Глава 7
3 мая 2019 г. в 18:31
«Вот я и дома», — подумала Роуз, едва ступив на крыльцо небольшого поместья, где она родилась и выросла. Поместье ничуть не изменилось с тех пор, когда она бывала там в последний раз. Будто бы и не было никакого трагического путешествия на Титанике, и Роуз никогда не покидала родной дом.
Девушка нервничала. Она даже боялась представить, как отреагирует мать на её возвращение. Наверняка миссис Бьюкейтер очень страдала всё это время, ведь какая мать может спокойно жить, не зная, где сейчас её ребёнок и всё ли с ним в порядке. Роуз было как никогда стыдно за свой поступок. Только сейчас она начала понимать, что побег не был единственным выходом. Можно было хотя бы попытаться найти другие пути отступления от нежелательного замужества, не обрекая своего единственного родного человека на страдания.
Собравшись с духом, Роуз постучала в массивную дверь. Вдруг девушку пронзила неприятная догадка: а вдруг поместье отобрали кредиторы в уплату долгов, и её мать больше не живёт там? Где тогда её искать? Роуз ещё больше начала волноваться, но тут её слух привлёк звук знакомых шагов, и она вздохнула с облегчением. Её мама здесь.
В женщине, открывшей дверь, Роуз не сразу признала свою мать. Руфь Дьюитт Бьюкейтер словно постарела на несколько лет. Её осунувшееся и усталое лицо покрывали новые морщины, в рыжих волосах, заплетённых в небрежную косу, виднелась проседь.
— Мама… — только и смогла произнести Роуз. Её глаза начали наполняться слезами.
Руфь тоже не сразу узнала свою дочь. Она ожидала увидеть на своём пороге кого угодно, но только не её. Но сейчас перед ней стояла именно Роуз, пусть она и изменилась внешне с тех пор, как они виделись последний раз.
Миссис Бьюкейтер не могла вымолвить и слова. Она подошла к своей дочери, её лицо выражало сразу несколько эмоций: шок, радость и неверие. А затем Руфь влепила Роуз звонкую пощечину. Та даже не шелохнулась, ибо понимала, что заслужила. В следующее мгновение женщина уже обнимала свою дочь и рыдала навзрыд.
— Роуз, я думала, что больше никогда не увижу тебя, — сквозь слёзы вымолвила Руфь. — Зачем ты так поступила? Зачем? Когда я увидела твою записку, думала, что попросту не смогу жить дальше. Ты просила в записке не искать тебя… Угрожала, что наложишь на себя руки, если тебя попытаются вернуть обратно… Неужели я была настолько плохой матерью?
— Прости меня, мама, — тихим голосом проговорила Роуз, чувствуя стыд за те ужасные слова, которые она написала в прощальной записке. — Тогда мне и правда так казалось… Но сейчас я понимаю, что скорее это я плохая дочь.
— А про Каледона ты подумала? Он, конечно, пытался это скрыть, но я видела, насколько он был подавлен. Мало того, что невеста сбежала перед свадьбой, так ещё ему пришлось понести убытки за несостоявшееся торжество.
Когда мать упомянула Кэла, Роуз ещё больше поникла. Она чувствовала вину перед ним за то, что вчера ей снова пришлось разбить ему сердце. Вину, которую она ничем не сможет загладить.
— Ну что ж, проходи, не будешь же вечно у порога стоять, — сказала Руфь и вошла в дом, Роуз последовала за ней. Её взору предстала знакомая прихожая, которая вроде и не изменилась, но всё равно девушке казалось, что будто бы чего-то не хватает. Оставив свой чемодан в углу, она принялась рассматривать знакомый до мелочей интерьер, пытаясь понять, что же конкретно её смутило.
— Наше имущество распродали на аукционе, — грустно проговорила Руфь, словно уловив немой вопрос дочери. — Даже картины и те забрали.
Теперь Роуз поняла, что именно пустые стены сбили её с толку. Сколько она себя помнила, их всегда украшали прекрасные картины, которые она очень любила и считала главным украшением интерьера. А теперь картин больше нет, что не могло её не расстроить
— Значит, с долгами покончено? — глухо спросила она.
— Да, но какой ценой… Теперь наше положение хуже, чем когда-либо было. Даже прислугу пришлось распустить. Хорошо, что хоть дом удалось отстоять, и то благодаря фонду Молли Браун, который она создала для помощи выжившим пассажирам Титаника.
Хоть миссис Бьюкейтер напрямую не обвиняла свою дочь в нынешнем положении дел, но та всё равно почувствовала негласный упрёк в свою сторону. Роуз хотелось начать спор, но она понимала, что это приведёт к очередной ссоре, а девушке не хотелось опять портить отношения с матерью.
— На что ты сейчас живёшь? — Роуз решила задать вопрос, который сейчас волновал её больше всего.
— Я подрабатываю сиделкой у одной дамы со слабым здоровьем. Как же это унизительно, но денег совсем нет, приходится не чураться любой работы.
Здесь Роуз уже не могла не возразить.
— А вот здесь я с тобой не согласна, — сказала она. — Любой уважающий себя человек не должен считать труд чем-то зазорным. Я сама первые полтора месяца работала официанткой, и знаешь, что? Меня выгнали за то, что я не справлялась со своими обязанностями. Осознавать то, что я была неспособна зарабатывать на жизнь даже таким, казалось бы, элементарным трудом — вот что было действительно унизительным.
— Ты работала официанткой?! — Руфь была шокирована. — Бог мой, как мы дошли до такой жизни… Разве ты этого хотела?
— Честно, на самом деле нет. Я сама не ожидала, что будет так трудно, — сказала Роуз. — Но я ни о чём не жалею. Сейчас я работаю в швейной мастерской, и хоть обучение тоже проходило далеко не гладко, но зато теперь я хоть что-то да умею и точно не пропаду.
— Одно другого не лучше, — женщина словно не желала прислушиваться к доводам своей дочери. — Где было слыхано, чтобы наследница аристократического рода позволяла себе работать как какая-нибудь нищенка.
— Мама, ты неисправима. Пойми, мы больше не принадлежим к высшему обществу. И даже наша фамилия нас не спасёт. Только мы сами.
В конце-концов, после непродолжительной дискуссии Руфь пришлось смириться с точкой зрения дочери. Главное, что она вообще вернулась, пусть и ненадолго. Но девушка обещала, что больше никогда не будет забывать о своей матери, будет время от времени приезжать к ней и по возможности помогать деньгами.
Уже с наступлением темноты, когда мать и дочь пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по своим спальням, Роуз размышляла о событиях прошедшего дня. С одной стороны, встреча с матерью помогла ей избавиться от чувства вины, которое давно не давало ей покоя. А с другой — Роуз никак не могла забыть Кэла. Её мучило сомнение относительно правильности своего поступка. Может он был прав насчёт того, что их встреча на корабле не была случайностью? Может, всё-таки стоило дать ему шанс? Она больше не могла отрицать, что её душа отчаянно тянулась к Кэлу. После того, как Роуз узнала его настоящего, она поняла, что он вовсе не такой чёрствый и бездушный, каким она раньше его видела. Кэл никогда не был плохим, просто он был воспитан в других условиях. Конечно, он не был лишён недостатков, но и сама Роуз не была святой.
Как бы там ни было, девушка считала, что уже поздно что-либо менять. Каледон скоро женится на Сьюзан, и Роуз оставалось лишь надеяться на то, что, несмотря на её заверения, её бывший жених будет счастлив в новом браке.
***
Несколько дней спустя в поместье Бьюкейтеров наведался нежданный гость. Роуз с матерью мирно пили чай на кухне, когда раздался стук в дверь. — Пойду посмотрю, кого там принесло, — сказала Руфь, отправилась в прихожую, но вскоре вернулась обратно, её лицо выражало недоумение. — Роуз, это к тебе. Роуз удивилась не меньше матери. Когда она вошла в прихожую, её взору предстал незнакомый мужчина, стоящий на пороге. — Здравствуйте. Мне было велено передать это лично в руки Роуз Дьюитт Бьюкейтер, — мужчина протянул удивленной девушке письмо и небольшую чёрную коробку, перевязанную синей лентой. — Желаю вам всего наилучшего. — А от кого… — хотела было спросить Роуз, но загадочного гостя уже и след простыл. Роуз догадывалась, от кого могло быть это послание. Она вернулась обратно на кухню и под вопросительный взгляд матери дрожащими руками распечатала конверт. Когда Роуз увидела знакомый почерк, её догадки подтвердились. Здравствуй, Роуз. Надеюсь, что ты в порядке. Мы с мисс Марлоу решили разорвать помолвку. Я признался ей, что моё сердце навечно будет принадлежать другой, а она не смогла с этим смириться. Возвращаю то, что всегда принадлежало только тебе. Делай с ним, что хочешь. Можешь обеспечить безбедную жизнь себе и своей матери, можешь сохранить в память обо мне, либо же выбросить. Каледон Хокли. Короткое письмо вызвало у Роуз бурю эмоций. Стараясь сохранять внешнее спокойствие, она открыла коробку. Её взору предстал до боли знакомый бриллиант Сердце океана. На расспросы своей матери о том, кто прислал ей эту драгоценность и откуда загадочный отправитель знает о том, что Роуз вернулась домой, она сказала лишь то, что они с Кэлом плыли на одном и том же судне и что он решил вернуть ей ожерелье, подаренное в честь помолвки. Затем Роуз попросила мать оставить её одну и в смешанных чувствах удалилась в свою комнату. Роуз сидела на кровати, задумчиво рассматривая бриллиант на своей ладони. Украшение, которое раньше казалось ей тяжёлым и зловещим, теперь вызывало у неё противоположные чувства. Только сейчас она поняла всю значимость бриллианта, и метафора с сердцем из письма становилась всё более очевидной. Девушка сжала драгоценный камень в ладони и прижала его к груди. По её щеке скатилась одинокая слезинка. В голове Роуз вихрем проносились воспоминания, связанные с бриллиантом. Она вспомнила, как Кэл впервые преподнёс ей столь дорогой подарок. Теперь эта сцена в её памяти выглядела совсем иначе. Отныне Роуз отчётливо видела, с какой любовью и трогательностью Кэл дарил ей этот бриллиант, и не понимала, почему раньше в упор отказывалась верить в его чувства. Открой мне своё сердце, Роуз. Потом Роуз вспомнила Джека. Его образ так чётко предстал перед её глазами, что душевные раны снова дали о себе знать. Роуз была настолько ослеплена любовью к Джеку, что позволила себе воистину подлый поступок по отношению к своему жениху. Нарисуй меня, как тех француженок. Я его надену. «Милый, хороший Джек. Если бы я только могла знать, к каким последствиям может привести моя глупость и безрассудность», — с сожалением подумала Роуз. — Откуда ты знаешь, что я его не крал? — Просто знаю. Уже после крушения, когда, казалось бы, была проведена окончательная черта между Роуз и Кэлом, он всё равно её искал. Искал, несмотря на предательство и боль, которую она ему причинила. И даже это тогда не могло заставить девушку поверить в искренность его чувств. Я искал именно тебя, Роуз. Наконец, Роуз смогла прийти к решению, которое она считала наиболее правильным. На конверте был адрес отеля, откуда было отправлено письмо, и девушка вознамерилась отправиться туда в надежде, что Кэл ещё там. — Ты куда, милая? — спросила Руфь, когда увидела, что её дочь поспешно надевает на себя пальто. — Я должна поехать в отель, где остановился Кэл, — будничным тоном произнесла Роуз. — Я не могу оставить себе такую дорогую вещь. Я верну её законному владельцу. — Ты хорошо подумала? — напряглась миссис Бьюкейтер. — Да, мама. Прошу, только ничего не говори. Это моя жизнь и мой выбор. Роуз поспешила прочь из дома. Очутившись на улице, она, наконец, позволила себе перевести дух. Девушка села в трамвай и, наблюдая за сменяющимися серыми зданиями и толпами спешащих людей, пыталась отвлечься от волнения, которое душило её. Она искренне надеялась, что мать поверила ей, ведь на самом деле Роуз хотела сделать то, чего отчаянно желала и в то же время очень боялась. Когда трамвай доехал до нужной остановки, Роуз чуть ли не бегом отправилась к высокому белому зданию отеля. Она дрожала всем телом, сама не зная, отчего: то ли от волнения, то ли из-за холодного пронизывающего ветра. Роуз вошла в холл отеля и сразу же направилась к стойке администратора. За стойкой стояли два джентльмена, один был одет в красивую униформу, а во втором Роуз узнала мужчину, который недавно передал ей бриллиант с письмом. «Судя по всему, это слуга Кэла, — подумала Роуз. — Значит, он ещё здесь». — Добрый вечер, — стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, поздоровалась Роуз. — Могу ли я увидеться с Каледоном Хокли? — Ещё раз здравствуйте, мисс. Я скажу мистеру Хокли о вас, пожалуйста, подождите здесь, — сказал мужчина и отправился в номер своего хозяина. Роуз изо всех сил старалась выглядеть спокойной и невозмутимой, но ей казалось, что земля уходит из-под ног, и она вот-вот упадёт навзничь. В попытке отвлечься от своего нервозного состояние девушка рассматривала интерьер отеля, который был воистину роскошным и изысканным. Наконец дождавшись того камердинера, который предложил сопроводить её до номера Кэла, Роуз постаралась выкинуть все лишние мысли из своей головы и сосредоточиться только на том, ради чего она решилась на этот визит. Оказавшись у заветной двери, Роуз в последний раз собралась с духом и вошла внутрь. Каледон Хокли сидел на диване со стаканом в руке. Когда их взгляды встретились, на его лице мелькнуло что-то похожее на замешательство, но спустя мгновение оно снова стало непроницаемым. — Здравствуй, Роуз. Удивила же ты меня. Когда мистер Андерс сказал мне, что пришла именно ты, я сначала решил, что он меня разыгрывает. — Да, мой визит и правда весьма неожиданный… Сможешь уделить мне немного времени? Мне нужно поговорить с тобой. — Скажу сразу, бриллиант обратно не приму. Он твой. Если ты пришла его вернуть, то уходи. — Никуда я не пойду, пока ты меня не выслушаешь. Но, пожалуй, сначала я отнесу это в бар, — Роуз взяла бутылку виски с журнального столика. — Разговор предстоит серьёзный, мне нужно, чтобы твоя голова оставалась ясной. — Тогда с какой целью ты пришла? Прятать от меня спиртное? — с ироничной усмешкой спросил Кэл. — Да, только ради этого и ехала в другой конец Лондона, — усмехнулась Роуз, унесла бутылку и, вернувшись, села на диван рядом с Кэлом. — Я долго думала над тем, правильно ли я поступила, когда отвергла тебя во время нашей последней встречи. Когда ты только появился в моей жизни, я смотрела на тебя как на надзирателя, который хочет лишить меня свободы, навсегда запереть в золотой клетке, вынуждать подчиняться… Мама постоянно твердила мне, что наше положение может спасти только моё выгодное замужество, а когда ты стал оказывать мне знаки внимания — она стала давить на меня ещё больше. Я сопротивлялась, ведь ты не был моим выбором. Видела в тебе только худшее, намеренно очерняла твой образ. Считала, что ты видишь во мне лишь красивую игрушку, сама мысль о каких-то чувствах ко мне казалась просто нелепой. Так вот, сейчас я смотрю на тебя по-другому. Если ты готов отпустить прошлое — я готова открыть тебе своё сердце. Когда Роуз закончила свой монолог, Кэл почувствовал себя так, будто все его мечты сбылись в один момент. После того, как он окончательно потерял надежду вернуть свою любимую, ему было трудно поверить в происходящее. Всё казалось каким-то фантастическим сном. Но каждый раз, когда Кэлу снилась Роуз, он видел лишь её смутный образ, который отдалялся от него и постепенно рассеивался. А сейчас она была рядом с ним. Настоящая. И даже не думала никуда исчезать. — Ты действительно этого хочешь или мать промыла тебе мозги? — спросил Кэл. На самом деле он хотел сказать что-то другое, но вместо того он задал, как ему казалось, совсем неуместный вопрос. Однако Роуз вовсе не смутилась. — Знаю, тебе трудно в это поверить, но сейчас это полностью моё решение, — сказала она. — Даже мама о нём не знает. Так каким будет твой выбор? Маска невозмутимости окончательно спала с лица Кэла. Со взглядом, полным нежности и обожания, он взял ладонь Роуз и прикоснулся к ней губами. Лицо девушки озарила тёплая улыбка, её глаза лучились счастьем. — Я буду самым большим глупцом в мире, если скажу "нет", — улыбаясь, произнёс Кэл, затем добавил уже серьёзным тоном. — Но учти, сбежать больше не позволю. Затем мужчина притянул Роуз к себе и прижался к её губам в жадном, ненасытном поцелуе. Где-то в глубине души он по-прежнему боялся, что его возлюбленная может передумать и оттолкнуть его, но Роуз даже и не думала сопротивляться. Наоборот, она с жаром отвечала на его ласки, позабыв обо всех своих внутренних противоречиях. Она не думала останавливаться даже тогда, когда почувствовала, как руки Кэла расстегивают шнуровку на её платье. В свою очередь, Роуз начала стягивать с мужчины пиджак, давая понять, что их желания совпадают. Теперь в её душе не было места холодности и отстранённости. Только желание любить и быть любимой.***
Безграничное счастье заполнило каждый уголок души Кэла. Ещё утром ему казалось, что вся его жизнь идёт под откос, но сейчас рядом с ним на кровати лежала его любимая Роуз, которая теперь навсегда принадлежала только ему. Она лежала, уткнувшись в его грудь, а он тем временем проводил рукой по её мягким и шелковистым волосам. Момент был настолько прекрасен, что хотелось навсегда сохранить его в своей памяти. — У тебя перо в волосах, — Кэл вытащил из волос Роуз небольшое белое пёрышко. — И не одно. Роуз нехотя приподнялась, облокотилась о подушку и сказала: — Нам нужно обсудить, что делать дальше. — А что здесь обсуждать? Надо подать жалобу на отель за ненадлежащее качество постельных принадлежностей. — Я не об этом… Постой, ты серьёзно? — глаза Роуз расширились от удивления. — Конечно. Это ведь люкс, здесь всё должно ему соответствовать, вплоть до мелочей, — невозмутимым тоном ответил Кэл. — Ты неисправим, — вздохнула Роуз. — В общем, нам нужно решить, как нам встречаться дальше. Я хочу на какое-то время сохранить наши отношения в тайне. Для меня это важно. Не хочу, чтобы все думали, что ты разорвал помолвку со Сьюзан из-за меня, и что я вернулась к тебе только из-за денег. И ещё… Я не хочу менять свой нынешний образ жизни и бросать работу, так что я через неделю вернусь в Трентон. Кэл нахмурился. Ему не нравилось то, что предлагает ему Роуз, но спорить с ней было себе дороже, тем более тогда, когда у них всё стало налаживаться. — Хорошо, но у меня тоже есть условие, — наконец произнёс он. — Мы подыщем тебе нормальную квартиру, все расходы я возьму я себя. Я не позволю тебе дальше жить в дешёвой гостинице. Роуз не была в восторге от этого предложения, ведь это означало фактический конец её полной финансовой независимости, к которой она стремилась, но Кэл был непреклонен, так что ей пришлось согласиться. Да и она сама давно мечтала покинуть гостиницу, условия которой были очень далеки от идеала. Когда её взгляд упал на часы, Роуз охнула, вскочила с кровати и начала поспешно одеваться. — Какой ужас, мама наверняка уже волнуется, я не думала, что так задержусь, — в панике бормотала она, пытаясь привести себя в порядок. — Мне пришлось солгать ей, что я отправляюсь к тебе только ради того, чтобы вернуть твой подарок, а сама… Боже, я потеряла счёт времени. — Не суетись, я попрошу Андерса, чтобы он отвёз тебя до дома, — сказал Кэл. — И да, должен сказать, что я уже завтра отправляюсь обратно в Америку, так как отец прислал гневную телеграмму с требованием вернуться. Он уже в курсе об отмене свадьбы, наверняка будет читать морали на тему «как я буду управлять рабочими на заводе, если даже женщину удержать не могу». — Как бы мне хотелось хоть чем-то помочь… — Ничего, побесится и успокоится. В любом случае, сегодня я обрёл больше, чем потерял… Что ж, прощай, — Кэл сжал Роуз в объятиях. — И обещай, что отправишь мне телеграмму, когда сама соберёшься в Америку. — Обязательно. Роуз прильнула к губам Кэла, даря ему прощальный поцелуй. Наконец-то она чувствовала полное спокойствие и умиротворение. Больше не было никаких лишних мыслей, которые удручающе действовали на неё и лежали тяжелым грузом на душе. Только лишь осознание того, что она поступила правильно.