Кэролайн Футли прижала руки к груди. — Когда нам ждать вас в следующий раз? Уверена, дети с удовольствием встретятся с вами снова. — Боюсь, что это случиться не очень скоро, — в разговор вмешался Бартемиус, — увы, служба. Я именно поэтому и пришел сюда. Корнелиус нужен на рабочем месте. — Ах, как жаль! Ну, что поделаешь, — пожала плечами Керолайн, — в любом случае, мы вам всегда будем рады, — с этими словами, она попрощалась с Корнелиусом и, после взаимных расшаркиваний, Барти и Люис покинули больницу. — И все же, ты рискуешь! Не уж-то так хочется проверить теорию Дамблдора? — встав перед главным входом в больницу, Бартемиус достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Мне кажется, что Альбус прав. Конечно, все станет более понятным через некоторое время, но… мне кажется, что теория энергообмена правдива. И именно поэтому взаимодействие маглов и магов надо интенсифицировать, — сказал Корнелиус и, проверив свой саквояж и котелок на голове, вздохнул: — Только я так и не понял, зачем ты пришел? Выписать штраф? — Я не для того гонялся за тобой с Чарринг-Кросс Роуд, Корнелиус, чтобы выписывать штраф за нарушение Статута. Тем более, судя по тому, что я видел, технически, нарушения не было, — Бартемиус сделал глубокую затяжку. Корнелиус же про себя кивнул. Видимо, то, что Барти застал его за «фокусами», было чистой случайностью. — Вот как? И чем же я удостоился твоей, безусловно, весьма приятной компании? — Люис ерничал, хоть и понимал, что Барти не просто так увязался за ним аж с Чарринг-Кросс Роуд. — Давай пройдемся. Тут недалеко есть приятная для прогулок аллея, рядом с парком — сказал Барти и пошел в сторону от больницы. Пожав плечами, Корнелиус пошел за ним. Когда они достаточно отошли от больницы и оказались рядом с парком, Барти остановился у мусорного бочка. — Я получил это письмо сегодня. Прочти, — сказал Барти и передал Люису вскрытый конверт, в котором было довольно объемное письмо, написанное каллиграфическим почерком. Если коротко, в нем говорилось о том, что недавно обнаружили труп Хэпзибы Смит, довольно известной в магическом мире коллекционерши и, как она сама утверждала, потомка Пенелопы Пуффендуй. Согласно результатам предварительного следствия, это был несчастный случай, дескать эльф, по ошибке, вместе с какао подал ей какую-то отраву. Вот только автор письма, представившийся мистером Смитом (Корнелиус про себя хмыкнул) сомневался в том, что эльфийка Прихлеба, многие годы служившая Хэпзибе, могла допустить такую оплошность. В общем, автор письма просил Бартемиуса разобраться с этой ситуацией. — Отдел тайн, да? — прекратив чтение, Корнелиус криво усмехнулся и вернул письмо Барти. Крауч, сделав последнюю затяжку, отправил окурок в ближайшую урну. И судя по его кислой мине, Корнелиус угадал верно. Ну а кому еще пришло бы в голову представляться «мистер Смит» как не чиновнику из Отдела тайн? — Да. Их волнует то, что это не просто несчастный случай. Думаю, они бояться, как бы из коллекции мадам Смит не пропало что-то ценное и опасное. Я говорил со следователем, что ведет это дело. Там таких вещичек хватает, — Барти продолжал идти прогулочным шагом, вдыхая весенний воздух. — Готов поспорить, что она была завсегдатаем в «Горбин и Беркс». — У тебя всегда была отменная интуиция, — хмыкнул Крауч. — Как только я навел о ней справки, сразу же отправился туда. И да, действительно, она частенько покупала там всякие безделушки.       «Горбин и Беркс» было заведением по скупке и продаже самых разных артефактов и ингредиентов, в том числе и темномагических. А еще был одним из любимых магазинов для разного рода коллекционеров, среди которых была мадам Смит. — И старик Горбин согласился с тобой поговорить? Насколько я знаю из сплетен, он не очень болтлив, — задумчиво пробормотал Льюис. — Мне повезло, сегодня за прилавком был мистер Берк. И он подтвердил, что мадам Смит действительно была их постоянным клиентом. Вот только он отказался говорить о том, что она у них покупала, а ордера у меня нет, — с досадой в голосе, пробурчал Барти. — Понятно, что ничего не понятно. Скажи мне вот что. Почему Отдел тайн обратились к тебе? И, главное, причем здесь я? — задал Фадж, в принципе, резонный вопрос. — Ты же помнишь, что мы с тобой, формально конечно, состояли в Отделе? — сказал Барти, на что Корнелиус поморщился. Особый магический отряд действительно входил в Отдел тайн, пускай это и было формальностью. Ведь этот отдел осуществлял, в том числе, и разного рода спецоперации. — А они, — Бартемиус особенно подчеркнул слово «они», — хорошо помнят, кто, как и когда работал под их началом. А что касается тебя… Я хотел бы, чтобы ты прикрыл мне спину, — без каких-либо обиняков сказал Барти, — я чувствую, что здесь что-то не так, но не могу понять, что. А ты — опытный боевик. Не чета «деткам из Аврората», — Барти не скрывал своего отношения к Аврорату. Да, среди них были толковые парни, но большая часть были, в лучшем случае, простыми бобби, а не боевиками, прошедшими через войну. — Наверное, ты до сих пор не отошел от догонялок с гриндевальдовскими недобитками, — сказал Корнелиус с ироничным сочувствием в голосе, пропуская лесть за уши, но Барти не разделял его веселого настроя. — Заметь. Не я это сказал, а ты, — Барти остановился и ткнул его в грудь указательным пальцем, а затем пошел дальше. — Несмотря на все наши усилия, на материке, да и у нас тоже, у Гриндевальда хватает симпатизантов. Они хоть и затаились, но не исчезли. Так что если тебе кажется, что угроза миновала, то это тебе только кажется, — слова Крауча были злыми и страшными, но Корнелиус сам прекрасно понимал, насколько опасно думать, что все закончилось. — Ладно, можешь на меня рассчитывать, — после минутных раздумий, сказал Люис, идя за Барти, — но я бы не хотел слишком затягивать. В ближайшее время я хочу поехать в Египет. Я как раз собирался просить отпуск у Эльфиаса. — Что, наконец-то созрел для того, чтобы привезти сюда свою Лейлу? — ухмыльнулся Барти. Сейчас они поравнялись и прогулочным шагом шли по немного мокрому после дождя тротуару. — Ну… мне кажется, что любовь по переписке, конечно, безумно романтична, но нам с ней пора делать следующий шаг. Особенно, если я правильно понимаю те намеки, что она делает в своих письмах, — сказал Корнелиус с мечтательной улыбкой.       Переписка с Лейлой была оживленной. Не было и месяца, чтобы он не получал большого, написанного на нескольких листах письма, а то и двух. Забавные случаи, связанные с ее «сестрами» по Храму Исиды, истории путешествий по Нилу и в Святую Землю (она дважды побывала в Иерусалиме), научно-магические опыты, новые заклинания… она писала о многом, стараясь отразить на этих нескольких листах в том числе и свои эмоции. Да и сам он с удовольствием писал ей о собственном житие-бытие, о службе под началом Элфиаса Дожа, о командировках в разные страны. О своих чувствах. И в последнее время он стал улавливать в ее письмах намеки на то, что она готова приехать к нему. Сделать следующий шаг. И не сказать, что Корнелиус был не рад. Он сам подумывал о том, чтобы съездить к ней, и вот теперь собирался осуществить этот план. — Думаю, мое начальство не будет затягивать с тем, чтобы предоставить ей британское подданство, когда ты привезешь ее сюда. Особенно, если я этому поспособствую, — с намеком сказал Барти, на что у Корнелиус изогнулась бровь. — Очень неудачный способ сделать меня должником, — буркнул он, но затем добавил: — Но я не откажусь от безвозмездной помощи, учитывая твое бескорыстие и доброту, — сарказм в голосе Корнелиуса можно было резать ножом, настолько он был густым. Впрочем, Бартемиус лишь улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил беседу.       День клонился к закату. Солнце над Лондоном постепенно опускалось на западе, а два джентльмена, в фетровой шляпе и в котелке, шли по аллее и обсуждали предстоящее им опасное и увлекательное дело.

***

— Вау. И что было потом? — маленький Ричард смотрел на своего деда с нескрываемым восхищением. — Мы побывали дома у мисс Смитт, но ничего не нашли. Увы, но злоумышленник хорошенько подчистил концы. Так что версию о несчастном случае оставили без изменений, — сказал он, отхлебнув из чашки чая, оставленной заботливой Кэролайн. — Впрочем, это было лишь первое из множества странных событий, которые происходили в то время. Сейчас, когда я думаю об этом, мне сложно понять, от чего мы не видели некоторые очевидные моменты. Но это сейчас они очевидны. А тогда мы даже представить не могли, что, казалось бы, рядовой случай это начало чего-то большего. Чего-то… страшного, — лицо Корнелиуса, до этого момента пребывавшее в благодушном спокойствии, затвердело. Ему явно было неприятно вспоминать об упомянутых событиях. А Ричард… маленький мальчик смотрел на своего дедушку и старался понять, как ему поступить в этой ситуации. Ведь ему было интересно… очень интересно послушать, что случилось дальше, но он не хотел, чтобы любимый дедушка чувствовал себя плохо. Ведь мама, да и папа тоже, всегда говорили ему, что нельзя заставлять людей вспоминать то, что им неприятно. Но что же ему делать, когда все это настолько интересно?! — Корнелиус? — к счастью для него, в комнату вошла директор больницы. — Дети уже проснулись. Мы можем начать. — Хорошо, Кэролайн. Мы сейчас, — сказал Фадж и, встав со своего места, посмотрел на внука своим обычным, насмешливо-расслабленным выражением лица. — Ну что, Ричард. Нам пора. Вперед, к подвигам! — пафосно возвестил он и, взяв саквояж, пошел на выход из комнаты. Чуть помедлив, к нему присоединился Ричард, и через мгновение дверь в комнату отдыха закрылась. И лишь висящие на вешалке котелок и пальто, вместе с накрытым чайным столиком напоминали о том, что здесь только что сидели люди.