Чайка и Снегирь

— Госпожа... — сквозь дымку сновидений беловолосая кисэн слышит тонкий девичий голосок. Тихий, робкий, беспомощный голос. Затем всхлип и ещё одну попытку разбудить: — Госпожа... В полной дезориентации Чайка присела в кровати, но никак не могла различить время суток. Тело не накапливало энергию, словно её прокляли на бессилие. Чунчун выглядела ещё хуже: она вытянула руки к ногам госпожи и прилегла на краешек кровати, заплаканным лицом к подушке. — Тебя кто-то обидел? — не отошла от сна Суинн, оттого голос не выдавал заинтересованности, вся она выглядела безразличной к мирским делам. — Никто не обижал, — быстро ответила служанка. — Дело в том, что я передала заказ на цветы от вашего имени, но прошло уже пять часов — ни ответа, ни цветов мы не получили. Я хотела сходить в город, но старшая служанка отлучилась, мне не у кого взять разрешение... — Ах, цветы, — прошло немного времени, прежде чем Чайка припомнила, — льёшь слёзы аки карп в сухой колее. Послушай, цветик, — её манера речи сменилась на подвыпившего гостя Дома Грёз, — нет ничего страшного в том, что мы не выполним невозможное. Уверена, Лан Тао относится к поручению легкомысленно, даже наказание не обговорил. Так что пусть сад мы не пересадили, зато руки чистые. — Но это такая возможность! Как же обидно! — подбирала сопли девчушка. Суинн удивлённо хлопала ресницами. Почему сад вдруг оказался важен приставленной к ней недотёпе? Чунчун любит возиться с садовой лопаткой, или она так не хочет заниматься повседневными заботами? Может, она считает это первым серьёзным поручением госпожи? Чунчун тяжело вздохнула и полностью облокотилась на кровать: — Такой шанс стереть одно из напоминаний о Джиао, и вот те... — Вот в чем дело, — разочарованно поджала губы Суинн. Сложно не признать труды Джиао: Торговый дом Лан и без того часто сравнивали с императорским дворцом, а нынешний сад выигрывал неожиданным контрастом и обилием цветов. По слухам императорский сад всегда выполнен в сдержанных тонах, подчёркивая элегантность и скромность главенствующей семьи. Цветник Торгового дома — символ праздника, веселья и несметных богатств. Переплетение чайной розы и гортензии — как история о возлюбленных, наполняла сердца чувствами о тех самых, чьи имена высечены в памяти и не сотрутся. Можно сбиться со счёта, забыть вторых, третьих, но не первого. — Терпеть не могу этот сад, — Чайка потянулась, а сразу после заговорил её желудок. — Ваш обед уже накрыт, — замялась служанка, — в садовой беседке. — Где-где? Почему там? — Я думала, что в это время мы будем активно сажать цветы, поэтому попросила накрыть вам в саду... Неловкая пауза совсем стёрла признаки настроения у обеих. — Что ж, цветы не выбирают садовника, — переобулась кисэн, пытаясь воодушевиться вкусной едой. — Ну же, помоги мне одеться, Чунчун. — Спасибо, госпожа, — приободрилась девушка, но тут же была отчитана. — Но впредь не позволяй другим служанкам готовить для меня. Это твоя работа. Ты же не хочешь, чтобы меня отравили? — От-равили, здесь?! — она едва не осталась заикой. — Вы же не фаворитка императора, откуда у вас такие мысли? — Легче предупредить беду, чем бороться с её последствиями. А ещё я не хочу, чтобы во главе Дома Грёз встала Зэнзэн. — Вы уж определитесь, нравится она вам или нет, — совсем повеселела Чунчун и достала единственное приличное одеяние для госпожи. Накрытая еда уже стояла на столике в беседке. Кисен не видела служанок, только слышала удаляющиеся в сторону главного дома шаги. Под запотевшей стеклянной крышкой остывал картофельный суп с причудливыми синими цветочками и съедобное птичье гнездо. Несколько пиалок представляли из себя дополнительные специи и овощи. Рацион сильно отличался от кухни Дома Грёз. Посетителей угощали в основном жареными закусками, орехами и, конечно, под это дело хорошо шло рисовое вино. К сожалению, к еде подали всего лишь чайничек зелёного чая. Мысли о предумышленном отравлении преследовали Чунчун, пока она охраняла покой голодной невесты Лан. Но глядя как быстро с тарелки исчезает картофельный суп, служанка успокоилась: не похоже, что госпожа волнуется о яде. У самой в желудке заурчало. А ужин у прислуги гораздо позже, чем у господ. Но со вчера она припрятала одно яблоко в юбке. Приятные мысли сменяются неведомым страхом: пока глаза госпожи в тарелке, Чунчун замечает девушку в синем ханьфу под зелёную рубашку. Она не видит лица, но узнаёт походку: постукивание лотосовых туфелек не сулит ничего хорошего. — Госпожа, мы уже можем вернуться? — торопится Чунчун, но напрасно. Незваная гостья уже поднимается по ступенькам беседки. — Так и знала, что мы скоро встретимся, — спокойно реагирует Чайка, но взгляд Джиао ещё более равнодушный, словно она достигла дворца Будды. — Госпожа Вэнь, должно быть, слышала, что Торговый дом ожидает важных гостей? В последний раз императорская семья посещала нас два года назад, — вспоминала Джиао, пытаясь уловить малейшие изменения в лице Суинн. — В этот раз император приедет один. Но находиться в его окружении позволено только семье Лан. — Значит, и для тебя не сделают исключение? — парировала Суинн, понимая, к чему клонит соперница. Джиао недовольно хмыкнула, но на лице заиграла зловещая улыбка. — Уверена, мой сад впечатлит Солнце Империи. Быть может, он даже начнёт расспрашивать обо мне. Но я не питаю надежд на знакомство. Просто иногда хочется встретить единомышленника, способного оценить эту красоту, — она обратила взор к саду, но глаза её были пустыми, словно она имела ввиду совершенно не цветы. Весь этот сад — её невысказанные амбиции, заявка на беззаботную жизнь госпожи. Сама она, наверняка, считает, что ей не повезло родиться в семье рыбака. О невезении Чайка могла рассказать намного больше. Но тон девушки в синем платье настораживал: вся её вспыльчивость испарилась, словно они в игре, правила которой Суинн ещё не знает, потому и проигрывает. Довольная положением Джиао продолжила мысль: — Как жаль, местные лавки с цветами закрылись до полудня. Неужели так быстро продались? Чунчун нахмурилась, подозревая неладное, но не могла же Джиао выкупить все цветы в городе. Откуда у неё возьмётся такая сумма? Суинн сохранила внешнее безразличие и бесшумно встала, накрывая остатки пищи стеклянной утварью. — Если у вас всё, то мы пойдём, — не дождавшись ответа, она вышла с беседки и прогулочным шагом направилась к себе. Чунчун тоже соблюла приличия и поклонилась гостье, прежде чем покинуть сад. Она ступала, оставляя несколько метров между госпожой, но за углом Суинн остановилась. — Слишком мало времени, — бормочет кисен под нос и подносит рукав ханьфу к лицу. — Может, вам лично написать письма в город? — беспокоилась Чунчун, сближая дистанцию. — Вы могли бы попросить у главы Лан поставить на письма печать дома Лан, уверена, это их вразумит. — А это мысль, — размышляла вслух Суинн, нахваливая то ли служанку, то ли свою сообразительность. — Приготовь чернила, мы отправим письмо "другу".