По протоколу

      Мира немного скованно улыбается одинаковым лицам придворной знати. Королевский — ее, родовой, дворец пышет цветами и музыкой, пары кружатся, от пестрых и дутых нарядов у беглой принцессы с непривычки рябит в глазах. Очередная протянутая ладонь сулит минуты неловких топтаний с ну-очень-важным торговым партнером, а также горячее одобрение папочки, да будет долгим и мирным его правление. Мира кивком соглашается, снова вливаясь в ряды танцующих, и приказывает себе как можно внимательнее следить за ногами.       А в волосах у нее, кажется, что-то застряло.       Еще бы ему не застрять: за пару часов до выхода в свет принцесса гордой Тангеи как следует извалялась в каком-то болоте. Хотя, если честно, все они извалялись, и к моменту прибытия Главного Гада команда Лайтера слилась с фоном настолько, что атакуя, напоминала вертикальные кучи компоста и всего что не тонет. А потом, отряхнувшись и попривыкнув к рези в глазах, они отмывались, отмывали Главного Гада и Сорок второй; подготовка к приему на родной планете второго пилота ограничилась отчетом в Командование и рывком в другой галактический сектор.       Принцессе нужно попасть на бал. Это вопросы чести, выгоды и вливания в Галактический Альянс еще одной очень нужной планеты. Это политика, интересы как минимум двух сторон: отец хмурит брови, уповая на некий дочерний долг, Небула выражается более прямо, облекая, однако, приказ в форму настойчивой просьбы. Мира посередине. В этот раз ее мнение, в общем-то, не учитывается, а сопровождение больше напоминает конвой. Хоть и сочувствующий, хоть и почетный до неприличия.       Танец закончился, тангеанка — ей чуть отдавили ногу — с опаской касается пышной прически. Нет, все-таки не застряло, просто голову от усталости клонит набок, а морковного цвета волосы заплетал отпетый садист. Родная планета Миры вообще имеет склонность к излишествам, и сегодня, помимо вырвиглазного кроя одежд, принцессу окружают еще и улыбки. Неизменно скучающие, вежливые, к ее подбородку приклеилась примерно такая же, однако навык безвозвратно утерян на космических тропах. У Миры Новы, потенциальной хозяйки вечера, сводит мышцы лица. Получив передышку, принцесса и косморейнджер (теперь уже больше второе, чем первое) прячется за колонну с намерением отыскать лицо столь же кислое, как ее собственное.       Найти оное не составляет особых проблем. Быть может, все потому, что к откровенно скучающему выражению прилагается внушительный подбородок, или из-за того, что обладатель этого самого подбородка весьма выделяется на фоне субтильного вида Мириных соотечественников. Лайтер держится в стороне и выглядит не особо довольным, наверно, прокручивает в голове вероятность вторжения самого Злобного Императора. Если подумать, в прошлый раз, в обстоятельствах очень похожих, Зург оказал им всем большую услугу… Ну, если не всем, то непосредственно Мире Нове — наверняка.       Сейчас работа Миры — порядок, а текущее положение дел — не более чем приветы из прошлой жизни. Однако Мира знает ее законы и по старой привычке расшаркивается со знакомыми и не очень, а нормы дворцового этикета беспокойно зудят в ее голове. Непосредственное начальство ее в то же время переминается с ноги на ногу и, кажется, чувствует себя более чем неловко в костюме. Они оба стараются быть похожими на гражданских, но тангеанка маскируется лучше; вооруженные арсеналом из щупалец гости в итоге обходят Базза чуть боком. Поделом, ведь истинной дипломатией Командование занимается ой как нечасто.       Миру не выдает ничего. Она констатирует это как рейнджер, занявший самый дальний и наименее освещенный угол просторной залы, и как принцесса, которой откровенно не улыбается рисковать носками многострадальных ступней. Однако капитан каким-то образом перехватывает ее взгляд — и понимающе ухмыляется, и салютует бокалом. Нова слишком устала, чтобы смутиться, но достаточно нагляделась на постные лица присутствующих, чтобы скорчить рожу в ответ. Тихая гавань вокруг ее прямого начальства после череды рук и щупалец кажется весьма привлекательной. В конце концов, почему бы и нет.       Но для начала нужно пересечь зал. Мира решается на это не сразу, усилием воли заставляя себя не думать о присущих ее расе способностях — просачиваться сквозь стены и пол у всех на глазах она все же не будет, во всяком случае, не сегодня. Так что мимо праздно шатающихся зевак, мимо сверх увлеченных друг другом парочек тангеанка проносится во плоти. Она уворачивается, кивает и, кажется, даже успевает поддерживать разговор; она не задерживается подолгу на одном месте, держа в голове все риски, но на полпути ей все-таки предлагают пять увешанных кольцами щупалец.       Не слишком удачная пародия на ладонь — сухая, хоть и холодная, однако наследница тангеанского трона возносит молитвы всем-всем богам за то, что надела перчатки потолще (король Нова, разглядев на руках дочери такие мозоли, наверняка слег бы на пару дней). Посол с соседней планеты стрекочет с жутким акцентом, его фривольно разбросанные по торсу глаза подмигивают дружелюбно и вразнобой. Посол болтает, пока еще просто болтает, а приклеенная улыбка принцессы тем временем становится шире, напоминая оскал. Не то чтобы Миру укачивало… ладно, ладно, попытка понять, в какую именно сторону смотрит сосед, действительно аукается легким головокружением. Но мысленно стонет она совсем не от этого: теперь ей точно не отвертеться.       А после будут еще и еще, ведь в ее сторону уже с интересом поглядывает вся оставшаяся делегация — от планеты, помешанной на правилах хорошего тона не меньше Тангеи. Перспективы пугающие, но по-настоящему испугаться Мира себе не дает. Слушая праздную болтовню увешанного драгоценным металлом пришельца, кое-как сдерживая зевок, она тайком, но с надеждой поглядывает по сторонам, — и когда надежды не остается, когда где-то с силой берет первую ноту оркестр, второго пилота настойчиво тянут куда-то прочь.       Она позволяет себя увести. Напоследок, правда, бросает несостоявшемуся кавалеру что-то растерянно-извиняющееся, а сама испытывает легкий укол вины. Совесть, впрочем, сдается быстро, отступая перед чувством всепоглощающего облегчения, разбиваясь о непроходящие уже мозоли на грубоватых горячих руках. Самых надежных из тех, которых ей приходилось касаться за несколько бесконечных часов на родной планете. Тех, что не раз вытягивали из беды, рук, за которыми Мира без колебаний отправится в бесконечность и далее-далее-далее.       Ее тянут за локоть, потом перехватывают за запястье, и тангеанке больше не приходится двигаться боком. С другой стороны, шаг ее теперь больше напоминает стремительные прыжки с кочки на кочку, а платье мешается, и она с тоской вспоминает костюм косморейнджера, удобный и льнущий к телу, как еще одна кожа. Старательно копируя манеру движения своего капитана, Мира лишь раздраженно одергивает кружева. Ей правда не интересно, куда ее тащит Базз, целеустремленность которого действует на толпу как таран. Главное, что перед ним расступаются, а те, кто решает иначе, получают ощутимый тычок.       В конце концов, он вовлечен в ее семейные дрязги в той мере, чтоб научиться ориентироваться во дворце.       Мира покорно следует за сосредоточенным затылком и, когда условный побег внезапно заканчивается, проявляет чудеса амортизации, все-таки не врезаясь в спину столь же условного своего спасителя. Отстраниться она успевает лишь в последний момент, с мыслью, что им, хаха, не впервой наступать друг другу на пятки, а тихий и будто бы огороженный уголок залы, в который ее притащили-тире-привели — мечта последних часов. Уголки губ ползут вверх, улыбка получается чуть замученной — и окончательно вянет, стоит Мире заметить, что Лайтер, за миг до этого щурящийся от света, глядящий на нее сверху вниз, меняясь в лице, тоже… протягивает ей руку.       Посмотри назад.       Никто не произносит ни слова, и в межвидовую телепатию тангеанка не верит, но вид у ее капитана становится все более виноватый, а шум за спиной как будто стихает; затылок Миры жжет взгляд отца. Вот оно что. Своим — да, побегом, они не могли не привлечь внимание целой сонмы народа: хоть заносчивость местной знати и зашкаливает за все мыслимые пределы, в наблюдательности ей не откажешь, а дворцовые сплетни циркулируют между стен и расходятся, как круги на воде. Принцессе не следует забывать о подобных условностях, поскольку от них зависит целый веер из слухов. Второму пилоту позволено все что угодно.       Поэтому предложение, финальное этим вечером, Мира принимает. Пусть не без некоторого колебания и чуть смущенней, чем следовало бы. Пусть с мыслью, что нужно срочно избавиться от перчаток, ведь ничего отталкивающего впереди теперь точно не ждет. Шаг навстречу, первый и какой-то неловкий, дается ей легче, чем все, что были сегодня.       Базз подхватывает напарницу осторожно, но без особой уверенности. Благо, его умение танцевать весьма схоже с ее навыками после долгого сложного дня.       Мира упирается горячим лбом в холод стального форменного значка.